Автономия и сепаратизм

В правых кругах можно довольно часто слышать доводы против предоставления автономии тем или иным регионам, в которых замечены отдельные признаки сепаратизма, или сепаратистские идеи разделяет часть политической региональной элиты и общества. В основном довод акцентирует последовательность динамики автономии и говорит, что получение народом, этническим меньшинством, автономии – это первый шаг на пути их отделения от государства, сепаратизм превращается в сецессию и неизбежно приводит к получению суверенитета «бунтующей» провинцией.

Попробуем кратко разобраться, всегда ли увеличение автономии приводит к неизбежному сепаратизму.

Этнополитолог Т. Гурр разработал теорию, согласно которой все требования этнических меньшинств в ассиметричном конфликте (по линии государство-меньшинство) можно разделить на три условные группы в зависимости от преобладающих требований:

1.

«Голос». Требования предоставить больше возможностей озвучивать свои проблемы, участвовать в политической жизни, расширение демократических возможностей этнической группы, равный доступ к СМИ, к обсуждению важных вопросов на политическом уровне, требования культурной автономии или ее расширения;
2.

«Лояльность». Конфликт для того, чтобы отказ от конфликта можно было обменять на дружественный подход государства к проблемам этнического меньшинства, гарантии реализации возможностей меньшинства, закрепление достигнутых результатов;
3.

«Выход». Требование расширения или предоставления автономии, требование передать самоуправление, требование передать имущественные или территориальные права, права на использование природных ресурсов на местный уровень, отделение.

Как мы видим, далеко не любой этнополитический конфликт обязательно ставит перед собой цель превратить этническую общность и занимаемую ею территорию в отдельное государство-нацию. Более того, даже в группе сторонников «выхода» сепаратисты занимают далеко не первые места. Чтобы лидеры этнической группы, сторонники окончательного выхода и разрыва с центром, возобладали во всегда неоднородном этнополитическом движении, ситуация с этническим меньшинством в государстве должна быть действительно печальна. Только когда этническое меньшинство никак не может реализовать свои права, только тогда этнические лидеры начинают рассматривать варианты полного отделения, а лидеры, сторонники сепаратизма, начинают доминировать в этнополитическом движении.

С другой стороны, наоборот, если этнические лидеры и этническое движение в целом получает хоть какие-то результаты протеста, которые можно считать положительным результатом, часть сторонников это удовлетворяет, и этнические лидеры вынуждены следовать запросам сторонников, переходя на более умеренные позиции, а этносепаратистский тренд в идеологии конфликта начинает терпеть неудачу. К таким результатам можно относить результаты первой и второй категории, а также передачу часть государственных функций и полномочий на местный уровень – региональный, муниципальный. Это считается лучшим решением, но при условии, что лидеры этнического меньшинства готовы и способны эти функции и полномочия осуществлять, а не перекладывать неудачи и промахи в реализации функций и полномочий обратно на общегосударственный уровень. Структурно-институционально это может быть оформлено в том числе и как федерализация государства.

Полное отделение территории проживания этнического меньшинства от государства с последующим формированием собственного государства порождает для этнических лидеров значительные проблемы. Среди них экономические: поиск собственной ниши в мировом разделении труда. Как правило, новые государства пытаются построить этнический заповедник, туристическую зону или аграрную экономику, однако чаще такие планы терпят крах из-за обилия таких же новых государств, занимающих аналогичную нишу. Другая проблема: проблема образования, подготовки собственных кадров.

Далее любое новообразованное государство вынуждено включаться в региональные проекты безопасности, экономики, борьбы с терроризмом и другие, чтобы не выпасть из мирового сообщества. Это накладывает дополнительные обязательства, которые государство вынуждено обеспечивать за счет бюджета. По вполне понятным причинам, такой сценарий, сценарий полного отделения, может фигурировать как угроза или идеологический штамп, но на полном серьезе не рассматриваться ни этническими лидерами, ни их сторонниками.

С этой точки зрения федерализация (с получением необходимых для этнического сохранения полномочий в экономической, культурной и социальной сферах и сохранением функций безопасности и макроэкономики за федерацией) не только является наиболее желательным сценарием, но и прямо противоположным отделению процессом.

На практике мы также видим, что федерализация или повышение уровня автономии этнически заселенного региона является основным средством для разрешения этнополитического конфликта. Федерализацию Молдавии с созданием двух субъектов (по меморандуму Козака и трех – по требованию Гагаузии) рассматривали как вполне реальную альтернативу разрешения молдавано-приднестровского конфликта, попытка федерализации Ирака более-менее успешно разрешила многолетнюю проблему курдов на севере страны, реальная федерализация в России (вместо номинальной, со слабым разграничением полномочий) погасила этнополитический конфликт в Татарстане, выкинув из конституции слова о суверенитете и праве одностороннего выхода из состава России.

Разграничение полномочий также поставило точку в вопросе Чечни: этнополитический конфликт был погашен реальной федерализацией и сопровождался переходом сторонников сепаратизма в лагерь сторонников новой конституции, что и подтвердил референдум 2003 года.

Мировая статистика также косвенно подтверждает верность данного подхода, хотя о релевантности и выборке можно спорить достаточно долго. В период с 1950 по 2005 год из 100% государств, согласившихся на реальное расширение автономии области компактного проживания этнических меньшинств (включая и федерализацию, как крайнюю форму автономизации), только в 14% последних предприняли успешные попытки выхода из состава государства. В то же самое время из 100% государств, отказавших в автономии и особых правах, успешный сепаратизм испытали уже около 63%.

Данные статистики сложно считать объективными, так как на успех сепаратистов влияет множество факторов: обладание государственностью в прошлом, международная и трансграничная поддержка, состоятельность региональной экономики, характер и тип этнической мобилизации. Но тем не менее, динамика очевидна: федерализация и автономия – враги сепаратизма.

Виталий Трофимов-Трофимов
Координатор Движения по защите прав народов (Движения евразийцев-народников)

Вам также может понравиться

Добавить комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>