Что немцы XVIII века искали на воронежской земле

История главного немецкого поселения в нашей области.

По данным переписи 2010 года, в Воронежской области живут около полутора тысяч немцев. Представители этой национальности никогда не были одними из самых многочисленных на нашей территории, однако смогли внести значимый вклад в историю, культуру и экономику. Имена Вильгельма Столля и Карла Мюфке знакомы многим воронежцам. Однако в Воронежской губернии трудились и гораздо менее известные немцы. О них посетителям очередной лекции проекта «Мы, воронежцы» рассказал писатель, журналист, автор работ о немецкой общине Воронежской области Виталий Жихарев.

Дважды переселенцы

Точная дата появления немцев на воронежской земле не известна. Скорее всего, они приехали сюда еще в допетровские времена. При Петре I они были среди иностранных работников, которых он охотно приглашал. Но самое значительное заселение немцами Воронежского края произошло в 1766 году.

В 1760-х гг Екатерина II издает два зазывных манифеста, которыми приглашает жителей европейских стран приехать в Россию и осваивать ее большие пространства. Первыми на ее призыв откликнулись немцы. Для них это было непростое время. Тогда еще Германия не была единой, отношения между ее конгломератами то и дело осложнялись. Так что слова единоверки, ставшее императрицей большой страны, нашли у немцев отклик. В 1766 году в Россию приехали 27 тыс. человек. Почти все они направлялись в Поволжье, где неосвоенными оставались огромные территории. Но кто-то в столице решил дать возможность поселиться им и в Воронежской губернии. Так образовалась группа колонистов из 260 человек (50 – 60 семей). Это были швабы (жители юго-западной территории современной Германии, их речь смешана с французской), лютеране по вероисповеданию.

Приезд в Воронеж был их не первой попыткой сменить место жительства и найти лучшую долю. Костяк группы составили люди, которые уже успели побывать колонистами. В 1765 году датский король Фредерик пригласил немцев осваивать территорию Дании. Несколько десятков швабских семей приехали в Данию, но сразу поняли, что король обманул их: вокруг были болота, заросшие кустарником. Они начали роптать и попросили отпустить их. Подоспевший призывной манифест Екатерины II они сочли хорошей возможностью снова поменять жизнь. Однако добиться права на отъезд получилось не сразу. Обиженный Фредерик повелел заточить зачинщиков бунта. Кто-то сбежал, кто-то сумел добиться разрешения уехать. Эта-то, активная и непокорная группа, и составила костяк «воронежской» колонии.

Рыба или все же свекла?

В Воронеж они ехали как раз в разгар русской зимы, на санях. В пути они находились на обеспечении российского государства. Команду солдат, сопровождавших немцев в наши края, возглавил поручик Иван Широков. У него была своя казна, которую он тратил на нужды переселенцев. В феврале 1767 года группа прибыла в Воронеж. Однако тут не были готовы принять колонистов, свободной земли для них не нашли. Выручил помещик, полковник Тевяшов. Он распорядился выдать немцам часть своих земель в семи километрах от Острогожска. Новую колонию назвали Рибенсдорф.

Краеведы до сих пор спорят о происхождении этого названия. В народе самой популярной является версия, что оно состоит из двух слов: русского «рыба» (дескать, в местной речушке водилось много рыбы) и немецкого «дорф» (деревня). Виталий Жихарев считает ее несостоятельной. По его мнению, «рибенс» идет от немецкого «свекла». Именно этот корнеплод стали выращивать переселенцы. Ну а позднее переименование в «Рыбное» связано лишь с созвучием.

Трудолюбивые и дисциплинированные немцы смогли за два года на пустом месте отстроить крепкую деревеньку. Внешне она ничем не отличалась от окрестных русских деревень. Пожалуй, различие было лишь одно: по давней привычке немцы выводили окна на улицу, на север. Тогда как местные, желая сохранить тепло, окна на северной стороне здания не делали.

— Конечно, им было очень трудно. Все пришлось начинать в голом поле, не зная обычаев, нравов страны. Но они справились. К началу ХХ века в Рибенсдорфе было едва ли не больше предприятий, чем в уездном Острогожске, — говорит Виталий Жихарев.

Царский манифест разрешил жителям Рибенсдорфа существовать в порядке самоуправления. Они сами избирали себе шульца – старосту. Значительным влиянием обладал пастор, ведь немцы оставались глубоко верующими лютеранами. В Рибенсдорфе они построили небольшую кирху.

Новые колонии

Уже в 1850 году население Рибенсдорфа составляло около двух тысяч человек, то есть выросло почти в десять раз. Но общие для страны беды не обходили и его. В 1850 году в эту деревеньку пришла традиционная для российских городов и сел беда – огромный пожар. Он уничтожал почти все, над чем немцы работали более 80 лет.

Рибенсдорфцы попросили помощи у императора Николая II. И тот разрешил части жителей переехать в Приазовье (под Таганрог). Многие жители острогожской колонии уехали туда, но связи с ней не теряли. А оставшиеся восстановили – снова почти с нуля —  свои дома.

У жителей Рибенсдорфа был свой уклад жизни. Браки с местными были запрещены: жениться надо было «на своих», на лютеранах. Впрочем, насильно замуж тоже не выдавали. Отличались хорошим воспитанием и благонравием: не зафиксировано ни одного случая, чтобы немца из Рибенсдорфа посадили за воровство. Тщательно берегли и язык предков. Обучение русскому языку для немецких детей было обязательным, под угрозой штрафов. С местным окружением рибенсдорфцы общались свободно, но дома говорили только на немецком.

Со временем немцы стали расселяться по области. По традиции они переезжали целыми семьями, начинали новое дело и работали с большим трудолюбием. Так, в 1911 году в селе Артюшкино (Аннинский район) появилась семья Шмунк – четыре брата и двоюродный дядя. Они купили сначала винокуренный заводик, потом после введения ограничений производства спирта посадили большие сады.

Один из братьев Шмунк – Иоганн после смерти жены захотел жениться еще раз, но уже на местной. Однако мать была категорически против и женила сына на лютеранке. Что не помешало тому, что у несостоявшейся русской жены родился сын. Мальчика назвали Иваном, в деревне он получил прозвище «немчонок». Это был будущий отец Виталия Жихарева.

Виталий Иванович вспоминает, что отец не любил вспоминать свое происхождение. Больная тема обострилась в годы Великой Отечественной. Односельчане снова вспомнили старое прозвище «немчонок». Иван Жихарев ушел на войну добровольцем. А когда вернулся, посватался к соседке со словами: «Ты никогда не называла меня немчонком, и за это я возьму тебя замуж».

Сейчас в Рибенсдорфе, после  Первой мировой войны переименованном в

Рыбное, немцев не осталось. Все они или были депортированы, или уехали. О прошлом напоминают название и небольшая кирха, которую сегодня пытаются восстановить.

Виталий Жихарев считает, что большинство этнических немцев отлично ассимилировались с местным населением и стали настоящими воронежцами и россиянами.  — Посмотрите, как тесно общаются представители других этнических групп, переехавших сюда. Они собираются на праздники, активны в диаспорах. У немцев такого практически нет, — говорит Виталий Иванович. – Они давно живут на Воронежской земле и полностью пропитались русским духом.

Источник: МК

Вам также может понравиться

Добавить комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>