Ни одна страна Центральной Азии за всю свою историю не имела столько экономических, политических и социальных проблем, продиктованных своей геополитикой, как Афганистан. В некотором смысле горы и пески этой страны можно назвать ее проклятьем. Любое решение в отношении Афганистана в первую очередь подразумевает его геополитическое положение. И если на Западе раздаются голоса, что геополитика устарела как научная дисциплина, и при принятии решений в области международной политики стоит опираться на другие инструменты, вопрос Афганистана для мира все так же остаётся «архаичным».
Геополитический ключ
Земля и ее значение остаются мерилом Афганистана по нескольким причинам. Во-первых, эта территория всю свою историю находилась на перекрестке столкновения великих держав, ни один экспансионистский проект региональных держав не обошел Афганистан стороной. Военные науки и энтузиасты этих проектов начали, продолжили, а потом просто привыкли рассматривать Афганистан в первую очередь как вопрос о земле.
Для Ирана, чье влияние с запада ограничено арабским этно-религиозным ядром, Афганистан представлял и представляет собой коридор в Центральную Азию, где сохраняются осколки великой персидской культуры. Современная геополитическая ориентация Тегерана на Кавказ – временный отход от основной линии, вызванный внутренними проблемами Афганистана, во внешнеполитическом смысле непривлекательными, и внутренними проблемами Кавказа, наоборот, имеющими большой экономический и политический потенциал. Для Индии, зажатой между Пакистаном и Китаем, недоверчиво относящимися к индийскому демократическому проекту, Афганистан – естественный северный коридор. Индия может быть отрезана от Центральной Азии смычкой Китая и Пакистана в Кашмире, но только благодаря серверному пути Дели могут двигаться в истории с ясным пониманием своего геополитического курса. Это понимают и элиты. Восстановление контроля над Гилгитом – основная мишень трех с половиной индо-пакистанских войн. Для России и стран Центральной Азии, от имени которых она выступает, Афганистан всегда был «ключом» Южной Азии. Без контроля над Афганистаном невозможен выход к южным морям и выстраивание единой, интегральной, действующей на общих правилах трансконтинентальной торговли – невозможна мечта, которой три века. Для Туркменистана, Таджикистана, Узбекистана невозможна никакая многовекторная внешняя политика, если они остаются зажатыми между Россией и нестабильным Афганистаном.
Во-вторых, геополитическое положение Афганистана уже много веков остается для него самым главным активом, не отмененным ни афганской экономикой, ни какой-либо особой ролью страны на мировой арене. В самом вульгарном значении – как буферное государство – Афганистан неоднократно пригождался Великим Моголам, персам, Делийскому сультанату, Афшаридам, империи сикхов, Каджарам, Сефевидам, туркоманской конфедерации племен Ак-Коюнлу и, конечно же, Великобритании. Выгоды от такого соседства Афганистан получал наипрямейшие: на его территории скрывались беженцы, приносящие на афганскую землю свою культуру, социальные и экономические связи, что неоднократно приводило к подъему и расцвету Афганистана.
Другая сторона этого процесса – приграничное сотрудничество принимает патологические формы, а люди, лишенные стабильности, пересекают границу с политическими программами, часто содержащими призывы к насилию. На фоне слабого международного сотрудничества это часто приводит к конфликтам.
Выходцы из афганских пуштунов на территории пакистанских провинций провозгласили Вазиристан. Талибы оттеснили традиционных племенных вождей и c 2004 года захватили фактическую власть в регионе. Исламское движение Узбекистана, состоящее из этнических таджиков, пребывает на территории Афганистана и совершает вылазки на территорию Узбекистана, кашмирские боевики проходят подготовку на афганской земле и получают поддержку небольшой кашмирской диаспоры Афганистана, чтобы потом вернуться в Кашмир для совершения терактов и попыток захвата власти. На территории Афганистана проживают и многие таджикские оппозиционеры, ждущие ослабления власти президента Рахмона. Все это сегодняшние проблемы, нанизанные на хорошо знакомые механизмы геополитической жизни Афганистана.
Дорожная карта
Евразийский континент от Черного моря до центрального Китая расколот пополам рельефом и климатом, не способствующим сотрудничеству севера и юга. Кавказские горы, уходящие в горный массив на юге Каспия, медленно переходит в туркменские пустыни, а затем горные цепи Азии южной. Такие складки и растяжения экономической карты никогда не сотрудничали с торговыми планами. Климат и рельеф были препятствием как для купца XVI века, так и для современных геоэкономических проектировщиков.
Афганистан, во всяком случае, его северная часть, лежит как раз на великом водоразделе. И это не способствует включению страны в экономическую жизнь региона. Здесь не пролегал Великий шелковый путь, который стремиться восстановить Китай. Путь лежал севернее – через Коканд-Самарканд-Мерв. Здесь не останавливались торговцы индо-арабского мира, которые предпочитали прибрежные дороги вдоль Аравийского моря и Персидского залива, а то и морские путешествия, подобно Синдбаду, доплывая аж до Мадагаскара. Во всех торговых операциях, начиная с первого века н.э. Афганистан числится ответвлением основных маршрутов и рынком сбыта, не способным предоставить что-то взамен.
Единственное по-настоящему доходное, хотя и патологическое экспортное предложение было сделано при талибах. Опиаты и наркотики, созданные на основе мака, шли через Иран и Центральную Азию в сторону Европы и России, создавая соответствующую инфраструктуру и социальную структуру, но не выполняя главной геополитической функции – связывания производителей и потребителей севера и юга Евразии. Индия и Пакистан – конечные участники евразийской торговли – оказывались не задействованы.
Невозможность вписаться в мировую геоэкономику целиком породило концепции о возможном разделе Афганистана. Север страны в таких планах должен был стать потребительских придатком Туркменистана, Узбекистана и Таджикистана, а юг с более ровным ландшафтом и населенный этническими пуштунами, искать интеграции с Пакистаном.
Новые начала
Однако, если проблема до сих пор не решалась, это еще не означает, что она принципиально не решаема.
Не товарооборот определяет ширину дороги, а ширина дороги – товарооборот. Если для торговли севера и юга не было экономических оснований и инфраструктуры, а региональные торговцы исходили из тех возможностей, что были, то теперь приходят глобальные политические игроки, для которых вполне разрешимы проблемы масштаба. В первую очередь речь идет о ШОС.
Экономический подъем Китая, превративший эту страну в мировой сборочный цех, замедляется, и это приводит к ряду последствий. Во-первых, дельцы переходят в категорию производства товаров для среднего класса, высвобождается обширная ниша производства товаров для бедных. Во-вторых, общее замедление темпов роста и усиления социальных противоречий, конфликт политической структуры с требованиями экономики. Все это выразится в отказе от многих экономических планов Китая и пошатнет его экономическое положение и лидерство. Под вопросом может даже оказаться Великий шелковый путь.
Роль сборочного цеха может взять на себя Индия, но она оторвана от основных сухопутных коммуникаций: торговля через север в таких масштабах не ведется, так как этому препятствуют горячие точки в Афганистане и Кашмире, и отсутствие инфраструктуры для таких масштабов перевозок, не ведется торговля и через запад, где нет подходящих дорог и лежат в руинах Ирак и Сирия.
Все это требует серьезной глобальной переконфигурации основных товаропотоков, сопровождающейся решающими для Евразии политическими решениями. Подходящий оператор такой переконфигурации появляется только сейчас, и он пока что не обрел достаточного авторитета и эффективности.
Признание Индии в качестве производителя товаров ряда ценовых категорий, открытие миллиардной Индии как рынка сбыта, международное сотрудничество стран для выстраивания транспортных коридоров с севера на юг сделали бы Афганистан тем самым «Ключом Евразии», который дал бы ему импульс к развитию. На эту роль еще совсем недавно претендовал Синьцзян-Уйгурский автономный район и Урумчи, который за последние двадцать лет превратился из деревни в современный мегаполис.
В связи с современными проблемами на ближнем востоке и внутренними трудностями Китая Великий шелковый путь может быть перенаправлен не с востока на запад, а с севера на юг. И он может привнести новые смыслы в развитие Афганистана.
Виталий Трофимов-Трофимов
