В традиционалистском дискурсе к достижениям науки, техники и вообще к любому ноосферному проявлению эпохи модерна принято относится с подозрением и даже с ненавистью. И этому есть веские причины, перечислять которые после Освенцима, Хиросимы и Чернобыля нет нужды. Очевидный разрыв между животной и разумной природой человека, по мере усиления техники превратился в пропасть, способную поглотить всю планету. Разрыв этот возник не вчера и даже не в историческое время, ведь первое, что осознали Адам и Ева, вкусив плод познания это свою наготу и первое что они сделали это повязки на бедра.
В своих крайних проявлениях традиционализм призывает вернуться к «изначальному» состоянию Эдэма и тем решить все проблемы Модерна. Разные концепции традиционализма идеализируют разные эпохи. Одним нравятся племена пренеолита, другим мудрые гипербореи, третьим традиции бронзового века с их культом языка, четвертым античность и эллинизм, пятым мудрость Индии и Китая, шестым железный порыв кельтов, германцев, сарматов, седьмые ценят средневековье с его Византией, Халифатом, Степной империей, Расколом, а далее следуют многочисленные хранители местных этнических традиций. На первый взгляд, кроме отрицания Модерна, ничего общего между традиционалистами нет, как и между людьми религиозными нет ничего общего кроме религиозности. Попытаемся доказать, что единство традиционалистов может быть расширено и на позитивной базе.
Тут надо оговорится, что традиционалист очень сильно отличен от человека традиции. Традиционализм это еще один постмодерный дискурс, восходящий к романтическому дискурсу классического модерна, оппонировавшему рациональности Просвещения. Человеку традиции дела нет до традиционализма, его столкновения с модерном минимизированы до возможного сегодня предела. Но глобализация крушит все перегородки и даже яростные фанатики традиции не способны отсидеться в глуши, в гетто, на далеких островах или высоко в горах.
Химерой традиции и глобализации стали религиозный фундаментализм и различные археомодерные извращения вроде неоязычества, неораскольничества и так далее. Химеричность археомодерна в его попытке совместить онтологически несовместимые Разум и Веру. Об опасности такой гибридизации свидетельствовал весь опыт Реформации и главным мотивом в трудах Вольтера и Канта была нейтрализация логических аргументов теологов. Сегодня теологи пользуются мутными водами постмодернизма для улавливания прихожан и мобилизации шахидов. И дело не в том, что убежденных атеистов зовут в Храм, а в том, что верующему навязывается «единственно верное учение» с обязательным налогом в пользу теократии. Причем глобально-сетевой принцип строения фундаменталистских организаций не оставляет сосмнений в их постмодерности. Короче, религиозный фундаментализм это «археопостмодерн».
Традиционалистская альтернатива археопостмодерну, рационализму технократов и клоунаде нью-эйдж состоит в опоре на Этносферу Земли. Уже само понятие является синтезом культурного и физического. Сфера это конечный, но безграничный объект, который поделили между собой этносы. Загадочность возникновения этносов не уступает загадочности возникновения самой Земли, но их реальность невозможно отрицать. Очень многим Этносфера мешает, путает карты, ломает строгие и красивые логические построения и утопические прожекты – легко заявить «несть ни эллина, ни иудея», сложнее их потом мирить.
Почему люди так держатся за этническую идентичность? Почему индивидуализм, классовое сознание, единая вера и даже общность государства с таким трудом подавляют деление мира на «своих» сородичей и «чужаков»? Эволюционные психологи выдвинули очередную социально-дарвинистскую гипотезу, что в среде гоменидов рост межгрупповой агрессии должен был сопровождаться ростом внутригруппового сотрудничества. Такое примитивное моделирование совершенно не поясняет в чем причина агрессии и где лежит основание сотрудничества.
Теория самоорганизующихся систем, дала сильные аргументы классическим эволюционистам. Диссипативные процессы порождают правильные и периодические структуры в открытых хаотических средах. Фракталы, нелинейность, автопоэзис, бифуркации, все эти достижения синергетики давали надежду на новую парадигму. Но в реальности выяснилось, что самоорганизация это самообман. Хотя многим этот самообман пришелся по душе, возникли всякие хаосизмы и хаососатанизмы. В качестве положительного момента хаососатанисты указывают на теорию самоорганизации.
В действительности в любой «самоорганизующейся» системе есть так называемый фактор порядка. Обычно это некое внешнее силовое поле или градиент. Конвекция, торнадо, периодические химические процессы и циклы, ферромагнетизм – любимые объекты синергетики, упорядочиваются не только за счет открытости и диссипации, а прежде всего за счет гравитации и градиентов температур и концнтраций заданных изначально. Вероятностный характер самоорганизации не делает ее чудом, результат всегда известен, неизвестно только время его достижения.
Поскольку этнос, в отличии от кибернетического государства, всегда самоорганизуется, любопытно выяснить факторы порядка этногенеза. Лев Николаевич Гумилев придерживался экзотической теории космических лучей, порождающих пассионарный толчок. Вполне возможно, что Гумилев вуалировал этой экзотикой более глубокие мысли о зависимости рода человеческого от трансцедентальных сил. Такое вуалирование вполне простительно сыну расстрелянного контрреволюционера, писавшему под неусыпным надзором. Теория Тойнби более прагматична – на каждый вызов, социум отвечал цивилизационным порывом. Но вот аналога гумилевского этнического поля у Тойнби нет.
В терминах синергетики этническое поле это фактор порядка, организующий этнос в систему. Но ведь у этого поля есть вполне конкретное название – Традиция. Самым парадоксальным образом любая традиция это не столько хранилище мифов и консервация менталитета, сколько живой поток, приспосабливающийся к ландшафту реальности. Верховья, середина и дельта Волги мало похожи, но это одна река.
Образ Волги для понимания сути Традиции хорош и тем, что Волга становится Волгой, только вместе со всеми притоками и всеми притоками притоков – Камой, Окой, Москвой, Уфой. Этносы не возникают из пустоты, они воспринимают и перерабатывают весь предыдущий опыт, отбирают все, что помогает стабилизировать систему. Этносы не существуют в пустоте, они могут образовывать суперэтнические системы, ассимилировать субэтнические группы, интегрировать пришельцев.
В системе координат философии Шопенгауэра этнос это манифестация Мировой Воли. Если государство это намордник, призванный укоротить слепые порывы множества индивидуальных воль, то этнос пользуется силой, собирающей человеческие воли по капле и направляющей их в одно русло. И сила эта – Любовь. Простая человеческая любовь к жене, мужу, детям, родителям, братьям и сестрам. Величие и мощь Традиции в том, что она выводит обычную любовь на уровень трансцедентальной, платонической любви о которой так великолепно написал Пушкин:
«Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.Животворящая святыня!
Земля была без них мертва,
Как………. пустыня
И как алтарь без божества.»
Творчество великого поэта показывает самые интимные моменты пополнения русской традиции новыми образами. Он был плоть от плоти русский поэт, но форма его стиха была универсальной. Пушкина смело можно назвать интертрадиционалистом и не потому, что его интересовала традиция, а потому, что он ее творил.
Интеграция традиций это не экуменизм, не этнография с антропологией, не фестивали и карнавалы. Интеграция традиций это попытка сохранить величайшие достижения человеческой социальности в условиях роста технической мощи ноосферы. Фактором порядка этой новой самоорганизации человечества снова станет любовь, еще более трансцедентальная, еще более платоническая. В результате каждая традиция должна включить в себя важнейший момент уважения к универсальной Традиции. Предложено называть ее Архэ.
В пределе Архэ – с одной стороны некие изначальные интегрирующие принципы первейшего человеческого сообщества, с другой стороны будущий «золотой век», основанный на познании самых общих законов развития Мира. Уважение к Архэ это единственный путь спасти Этносферу, без которой либеральные, ноосферно-коммунистические и экологические утопии выродятся в антиутопии.
Универсальная Традиция не может и не должна заменять собой живые традиции и культы. Только тот, кому этих источников станет недостаточно для утоления бесконечной жажды знаний может обратиться к Археогнозису. Одним из примеров такого познания служат труды Льва Гумилёва.
Александр Волынский, МезоЕвразия