Опыт Ингушетии и других регионов Северного Кавказа по возвращению боевиков и их пособников к мирной жизни может быть востребован властями Сирии, считает глава республики Юнус-Бек Евкуров. Об этом, а также о судьбе тех, кто вернется в Ингушетию из зоны боевых действий, предстоящей борьбе со спящими ячейками террористов и сотрудничестве региона с арабскими странами рассказал в интервью РИА Новости глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров. Беседовала Елена Лазаренко.
— Юнус-Бек Баматгиреевич, начать хотелось бы с вопросов мирных. Каковы социально-экономические итоги года, какой объем инвестиций привлекли в республику?
— В целом я доволен итогами уходящего года. Мы выполнили все задачи, которые ставили перед собой. Рост валового регионального продукта составил около 6 процентов, индекс промышленного производства вырос на 5-6 пунктов, рост объемов сельхозпроизводства также составил 5-6 процентов. Мы видим сокращение уровня безработицы — небольшое, но это все равно сокращение. Ликвидирована третья смена в школах, постепенно сокращается и двухсменка. Увеличено количество мест в детсадах.
В 2017 году мы планировали привлечь около 8 миллиардов рублей инвестиций, но по предварительным подсчетам по итогам года у нас получается уже более 12 миллиардов. Сюда входят крупные инвестиции в рамках соглашений, заключенных между правительством республики и инвесторами, небольшие частные инвестиции, которые привлекают главы муниципальных образований республики, а также инвестиции по линии Минобразования и Минкультуры — это новые частные клиники, частные школы, аптечное производство и так далее.
Круг инвесторов с каждым годом расширяется, увеличивается портфель инвестиций. Мы рады каждому, кто вкладывает деньги в республику.
— Какой объем иностранных инвестиций привлекли в этом году?
— Я не вижу сегодня прямых иностранных инвестиций в республике. Есть небольшой процент в ряде сельхозпроектов. Это больше консультативная помощь итальянских, израильских и турецких компаний.
Например, у нас строятся первые десять гектаров тепличного комплекса «ИнгАгро». Более 90 процентов вкладывает наш инвестор, еще 10 процентов — турецкая компания в виде сопровождения проекта. В следующем году начнется строительство следующих 20 гектаров теплиц, и я надеюсь, что в процентном соотношении инвестиций турецких предпринимателей будет больше. Рассчитываем, что будет больше иностранных инвестиций в птицекомплекс «Южный».
В целом мы надеемся, что с учетом нашего диалога с рядом арабских государств объем иностранных инвестиций в республику в следующем году увеличится. Но и то, что мы сегодня делаем, не привлекая иностранные капиталы, нас вполне устраивает.
Одна из главных задач для меня, и мне об этом в свое время говорил Владимир Путин: постараться сделать так, чтобы в республику вкладывали свои предприниматели, которые работают на стороне. Мы эту задачу уже выполняем, и 80-90 процентов инвесторов в республике — это наши предприниматели, которые заработали деньги на стороне и теперь имеют возможность вкладывать в республику.
— Послы Саудовской Аравии, Катара, Бахрейна и Объединенных Арабских Эмиратов приезжали в Ингушетию в ноябре. О чем договорились? Какие проекты будете развивать с этими странами?
— Это был ознакомительный визит. По его итогам мы в следующем году планируем официальный визит в государство Катар. Культурные проекты республики примут участие в Днях культуры России в Катаре. Запланирована также моя встреча с эмиром Катара, где мы будем обсуждать ряд проектов, в том числе совместные инвестиционные и гуманитарные проекты.
Вместе с главой Карачаево-Черкесии Рашидом Темрезовым планируем посетить Бахрейн. Мы уже встречались в России на одном из Петербургских международных экономических форумов и обсуждали вопросы инвестпривлекательности наших регионов, в том числе развитие туристической отрасли.
Послы других государств также были заинтересованы в том, чтобы наши концертные, культурные программы были показаны в тех государствах, которые они представляют. А за этим, я думаю, последуют и другие проекты.
Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты заинтересованы строить производства на территории республики, чтобы затем поставлять произведенную продукцию в свои государства, в том числе сельскохозяйственную и строительную продукцию. Такая возможность есть, с нашей стороны все готово. Мы ждем только оперативности со стороны коллег из арабских государств.
Мы также планируем в следующем году ряд поездок в те государства, которые заинтересовались нашими предложениями, чтобы представить там наши инвестпортфели либо представим наш инвестпотенциал в посольствах этих государств в Москве.
Самое главное, начало есть, и надеюсь, что в 2018 году мы получим определенный результат.
— Продолжая международную тему, как вы в целом оцениваете итоги операции российских ВКС в Сирии? Это успех?
— Это не просто успех. Это заявка России на присутствие в рейтинге мирового лидерства. Конечно, США это не нравится и они пытаются перетянуть одеяло на себя. Но факт есть факт: мы восстановили статус мировой державы. Это первое.
Второе: с учетом опыта боевых действий в Сирии мы сегодня имеем возможность совершенствовать наши вооруженные силы. Мы испытали новые образцы вооружения, начиная со стрелкового вооружения и экипировки солдата и заканчивая средствами разведки, связи, высокоточного поражения — мы же со всех направлений наносили удары. Я уверен, что благодаря сирийскому опыту в последующем военно-промышленный комплекс, научно-исследовательские институты будут очень серьезно работать над совершенствованием нашей техники. Это колоссальный опыт и тоже большой плюс для нашей страны.
Кроме того, наши вооруженные силы накопили опыт управления силами и средствами на отдаленных рубежах. Это колоссальный опыт, благодаря которому совершенствовалась система управления.
Третье: мы почти 50 тысяч наших офицеров, военнослужащих «обкатали» на опыте сирийской кампании. Это очень важно, потому что это дает опыт борьбы с международным терроризмом лицом к лицу. У террористов были регулярные вооруженные формирования, укрепрайоны, оборонительные позиции и большое количество различных видов вооружения — не только то, что было захвачено у ряда военных гарнизонов в Сирии, но и то, что поставлялось нашими так называемыми коллегами из НАТО — американцами и другими государствами. Они были обучены. И они были разгромлены.
Четвертое: мы подняли боевой дух сирийской армии, которая доказала, что она в состоянии на своей территории обеспечивать порядок, в том числе вооруженным путем. Большое количество наших офицеров работало в рядах сирийской армии. Это вдохновляло сирийских солдат — наличие российского офицера давало уверенность, что их точно не бросят.
Мы дали им надежду, и они эту надежду оправдали. Они научились воевать, они научились не бояться. И я уверен, что они и дальше будут поддерживать порядок на своей территории. И это тоже большой плюс, что мы на чужой территории, вдали от родины помогли регулярным вооруженным силам государства поверить в себя и победить такое явление, как международный терроризм. А ведь туда стеклось огромное количество террористов со всего мира, их количество превышало силы сирийской армии.
Кроме того, мы дали уверенность всем государствам, с которыми мы находимся в союзнических отношениях, что Россия не бросит своих союзников, как это было и на Балканах, и в Косово. Там наши интересы, наши обязательства перед сирийским государством, и мы будем защищать свои интересы. Это тоже на международном уровне показатель того, что Россия возродилась как держава.
Еще один плюс — что наш Верховный главнокомандующий сам побывал в Сирии и принял парад победы. Такого не было никогда — ни в Афганистане, ни во Вьетнаме, ни в других государствах, где в том числе применялись наши вооруженные силы. Ни генсек советского образца, ни руководители современной России не выезжали в зону боевых действий, не поднимали боевой дух солдат и не показывали своим присутствием, что ребята, вы молодцы, вы выполнили мой приказ, приказ Родины, я вам благодарен. Это дорогого стоит для любого солдата.
И это показало не только нашим солдатам и офицерам, это показало всему миру, что наш Верховный главнокомандующий ценит и уважает труд наших военных. И для министра обороны, и для начальника Генерального штаба, в целом для всех это огромная поддержка.
В комплексе все это позволило выполнить задачу в Сирии, и я горд тем, что победу над международным терроризмом в Сирийской Арабской Республике одержали наши вооруженные силы совместно с сирийской армией.
Как мусульманин я хочу сказать, что благодаря Вооруженным силам Российской Федерации, благодаря твердой позиции руководства Сирии и армии Сирии очищена религия. Ведь все свои злодеяния террористы совершали под именем религии, под знаменем ислама. Они даже создали кощунственное так называемое «Исламское государство»*. И с именем Всевышнего они убивали, резали, взрывали мечети, церкви — все то, что напрямую запрещено Кораном. Конечно, каждый мусульманин в мире сегодня должен быть благодарен России за то, что мы это зло победили.
— ИГ* разгромлено, но ячейки остаются. Как они будут проявлять себя?
— Что будет дальше? Дальше будет непримиримая, бескомпромиссная борьба с бандподпольем, с теми, кто не согласен с победой сирийской армии. Террористы оставили ячейки — и спящие, и активные. За ними стоят спецслужбы ряда иностранных государств. Будет очень тяжело, потому что у сирийских спецслужб нет опыта борьбы с бандподпольем, как не было опыта борьбы с международным терроризмом у сирийской армии. У наших спецслужб такой опыт есть, и я уверен, что они помогут Сирии так же, как помогали наши вооруженные силы.
Кроме бандподполья, на территории Сирии остаются различные формы оппозиции — те, кто замирились, вернулись к мирной жизни. Одни сдали оружие, другие не сдали, третьи обеспечили порядок на своей территории — как с ними договариваться? Это сложная работа. Любое напряжение отношений в зонах деэскалации с теми, кто подписал мирное соглашение с правительством, может привести к конфронтации. Здесь очень важно, чтобы руководство Сирии выстроило с ними отношения, потому что третья сторона всегда будет пытаться поссорить их между собой.
Еще очень важный момент — нужно прекратить преследование всех, кто сдался, кто вернулся к мирной жизни. Должна быть амнистия независимо от тяжести преступлений.
Еще один немаловажный фактор — масштабное восстановление. Когда руины начинают вновь превращаться в красивые города, у людей появляется надежда, уверенность, что терроризм побежден.
— На стороне террористов воевали и жители Ингушетии. Как будете поступать с теми, кто захочет вернуться в республику, в том числе с женами и детьми тех, кто в свое время примкнул к международным террористическим организациям?
— Мы в конце 2017 года проводили итоговое годовое заседание адаптационной комиссии республики. Я там еще раз сказал: у нас двери открыты, мы даем возможность вернуться к мирной жизни всем, кто хочет это сделать. Это касается не только участия в террористических организациях, но и в целом нарушения законов РФ. Если будут обращения, мы их пропустим через адаптационную комиссию. Если будет доказана причастность к преступлениям — здесь или за пределами страны, человек будет осужден по законам РФ. Если не будут доказаны преступления, ему бояться нечего. То же касается и жен, возвращающихся из зоны боевых действий. По каждому такому факту у нас возбуждается уголовное дело, потому что это между собой они муж и жена, а для нас это пособник, который уехал воевать на стороне международных террористических организаций.
Кроме того, ряд жен, которые уезжали с мужьями в Сирию и Ирак, уже по второму, третьему и даже пятому разу вышли замуж, у некоторых есть дети от граждан иностранных государств. Они тоже имеют право вернуться, так как они наши граждане, но нужно каждый раз детально разбираться.
Я в свое время выступал с инициативой лишения гражданства тех, кто умышленно уехал воевать на стороне международных террористических организаций. Большинство из них ведь уезжали не ангелочками. Кто-то был уже в розыске, кто-то был по локоть в крови. Они уже бандитствовали, противостояли нашим спецслужбам, государственному устройству нашей страны в целом и республике в частности. Несомненно, они тоже могут вернуться. Но если их вина будет доказана, их ждет уголовное преследование.
— Если жена идет за мужем, в чем ее вина?
— Не бывает так, что мужья повоевали на стороне боевиков, потом их убили, а жены после этого просто раскаялись и были прощены. Если бы в свое время эти жены заставили их одуматься и не совершать роковую ошибку, вот это был бы поступок.
— Получается, что в этом процессе определяющая роль женщины?
— Я бы так не сказал. Были женщины, которых вывозили обманным путем. Мужья говорили, что едут учиться в Египет, а потом оказывалось, что едут воевать. И куда женщине деваться, когда она одна в чужой стране находится с ребенком на руках? Куда муж, туда и пойдет.
Хотя были случаи, что женщины возвращались из Турции, Египта, даже Германии, когда узнавали, что муж поехал не учиться. Понимали, что их обманули. Они приезжали обратно с детьми, мы им помогали. Примерно восемь таких случаев у нас. Сейчас они живут своей обычной мирной жизнью.
Но большинство жен знали, куда едут и для чего едут. В целом надо очень внимательно относиться к этим людям, нужна какая-то фильтрация, чтобы из десяти жен, которые возвращаются домой, две не оказались вербовщицами и не стали портить нашу молодежь. Этого нельзя допускать. Ведь обычно тот, кто засылается обратно с целью дестабилизации обстановки, строит из себя ангелочка: кается, сожалеет, говорит что угодно, лишь бы войти в доверие. Надо понимать, что это за человек и с какой целью он возвращается.
С детьми тоже нужно быть аккуратнее. Зачастую мы их возвращаем бабушкам и дедушкам, которые ранее не уберегли своих детей от участия в деятельности международных террористических организаций. Там нужно разбираться в причинах, должны работать психологи.
— Ингушетия будет передавать свой опыт адаптации бывших участников террористических организаций и их пособников сирийским властям?
— Я думаю, нас будут привлекать к этому процессу. И у нас, и у других республик Северного Кавказа есть колоссальный опыт, и, конечно, мы готовы им поделиться. Я уже встречался с послом Сирийской Арабской Республики в Москве, и мы обсуждали этот вопрос. Кроме того, я думаю, огромный опыт накоплен в Национальном антитеррористическом комитете. Они могут привлечь нас к этой работе не только дистанционно, но и направить туда наших специалистов, а специалистов из Сирии, наоборот, пригласить в наши северокавказские республики, чтобы они посмотрели воочию, что было и что стало, что нужно работать, а не опускать руки.
— На территории Сирии остаются батальоны из Ингушетии? Когда они вернутся?
— Они работают и будут работать столько, сколько родина прикажет.
— Как вы оцениваете идею Владимира Путина направить в Сирию подразделения из северокавказских республик, где служат сунниты?
— Владимир Путин очень глубоко вникает в темы, в суть вопросов. В частности, он учел противостояния в рамках религиозного содержания. Алавиты, сунниты, шииты и представители других исламских религиозных направлений, к сожалению, постоянно конфликтуют, несмотря на то, что это одна религия. Я думаю, исторически искусственно были вбиты клинья между мусульманами, чтобы постоянно держать их в воинствующем положении по отношению друг к другу. Посмотрите, как эти бандиты взрывают мечети: шииты — суннитские или сунниты — шиитские. Это же дом Всевышнего! Какая должна быть злоба по отношению друг к другу только из-за того, что кто-то с кем-то не согласен. Я думаю, что после этих кровавых событий исламские государства должны встретиться и остановить это противостояние, как они это сделали, высказав единое мнение по Иерусалиму. Думаю, совместными усилиями можно было бы достичь мира.
Владимир Владимирович учел это противостояние и предложил направить в Сирию суннитские батальоны из северокавказских республик. Наши ребята после первой же командировки рассказывали, что сирийцы, узнав, что они тоже сунниты, сразу начали сближение. Для них было удивлением узнать, что, оказывается, в России тоже есть мусульмане-сунниты, и это добавило уважения к нашей стране.
Это те тонкости, которые глава государства лично изучил, глубоко вник в суть вопроса и попал в точку.
— Если продолжить тему религии, вы в свое время потребовали отстранения муфтия, который, по вашему мнению, провоцировал конфликты между мусульманами в республике. На какой стадии сейчас этот конфликт? Не планируете сесть за стол переговоров?
— Я не требовал отстранить муфтия. Это не республиканский министр — не я его назначаю, не я его выбираю. В то же время я имею право требовать участия муфтия и других духовных лиц в воспитательной работе. У меня есть твердое убеждение, что муфтий должен работать со всеми слоями населения, особенно с теми, кто, как мы считаем, отклоняется от общих принципов. Муфтий говорит: с этими людьми будут работать, с этими — нет. В этом наши точки зрения не сходятся. В связи с этим я вынужден был сказать, что надо принимать меры. Есть процедура выбора муфтия имамами, она непростая. Я высказал свое мнение, дальше решать им.
У нас нет противостояния как такового, просто нет общения с муфтием и его окружением. А в остальном все как шло, так и идет в республике. Имамы занимаются своим делом. У меня есть управление по делам религий и есть помощник по делам религий, которые занимаются этими вопросами. Тут не обязательно участие самого муфтия. Поэтому если муфтий принимает решение, противоречащее мнению главы республики, это его право.
— Как идет строительство мечети в Магасе?
— Открытие центральной мечети в Магасе имеет фундаментальное значение для всей республики. У нас есть хорошая центральная мечеть в Назрани, там великолепный имам, но в Магасе центральная мечеть только строится. Мы находим внебюджетные источники, рассчитываем на помощь, которую нам обещали ряд государств, в том числе Катар. Я думаю, в следующем году мы с эмиром будем этот вопрос обсуждать. Но строительство планово идет в любом случае. Я думаю, что мы завершим строительство мечети к концу 2018 года.
— В сентябре сообщалось об обнаружении на территории Ингушетии останков главаря северокавказского бандподполья Доку Умарова. Вы располагаете информацией о том, где именно это произошло, при каких обстоятельствах? Подтверждена ли официально личность Умарова?
— Не имею привычки вмешиваться в дела спецслужб. Я знаю тонкости операции, знаю пошагово, как это было, но это все дело спецслужб. По их данным подтвердилось, что это были останки Умарова.
Главное, что это чудовище уничтожено, и всем в очередной раз была продемонстрирована неотвратимость исхода для тех, кто противостоит власти, государству, своему народу. Все должны знать, что за свои злодеяния рано или поздно придется ответить перед законом. В конечном итоге бандит умер не своей смертью, а был ликвидирован нашими спецслужбами. Это очень важно.
— Логичный конец.
— Да, логичный конец. Знаете, я уважаю те спецслужбы, которые даже по истечении многих лет находят преступника и ставят точку. Наши спецслужбы такие.
— Как вы относитесь к программе «Дальневосточный гектар»? Актуальна ли она для ингушей?
— Для того чтобы остановить отток населения с Дальнего Востока и начать процесс возвращения, это хороший проект. Он уже сегодня дал хороший эффект. Я думаю, что многие сейчас присматриваются к «гектару» и есть те, кто уже потянулся туда. Но я пока не слышал, чтобы жители республики Ингушетия туда потянулись. На мой взгляд, в данный момент это не их проект. За «гектаром» на Дальний Восток должны ехать люди, которые имеют возможность этот гектар освоить. А нашим жителям нужна более существенная поддержка, нужны рабочие места.
— Вы активно развиваете различные виды туризма. Планируете развивать детский туризм?
— Конечно, мы туризм в комплексе развиваем. У нас великолепный оздоровительный детский лагерь «Эрзи», который находится в горном Джейрахском районе, мы его планируем сделать круглогодичным. Также детский отдых представлен на всесезонном курорте «Армхи» — помимо горнолыжных трасс, там построены детский развлекательный парк, площадка для пейнтбола, велотрасса, ипподром, бассейн и веревочный городок.
Кроме того, на базе кадетского корпуса, который будет переведен в Магас в новые корпуса, тоже планируем сделать круглогодичный детский лагерь, в том числе с военной тематикой.
Есть и другие проекты. Я думаю, в перспективе будут разработаны детские туристические маршруты. В целом мы уже этим занимаемся, и количество детей, отдыхающих у нас в республике, с каждым годом растет.
— Республика показала хороший результат на Большом этнографическом диктанте. С чем это связано?
— Спасибо ФАДН и лично его главе Игорю Баринову, что оценили нас. Мы очень серьезно работаем над организацией проведения диктанта, я лично контролировал этот вопрос. В целом кавказские республики, этнические группы населения более серьезно относятся к своей истории, и Ингушетия не стала исключением. Я рад, что в республике акция прошла на хорошем организационном уровне и мы показали хороший результат. Такие диктанты нужны, они позволяют лучше узнавать историю нашего государства.
— Вы активно ведете Instagram. Нравится? В новых соцсетях будете регистрироваться?
— Честно говоря, совершенно не нравится, но я понимаю, что это веяние времени и нужно этим заниматься. Буду ли регистрировать аккаунты в новых соцсетях? Наверное, буду. Надо идти в ногу со временем. Сегодня, хотим мы этого или нет, процентов 80 людей во всем мире узнают новости, получают информацию через соцсети.
Через соцсети мы рассказываем об успехах республики, рассказываем о своих традициях, обычаях, стараемся передать через Instagram национальную музыку, национальный колорит, чтобы как можно больше людей узнавали об особенностях Ингушетии и нашего народа.
*Запрещенная в России террористическая организация
Источник: РИА Новости