Журналист Андрей Бабицкий — о ситуации в Каталонии, где власти Испании, а вместе с ними и руководство Евросоюза пытаются, с одной стороны, сохранить территориальную целостность, а с другой — не нарушить право народов на самоопределение. Пока не получается ни то ни другое.
Как будет развиваться ситуация в Каталонии, уже не так важно. Удастся ли испанским властям предотвратить проведение референдума, дойдет ли дело до столкновений с введёнными в область подразделениями Гражданской гвардии и Национальной полиции — всё это не имеет значения, поскольку, даже если на данном этапе центральное правительство сумеет притормозить процесс, речь будет идти лишь о временном успехе, паузе, которую испанские власти выиграли ценой беспрецедентных усилий и мер.
То, что Каталония в том или ином виде будет продолжать в той или иной форме отстаивать право на суверенитет от Испании, не вызывает ни малейших сомнений. В целом же в Европе есть и другие национальные группы и автономии, готовые, вдохновившись каталонским примером, подключиться к борьбе за свою независимость — делу, которое ещё вчера казалось заранее обречённым на провал.
Это не просто уже нешуточная угроза территориальной целостности европейских стран — это в первую очередь меняет привычный правовой порядок жизни на европейском пространстве, которое в течение долгих лет настаивало на необходимости неукоснительного соблюдения целого набора гражданских и политических прав, среди которых и право народов на самоопределение. Этот принцип закреплён в Уставе ООН как одна из базовых норм международного права. Между тем на европейском континенте никаких реальных механизмов выхода провинций из состава существующих государств не было, да и само по себе движение за отделение оказалось на долгие годы дискредитировано Ирландской республиканской армией, использовавшей неприемлемые методы террора.
Такая ситуация сохранялась вплоть до развала Советского Союза и обрушения всего советского блока, когда на политической карте мира вдруг появились десятки новых стран. Европа и США взяли на себя нелёгкую задачу по классификации сепаратизмов, деля их на правильные и неправильные. Самостоятельности постсоветских республик или некоторых областей бывшей Югославии был дан зелёный свет, они были признаны, обласканы и взяты под покровительство, однако сепаратизмы внутри этих сепаратизмов были объявлены вредоносными и нарушающими принцип государственной целостности.
Распад СССР или Югославии рассматривался как органичный и позитивный процесс, даже борьбу чеченцев за независимость, несмотря на то что до официального признания дело не дошло, поддерживало всё прогрессивное человечество, однако, если нечто подобное происходило в Грузии, Молдавии или — как сейчас — на Украине, регистр немедленно менялся. За сепаратистами Приднестровья, Южной Осетии, Абхазии, Донбасса никто не признавал права считаться выразителями мнений народов, этносов, национальных групп, проживавших на этих территориях.
Их объявляли марионетками Москвы, которая стремится максимально ослабить государства, вышедшие из-под её контроля. Но после признания большинством европейских стран и США независимости Косова, процесс уже невозможно было остановить. В дело вступил принцип домино, когда каждая следующая костяшка охотно ложится, считая, что раз так позволено сделать первой, то и все остальные должны обладать равными с ней правами.
Никто не убедит каталонцев, басков, жителей Донбасса, осетин и абхазцев, что они по прихоти европейских и американских элит обязаны смириться с поражением в правах и отказаться раз и навсегда от попыток обустроить свою жизнь в соответствии с собственными интересами. Тем более если речь идёт о реальной дискриминации со стороны тех государств, административно-территориальными образованиями которых они стали в силу тех или иных исторических обстоятельств.