Kokšen’ga. В стране Чуди белоглазой.

Сначала о том, как это, финское по своему происхождению, слово читать. В прошлом ударение в нем падало на первый слог: Кóкшеньга. В наше время в речи местных жителей оно переместилось на предпоследний: Кокшéньга. Древнее ударение сохранилось лишь в двух словах: Рáкуло-Кóкшеньга (ст. Северной ж. д. ) и в прилагательном «вéрхнекóкшеньгский». Впрочем вы читатель вольны выбирать один из двух произноси тельных вариантов.

Кокшеньга — это река. Чтобы найти ее на карте, надо сначала отыскать треугольник, образованный реками Сухоной, Северной Двиной и Вагой. Внутри этого треугольника и пробивает она себе путь на север, пока не отдаст свои воды реке Устье, правому притоку Ваги.

Кокшеньга — это часть древнего Заволочья. Она упоминается во многих письменных памятниках, начиная с конца XIV в. В 30-е годы XX века эта некогда единая административно-территориальная единица была разделена. Верхняя и средняя части бассейна Кокшеньги находятся с той поры в пределах Тарногского района Вологодской области, нижняя — в Устьянском районе Архангельской области. В просторечии Тарногский район и его райцентр Тарногский Городок теперь зовут Тáрногой. Это новое название и в официальной речи почти вытеснило слово Кокшеньга.Итак, приглашаем любознательного читателя в далекое и близкое прошлое этого древнего края.

Поскольку Кокшеньга входила в Заволочье, она тоже была населена чудью заволочской. Народы и народности финской языковой семьи обычно делят на западную (прибалтийскую), волжскую и пермскую группы. К западным финнам ученые относят основное население Финляндии суоми (сумь), саамов (лопарей), эстонцев (чудь), карелов и вепсов (весь), а также исчезнувшие уже племена еми (ями), води, ижоры и чуди заволочской. Группу волжских финнов составляют марийцы (черемисы), мордва (мокша и эрзя) и сошедшие с исторической арены меря, мещера и мурома. Самой восточной финноязычной группой являются коми (коми-зыряне и коми-язвинцы) и удмурты (вотяки), известные под общим названием пермь, а также исчезнувшее племя печора.

Историки утверждают, что она была народностью бесписьменной и не оставила после себя ни летописи, ни иных каких-либо документов. В поисках ее следов в Кокшеньге пришлось ворошить народную память — легенды, сказки и «язык земли» — географические названия. Прежде всего помогли две публикации. В «Вологодских губернских ведомостях» за 1847 год нашлась статья, написанная К. Свистуновым. В ней он рассказал о некрещеной чуди, часто нападавшей в старину на Кокшеньгу. Вторая публикация принадлежит М. Б. Едемскому в журнале «Живая старина» за 1905 год. Этот автор пишет о том, что в Кокшеньге слово «чудь» обозначает странного, человека с белыми глазами. В памяти в связи с этим всплывает известное выражение: «чудь белоглазая».

Более основательный ответ на вопрос об этническом составе чуди заволочской можно найти в книге Д. В. Бубриха «Происхождение карельского народа». Профессор Бубрих назвал в качестве древнего населения Заволочья летописные весь и мерю. Он писал: «Владея западным и юго-западным входами в Заволочье, Весь, конечно, ездила туда с промысловыми целями. Правда, там она встречала, по-видимому, некоторую конкуренцию со стороны Мери, проникавшей через южный вход в Заволочье, по реке Югу». Значит, у кокшеньгских легенд о чуди было реальное основание: светловолосая и голубоглазая белозерская весь и меря в оценке пришедших вслед за ней темных славян стала «чудью белоглазой».

Но не только легенды подтверждают существование в прошлом в Кокшеньге веси и мери, наследие его — в названиях кокшеньгских рек, озер и ручьев, «гнезд» деревень и в просторечной лексике русского населения этих мест. Начнем со следов пребывания мери. Ее потомками являются современные марийцы, к их языку я и обратился, пытаясь расшифровать слово Кокшеньга. Дело в том, что только в марийском лексиконе есть слова с корнем «кокш»: кокша по-марийски значит «лысый», кукша — «сухой». Они дают возможность перевести слово Кокшеньга на русский язык как Сухая река, то есть маловодная, в летнюю жару образующая в своем русле песчаные лысины-острова и отмели на берегах.К тому же на территории Марий-Эл текут две реки с очень похожими названиями: Большая Кокшага и Малая Кокшага. С помощью марийско-русского словаря переводятся названия и ряда малых речек бассейна Кокшеньги: Важеньга — река-рассоха (то есть имеющая два истока), Лопдужка (в документах XYII века она не раз названа Ломбушкой) — Черемуховая река, Торженьга — Прыгающая, Шуненьга — Глинистая.

В речи старожилов Кокшеньги встречаются и другие слова, в которых проглядывают марийские корни: куим — глухонемой человек; сузем — лесная чаща; чивча — малыш, невзрачный человечек; шáвать — идти, шаркая ногами, и другие.

Диктовавшему ее человеку она казалась бессмысленным набором звукосочетаний, придуманных ребятишками. При более внимательном чтении эта считалочка выглядит произведением старого марийского фольклора, которое в реконструкции звучит, на мой взгляд, следующим образом:Азык, важик, рызык, тусик, Шунгрий, мындыр, кок, моко, эвет — йок.

На марийском языке считалочка выглядит настоящим стихотворением, у нее есть ритм и рифма. Русский дословный перевод, конечно, убивает ее поэтичность: пища, кривой, часть, лесная мята, верзила, ленивый, сивый, мох, до разбора (то есть «все», «ты водишь»). Но это характерно для всех дословных переводов с одного языка на другой. Мерянскими по своему происхождению являются и слова кокшар, кокшары, обозначающие теперь уже русских жителей Кокшеньги.

Еще более многочисленны в Кокшеньге следы пребывания здесь древней веси, соперничавшей с мерей. Они прослеживаются в речных названиях (гидронимах), в названиях местностей (топонимах) и в бытовой лексике кокшаров. Летописную весь (предков современных вепсов) в старину называли еще белозерской чудью, подчеркивая этим ее языковую близость к основной чуди — эстам. В языке веси (вепсов) много корней, которые встречаются в лексиконе других: прибалтийских финнов. Это читателю надо знать, чтобы не удивляться тому, что при расшифровке кокшеньгских чудизмов* будут использованы эстонские и чисто финские (суоми) лексемы*.Бассейн реки Кокшеньги особенно богат гидронимами, имеющими в своем составе форманты* -юга, -уга, -ога, -era, обозначающие в западнофинских языках слово «река», и -ой, -уй, -оя, -уя, несущие в себе значение «ручей». В чистом виде вепсское юга сохранилось в названии реки Юг, в устье которой с XIII века стоит город Великий Устюг. Гидроним юг в переводе на русский язык значит просто — «река». Кокшеньгу питают ее притоки Тарнога, Уфтюга, Кортюга, Корюга, Айга, Майга, Ламсуга, Семчуга, Парнога, Пенога., Чившуга и другие. Гидроним Тарнога можно перевести на русский язык как Травяная река (в эстонском языке есть слово tarn — «трава», «осока»). Слово Уфтюга переводится как Приток (ср. вепсское юхтета — «сливаться», эстонское ühte — «воедино»). ‘Кортюга — это Хвощеватка, Корюга — Красивая река, Ламсуга — Овечья, Парнога — Липовица, Пенога — Малая речка.

Названий ручьев с окончаниями -ой, -уй, -оя, -уя наберется добрый десяток: Войпой — Падучий; Каркуй, Харкуя, Каркова — это Медвежьи ручьи (karhu по-фински «медведь», «медведица»). Ручей Кукова — Петушиный, Пихтуй — Текущий в ущелье, что соответствует реальности. Томой и Тамушка — Черемуховые ручьи (по-вепсски «черемуха» — том).Интересно название речки Илезы, одной из двух речек, образующих Кокшеньгу (второй является Кортюга). В финских языках можно найти ряд слов, похожих на слово Илеза: в эстонском есть ules — «верх», в коми языке вылиса — «верхняя», по-вепсски илез значит «наверх». Выходит, Илеза — это верх Кокшеньги, ее начало.

В Кокшеньге бытуют также названия групп деревень с чудскими корнями: Ваймеж, Лохта, Пёлтасы, Поца, Тюреберь, Мадовицы, Хавденицы, Шевденицы; и отдельных деревень: Будринская, Шарабудрина, Томовская и другие. Переводить все эти топонимы не позволяет объем книги, и автор отсылает читателей к своему очерку в журнале «Север».

В кокшеньгском диалекте сохранилось немало слов, которые непонятны приезжим людям. Это относится прежде всего к тем кокшаризмам, в которых заметны чудские корни, например, бачина, карга, мехряк, пурыш и другие. Их толкование вы найдете в словарике в конце книги.

У Заволочья существовало и третье еще название — страна народа вису. Дано оно волжскими булгарами и арабами. Булгары — тюркоязычный народ, пришедший на Волгу из Азии. Они занимались земледелием, ремеслами, имели широкие торговые связи с Востоком. Частыми гостями в стране волжских булгар были арабские и индийские купцы. В 921-922 годах в столицу Волжской Булгарии — город Булгар приезжала дипломатическая и торговая делегация от эмира арабов. В ее составе прибыл ученый географ Ахмед ибн Фадлан. Он беседовал с царем Булгарии о его стране и соседях, записывая все услышанное. Записки Фадлана не затерялись, и из них стало известно, что к северу от Волжской Булгарии жили народы вису и юра.Вису — это весь русских летописей, она же чудь заволочская, а юра — югра, жившая северо-восточнее веси, на Северном Урале. О народе вису писали также арабы Марвази, Омари, Казвини, Абу Халид и другие. В их трудах находится много ценных сведений об аборигенах Заволочья, хотя сами арабские географы в страну народа вису ездить не отваживались.

Судя по сообщениям арабов, народ вису в X-XI веках занимал большую территорию. До ближайших селений от Булгара было двадцать дней пути (сообщение Марвази), дальние же территории страны вису лежали на расстоянии трех месяцев санного пути (Ахмет ибн Фадлан)[17]. Можно предположить, что короткий путь вел булгарских купцов с Волги на север, к чудскому городу Гледену — современному Великому Устюгу, а дальний пересекал Заволочье от Северной Двины до озер Белого и Онежского. Кокшеньга оказывалась именно на этом пути.Булгары, как пишут арабские географы, ездили в страну вису преимущественно зимой, на санях, запряженных собаками. Обозы сколачивались до сотни повозок и шли в сопровождении лыжников. Булгары везли народу вису металлические изделия: копья, мечи, ножи, топоры, серебряные и золотые украшения, ткани и выменивали на них меха, моржовую кость, воск, мед. На первых порах жители страны вису были очень осторожны, поэтому с ними приходилось вести «немую» торговлю. Приезжие купцы раскладывали свои товары на открытой поляне, расположенной недалеко от вепсского поселения, и удалялись на расстояние дневного перехода. «Чудины» в их отсутствие осматривали привезенный товар и возле каждого иноземного предмета клали шкуры белок, горностаев, бобров и других зверей. На следующий день приезжали купцы-булгары и, если они были удовлетворены условиями обмена, забирали шкурки зверей и иные изделия веси, оставляя свои товары хозяевам. Если же цена казалась им недостаточной, немой торг продолжался еще несколько дней[18].

Места торговли становились постоянными, иноземцы строили в этих пунктах склады товаров, как было, например, в чудских городах Колмкáре (норвежцы называли его Гóльмгардом, русские — Кóлмогорами) и Чердыни. Склады оставались без охраны год и более, и ничего из них не пропадало.

Подтверждением того, что Кокшеньга лежала на торговом пути булгар, служит интересная находка, описанная М. Б. Едемским. В 1908 году крестьянин деревни Алферовской, которая находится в пределах современного Устьянского района Архангельской области, недалеко от истока кокшеньгской речки Илезы, В. С. Буторин выпахал в поле клад. В нем он обнаружил небольшие карманные весы, болгарские и арабские гирьки, железный наконечник копья, одиннадцать ножевых клинков и кусок застывшего воска[19]. Находка, по мнению ученых, относится к дотатарскому, то есть болгарскому, периоду. М. Б. Едемский в своей публикации прослеживает булгаро-вепсский торговый путь от Северной Двины, из района Черевкова, на запад, к Белому озеру, по рекам Устье, Кокшеньге, Ваге и далее. Эта находка помогает также объяснить и странное с точки зрения норм русского языка название реки Устьи. Можно предположить, что предки вепсов — народ вису, торгуя с булгарами на этой реке, дали ей название Óстойя — Торговая река (ср. вепсское óстта — «покупать» и óйя — «река», «ручей»). В русской речи Остойя превратилась сначала в Остью, а затем и в Устью.

Места традиционной булгаро-вепсской торговли позднее превратились в укрепления-городища.В Кокшеньге и сейчас имеются следы таких городищ, известных археологам под названием кокшеньгских городков. По крайней мере, четыре из них можно отнести к числу чудских. Это Ивасское городище в Верхнем Спасе, Ромашевское, Ваймежское и Новгородовское. Об Ивасском городище в прошлом веке ходила легенда, будто когда-то здесь жила чудь, которая «палила из луков» по снопам конопли, расставленным русскими крестьянами, приняв эти снопы за подкрадывающихся врагов[20]. В Ромашеве рассказывали, что чудь утонула в Синяковском озере, рядом с городищем[21]. Следы Ваймежского городища уже еле заметны. Считать его чудским заставляет само название. Ваймеж, по моим предположениям, в чудскую пору носил название Воймвесь, потому что жила в том месте весь, у которой была войм — власть над остальными чудскими родами в округе. Новгородовского городища теперь уже нет, его смыла река Кокшеньга, но именно на его остатках в начале XX века была найдена витая гривна и две шумящие подвески — чудские женские украшения[22].

«И вси иные языцы»Кроме мери и веси, в Кокшеньге жили в старину и представители ряда других финно-угорских племен. На это указывал еще М. Б. Едемский в статье «Из кокшеньгских преданий»: «Наряду с кличкою чудь держатся (в Кокшеньге.- А. У.) и такие, как мордва (д. Наумовская, Спасской вол.), зырь или зыряна, корела (д. 1-я Корелинская, или Боярская, и 2-я Корелинская, или Володино, Поцкого общества)» [23].

Упоминание о мордве встречается также в двух кокшеньгских документах XVII века. Оба они связаны с историей Спасского монастыря на речке Печеньге, притоке Кокшеньги. Первый — это память*, написанная в 1621 году. Среди свидетелей, присутствовавших при составлении этой памяти, был Терентий Иванов сын Мордвинов[24]. Второй документ — порядная* 1652 года, выданная монахами того же монастыря двум крестьянам. Среди вкладчиков монастыря, участвовавших в ряде, был Василий Иванов Мордва, возможно, родной брат Терентия Мордвинова[25]. Из этих документов видно, что отец Терентия и Василия — мордвин по национальности, да и дети его еще не полностью обрусели, раз их звали мордвой. Следы этого семейства затерялись, фамилии Мордвиновы в современной Кокшеньге нет.

О пребывании коми-зырян в Кокшеньге письменных документов пока еще не найдено, зато многие языковые факты подтверждают его. Прежде всего это гидронимы и топонимы с корнями, заимствованными из коми языка. Из гидронимов подобного рода можно назвать хотя бы такие, как Вощар, Пельшма, Урташка. Вощар — небольшая речка в Верхнем Спасе. Ее название очень похоже на словосочетание в коми языке — вотос шор, в котором первое слово равнозначно русскому «грибы и ягоды», а второе означает «ручей». В русском произношении сочетание вотос шор могло быстро превратиться в Восшор, а затем и в Вощар. Прошли века, на берегу таежной речки вырос большой поселок лесозаготовителей, а окружающие его леса по-прежнему в осеннюю пору полны грибов и ягод. Гидроним Пельшма может быть расшифрован как Рябиновая река: на коми пелыс- «рябина», пелыся- «рябиновая». Название речки Урташка напоминает слово из коми языка уртшак, что по-русски значит «сыроежка», а буквально — «беличий гриб»: ур — «белка», тшак-«гриб».

В Кокшеньге бытуют фамилии жителей, в которых проглядывают корни из коми языка, например, Шабалины (шабала — отвал у сохи), Шавкуновы (шавкьявны — ходить размашистым шагом). Пребывание в Кокшеньге карелов неоспоримо, поскольку их именем названы две деревни — 1-я и 2-я Корелинские, упомянутые выше. Они существуют и в наше время. Едемский приводит и фамилию, которую носят потомки карелов, — Девятовские[26]. Появление карелов в наших местах связано с бегством их из шведской Финляндии в XVII веке.

Сложнее дело с югрой. Ни один исследователь истории этой народности не осмелился назвать Заволочье западнее Северной Двины местом, где когда-то жили предки современных манси и хантов, но на эту мысль наталкивают следующие факты. Первый: в Шебеньге есть деревня с названием Югра. Существует она много веков. В писцовой книге 1685 года она названа Терешинской Егрой (егра — так коми называли народ югру). Тогда в Терешинской Егре насчитывалось двенадцать дворов — число по тем временам большое, все остальные деревни этой волости имели от одного до пяти дворов[27]. Чтобы стать такой большой, деревня должна была существовать минимум два-три столетия. Следовательно, основание ее можно отнести к XIV-XV векам, а может быть, и более раннему периоду. О втором факте известно из истории: в 1445 году югорская рать под предводительством князя Юрада приходила на Вагу мстить важскому воеводе В. С. Своеземцеву за жестокость, с какой он провел годом раньше карательный поход в Югру. Югра взяла с боем городок Своеземцева на реке Пенежке и буквально стерла его с лица земли. Значит, югре была хорошо известна дорога в Поважье.

Следы пребывания древнейшей народности Севера — лопарей (саамов) раскиданы по всему Заволочью. Есть они и в Кокшеньге. К ним относятся прежде всего названия двух ручьев: Лапуй в Верхкокшеньге и Лапово в Верхнем Спасе. Лапуй — это Лопарский ручей (название, данное ему весью, пришедшей в эти места позднее и заставшей саамов на этом ручье). Лапово — обрусевшая форма того же слова. К саамским гидронимам Кокшеньги можно отнести также названия трех речек Яхреньг. Нет сомнения, что в основе слова Яхреньга лежит саамское яур, явр — «озеро», превратившееся в русскоязычной среде в яхр. Следовательно, все три речки — это Озерные речки. Все они оправдывают такую характеристику, так как вытекают из озера или болота, которое в древности было озером. Наконец, еще топоним — Шупова. Профессор А. К. Матвеев, известный топонимист (Свердловск), писал, что Шубова, название, встреченное им в бассейне рек Выя и Илета, восходит к саамскому шуппе-«осина» [28]. В Кокшеньге же есть две деревни: Первые Шупова (Емельяновская) и Вторые Шупова (Марачевская в Нижнем Спасе). Их названия тоже можно считать обрусевшими саамскими словами и переводить на русский язык как Осинники.

Теперь я могу высказать свою точку зрения на термин чудь заволочская. По-моему, под этим термином подразумевался конгломерат многих финно-угорских племен: мери, веси, коми, саамов и югры. В Кокшеньге же, судя по «языку земли» — топонимам и гидронимам, преобладали весь и меря.

 Автор: А. Угрюмов. Кокшеньга. Историко-этнографические очерки.

Использованы картинки из работ А.Н. Башенькина (картинки 5 и 6, начиная сверху). Картинка 7 – фотография находки из экспозиции Кирилло-Белозерского музея-заповедника.