Дэрэде и Подземная Страна Змей

Двадцать лет назад в лесах на Самарской Луке был поселок Дэрэдэ. Название это – на слух совсем чужестранное, скажем – африканское, как рокот тамтамов; но на самом деле это – сокращение:
ДРД, “дровяно-рельсовая дорога”. Полвека назад от этого поселка шла маленькая временная узкоколейка: по ней везли из ДРД до Самары дрова и доски – вот и назвали.

Но все равно это имя – особенное. За десять-двадцать километров окрест – старинные селения с русскими, как из земли выросшими, старинными именами: Винновка, Осиновка, Торновое, Новинки, Выползово, Подгоры, Рождествено – и с древними, таинственными – тюркского звучания: Аскулы и Шелехметь. А тут – ДРД и все.

ДРД стоял километрах в шести от мордово-мокшанского села Шелехметь, дальше – по дороге вглубь леса, на нагорье Шелехметских гор, над оврагами; леса окружали ДРД со всех сторон, и вся жизнь этого поселка была лесная.

Я был на ДРД в августе 1994 года. Мы тогда шли по лесной дороге от Соснового Солонца на Новинки. Дорога эта – совсем безлюдна, а часть ее – за Аскулами – похожа больше на небольшое болото, чем на проезжую грунтовку: в разгар лета в самую жару по всей дороге стоят в жидкой грязи сырые травы, между ними – колдобины, в колдобинах -вода по колено и лягушки квакают. Но еще сто лет назад это был знаменитый на всю Россию ямской тракт, соединяющий Европу и Азию – он был частью известной Сибирки – по этой дороге шли в Сибирь этапы каторжников, ссыльных, это старики еще
помнят – перед Аскулами в овраге есть даже место под названием Этап.

Во все стороны от дороги – тихие темные леса, лесистые холмы и овраги. И вдруг – прямо среди стволов, в густой тени – мы увидели кладбище.

Оно из лесу выступало краем на дорогу, за кустами просвечивали свежие оградки, стояли крепкие восьмиконечные кресты. Это было явно не заброшенное, жилое, если можно так сказать, кладбище. Рядом с ним уходила в сторону от дороги просека. Там за высокой травой виднелись какие-то развалины. Мы сначала подумали, что это уже Шелехметь, двинулись дальше – нет, еще долго тянулся частый глухой лес. Позже я узнал, что место это и есть ДРД.

Расщапай-Бог и шишига банная

Ровно через год, в августе прошлого года, я был в селе Аскулы – в поисках последней старообрядческой молельни. На краю малолюдного села у предпоследнего дома я под вечер разговорился с одной пожилой женщиной; звали ее Нюра Ларина. Она была коренная аскульская, ее бабушка и свекровь были староверками Малого Начала. Заговорили мы про шишиг – нечистую силу, которая водилась во множестве вокруг Аскул, особенно по оврагам.

Тетя Нюра еще в детстве знала, что шишиги шныряют в темноте в пустых банях, в заброшенных сараях, на склонах оврагов – на границе человеческого жилища и на грани обыденного человеческого сознания.

И всегда могут прорваться в нашу повседневную жизнь – если в ней что-то сдвигается с места, если сознание потрясено: так, когда умер ее шурин, молодой мужик, неожиданной и странной смертью посреди дороги прямо за рулем автобуса – над домом Лариных летал в сумерках рассыпчатый огненный змей, его видела сама тетя Нюра, а соседи даже хотели пугнуть его из ружья, чтобы не повадился.

В 1960-х годах тетя Нюра жила с мужем несколько лет на ДРД. Тогда там была общая казенная баня;
однажды закрыли ее на ремонт. А в ДРД жил тогда один мужик, по прозвищу Расщапай-Бог; прозвали его так, потому что у него была любимая брань такая: “расщапай меня Бог”.

“А там – Расщапай-Бог, у него топили баню. Пошел в баню последним, в одиночку. Вдруг -бежит оттуда, весь помучнел. Его тетя Лена спрашивает:

— Ты чего, с ума сошел?
— Да не с ума. Стал мыть голову, вот – привязалась баба, волосы длинные. Загнала меня на полок, парит меня – поддает, запарила совсем. Я вокруг печи бегаю, вокруг котла, а она – за мной. Вокруг печки, вокруг котла – сослепу в дверь угодил – и прибежал в дом нагишом.”
Видно, пояснила мне тетя Нюра, мужик в неурочный час в баню попал.

Неурочный час – это после полуночи. В это время ни один умный человек на Самарской Луке в одиночку в баню не заглядывает – там могут собраться шишиги, там в темноте открывается скважина в нелюдские миры. Можно мыться пополуночи только в чуждой – казенной леспромхозовской бане, туда нелюдь не пролезет. Водятся ночные шишиги только в хозяйских малых бревенчатых банях.

Подлинная, хотя и краткая, история ДРД

Поселок ДРД жил на Шелехметских горах всего около трех десятков лет “с небольшим перерывом”. Наверное, все, что от него осталось – кладбище, развалины в лесной глуши и папка документов в архивах Куйбышевобллесхоза. И еще – несколько человек, у которых в документах, должно быть, отмечено: место рождения – пос. ДРД Рождественского сельсовета Волжского р-на Куйбышевской области.

Между тем, ДРД появился в глубине леса только благодаря громоподобным событиям Большой Истории, сотрясавшей все континенты. Возник поселок в 1946-47 гг. В глубине леса к западу от села Шелехметь был устроен небольшой лагерь для пленных солдат побежденного Вермахта. Кому-то понадобилось забросить выходцев из центра Европы в самую дикую глушь на границе Азии, в чащу.
В поселке была устроена лесопилка, и лагерь снабжал государственные учреждения Куйбышева дровами и досками. Вскоре, как мне говорили, все немцы померзли в сугробах и вымерли; где-то в лесу близ поселка должна быть их безвестная общая могила. От лесного военного концлагеря осталось два барака и третий недостроенный.

Когда началась новая волна усиленной разработки Самарской Луки – в связи со строительством ГЭС – лесопилку решили восстановить, это было примерно в 1953-1954 годах. Стали собираться в ДРД жители – часть из ближних сел, староверы из Аскул и мордва-мокша из Шелехмети; а кроме того – разного рода шатущие люди, ищущие пристанища, были с Украины, из Мордовии и особенно – из Пензенской области.

В середине 50-х годов был учрежден леспромхоз, привезли новые сборные дома из сосновых досок всего в лучшие времена в ДРД было два десятка дворов, всего – около ста жителей. В леспромхозе выстроили казенную баню, правление, медпункт и начальную школу.

Вся жизнь лесхоза, разумеется, вращалась вокруг досок и дров, так и пропахла древесиной,
все жители были лесные люди – лесорубы и плотники.

В 60-е годы поселок был не такой уж заглушиной в те времена грунтовая дорога на Аскулы и Солонец была наезженной, население в селах было гуще и моложе; на лесопилке люди неплохо зарабатывали.
В начале 70-х в знак процветания решило начальство даже переименовать поселок – решили дать звучное имя “поселок Горный”, но так и не переименовали.

Беда поселка была в нехватке воды – ее возили с Волги в бойлерах, на огородах стояли цистерны;
и питьевая, и мытьевая вода была привозная. Подальше от ДРД – между Шелехметью и Новинками -г.с лесам тянутся озерца, но вода в них – гнилая, пропитанная торфом.

Лес внутренних пространств Самарской Луки совсем негостеприимен, не приспособлен для человеческого жилья – внутри леса духота, клещи и комарье, безводье, опасные дурманные и ядовитые травы. ДРД был с самого начала устроен вопреки естественным условиям, против воли – нежилое было место.

Еще в 1950-х по всей Самарской Луке начали упразднять селения и кордоны внутри лесных угодий -постепенно были закрыты горные кордоны Денисов и Широкий Спуск в Винновском овраге, Верхние Елгуши и Нижние Елгуши на склоне Ширяевского оврага, Сосновая Гора – за Подгорами, Колода на Каменной Чаше, поселки Анурьевка и Гудрон. Выселение людей из внутренних границ леса растянулось до середины 1970-х гг. Поселок ДРД был закрыт примерно в 1973 году – жители быстро разъехались кто куда, дома вывезли. Огороды через несколько лет тоже заглохли. Впрочем, мне говорили, что еще три года после того – до 1976 года – вроде оставалось там еще два-три дома обитаемых. Только на туристических картах “жигулёвская кругосветка” 1980-х годов время от времени чуть к западу от Шелехмети ошибочно отмечался какой-то поселок Родниковый – на картах тех лет иногда появлялись зачем-то такие поселки-призраки, которых на самом деле никогда не было. Наверное, таким образом заставляли плутать и путаться по Самарской Луке предполагаемых шпионов – в поисках села Ермакове или Бахиловой Поляны, которые почему-то отсутствуют на картах конца 80-х гг. – или несуществующего поселка Родниковый с секретной лесопилкой.

Дед Егор и Клавдия Федоровна

В одном из самых старых углов Самары – на углу Ленинградской и Коростелевых – проживает одна моя давняя знакомая, Клавдия Федоровна Богомолова; лет тридцать назад она долго жила в поселке Проран – на острове напротив Самары. Тогда она половину Самарской Луки объездила и прошла по лесам – за ягодами и грибами ходила, собирала в разных местах травы. Бывала Клавдия Федоровна и в Дэрэдэ.
Клавдия Федоровна – из тех людей, которых я по всем селам и весям ищу; она всегда жадно ловила и. копила в памяти все неведомое и нелюдское, что встречалось – по слухам и по жизни. Самое ценное ее свойство – тетя Клава запоминает годы: ее память – хроника. Близ села Ермакове она в 1959 году она видела в лесу, когда ходила за грибами, мелкую шишигу, в платочке и в лаптях, ростом -полметра; нелюдь увидела грибников – и шмыгнула в кусты, только листья зашуршали. В 1956 году заночевала в лесу у дороги на Ширяево, и видела, как с черных гор полетел большой белый шар -причем показалось, что, как бы одна гора раскрылась, и шар бесшумно вылетел изнутри, как из кратера вулкана.

Когда я стал расспрашивать про ДРД, обнаружилось, что бывший коренной дэрэдэвский ее ближайший сосед, дед Егор, которого я много лет подряд видел в их дворе, и по привычке здоровался. Это был очень древний дед, прямо белым мхом поросший уже от старости. Клавдия Федоровна говорила, что ему за девяносто – но как-то не верилось, потому что дед Егор жил один, вполне самостоятельно, часто уходил куда-то с палкой по своим делам и до последнего времени даже приторговывал чем-то.
В марте этого года я попросил Клавдию Федоровну позвать к себе деда – поговорить про ДРД., Дед Егор не понял, конечно, кто я такой и что мне нужно, но послушно поднялся на кухню к тете Клаве. Егор Тимофеевич Мильчанкин был мордвин из бывшей Симбирской губернии, но про племя свое почти забыл, сказал: я – и мордва, и русский, не поймешь; я мало совсем знаю, обрусел совсем”. Только запомнил с детства, как сквозь сон, – что в их селе мордва жила богатая, бабы носили громадные золотые ожерелья. Оказалось, что Егор Тимофеевич почти ровесник века’- 95 лет, сам он с трудом припомнил – какого именно года.

В Самару он приехал первый раз в 1922 году, когда в губернии в степях по Иргизу еще действовали белые отряды, работал он в Самаре пекарем. Потом жизнь носила его по всей стране, причем все по каким-то дебрям и глухоманям – то он работал на Сахалине, то – в Мордовии, занесло и в ДРД. Там он прожил в лесу 18 лет с 1955 по 1973 годы, работал в леспромхозе плотником и держал хозяйство -четыре семьи пчел и огород.

Из четверых его детей, кто-то – сын или дочь – родились там, в ДРД.

За долгую жизнь дед Егор иногда запивал, потом – бросал и жил трезво лет по десять подряд.
В юности был у деда Егора в судьбе поворот, который выломался из заскорузлой жизни плотника: одна из его профессий – певец-тенор.

Когда-то он пел в государственном хоре Мордовской АССР и подпе вал знаменитому тенору Лемешеву: помянув про это, дед Егор вдруг резанул неожиданно сильным голосом – так, что на кухне посуда зазвенела: ‘Том вдали за рекой хуторочек стоит…’ – эту песню он пел с Лемешевым.

Но мне нужно было прежде всего вы¬звать у деда образ ДРД посмотреть его глазами на поселок и на окрестные леса -и Этот взгляд оказался очень важным для понимания внутреннего мира лесного селения; Дело в том, что за 18 лет дед Егорке заметил по лесам ничего необычного.

И более того – сознание его для всего тревожного и неясного закрыто наглухо. Места вокруг ДРД он помнил плохо – давно дело было: припомнил Холодный овраг, Волков овраг и Львов овраг с Львовой горкой – в лесах по дороге но Аскулы. В его времена по лесам было много диких коз (косуль), о кабанов не было, их развели уже позже. И зайцев было мало: ‘поля-то отравлены удобрением, где ж им жить’.
На вопросы о шишигах в бане Егор. Тимофеевич даже кок будто рассердился немного и поспешно закончил этот глупый разговор:

— Ну и что, что жил там долго. Не помню, и все.
И оживился только, когда я спросил его – кто такой был Расщапай-Бог. Это был его приятель, печник из Пензенской области, звали его Василий Огаревский:
— Чудной был мужик. У него дом был том хороший. Его все так звали;-потому что он так вот: ‘Расщапай Бог меня, не зною! Расщапай меня Господи!’ – весь разговор его был.
Значит – в мироздании Егора Мильчанкино Васька Расщапай-Бог умещался, о места для шишиги, которая его чуть не запарила в боне насмерть, – не было.

Стали с Клавдией Федоровной припоминать других дэрэдэвских, поселившихся в Самаре. Некоторые жили недалеко от деда Егора. Прямо через дорогу в двух шагах -престарелая тетя Дуся, на железнодорожном вокзале работала уборщицей Анька Пахомова, кто-то жил но Ленинской.
Через две недели после нашего разговора, когда я был в Петербурге, Егор Тимофеевич Мильчанкин умер – причем жуткой смертью. Он забрался зачем-то на стул, упал, сломал старые кости – и два-три дня он лежал но полу, иногда звал людей -соседи слышали его голос через стену, но думали – поет дед. Он же часто пел во всю мочь лемешевские песни.

Начальник Самодуров и предсказательница Авдотья

Последний директор лесхоза ДРД, при котором поселок упразднили, носил грозное имя Самодуров.
— Он ведь действительно был Самодуров – грубый такой, матершинный, – сказал дед Егор; и Клавдия Федоровна прибавила:

— Он был дурак, действительно. Самодуров был бывший офицер; каким-то образом он попал в ДРД – и владел им, как настоящий лесной атаман. Его все боялись; а кто-то из большого начальства прикрывал Самодурова, когда тот особенно зарывался.

Половина Самарской Луки знала в 60-е годы, что ДРД – место опасное: там Самодуров сидит. Помимо прочего, как мне сказали, это был страшный бабник, и только при помощи высоких покровителей ему удалось замять дело об изнасиловании какой-то дэрэдэвской девчонки.

Но в 1973 году лесхоз закрыли, о Самодурова выгнали с позором на общем собрании лесхоза. Самодуров уехал в Сибирь, но том чуть под суд не попал, вернулся в Куйбышев- и спился,- умер в нищете, чуть ли не под забором где-то.

Как рассказала Клавдия Федоровна:.
— У Самодурова была сестра слепая, старая дева. Она жила у него за прислугу;
А в Рождествено, где горелые места -Горелая улица, – жила какая-то тоже слепая баба. Ее звали Авдотья. К ней ходили сны разгадывать и гадать на будущее – что в жизни будет. И вот Самодурово сестра пошла к ней погадать – слепая к слепой. Авдотья ей сказала – у тебя брат сейчас сильный, богатый начальник. А вот он и в Сибирь попадет, и везде будет как сирота скитаться – придет голый, осрамленный и умрет голодным. И ток все случилось точно, и он умер вот. Даже все годы и дни Авдотья им предсказала. Это было примерно в 1971 году.

Слепая Авдотья, как сказало тетя Клава, было из коренных рождественских, богомолка; у нее был муж и трое детей, кто-то из них до сих пор живет в Рождествено. Она не только гадала, еще ворожила, исцеляло молитвой и наговоренной водой. В 1986 году оно куда-то уехала с Самарской Луки, уже в глубокой старости. Тетя Клава сказа¬ло: ‘ее власти стали притеснять за гадание’.

Падение ДРД и змеи

Все мои собеседники сошлись на том, что примерно в 1973 году лесхоз ДРД -несостоявшийся поселок Горный – был упразднен по приказу начальства. Но Клавдия Федоровна знает истинную причину исчезновения лесхоза: ссылается она но знакомых ей дэрэдэвских жителей.

— Все население говорило, насколько я знаю, что ушли они только из-за змей. Тетя Маня – сколько раз я ее спрашивала, такая замкнутая была; оно говорит – до, так: уехали, говорит, все. Был такой разговор:
старые жильцы жаловались, что откроешь сундук – в сундуке змея. Ложатся спать – на потолке змея, прямо кок эквилибрист, ходит – такие змеи были. Размером они были, как говорили, до 70 сантиметров. Токая змея, какую вообще не видели никогда. И появились: но печной трубе змея, тут змея, кругом – змеи.

Тут можно прибавить только, что на Самарской Луке в самые давние времена было совершенно особое уважительно-боязливое отношение местных жителей к змеям. Змей считали вполне разумными, хитрыми и опасными существами, у которых своя – сложная, неведомая и безмолвная подземная жизнь; которым лучше уступать дорогу, если придется столкнуться. Отголоски этого отношения до сих пор сохраняются в сознании коренных жителей; например – в Александровке, близ Жигулевска, в сентябре прошлого года престарелая старообрядка Наталия Ивановна Дикушина (которую я уже упоминал в статье о Чириковой горе) – мне говорило:

— Но Звиженье змеи прячутся в землю, уходят… На Звиженье в лес лучше не ходить, опасно – на них наткнешься. А; после Зви-женья – ни одной нет.
‘Звиженье’ – это Воздвижение Честного Животворящего Креста, 14 сентября (по-новому – 27). Это очень древнее поверье, известное в розных местностях России: что день Воздвижения – Змеиный день, когда все змеи собранно, как по таинственному приказу, покидают поверхность земли. . —
, На всякий случай я просмотрел археологические корты этой местности вокруг села Шелехмети. По одну сторону от ДРД- немного глубже в лес – Змеиная горка; по другую сторону – вдоль берега Волги -длинный Змеиный затон. Так что, наверное, задолго еще до того, как немцы построили первый барак – местные жители знали, что над этими местами витает опасный змеиный дух.

Быть бы мне просто ловцом нечисти, охотником за неведомыми лесными страхами, ну, если угодно – исследователем аномальных явлений – была бы у меня увлекательная жизнь: можно было бы быстро фиксировать слухи – и потом устраивать засады но шишиг в бане – за полночь, рыскать вокруг развалин в надежде уловить безмолвные речи таящихся вокруг змей – но нет. По основному направлению моего исследования и всех моих дневных и ночных размышлений все время мне вспоминается не нашествие змей, не баба лохматая в ночной бане, о дед Егор и Клавдия Федоровна, Нюра Ларина, ворожейка Авдотья с Рождествено, уборщица Анка Пахомово, старуха тетя Дуся и дурак Самодуров.

Дело мое трудное и однообразное -нужно поймать не шишигу, о отразившийся. в человеческом сознании образ Дэрэдэ и лесов, и оврагов, и гор вокруг Дэрэдэ. Не только бабью боязнь нечисти или воспоминания мужиков о заработках на лесопилке, а общий образ.

Официально тема исследований называется ‘Влияние традиционной религиозной и магической мифологии но особенности сознания современного человека’ и, следовательно, – ‘Описание мифологического пространства современной Самарской Луки’.

И поэтому крохотный в истории страны – почти, можно сказать, несуществующий поселок – для меня крайне важен: Дэрэдэ -отчетливый образ современного мифологического сознания нашей земли.
Как и наше сознание, Дэрэдэ – на скрещении самых разнообразных границ:
затерянный в лесу поселок – и всего за десять километров полуторамиллионный город – асфальтово-бетонный Куйбышев. Заброшенные в чащу основатели поселка — пленные солдаты из Центральной Европы — и его жители, выходцы из малых старинных селений, затерянных на границе Азии. Баня казенная, общая – на ремонте стоит, а в малой бревенчатой баньке Васьки Расща-пай-Бог – по ночам шишиги шастают: где же тогда мужику помыться после работы?

Малая точка на карте – Дэрэдэ – в 1950-1970-х гг.: во временном пространстве развитого социализма, в самых недрах громадного и непоколебимого СССР: если наблюдать из лесхоза – однообразно спокойная, устойчивая, почти неизменчивая с годами жизнь; и в то же время вокруг – тревожное, свободное от всех государств и режимов .-. нелюдское тревожное безмолвие Леса; и снизу просачиваются в повседневный быт ночные шишиги, о еще ниже – грозные Подземные Страны Змей; реальность – это зверовидный громила-директор, но тоже реальность – Дряхлая гадалка и ворожейка по соседству, которая этого директора насквозь видит на годы вперед.

У жителя Дэрэдэ все его сознание -неустойчивое, устремленное куда-то, ищущее твердой опоры: от Леса и Деревни через лесопилку и казенную баню уже ушли дэрэдэвские, а до Асфальта и Города еще очень далеко. Наше восприятие окружающего мира – но сложном перекрещении противоречивых мифологических пространств. Чтобы жить, человеку необходимо все-таки определить себе точку зрения на окрестные леса и прочие пространство: если спокойнее нужно и тверже – то как дед Егор- “не помню, и все”, а если покрасивее, почуднее в охотку, увлекательнее – то как Клавдия Федоровна: раз – и проскочила по кустам малая шишига. А если не сумеет человек устроиться между мифологическими пластами – то и попадется, как Васька Росщапай-Бог.

Для меня главная тайна – это повороты сознания: например – почему Егор Тимофеевич прожил в Дэрэдэ 18 лет и видеть ничего особенного не видел; а Клавдия Федоровна съездила в выходной из Прорана в лес, в горы – и повидала нечто, что стоило повидать.

Ну, скажем, у деда Егора и тети Клавы различные типы сознания: прагматический и метафизический; и опять же: дед Егор -мужик, кормилец и хозяин – ему и тысячу лет назад нельзя было сосредоточиваться на лесных и ночных страхах; о нелюдь, нечисть, отношения с ней – дело бабье и стариковское. Но это – уже другое исследование, выходящее за пределы скромного описания ДРД.
Рано или поздно, в XXI веке, все равно нам придется заняться исследованием собственного сознания, в том числе – и самых древних его окраин – и деваться даже некуда.

Кирилл СЕРЕБРЕНИТСКИЙ
Координатор Движения по защите прав народов
.

Вам также может понравиться

5 Комментариев

  1. 1

    Чудесный и загадочный мир Жигулей всегда будет манить к себе. Случайно проезжал мимо кладбища ДРД, но даже и не знал о нем и о этом поселке. Прочитав эту статью хочу вернуться туда опять, хорошенько рассмотреть осанки прошедшей эпохи. Отдать память людям связавших себя с этим местом на долгие годы …

    • 2
    • 3

      Олег добрый день. Как оказалось, я родился в этом пос. ДРД. Там ни разу во взрослой жизни не был. Можно ли туда проехать, летом или зимой? Родителей уже нет в живых. Спросить не у кого. Этим поселком заинтересовались мои дети. Буду благодарен за ответ. Сам живу не в Самаре. Если можете подсказать, помоготе.Заранее благодарю Юрий

      • 4

        Юрий Плаксин — туда можно попасть в любое время года. Проехать туда можно на велосипеде, мотоцикле, Ниве или УАЗике. В настоящее время Родниковый — это обычная поляна, с остатками кладбища, остатками землянок и парой карстовых вымочин с тухлой водой. Через Родниковый проходит так называемый «зимник»..
        Тут. автор почему-то дорогу от Шелехмети до Аскулов называет «ямской тракт».. По некоторым данным она назывется «Екатериниский тракт».. И была она построена (пробита) тогда, когда Екатерина подарила графу Орлову земли. И соединяла эта дорога две Орловских имения: на берегу Волги близ Барбошиной поляны и на берегу Волги близ Усолья.

  2. 5

Добавить комментарий для Олег Отменить ответ

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>