Год курда

Ещё никогда в новейшей истории мир не следил с таким вниманием за тем, что происходит на территориях, населённых курдами. Север Ирака и Сирии, а также юго-восток Турции ― именно здесь сегодня решается судьба всего Ближнего Востока.
Боевики Рабочей партии Курдистана (РПК) и её лидер Абдулла Оджалан уже давно ведут упорную и кровавую борьбу с турецким государством. Однако долгое время эта война носила локальный характер и на региональный расклад сил и уж тем более на глобальные дела заметного влияния не оказывала.

О курдах как о субъекте истории заговорили в 2003 году, когда войска международной коалиции под предводительством США вторглись в Ирак и фактически положили конец иракской государственности, и без того державшейся во многом благодаря железной хватке бывшего президента страны Саддама Хусейна.

Затем была Сирия, курдское население которой оказалось между молотом и наковальней правительственных войск и отрядов оппозиции, а потом осталось один на один с джихадистскими группировками — одна радикальнее другой.

Результатом дезинтеграции Ирака и частично Сирии стало обострение ситуации в сопредельных регионах Турции, тоже населённых курдами. А после появления на мировой сцене «Исламского государства» о курдах заговорили чуть ли не как о последнем бастионе добра, стоящем на пути мирового зла в лице международного джихадизма.

Они действительно выходят на авансцену ближневосточной политики, а курдский фактор используется всё активнее и с дальним прицелом.

Иракский Курдистан: борьба за сладкие остатки

Курдская автономия — единственная благополучная из нынешних иракских территорий. Принимая во внимание богатые нефтяные месторождения, стратегическое расположение и развитую инфраструктуру — лакомый кусочек.

Курды стали главными союзниками американцев в иракских делах, и в благодарность за это американцы позволили им максимально расширить и укрепить национальную автономию, созданную при поддержке Соединённых Штатов ещё в 1991 году.

В результате Иракский Курдистан превратился в фактически оформленное государство площадью 40 тыс. квадратных километров и с населением почти 6 млн человек. Имеется свой президент (Масуд Барзани, переизбранный на второй срок в 2009 году) и парламент — Региональная ассамблея, в котором заседают 111 депутатов. В столице автономии Эрбиле есть даже международный аэропорт, куда можно прилететь, минуя Багдад.

Имеется и армия, причём весьма боеспособная. Относительно численности Пешмерга (можно перевести как «ополчение», «идущие на смерть») единого мнения нет. Ещё несколько лет назад турецкие спецслужбы оценивали численность курдских вооружённых формирований в 150 тыс. человек, хотя официальные курдские источники называли гораздо меньшую цифру — 60 тыс. бойцов и командиров. Сейчас в западных источниках фигурирует цифра 200 тыс. человек.

Несколько слов о вооружении, которым курды располагают в достаточном количестве. Основное стрелковое оружие — естественно, автомат Калашникова, хотя есть американские автоматические винтовки М16, М4, немецкие G36 и G3. Из противотанкового вооружения — советский гранатомет РПГ-7, американские АТ-4, немецкие CarlGustav и Panzerfaust-3. Есть также БМП, джипы (оставшиеся после ухода американцев), грузовики «Урал», не менее 250 танков Т-55 и около 30 современных танков Т-72 (данные информационного агентства «Регнум»).

По численности личного состава Пешмерга практически не уступает правительственной армии Ирака и в несколько раз превосходит «Исламское государство».

Нет смысла перечислять места и называть даты боестолкновений курдов и боевиков ИГ — в последнее время они происходят регулярно. Период осторожного изучения друг друга, когда будущие противники ходят вокруг да около, старательно избегая контакта, закончился.

Ещё в начале лета 2014 года курдское агентство новостей BasNews сообщило, со ссылкой на лидеров суннитских группировок на севере Ирака, что ни они, ни бойцы «Исламского государства» не собираются нападать на контролируемые курдами северные районы страны, но намерены расширить зону боевых операций в сторону Багдада.

Багдад боевики, конечно, не взяли, но захватили крупнейший на севере Ирака город Мосул и второй по величине нефтеперерабатывающий завод в Байджи. Иракские военные сдали Мосул фактически без боя, они также покинули центр нефтедобычи город Киркук, на который всегда претендовали курды, но вплоть до последнего времени контролировало центральное правительство. Надо ли говорить, что Киркук, куда не успели войти джихадисты, немедленно заняли бойцы Пешмерга.

Судя по всему, негласное соглашение между ИГ и курдами перестало работать. Изначально «Исламскому государству», воюющему с шиитами, было совсем не нужно, чтобы курды открыли против него второй фронт, а последние избегали прямой конфронтации, потому что и так неплохо чувствовали себя в границах автономии, на которые суннитские радикалы вроде не покушались.

Другое дело, что образования вроде ИГ в своих границах долго продержаться не могут, да и границ как таковых часто не имеют вообще. Экспансия для них — форма существования, что и показали события августа, когда боевики «Исламского государства» двинулись на север и начали теснить курдов. Правда, уже в сентябре курды отвоевали потерянные территории — вот только неизвестно, надолго ли.

Впрочем, интерес представляет не то, кто кого и куда отогнал, а стоящие за всем этим внешние силы и их интересы. В локальном масштабе всё более или менее понятно. Центральное правительство в Багдаде недовольно тем, что курды проводят всё более самостоятельную политику, и естественно, не хочет создания курдского государства и потери богатого нефтью региона.

Курды же, наоборот, жаждут полной независимости, но желательно, чтобы эта независимость была гарантирована крупными игроками — прежде всего Соединёнными Штатами и Турцией.

«Ирак разваливается, — отметил в недавнем интервью CNN президент Курдской автономии Масуд Барзани. — Центральное правительство потеряло контроль над страной. Рушится всё — армия, полиция». И далее: «Мы живём в другом Ираке, в Ираке, который сильно отличается от той страны, в которой мы жили ещё две недели назад».

Эти слова Барзани произнёс в начале лета 2014 года. Тогда могло показаться, что курдская государственность, которую ждут со дня на день, или, выражаясь языком классика, тотчас же после обеда, начиная с 2003 года, вот-вот должна оформиться. Однако прошло уже полгода, а Иракский Курдистан продолжает оставаться частью Ирака. Скорее всего, независимый Курдистан не входит ни в чьи планы, и иракским курдам уготована другая роль как в региональном, так и в глобальном раскладах.

Ту же картину можно наблюдать с курдами Сирии, Турции и Ирана, которым уделяется больше или меньше внимания в зависимости от конъюнктуры. Сейчас, например, интерес к курдской проблеме в этих странах повышен — так ведь и ситуация нынче особенная.

 

Турецкий интерес

Идеальный вариант для Анкары — сохранить статус-кво, когда фактически курды экономически независимы от Багдада, но формально остаются частью Ирака. Это позволяет Турции развивать экономическое сотрудничество с автономией и наращивать транзит нефти через свою территорию. При этом не нужно опасаться прецедента создания независимого курдского государства. Даже гипотетическая возможность реализации такого сценария — ночной кошмар Турции, учитывая наличие многочисленного (чаще всего называют цифру 20 млн) компактно проживающего и, мягко говоря, не всегда лояльного центральной власти курдского населения на юго-востоке страны.

То ли дело сейчас: Иракский Курдистан наводнён турецкими товарами, которые потоком идут через границу, а в турецком порту Джейхан на Средиземном море хранится более 2 млн баррелей курдской нефти, которую турки вот уже скоро год как принимают и держат отдельно от иракской. Для этого специально выделено 7 резервуаров, в них нефть ждёт отправки танкерами.

В январе 2014 года был запущен нефтепровод Киркук — Джейхан, и теперь в Турцию поступает до 120 тыс. баррелей нефти ежедневно. Причём в курдском правительстве уверяют, что в любой момент могут удвоить это количество.

Есть, правда, один неприятный момент: наращиванию экспорта курдской нефти через Турцию всячески противится официальный Багдад, считающий этот бизнес расхищением национальных богатств Ирака. Вице-премьер правительства Хусейн аль-Шахристани заявил по этому поводу: «Турция и Курдистан ошибаются, если рассчитывают, что из-за нынешнего кризиса и серьёзных проблем Багдад не сможет защитить свои интересы».

Такие грозные декларации иракская сторона стала делать после того, как, по её мнению, курды с турками перешли некую черту, ступив на новый уровень сотрудничества.

22 мая 2014 года из турецкого порта Джейхан вышел танкер с миллионом баррелей нефти, добытой в Иракском Курдистане. В первых числах июня судно приблизилось к марокканскому порту Мохаммадия на атлантическом побережье. Марокканцы не дали разрешения на разгрузку, после чего судно направилось в сторону Италии. Но и итальянские власти не позволили танкеру освободиться от груза и тогда, проболтавшись несколько дней в Средиземном море, корабль взял курс на Израиль. Как сообщали местные СМИ, 23 июня началась разгрузка нефти на терминале неподалеку от Ашкелона.

10 июня 2014 года из Джейхана вышел второй танкер со вторым миллионом баррелей курдской нефти, после чего Ирак незамедлительно направил Турции ноту протеста. Это судно не смогло разгрузиться в средиземноморских портах и добралось аж до Мексиканского залива. В середине осени во многих СМИ прошли сообщения со ссылкой на агентство Bloomberg о том, что танкер не получил разрешения на разгрузку на американских терминалах и что курды, пытаясь найти покупателя, уже сбросили цену до 56 долларов за баррель.

Эту информацию курдские власти не подтвердили, а грозные предостережения из Багдада как будто пропустили мимо ушей. Турки тоже считают, что ничего особенного не происходит. Как заявил министр энергетики страны Танер Йылдыз, Анкара рассматривает экспорт курдской нефти через порт Джейхан как вполне законный и будет продолжать продавать нефть, пока есть спрос.

«Народ Ирака не забудет тех, кто вступал против него в сговор в трудные времена, — сказал по этому поводу иракский вице-премьер аль-Шахристани. — Турция должна понимать, что она играет с огнём».

Анкара высоко ставит свои экономические интересы в Иракском Курдистане, не опасаясь ухудшения отношений не только с Багдадом (что может противопоставить Турции Ирак в его нынешнем состоянии?), но и с Вашингтоном.

Отказываясь покупать курдскую нефть, Марокко и Италия вняли не столько протестам и заявлениям официального Багдада (Ирак пригрозил покупателям незаконного груза международным иском), сколько заявлению госсекретаря США по вопросам Ближнего Востока Бретта Мак-Герка, который сказал, что Соединённые Штаты выступают против любого экспорта нефти, не санкционированного иракскими властями. Но об американском интересе к курдской теме — чуть позже.

Если бы кто-то задался целью написать научную работу о главенстве принципа прагматизма в международных делах и о том, как следует выстраивать отношения с традиционно недружественным государством, то лучшего примера, чем Турция и Иракский Курдистан, просто не найти.

Много лет подряд турки воюют с курдскими сепаратистами из Рабочей партии Курдистана, главные тренировочные базы и места отдыха которых находятся в горах на севере Ирака. Турецкие войска неоднократно вторгались на иракскую территорию и проводили там спецоперации против курдских партизан.

Турецкая штурмовая авиация время от времени наносила удары по позициям и объектам РПК, а в горах неподалёку от границы, но на иракской стороне, в течение многих лет постоянно находились турецкие военные, которые пристально следили за всем, что происходит в этом стратегически важном районе. Это не военная база в полном смысле слова — скорее постоянный полевой лагерь в горах. Неизвестно, существует ли он сейчас, но ещё несколько лет тому назад лагерь был хорошо виден с окрестных гор: палатки, какая-то техника и турецкий штандарт на флагштоке.

Конечно, боевики из РПК и бойцы Пешмерга — совсем не одно и то же. И отношения между РПК и руководством курдской автономии в Ираке далеко не идеальны. Но одного только факта, что после совершения своих акций в Турции боевики Рабочей партии уходят в Ирак, где отдыхают, лечатся и тренируются, было бы достаточно, чтобы закрыть границу на замок и наглухо заминировать все подходы к ней.

Но ничуть не бывало. В районе КПП «Хабур» на иракско-турецкой границе огромное скопление большегрузных фур. Они везут в Иракский Курдистан кондитерские изделия, муку, макароны, одежду турецкого производства, неизвестно где произведённую русскую водку, шотландский виски и американские сигареты. Короче, полный ассортимент любого магазина в Эрбиле.

Иракские курды живут, конечно, не в блокаде, но так получается, что торговать с Турцией и ближе, и дешевле. Не из Ирана же возить спиртное и не из Сирии — шоколад и детские игрушки. К тому же Эрбилю важно всячески демонстрировать свою независимость от Багдада, так как самостоятельность в данном случае имеет явно выраженные экономические выгоды.

Что касается преференций Анкары, тут всё очевидно. Курдская нефть — это то, что может превратить Турцию в крупнейшего транзитёра чёрного золота и многократно усилить её позиции на Ближнем Востоке и в Европе.

Таким образом, идеальным для Турции было бы превратить север Ирака в свой сырьевой придаток. Причём Иракский Курдистан не должен быть ни политически самостоятельным (потому что тогда есть риск перенаправления сырьевого потока), ни полностью зависимым от центрального правительства — в этом случае, куда, чего и сколько направить, будут решать не в Эрбиле, а в Багдаде.

Нынешний полунезависимый статус курдской автономии устраивает Анкару и с военно-политической точки зрения. Как уже было сказано, создание на обломках Ирака курдского государства — опасный прецедент. В случае если обстановка на турецком юго-востоке в очередной раз обострится, а курдские лидеры в Ираке настолько окрепнут, что захотят поиграть в большую политику, Турция может оказаться перед лицом очень серьёзных проблем.

Но в сегодняшней ситуации, когда курды разделены между четырьмя государствами (Турцией, Сирией, Ираком и Ираном), каждое из которых всеми силами противится созданию курдского государства, никакая грандиозная партизанская война на турецком юго-востоке, которой пугают некоторые журналисты, невозможна. Хотя бы уже потому, что соседние страны, как бы они друг к другу ни относились, сделают всё, чтобы пресечь опасную для всех без исключения курдскую активность.

Есть и другой аспект. «Исламское государство» начинает угрожать турецким интересам не только в Ираке, но и на всём Ближнем Востоке, поскольку под ударом оказались и приграничные районы Турции, и транспортные коридоры в страны региона. Любопытное совпадение: примерно в те самые дни, когда танкеры с курдской нефтью выходили из турецкого порта, в Ираке началось восстание суннитских радикалов, ударной силой которого стала ИГ, его боевики захватили города на севере страны и объекты нефтяной инфраструктуры, в частности НПЗ в Байджи.

Более того, «Исламское государство» грозит и самой Турции — по крайней мере, со стороны джихадистов, вышедших к турецкой границе со стороны Сирии, уже звучали заявления о том, что Стамбул станет столицей нового халифата.

Вряд ли, конечно, дойдёт до этого, но турецкие власти почувствовали опасность и готовятся к возможной войне. Недаром парламент Турции выдал вооружённым силам страны мандат сроком на один год на проведение операций в Сирии и Ираке. Мандат вступил в силу 4 октября 2014 года, а 5 октября большая группа матерей турецких новобранцев устроила акцию протеста в Стамбуле, перекрыв мост через Босфор. Женщины выступали против войны в Ираке, на которой могут в любой момент оказаться их сыновья.

Турция оказалась в сложном положении. Если не препятствовать джихадистам, то они непременно переместятся на турецкую территорию. Они уже проникают туда под видом сирийских крестьян-беженцев — по крайней мере, об этом сообщают курдские и сирийские СМИ. Обстановка на турецкой стороне границы становится всё более нестабильной, население радикализируется, а беженцы из Сирии прибывают.

Если же начать открытую войну, турецкая армия — одна из самых многочисленных и боеспособных армий мира — быстро сломает военную машину ИГ. Но начнётся партизанская война, причём прятаться джихадисты будут в труднодоступных горах на границе Турции и Ирака (больше негде), и о стабильности в стране придётся забыть на долгие годы.

Оптимальный выход — использовать курдов. В октябре, когда боевики ИГ и отряды народной самообороны (ОНС) сирийских курдов сражались за Кобани (сирийский город вблизи турецкой границы), турки обеспечили беспрепятственное передвижение через свою территорию отрядам Пешмерга из Ирака, чтобы иракские курды пришли на помощь своим сирийским собратьям.

Есть версия, что турки помогли курдам под давлением США. Именно поэтому, писала газета Hurriyet, за обеспечение коридора отвечала не турецкая армия, а Национальная разведывательная служба (MIT).

При этом слишком уж тесное сотрудничество сирийских (по разным данным, общая численность курдских отрядов самообороны в Сирии составляет от 20 до 45 тыс. человек) и иракских курдов Турции ни к чему. Как и провозглашение курдской автономии или (что уже никуда не годится) государства в Сирии, о чём постоянно заявляет курдская сирийская партия «Демократический союз». Причина та же, что и в случае с Иракским Курдистаном: опасный прецедент.

Именно поэтому Турция не хочет, чтобы США поставляли курдам оружие, пусть даже последние воюют с общим врагом, каким является «Исламское государство». Анкара не даст согласия на такие поставки с использованием её территории, заявил турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган.

При этом турки не прочь использовать уже имеющийся военный потенциал курдов в общих целях — естественно, пока эти цели совпадают.

 

Американская мечта: слишком сложно для понимания

Американцам вряд ли нужна как экономическая, так и политическая независимость курдов. Звучит как парадокс, но первая на руку туркам, а вторая противоречит турецким интересам. Турция — член НАТО и близкий союзник США. Но союзник весьма своевольный и, судя по политике, проводимой Эрдоганом, не без амбиций. Страны, как люди: таких друзей обычно поддерживают, но особых преимуществ им предпочитают не давать.

Барак Обама заявлял, что намерен просить конгресс США, который теперь контролируется республиканцами, обновить разрешение на использование военной силы против террористов за рубежом, действующее с 2001 года. Американский президент имел в виду, по сути, новую войну на Ближнем Востоке — на этот раз с «Исламским государством».

Что это может означать? В случае начала сухопутной операции американцы будут действовать с турецкой территории, поскольку больше неоткуда. Для Турции такой сценарий не сулит ничего хорошего, потому что джихадисты, которые очень скоро перейдут к партизанской тактике, начнут наносить удары по турецким объектам.

И неправы те, кто считает, будто в рядах «Исламского государства» сражаются исключительно бородатые фанатики, которые только и могут, что убивать журналистов и терроризировать мирное население. За тактику боевых действий в ИГ отвечают бывшие кадровые офицеры иракской армии, оказавшиеся не у дел после свержения Саддама Хусейна. Американцы, оккупировавшие Ирак, изначально сделали ставку на курдов и шиитов, которые быстро провели чистки в соответствии с собственными представлениями о том, кто должен быть главным в «новом Ираке». В результате часть суннитов, большинство из которых было виновато лишь в том, что суннитом был Саддам Хусейн, начали быстро радикализироваться, становясь идеальным вербовочным материалом для группировок типа «Исламского государства».

Когда речь заходит о целях Соединённых Штатов на Ближнем Востоке, звучат разные версии. Самая распространенная — американцы желают разрушить все сколько-нибудь сильные государства, на обломках которых возникнет множество слабых и находящихся в состоянии вечной войны друг с другом бандитско-феодальных образований. Это якобы позволит американцам полностью взять под контроль богатый ресурсами регион. Есть и другая гипотеза: Соединённые Штаты хотят спровоцировать хаос в Турции и чуть ли не её крушение, хотя совершенно непонятно, для чего американцам понадобилось разваливать страну-союзника.

Сторонники этой точки зрения полагают, что в планах США — создание Большого Курдистана, нового независимого (и при этом подконтрольного американцам) государства, в которое бы вошли населённые курдами территории Турции, Сирии, Ирака и Ирана. Если следовать этой логике, то получается, что борьба с ИГ — это замаскированная под войну с террористами операция по объединению курдов разных стран в военно-политический союз под американской крышей, да и само «Исламское государство» с его широко распиаренными зверствами — не что иное, как американский проект.

Впрочем, несмотря на внешнюю эффектность этой версии, она представляется маловероятной. Трудно представить, что американцы, не успев толком выбраться из Ирака с Афганистаном, готовы вляпаться в новые проблемы, связанные на этот раз с Ираном, Сирией, Турцией и тем же Ираком. Другое дело, что «Исламское государство» идеально подходит на роль регионального пугала. Его можно использовать против шиитов в Ираке, чтобы не были слишком проиранскими, против режима Асада в Сирии, чтобы не навёл порядок, против курдов, чтобы не были слишком самостоятельными. В общем, если бы ИГ не возникло само собой, его нужно было бы придумать. Очень удобная оказалась штука.

Пожалуй, одну из самых трезвых оценок «Исламскому государству» дал бывший госсекретарь США и известный эксперт по Ближнему Востоку Генри Киссинджер. По его мнению, ИГ — это «выражение протеста против искусственной государственной системы, навязанной Ближнему Востоку после Первой мировой войны». Другими словами, пострадали все, но курды, которым не досталось не то что государственности, но часто и элементарных гражданских прав в странах проживания, — больше остальных.

Поэтому кто бы ни захотел устроить чего-нибудь на Ближнем Востоке — от банальной заварухи до серьёзной перекройки границ, — грамотное использование курдского фактора может дать наилучший эффект. Особенно сейчас, когда одни государства региона находятся на грани исчезновения (Ирак, Сирия), а другие столкнулись с серьёзными вызовами (Турция).

От того, какие дальнейшие шаги предпримут лидеры Иракского Курдистана, зависит судьба Ирака как государства. Сейчас его жизнь висит на волоске, и попытаться оборвать эту тонкую связь могут как турки, так и американцы. Но турок неопределённое положение Курдистана более чем устраивает, да и американцы, как уже говорилось, не очень-то хотят полной независимости курдов. Не случайно ведь госсекретарь США Джон Керри, который прилетал в Эрбиль прошедшим летом, уговаривал местных лидеров не отказываться от участия в формировании объединённого правительства страны и поддержать Багдад.

Скорее всего, на нынешнем этапе подуставшие от арабской весны американцы воздержатся от резких движений и опасных экспериментов с перекройкой границ и сосредоточат усилия на войне с «Исламским государством» посредством ударов с воздуха и наземных операций руками курдов. Что-то подсказывает, что эта война будет долгой.

 

Иран: отложенная цель

Ещё прошлой осенью на курдских информационных порталах стали появляться сообщения о том, что представители «Исламского государства» развернули серьёзную агитационную работу в курдских городах и сёлах в Иране. Речь шла о вербовке местной молодёжи в ряды боевиков, воюющих в Ираке и Сирии.

Проверить информацию трудно, но логика происходящего подсказывает, что это вполне может быть правдой. Лидеры ИГ и особенно те, кто за ними стоит, вовсе не дураки и в состоянии оценить перспективы использования курдского фактора. Причём в данном случае вербовка явно идёт с прицелом на Иран. Недостатка в борцах за идею и просто романтиках с большой дороги, желающих повоевать в Ираке и Сирии, судя по всему, нет, а вот Иран — совсем другое дело.

Это сейчас в отношениях Тегерана с Западом, и в частности с Соединёнными Штатами, наблюдается тенденция к потеплению, но ведь принципиальные разногласия разрешить всё равно не удастся. Иран никогда не откажется от своей ядерной программы и от претензий на региональное лидерство. А раз так, то в некоторых кабинетах продолжают строить перспективные планы подрывной работы против одного из вероятных противников.

Вот только Иран — не Ирак, который можно было пройти маршем. Иран — большая страна. Аргументы против прямой военной агрессии следующие: большая территория, значительную часть которой составляют труднодоступные горы и леса; многочисленная и боеспособная армия; патриотично настроенное население; фактор Ормузского пролива, перекрыв который Иран сможет прервать поставки нефти танкерами из Персидского залива.

Поэтому единственный относительно лёгкий способ ослабить Иран — инспирировать сепаратистские настроения среди национальных меньшинств, населяющих, кстати, многие стратегически важные районы страны. Самое большое национальное меньшинство в Иране — азербайджанцы (по разным оценкам, от 20% до 40% населения страны), на втором месте идут курды — примерно 10%. Есть ещё арабы, туркмены, луры и другие народности.

Курды компактно проживают в районах, примыкающих к Турции и Ираку, так что замысел обучить и обстрелять курдскую молодёжь в Ираке и Сирии, а потом уже подготовленную вернуть в Ирак вполне мог возникнуть в головах теоретиков ИГ.

Не стоит также забывать, что Иран — шиитская страна, а «Исламское государство» обращается с шиитами как со злейшими врагами, целыми деревнями расстреливая их в Сирии.

Это в перспективе. Но уже сегодня Иран является серьёзной помехой планам ИГ. После падения режима Саддама Хусейна влияние Тегерана в Ираке, более 60% населения которого составляют шииты, усилилось в разы. Один из курдских лидеров даже сказал, что «Ирак стал частью Ирана».

Поэтому единый Ирак в нынешних границах нужен Тегерану, влияние которого в этой стране является одним из козырей как в непростой игре с Соединёнными Штатами, так и в противостоянии с Саудовской Аравией — главным соперником Ирана в регионе. Наконец, в городе Кербела в Ираке находятся главные шиитские святыни, и Тегеран не может позволить боевикам ИГ надругаться над ними.

Зато уничтожение Ирака как государства может быть выгодно Эр-Рияду. Любопытное сообщение передало в июне курдское агентство новостей BasNews. В нём со ссылкой на источники в спецслужбах говорится, что около 150 офицеров саудовской разведки через сирийскую провинцию Хасака негласно проникли в контролируемый боевиками город Мосул.

В августе в Эрбиле, столице курдской автономии Ирака, побывал глава МИД Ирана Мохаммад Джавад Зариф. Выступая на совместной пресс-конференции, президент Иракского Курдистана Масуд Барзани поблагодарил Иран за то, что тот первым предоставили курдам вооружение и боеприпасы, необходимые для борьбы с ИГ.

Нет никаких сомнений, что военная и иная помощь Тегерана иракским курдам будет увеличиваться. И скорее всего, на условиях сохранения формальных отношений с официальным Багдадом. Притом что «свои», иранские курды будут привлекать всё более пристальное внимание спецслужб — в соответствии с обстановкой и требованием момента. Быть курдом в современном мире по-прежнему нелегко.

 

Политика России: лёд тронулся?

Российская политика обратила внимание на существование курдской проблемы в начале XIX века. Главное, что требовалось тогда от курдов, — нейтралитет в русско-турецких и русско-персидских войнах. Скорее всего, специальные ведомства Российской империи вели среди курдов некую работу, стараясь использовать их в своих интересах, но это обычная практика стран, находящихся в состоянии войны.

Советский Союз тоже дружил с курдами. Наша страна в массовом порядке принимала курдских беженцев, выделяла курдской молодёжи места в вузах и др. Поддержка курдов была настолько серьёзной, что Турция неоднократно обвиняла СССР в покровительстве Рабочей партии Курдистана, которая якобы даже открыла лагеря по подготовке террористов в Ярославской области.

В новой России никакой политики по отношению к курдам долго не было. Притом что РФ одной из первых открыла консульство в Эрбиле, дальше этого дело долго не шло. Скорее всего, Москва не спешила развивать связи с Иракским Курдистаном, опасаясь обвинений во вмешательстве во внутренние дела Ирака. Однако прежнего Ирака давно нет, а Курдистан, учитывая своё стратегическое расположение, наличие природных ресурсов и традиционно хорошее отношение к России, может стать весьма перспективным партнёром.

Лёд тронулся в марте 2013 года, когда в Москву с рабочим визитом прибыл президент Иракского Курдистана Масуд Барзани. Визит не был официальным, но Барзани принял Владимир Путин — факт, свидетельствующий о том, что отношениям с курдами решено дать новый импульс. В октябре того же года в Москве побывал президент Ирака Нури аль-Малики, который, по неофициальной информации, предлагал России выгодные контракты на добычу нефти на юге Ирака в обмен на отказ от заключённых в 2012 году контрактов «Газпромнефти» с правительством Иракского Курдистана и пытался уговорить Путина не приглашать в Москву Барзани.

Тем не менее визит Масуда Барзани в Россию состоялся. Помимо нефтяных дел одним из пунктов переговоров наверняка была Сирия, в которой Москве нужны союзники, кроме Башара Асада. Примечательно, что за несколько месяцев до приезда в Россию Барзани встречался с курдскими лидерами Сирии и вёл разговор о консолидированной политике перед лицом общих угроз.

Сам факт приезда в Москву лидера Курдистана после визита иракского президента даёт основания полагать, что планы возвращения России на Ближний Восток — не пустые слова. Последствия «арабской весны» и провалившихся экспериментов по насильственному насаждению несвойственной странам региона западной демократической системы создали дефицит доверия к внешним игрокам. Грех не воспользоваться.

При этом курдов ни в коем случае нельзя рассматривать как объект манипуляций. Курдский национализм на подъёме, и если курдская государственность в ближайшее время и не будет юридически оформлена и закреплена соответствующими процедурами международного права, то курдские автономии Ирака и Сирии по своему значению и влиянию на ход событий уже намного превосходят некоторые страны.

В 1911 году российский дипломат писал из Ирана в Петербург:

«Наше равнодушное отношение к курдскому вопросу явилось бы той искрой, от которой может вспыхнуть пожар. В зареве этого пожара легко могут погибнуть наши вековые исторические интересы на мусульманском Востоке».

Бахтияр Ахмедханов, обозреватель | «Однако»

Вам также может понравиться

Добавить комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>