Главная

Евразийство, Регионализм и Справедливость на «Шабунинских чтениях»

«Шабунинские чтения» в Волгограде этого года стали, пожалуй, наиболее крупными и серьезными за всю историю своего существования. Расширение состава участников, благодаря представителям Казахстана, Азербайджана, Эстонии, Чехии, Молдавии, Италии и Узбекистана, позволило задать мероприятию новый – евразийский формат. О региональном вкладе в евразийскую интеграцию и шла речь на конференции в Волгограде.

– Мир становится плоским и одинаковым, – отметил главный организатор конференции Дмитрий Грушевский в приветственном слове. – Наша задача – посмотреть, как в этих условиях решается проблема сохранения регионом собственной идентичности и своеобразия при необходимости интегрироваться в глобальные процессы, будь это создание таможенных союзов или регулирование миграционных процессов и многое другое.
Это такое перекрестное опыление идеями между регионами мира, потому что очень часто местные власти изобретают какие-то велосипеды, или это все уже давно известно, все это сделано, поэтому задача конференции встретится, обменяться идеями и реализованными проектами. Вторая идея заключается в том, что, ну вы знаете, есть знаменитая работа Томаса Фридмана «Плоский мир». Мир становится одинаковым, все глобализируется, унифицируется и задача конференции показать те практики, которые умеют сохранить себя, собственную идентичность и при этом оставаться конкурентоспособными в мире. Ну и третья вещь, она более научная, если мы посмотрим все учебники на постсоветском пространстве, по экономике, по другим гуманитарным наукам, то они написаны по англосаксонским, прежде всего, американским калькам. А у нас накопилось очень много собственных идей, собственной практики, очень интересных проектов в странах СНГ и они должны пойти в учебники. Это учебники и по бизнесу, по политологии, по этнологии, то есть все, что связано с региональным развитием.

Руководитель городского департамента зарубежных связей Наталья Альшук отмечает, что «Шабунинские чтения» можно назвать точкой роста для Волгоградской области, так как они ежегодно объединяют носителей интересных идей с разных концов света.

– Считается, что международное сотрудничество – это в основном приоритет государства, а не местных властей. Однако опыт доказывает обратное. Например, благодаря взаимодействию с муниципалитетом французского Дижона мы имеем возможность сотрудничать со всей сетью их муниципалитетов, потому что они друг с другом связаны. Таким образом, можно эффективно решать самые разнообразные вопросы. Каждый город всегда ведет своеобразную «борьбу за выживание», все мы хотим, чтобы наш город получал больше возможностей, больше инвестиций и иных благ. Иногда для увеличения конкурентоспособности требуется объединять усилия.

Волгоград как город, ставший родоначальником побратимского движения, которому в будущем году исполняется 70 лет, лучше многих знает о пользе народной дипломатии и дружбы. Город в содружестве с партнерами из других стран реализует разнообразные совместные проекты. Однако на этом пути встречаются свои препятствия, главным из которых является несовершенство правовой базы, касающейся работы муниципалитетов. Играет свою роль и недостаток финансирования для развития сотрудничества, и возникающий временами дискомфорт в связи с возникновением политической нестабильности у одного из партнеров. Зачастую у сторон отсутствует опыт реализации проектов, поэтому цели и правила игры меняются на ходу. Эти сложности можно преодолеть, но для этого необходима системная образовательная работа. Представители волгоградского муниципалитета считают, что Волгоград мог бы стать прекрасной базой для ее организации.

– Город с таким опытом международных отношений может стать площадкой для продвижения идеи народной дипломатии, своего рода обучающим центром, – отмечает Наталья Альшук.

Впрочем, говоря о проблеме региональной интеграции, нельзя остановиться только лишь на налаживании дружеских связей между отдельными городами. Гость из Симферополя профессор Виктор Реутов считает, что существуют большие перспективы для экономической интеграции славянских регионов.

– Есть мифы, устоявшиеся в современном обществе, которые мешают этому процессу, – считает он. – Один из самых распространенных – несобранность славян и отсутствие у них предприимчивости для таких глобальных действий. Бытует также утверждение, что у бизнеса не может быть национальности и этничности и не бывает интеграции по культурному признаку. Однако, если учесть, что нас связывает общая история и вытекающие из этого установки, можно предположить, что создание такого единства станет успешным.

Некоторые из собравшихся посчитали идею Реутова ностальгией по Советскому Союзу и попыткой создать его реинкарнацию. Однако, как выяснилось, запрос на объединение подобного типа действительно существует и по умолчанию инициатива его создания должна исходить от России. Вопрос только в том, как создать желанный и привлекательный образ, который поманит за собой.

Представляя гостя из Москвы, Директора Центра Гумилёва Павла Зарифуллина, Дмитрий Грушевский отметил, что Оргкомитет «Шабунинских чтений» провёл тщательное исследование — кто же в России является главным рупором и идеологом Современного Евразийства? И пришёл к выводу, что это, в первую очередь Евразийский Центр им. Льва Гумилёва. Именно поэтому речь идеолога российского евразийства ждали с особым интересом.

– Шабунинские чтения становятся уже многие годы таким общероссийским, даже международным центром объединения мыслящей элиты и России, и СНГ, и, шире, Евразии, — отметил Зарифуллин. Нас, как евразийцев, заинтересовала, конечно, тема евразийской интеграции, которая сегодня будет обсуждаться в рамках конференции. Сейчас судьбоносный момент и для России, и для стран содружества. Сейчас идет создание Евразийского союза, обсуждается, вступит или не вступит Украина, Молдавия в этот союз. На глазах формируется наше будущее. Поэтому именно такая инициатива, которая идет с мест, из регионов, приветствуется, мы не можем не участвовать. Мы не можем не обсуждать евразийство, что оно конкретно даст не просто политикам, президентам, но и конкретным людям, конкретным регионам, и, в первую очередь, Волгограду, который находится на перекрестке путей.
Он припомнил, что ровно четыре года назад в Пресс-центре Администрации Волгоградской области прошла одна из первых конференций евразийцев-народников, посвящённая сходной теме — синергии Евразийства и Регионализма. Спустя годы уже на новом высоком уровне «Шабунинских чтений» евразийско-народнические концепции становятся актуальными для общества и государственной власти.
Директор Центра Гумилёва говорил о соединении методологии Евразийства с русским нравственным идеалом Справедливости.
— От России ждут культурного проекта, культурного тренда, который отчасти связан с социалистической концепцией равенства и справедливости, – считает директор Центра Льва Гумилева Павел Зарифуллин. – Другое дело, что нам сперва надо привести свою жизнь к таким нормам, чтобы с нами захотели объединяться.

Интеграция, как становится понятно из дискуссий и выступлений участников конференции, не является чем-то абстрактным, реализуемым в высших политических сферах.

Гюльнара Инандж, Директор Центра Льва Гумилёва в Баку, построила свой доклад на исследовании процессов экономической интеграции Азербайджана и Юга России. С цифрами и графиками госпожа Инандж доказала, что интеграция давно идёт семимильными шагами безо всякого шума и пафоса. И не только на рынках. Подписываются миллионные контракты, строятся и реформируются заводы, идёт совместный процесс освоения новых технологий.

Идет ли речь об экономике, культуре или иных направлениях развития сотрудничества, в любом случае базовыми единицами здесь являются люди, которые подписывают договоры, заключают соглашения, реализуют проекты, создают совместный бизнес. И действия в этом случае должны не замыкаться внутри региона, а напротив, быть направлены вовне.

Мария Доброскокина, Сидор Михайлов

По материалам «Волгоградской Правды», Волгоградского Делового Телевидения и Центра Льва Гумилёва в Азербайджане

Загадка Жетысу

Жетысу — красивейший, самобытный, горно-степной край Казахстана. С разных хребтов Алатау (Джунгарского, Илийского, Таласского, Киргизского, Кунгей и Терскей) стекают бесчисленные реки и вливаются в озера Балхаш, Сасыкколь, Алаколь, Жаланашколь, Сайрам, Иссык-Коль, или теряются в песках Мойнкум. В течение одного дня путешественники, не затрачивая много усилий и времени, могут пересечь фактически все географические зоны — от вечных снегов до пустыни и даже окунуться в морские (озерные) воды.

Жетысу в письменных источниках

Испокон веков селились люди на берегах местных рек Или, Аксу, Каратал, Лепсы, Чарын, Иссык, Талгар, Чилик, Каскелен, Тюп, Чу, Талас, и др., число которых гораздо больше семи. Здесь на оживленном отрезке Шелкового пути, связывавшем Восток и Запад Евразии, стояли крупные городские центры Илибалык, Каялык, Талхир, Екиагыс, Суяб, Баласагун, Тараз. Через них проезжали известные купцы, дипломаты, монахи из Китая, Ирана, Византии, Индии, Франции и Италии, оставившие письменные воспоминания. Тюркские племена приходят на эту землю и дают названия рекам, озерам, горам начиная с VI – VII веков. Здесь жили великие тюркские писатели Махмуд Кашгари и Хайдар Дулати, написавшие знаменитые книги «Диван лугати ат тюрк» и «Тарихи Рашиди». Топоним Жетысу на первый взгляд выглядит исконно тюркским, и по логике должен возникнуть с момента прихода тюркских племен на эту территорию. Однако, ни в древних (китайских, арабских, европейских), ни в средневековых (караханидских, чагатайских и могульских) письменных источниках топоним Жетысу не упоминается. Поясним это на наиболее известных примерах:

VII век. Китайский путешественник Сюань Цзянь упоминает о Чуйской или Таласской долине как о стране Тысячи ключей (Мын Булак). О Жетысу ни слова.

XI век. Караханидский ученый Махмуд Кашгари в своей книге, посвященной тюркским народам и языкам приводит карту. Жетысу там нет (Рис1).

Рис 1. Круглая карта Махмуда Кашгари.

XVI век. Хайдар Дулати в своем историческом труде приводит границы государства Могулистан (Рис 2).

Рис 2 и 3. Могулистан по Хайдару Дулати. Семиреченская обл. царской России с 1867 г.

Впоследствии западная часть Могулистана стала Семиреченской областью царской России (Рис 3).

XVIII век. 1738 год. Швед Густав Ренат, проведший в плену у джунгар 17 лет (в восточной части Илийской долины), публикует карту Джунгарии. На ней подробно нанесена долина Или. Есть даже две речки Алматинки. Одна – правый приток Или, на которой стояла бывшая столица Чагатайских ханов Алмалык, другая – левый приток Или, на которой ныне стоит бывшая столица Казахстана Алматы (Рис 4). О Жетысу ни слова.

Рис 4. Карта Рената. 1738 год.

Если исходить из трактовки Жетысу как Семиречье, все это выглядит довольно странно и загадочно. Отсутствие упоминаний о таком крупном топониме может означать только одно – он вряд ли связан с географическими особенностями местности, и появился позднее вышеприведенных письменных источников.

XIX век. В 1820 году русский офицер барон Мейендорф Е. в отчете о путешествии из Оренбурга в Бухару впервые упоминает о Жетысу. Затем топоним и перечень семи рек появляется в публикациях этнографа Гейнса, географа Шренка, инженера-геолога Влангали, офицера Валиханова, историка Бартольда. Хорошо известно, что при колонизации края эти русскоязычные (сказать русские не поворачивается язык) авторы стали подбирать под него названия семи рек. Но при этом до сих пор нет однозначного перечня семи рек Жетысу. Все предлагаемые варианты, в том числе в Википедии, на фонтане в Алматы, не совпадают друг с другом. Это наталкивает на мысль, что сами местные казахи не подразумевают под Жетысу конкретных рек, и что трактовка топонима как Семиречье – чисто русское изобретение.

Сколько рек в Семиречье

Считается, что слово Жетысу состоит из казахских слов «жеты» (семь) и «су» (вода). Точный перевод выглядит как Семиводие. Если быть непредвзятым – явная нелепость. Употребление слова «су» с любыми числительными крайне маловероятно. Дело в том, что слово «су» (вода) относится к категории вещественных существительных (песок, земля, снег, нефть, золото и т.п.), которые употребляются в единственном или множественном числе и не имеют числительных форм. Т.е. не говорят два песка, три снега, семь нефтей… В нашем случае объектами счета (счетным множеством) являются реки, озера, болота, протоки, родники. В казахской топонимике это древний город Екиогус/Екиагыс (Две протоки), располагавшийся при слиянии рек Коксу и Каратал и упоминаемый французским монахом Рубруком как Эквиус; гидроним Ушкуйган (Три слившиеся) при слиянии трех горных речек в урочище Бельжайляу между хребтами Джунгарского Алатау и Алтын Эмель; местность Беш-тармак (пять рукавов) при слиянии четырех речек в реку Илек; местность Бесколь (пять озер) в Аныракайских горах. Конечно, слово «су» тоже используется, но исключительно для обозначения свойств воды (цвета, вкуса, температуры, текучести) речек, проток, родников, ледников, и т.п.: Аксу, Карасу, Сарысу, Ащысу, Тескенсу, Суыксу, Туюксу и т.п. Сторонники ‘cемиводия’ выходят из положения, подменяя в слове «су» значение ‘вода’ на значение ‘река’ (иногда даже «озеро»). Получается Семиречье – красивое и удобное слово. На это можно возразить, что страну Семи рек казахи назвали бы Жетыозен (вспомните ставший известным Жанаозен). А предшествовавшие им тюркские племена назвали бы местность Жетыагыс (от древнетюркского «агыс» – ‘протока, река’). Слово «жеты» также вызывает недоумение. Почему именно семь? Если взглянуть на карту и посчитать реки Жетысу по нанесенным на карту названиям, то можно насчитать более 50 рек, из них более 10 – крупные. Ну а в реальности количество рек может быть в несколько раз больше. Считая бесчисленное количество речек, стекающих по каждому ущелью с шести алатауских хребтов, можно сбиться со счета. Неужели местные жители умели считать только до семи? Понимая это противоречие, сторонники семи рек предлагают понимать под словом «жеты» не числительное ‘семь’, а условное понятие ‘семь священных вод-рек’, которое якобы в переносном смысле означает ‘множество рек’. Получается, что Жетысу надо понимать не буквально, как Семиречье, а символически, как мифическую священную страну Семиводия-Многоречия. Очень сложная и искусственная версия. Для того чтобы она имела хоть какое-то основание, территория Жетысу должна иметь явные поразительные особенности. Только удивительные или непонятные географические особенности обычно придают местности статус священной и закрепляются в топонимах. Но какие в Жетысу могут быть особенности для тюрков, пришедших с Алтая? Те же поросшие елью ущелья, по дну которых текут бурные речки, те же горные озера, жайляу и предгорные степи. Стандартный горно-степной ландшафт для Алтая, Саян, Восточного и Западного Тянь-Шаня и даже Кавказа. Скорее всего, скотоводы-кочевники не видели в этой местности ничего особенного. Иначе мы бы об этом обязательно знали. Если бы казахи-тюрки хотели как-то отметить, что в местности много рек, то поступили бы проще. Для понятия ‘много’ у них есть другое слово – «мын». Оно используется в топонимах, когда нужно передать понятие ‘много’ или ‘бессчетное количество’. Например, упоминавшаяся выше страна Мын-булак, или полуостров Мын-кыстау, или архипелаг Мын-арал, или плато Мын-жылки. А для обозначения страны с множеством рек добавился бы топоним Мынозен. Просто и понятно. С другой стороны, в казахском языке имеются вполне конкретные термины со словом «жеты», где оно обозначает именно счетное количество семь: Жетыкаракши, жетыген, Жеты Жаргы, Жеты Огуз и множество других.

Таким образом, если вдеть ноги разума в стремена логики, становится ясно, что трактовка топонима Жетысу как Семиречье является спорной и сомнительной, а потому маловероятной.

Что такое Жетысу

Что же такое Жетысу на самом деле? Попробуем ответить на этот вопрос и предложить другое прочтение топонима. Для начала немного истории.

В середине XIV века Улус Чагатая разделился на два государства: Могулистан с центром в Алмалыке и Мавераннахр с центром в Самарканде. Рассматриваемая нами местность Жетысу, как раз составляла центральный Могулистан, населенный могулами – тюрко-монгольскими племенами кочевников-скотоводов. А большинство жителей Мавераннахра – западной части улуса Чагатая, наоборот, составляли ираноязычные земледельцы и торговцы. Там тюрки были в меньшинстве и составляли правящую династию и военное сословие. Чагатаи, жители Мавераннахра, пользовались двумя языками, тюрки и фарси, также как жители современного Казахстана – русским и казахским. Даже в настоящее время в таких крупных городах бывшего Мавераннахра, как Самарканд и Бухара, до сих пор основным разговорным языком является таджикский, а коренные жители города Ташкента повсеместно перешли на узбекский только в XIX веке. Соответственно, в Ташкенте сохранилось много микротопонимов на фарси. В частности, одна из площадей в старом городе, где с древних времен располагается городской базар, ныне называется Чорсу. Народная этимология возводит этот микротопоним к сочетанию таджикского слова «чор» (четыре) и узбекского «су» (вода). Однако, на самом деле здесь вторым словом также является таджикское слово «сў» (здесь и далее для передачи гласного звука используется буква «ў» таджикского алфавита, эквивалентная букве «ө» казахского алфавита) в значении «направление» или «сторона». В словаре современного таджикского языка слово «чорсў» имеет несколько значений, вполне подходящих для объяснения происхождения микротопонима «Чорсу»: 1. перекресток; пересечение главных улиц; 2. куполообразный навес над местом пересечения центральных улиц города; 3. крытый рынок с четырьмя выходами. По аналогии можно утверждать, что похожий на «Чорсу» географический термин «Жетысу» – это не сочетание двух казахских слов «жеты» и «су», а персидское словосочетание Джете-сў, буквально означающее ‘сторона джете’.

Что же означают слово «джете» и в целом все словосочетание? Вышеуказанные могулы и чагатаи перманентно воевали друг с другом. До конца XIV века могулы неоднократно завоевывали и разоряли Мавераннахр, затем при эмире Тимуре, наоборот, чагатаи не раз вторгались в Могулистан. Да и впоследствии оседлые ираноязычные жители восточного Мавераннахра часто подвергались нападениям кочевников соседнего Могулистана. Так что поводов недолюбливать друг друга у них было достаточно. Средневековые историки утверждают, что жителей западного Могулистана чагатаи называли «джете» (в значении ‘разбойники’ или ‘грабители’), или улусом Джете. В свою очередь, могулы называли чагатаев Мавераннахра «караунас» (в пренебрежительном значении ‘метис’ за смешение их с местным оседлым населением и утрату кочевых традиций). Интересно, что эта ситуация перекликается с историей Китая, когда китайцы называли земли северных кочевников «страной демонов», а древние тюрки презрительно называли китайцев табгачами. Об улусе Джете упоминают в своих хрониках многие историки того времени: могул Хайдар Дулати, казах Кадыргали Жалаири, чагатай Шарафетдин Язди и др. На прилагаемой европейской карте XVII века видно, что улус Джете, обозначенный как Pays de Gete (страна Джете), расположен там же, где ныне находится Жетысу (Рис 5).

Рис 5. Часть европейской карты (М. Бойена) конца XVII века.

Очевидно, что говорящие на фарси жители Мавераннахра, имевшие в виду, что их местность – одна из сторон бывшего Чагатайского улуса, вполне могли называть другую сторону улуса ‘стороной джете’, т. е. словом «Джетесў». Впоследствии улус Джете захватили джунгары, и государство Могулистан исчезло в конце XVII века. Могульские племена вошли в состав казахов, киргизов, уйгуров. Остатки западных могульских племен стали признавать власть казахских ханов. Могулы-джете, превращаясь в могул-казахов, входили в Улы жуз, который затем присоединился к Казахскому ханству. Тем временем джунгары, захватывая лучшие пастбища Могулистана, вытесняли могул-казахов на запад и север, к Сыр-Дарье, к Ташкенту, в Прибалхашье. В результате часть племен Улы жуза оказалась на территории восточного Мавераннахра. В эпоху джунгар исходный этноним «джете» оказался неактуальным, забылся и сохранился только для обозначения местности, где они когда-то проживали. К концу XVIII века, после разгрома Джунгарии Китаем, племена Улы жуза стали возвращаться на восток и занимать освободившиеся джунгарские кочевья. Возможно, они принесли с собой термин Джетесў. А, возможно, русские при продвижении в Среднюю Азию позаимствовали его у таджикоязычных местных жителей и ввели его в казахский и русский языки. Поскольку первоначальный смысл термина был непонятен ни казахам, ни русским, либо первые, либо вторые некритически восприняли его как сочетание из двух казахских слов: «жеты» (‘семь’) и «су» (‘вода’).

Таким образом, трактовка Жетысу, как местности где проживал народ джете, основана на серьёзных научных аргументах и стоит в одном семантическом ряду с огромным количеством других топонимов, производных от народа, населяющего данную местность: Казах-стан, Турке-стан, Узбеки-стан, Тай-ланд, Инг-лэнд, Шот-ландия, Финн-ляндия…

Мурат Уали

Фархад Алиев

Центр Льва Гумилёва в Киргизии

Фото http://www.voxpopuli.kz

Эстония: проблемы русского языка и эффективной региональной политики

В переходный период – это всегда трудно, особенно когда идет коренное изменение всей структуры общества и вдвойне трудно в период мировых кризисов, когда молодые государства испытывают колоссальные перегрузки в связи с мировой социально-экономической депрессией. Эстония хоть и устояла на ногах, государственный корабль выдержал трудные ходовые испытания, справился с бурей перемен и сохранил заданный курс, однако это не означает что двадцатидвухлетний путь реформирования, государство прошло без проблем.

Защита русского языка

Самой большой проблемой является то, что в стране около 100000 человек так называемых «лиц без гражданства», апатридов, не имеющих ни российского, ни эстонского, ни другого. Таким образом, должна быть проделана огромная работа по интеграции этой части населения.
В настоящее время официальная эстонская программа интеграции использует разделения на политико-правовую, экономическую и культурную интеграции. Соответствующие исследования описывают такие региональные показатели как: 1) политическое самоопределение, 2) знание эстонского языка и языковая практика и 3) участие в публичной сфере и в общественной жизни. Каждый набор показателей включает в себя факторы, которые структурно описывают уровни интеграции – гражданство или членство в неправительственных и некоммерческих организациях, а также такие факторы, как, например, какую страну называют родиной, или на каком языке происходит общение с этническими эстонцами. Последняя тематика состоит из нескольких отдельных факторов: участие в неформальной политической деятельности, встречи с общественностью, акции призыва, протесты, прения в интернете-среде, демонстрации и пикеты; и участие в культурно-массовых и спортивных мероприятиях.
Однако, важно отметить, что интеграционная политика эстонских властей, действовавшая в течение последнего десятилетия и основанная на односторонней интеграции национальных меньшинств в эстонскую среду, с треском провалилось, т.к. сущность этой политики на практике сводилась к тотальной эстонизации русского населения, а это по определению не могло состояться, т.к. проводилось исключительно фискальными, принудительными методами, что встретило скрытый отпор русскоязычного населения – ни много ни мало – свыше 200.000 российских соотечественников, или почти 1/5 часть населения Эстонии.
Одновременно процесс такой интеграции сопровождался свертыванием применения русского языка практически во всех сферах жизни общества и прежде всего в области образования, которое в соответствии с новым Законом об основной школе и гимназии в недалеком времени практически полностью перейдет на эстонский язык. К слову, такого рода «реформирование» русского образования давно прошло в Высшей школе, и сегодня остались считанные специальности, причем далеко не самые престижные и востребованные, по которым обучение ведется на русском языке.

Планомерное свертывание русского языка идет и во многих других областях жизни. Не говоря уже о государственных учреждениях, где на русский язык наложено «табу», введены под страхом административных наказаний полные ограничения использования русского языка в делопроизводстве и переговорах руководящего состава предприятий, учреждений и даже некоммерческих объединений. И самое нелепое – такие языковые требования действуют даже в тех регионах, в которых удельный вес русского и русскоязычного населения составляет от 70% и выше, как, например, в городах Нарва, Силламяе, Кохтла – Ярве, Палдиски, Локса и т.д.
Настораживает, что это наступление на русский язык – постоянно расширяющаяся повседневная практика, являющаяся следствием целенаправленной государственной политики, направленной на вытеснение русского языка даже из повседневного обихода. А последствия воплощения этой политики мы ощутим в полной мере в самом недалеком будущем. Они затронут фактически все сферы жизни русского сообщества в Эстонии и приведут к его маргинализации, потере жизненных ориентиров, занятии подчинённого положения и неконкурентоспособности по отношению к титульной нации.
Вот почему определение статуса русского языка в наших условиях — это не только и не столько вопрос сохранения русской культуры, но и сохранения национального идентитета, со всеми вытекающими последствиями.
Казалось бы, что для многонациональной Эстонии признание русского языка в качестве второго государственного могло стать наиболее справедливым и обоснованным решением, согласующимся с международной практикой ряда стран мира. Этому благоприятствует также и демографическая ситуация: свыше 95% русскоговорящих жителей страны проживает компактно в двух регионах — в Таллинне и в городах Северо-Востока Эстонии. Но, в решении этой болезненной проблемы не существует способов «блиц-крига». Следовательно, имеет смысл сформулировать и предложить эстонскому руководству пакет мер, приближающих нас к цели. В качестве таких предложений можно рассматривать придание русскому языку статуса официального. Если это предложение не найдет понимания, то следует спуститься на один уровень и предложить признать русский язык региональный, т.е языком, которым имеют право свободно пользоваться административные территории, с компактным проживанием русскоговорящего населения.
Так, или иначе, России надо как можно быстрее начать взвешенный диалог с эстонской стороной – вести этот диалог в интенсивном режиме, при поддержке русской общественности. Параллельно, языковую проблему и подходы к её решению необходимо доводить всеми доступными способами, заострять на них внимание руководящих органов ЕС и авторитетных международных правозащитных организаций. В этом контексте мы целиком поддерживаем решение последнего Всемирного Совета российских соотечественников инициировать в органах управления ЕС вопрос о признании статуса русского языка в качестве официального на всем европейском пространстве. Существует, однако, опасение, что в лучшем случае дело ограничится рекомендациями государствам-членам ЕС, а рекомендации, как известно, не являются обязательными к исполнению.
Наряду с межгосударственными каналами, необходимо также включить в эту работу влиятельные общественные институты, расширить практику использования методов народной дипломатии, в качестве составляющей меры воздействия на национальные правительства, допускающие дискриминацию русского языка.
В качестве конкретного шага по установлению статуса русского языка, можно было бы предложить начать подготовку проектов соответствующих межгосударственных соглашений, при широком участии в этом деле страновых объединений российских соотечественников. Важно подчеркнуть, что только наличие российско-эстонского соглашения по статусу русского языка может заставить эстонские власти внести изменение в действующее законодательство в отношение русского языка.

Проблемы выстраивания эффективной региональной политики

Основным вопросом, не требующим отлагательства, является переориентирование публичного сектора и государства в целом на всестороннюю поддержку регионов Эстонии, так как увлечённость правительства общегосударственными и внешними делами привело к дисбалансу и даже к серьёзному отставанию в развитии ряда регионов страны. Совершенно очевидно, что в данной ситуации требуется принципиально пересмотреть систему отношений между государством и местными самоуправлениями, в сторону более чёткого и справедливого разделения прав и полномочий. А сейчас реалии таковы, что 75% обязанностей по организации жизни населения на местах ложится на местные органы власти и должны обеспечиваться соответственными финансовыми ресурсами. Если же средств хронически не хватает, самоуправление вынуждено замораживать региональные программы развития, а это приводит к испытыванию населением острого «голода» в жизненно необходимых услугах, которые, по закону, самоуправление обязано предоставлять своим жителям.
Мало того, начиная с 2012 года мы лишились поступлений от налогов на торговлю, а с 2013 года и денег от налога на землю. А ведь известно, что после 2013 года ожидается серьезное сокращение прилива евроденег в страну и, следовательно, возникает большой вопрос успешной реализации крупных проектов в области городского развития. Если также принять во внимание противоречивые прогнозы наших экономистов, относительно темпов экономического развития, и темпы эти будут намного ниже, чем нам обещают правительственные оптимисты, то в перспективе, ситуация на рынке труда может и ухудшиться. А ведь это прямой удар по наполняемости местных бюджетов, основу которых составляют налоги на трудовые доходы местного населения.
В Эстонии сложилась демократическая система взаимосвязей между самоуправлениями. Мы встречаемся с коллегами, делимся опытом и взаимодействуем на уровне Союза самоуправлений, Союза городов, выходим за пределы страны, участвуя в деятельности международных организаций, укрепляем связи с городами побратимами, которых у города Маарду сегодня 2 десятка в разных концах мира. Все это конечно помогает решать текущие и перспективные вопросы, но нередко требует заинтересованного участия и поддержки государства. А их то, как раз и нет, поэтому большинство наших инициатив остаются не реализованными, а те, что удается осуществить, строятся только на личном авторитете и взаимной заинтересованности руководителей самоуправлений.
Мы давно уже забыли, когда в последний раз правительство не только советовалось, но и приглашало на совещание руководство самоуправлений. А ведь впереди нас ожидает Административная реформа, которая должна быть всесторонне продумана и не внести ажиотажа в повседневную жизнь населения страны. Вот уж тот момент, когда государство должно обнаружить желание стать полисом, вступить с местными самоуправления в повседневный контакт и действовать сообща.
Таким образом, делается вывод, что выстраивание эффективной региональной политики не является для нынешнего правительства и законодателей страны приоритетным направлением в рамках общегосударственной программы развития. И это трудно объяснить, если отдавать отчет в том, что экономические, социальные, экологические и другие проблемы предельно обострились и сплелись в единый узел, который придется развязывать уже в ближайшее время.
Можно, в конце – концов, осуществить административную реформу и территориально перекроить регионы – процесс, который займет немало времени и отвлечет еще более немалые средства, причем без гарантий достижения желаемых результатов. Упомянутая программа обязательно должна быть принята законодательно, с тем, чтобы за отстающими в развитии регионами закрепить особый статус, например «регион повышенного социально – экономического риска» или «регион приоритетного развития». Закон должен гарантировать, что программа будет осуществляться при государственной финансовой поддержке. Чтобы разработать такую программу потребуется сконцентрировать усилия Парламента Эстонии, руководителей местных самоуправлений и крупных предприятий, ученых и ведущих специалистов. Это должен быть сплоченный коллектив единомышленников, способных рассматривать проблематику в самой широкой плоскости и предлагать эффективные решения. Такая программа стабилизации и развития регионов должна содержать систему мер и мероприятий срочного, среднесрочного и перспективного характера, что позволит работать поэтапно и четко фиксировать достигнутые результаты.
Исключительно важно объективно подойти к определению как территориальных, так и отраслевых приоритетов. Для этого необходимо иметь объективную панораму регионов во всех ракурсах и выявить наиболее слабые звенья, которым векторно и придать основное направление развития. Ведь при отсутствии согласованной и взаимоувязанной программы развития региона, опирающейся на понимание и поддержку руководства страны, практически не решить вопрос привлечения финансовых ресурсов со стороны местных, а тем более иностранных инвесторов, поскольку отсутствует благоприятный инвестиционный климат. Мелкие, разрозненные проекты не являются привлекательными и, кроме того, они не решают проблем развития территории. Инициатива и энергия деловых людей, зачастую, остается невостребованной и в связи с отсутствием внятной кредитной политики.
Вопрос стимулирования предпринимательской деятельности – это вообще отдельная проблема государства. С одной стороны, власть констатирует наличие безработицы, а с другой – ничего не делает, чтобы люди могли сами зарабатывать себе деньги. А, между тем, опыт развитых стран показывает, что средний класс формируется как раз за счет малого и среднего бизнеса, опирающегося на финансовую помощь и гарантии государства.
Другой стороной вопроса является профессиональная подготовка предпринимателей. Сегодня в Эстонии нет стройной системы подготовки и переподготовки предпринимательских кадров, вместо этого существует десятки бизнес-школ и курсовых структур, которые ведут несистемное обучение. А ведь еще недавно в стране появились т.н. бизнес – инкубаторы, одна из целей которых как раз и состояла именно в том, чтобы предприниматели могли изучить теорию и практику ведения дела и, получив необходимую подготовку, грамотно и цивилизовано строить свой бизнес. Однако и этот опыт остался без внимания и поддержки.

Валев Кальд
Лидер Объединённой Левой партии Эстонии

11-12 октября 2013 г., «Альтернативы регионального развития», Шабунинские чтения, г.Волгоград
Секционное заседание: Опыт интеграции: глобальные закономерности и локальная специфика

В Боснии и Герцеговине прошла первая за 22 года перепись населения: битва за этничность, язык и религиозность

Последнее исследование населения проводилось в 1991 году, перед войной и распадом Социалистической Федеративной Республики Югославии. Тогда население страны насчитывало около 4 400 000 человек: 43% мусульман, 31% сербов и 17% хорватов. Две последние переписи населения, проведенные во всем мире (кроме Ботсваны и Боснии), в Боснии были не в состоянии организовать. Поэтому послевоенная демографическая и статистическая картина страны до сих пор оставалась неизвестной.

Но процесс нынешней двухнедельной переписи населения проходил в напряженной политической атмосфере. Складывалось впечатление, что в Боснии и Герцеговине перепись населения – это борьба за то, чтобы насчитать как можно больше граждан собственной национальности. Месяцами велась агрессивная пропагандистская кампания, которую возглавляли политические и религиозные лидеры трех основных, так называемых “государствообразующих” народов – бошняков, сербов и хорватов. Они призывали население обязательно указать соответствующие национальность, вероисповедание и родной язык. Кстати, отвечать на эти вопросы в переписи не обязательно.

Громче всех агитировали представители бошняков. Ведь национальность “бошняк” – или “босняк”, как еще говорят, – появилась в официальном употреблении лишь после войны. До того, в бывшей Югославии, существовала национальность “Мусульманин”, и писали это слово с большой буквы. Теперь же возникла полная неразбериха: кто-то из мусульман в Боснии и Герцеговине называет себя боснийцем, кто-то продолжает считать, что он по национальности Мусульманин, а есть люди, которые определяют себя герцеговцами.

Член президиума Боснии и Герцеговины Бакир Изетбегович выступил по телевидению с обращением: “Предоставим другим быть теми, кто они есть, а мы будем горды тем, кто мы есть: мы – бошняки!”

Был выпущен и соответствующий рекламный ролик с песней, названной гимном переписи: “Я бошняк, моя вера – ислам, язык – боснийский. Это я и скажу на переписи. Я не имею права ошибиться из-за прошлого. Мне нельзя забыть эти три слова: в них сокрыт ключ моей судьбы”.

А главный епископ римских католиков в Боснии и Герцеговине Винко Пульич по поводу переписи направил послание, предупредив, что моральная обязанность всех верующих католиков – указать, что они католики-хорваты. Он потребовал от священников широко распространить это послание в среде прихожан. Так как католиками в стране являются главным образом хорваты, хотя и не все, то они должны были, по мнению церкви, объявить себя католиками-хорватами.

Как будто меньше проблем с определением своей национальности и вероисповедания было у сербов. Считается, что если ты серб, то обязательно православный. Однако в ходе переписи в Республике Сербской, являющейся составной частью Боснии и Герцеговины, зарегистрированы случаи нажима на нерешительных малограмотных и старых людей, чтобы они заявили себя сербами. Были в Республике Сербской скандалы и с тем, что переписчики-сербы порой отказались заполнять анкеты бошняков, которые хотели давать данные и про отсутствующих членов семьи.

Президент Республики Сербской Милорад Додик даже пригрозил уголовным преследованием тем, кто дает неточные данные. “Все, кто в ходе переписи будет давать ложные данные, уже через несколько месяцев будут привлечены к уголовной ответственности”, – сказал Додик.

В Боснии и Герцеговине всем сразу стало понятно, что Милорад Додик намекал на бошняков. Во время боснийской войны и в первые годы после нее значительная часть населения поменяла место жительства, многие стали беженцами за границей и там остались. А теперь, в начале октября, ожили многие пустые дома: из диаспоры в Европе, в Америке и Австралии приехали боснийцы, в основном бошняки, чтобы принять участие в переписи. Зачастую это лишь один представитель семьи, который стремился заполнить анкеты на всех остальных родственников. Правда, проживающие за границей могли это сделать сами, по почте, но тогда их бы не причислили к постоянным жителям страны.

Правда, приехали и сербы, постоянно проживающие в Сербии, и хорваты из Хорватии.

Всем казалось важным насчитать как можно больше своих соплеменников, потому что считается, что от этого этническая группа может получить политическую пользу: результаты переписи могут изменить систему этнических квот. Управление Боснии и Герцеговины на всех уровнях построено на сложном пропорциональном представительстве трех народов: бошняков, сербов и хорватов. А национальные меньшинства попадают в категорию “другие” и не только не имеют права принимать участие в распределении власти, но и лишены даже квот на рабочие места в государственных учреждениях. Поэтому полагают, что многие из них готовы были скрыть свою национальность.

Социолог Иван Шиякович, например, полагает, что национальным меньшинствам неудобно выделяться, и многие из них, прежде всего цыгане, примкнули к одной из трех главных этнических групп. То же самое произошло с теми гражданами, кто хотел бы себя определить боснийцами, или, как раньше, югославами, или европейцами: им трудно было вписать это в анкету. “Так как нынешний пересчет по национальному признаку похож на окончательную расправу, то политическая пропаганда была настолько сильной, что становилась неприличной”, – говорит Иван Шиякович.

Перепись как референдум о национальности

Были места, где в первый день переписи люди отправлялись в помещения комиссий переписчиков, чтобы “отдать свой голос”. Был случай, когда человек пытался заполнить анкеты на якобы существующих 27 своих детей. Часто слышались утверждения, что в семье по 20-30 членов, а дальше шло требование всех их зарегистрировать. Женщина в городе Баня-Лука в присутствии переписчиков потеряла самообладание и начала биться головой о стену квартиры. Разразился скандал в Герцеговине, где после конфликта с сербскими переписчиками умер пожилой бошняк. Было много случаев, когда люди отказывались принять переписчиков другой национальности. А есть граждане, которые в знак протеста и вовсе отказывались принимать участие в переписи.

“Оказывалось такое давление, – говорит политический аналитик из Боснии Таня Топич, – что многие люди попали в трудную ситуацию. На самом деле под угрозой оказались основные положения права людей на частную жизнь – по многим вопросам из анкеты переписи». Создалась атмосфера подсчета и сортировки граждан по этническому признаку, полагает политолог.

Важным считается даже соответствующее определение своего родного языка. До распада Югославии существовал сербско-хорватский язык. Потом его название изменилось. Боснийцы-бошняки язык назвали боснийским, сербы – сербским, хорваты – хорватским. В ходе переписи велась борьба, чтобы каждый свой родной язык именовал согласно строгим указаниям своих национальных лидеров.

Разошлись по «этническим загонам»

Этническая карта Боснии и Герцеговины

Таня Топич опасается, что эта атмосфера сохранится и после переписи, и это будет иметь практические последствия: каждая сторона будет пытаться интерпретировать результаты так, как ей выгодно, с того угла, который ей подходит. “Эту парадоксальную ситуацию вокруг переписи хорошо описал один наш публицист, напомнив, как наши национальные политические элиты, представители каждой из трех этнических общин, годами после войны старались изо всех сил доказать, что именно в их национальной общине больше всего погибших. А теперь ведется невероятная кампания и борьба, чтобы доказать, что численность членов их “этнического загона” самая большая”, – отмечает Топич.

Еще одна практическая деталь: пропорциональный принцип распределения власти между тремя главными этническими группами в Боснии построен на основе переписи населения 1991 года. Понятно, что будут настояния применить результаты новой переписи и к разделу власти.

Некоторые специалисты-демографы уже предупреждают, что результаты переписи в Боснии и Герцеговине могут оказаться недействительными. Таня Топич также отмечает тот факт, что в Боснии и Герцеговине огромное число неграмотных граждан. “С другой стороны, – говорит она, – во всем этом безумии вокруг переписи никто из националистических политических элит не беспокоится о том, что эта перепись покажет, что на всей территории Боснии и Герцеговины произошли страшных масштабов этнические чистки. Я опасаюсь, что в нашей стране не найдется ни одного города, ни одного населенного пункта, который бы имел многонациональный характер”.

Это факт, что вместо технического перепись в Боснии и Герцеговине стала центральным политическим вопросом, где решается, кто этнически сильнее и сплоченнее: бошняки, сербы или хорваты. А вопросы об условиях жизни, социальной структуре, уровне образования, здравоохранения и занятости остались вне интереса боснийского общества.

Профессор из Сараево Энвер Казаз делает необнадеживающий вывод: перепись покажет, что Босния из многоэтнической стала “трехэтнической” страной. “Она покажет страшное социальное расслоение, покажет демографическую катастрофу и тот факт, что наша политика трудоустройства, экономического развития, социальной защиты – это провалившаяся политика”, – говорит профессор.

Первые результаты переписи населения в Боснии и Герцеговине будут известны в январе следующего года.

Айя Куге, «Радио Свобода«

Почему в России не получается «правильная» империя?

В политологии хорошо известно представление о России, как «империи наоборот». Как неоднократно отмечал председатель Движения развития Юрий Крупнов, Россия – это «неправильная империя, империя наоборот», а если конкретно, то не империя, а держава, основывающаяся на принципе личности. В свое время анализу этого феномена «империи наоборот» было посвящено немало легальных и нелегальных исследований в Советском Союзе. И, по сути, осознание этой «неправильности» России как империи было одним из важнейших оснований московского национализма, который убил СССР и сейчас добивает Россию.

В чем же состоит эта «неправильность»?

Во-первых, в том, что по мере своего расширения Россия не грабит окраины, а поднимает их, в результате чего окраины живут лучше, чем центральные регионы («метрополия»). Это касается как экономической стороны дела (более высокий уровень жизни на окраинах), так и политической (более либеральный режим, более развитое самоуправления на окраинах).

Во-вторых, в категорическом неприятии любых форм расизма и в наделении населения новых регионов сразу правами, равными с правами населения «метрополии». По мнению Крупнова, именно в этом проявляется отличие державного принципа от имперского: «являться мировой державой – значит, предлагать и определять наиболее приемлемый для мира — т.е. для личности каждого человека, народа и страны — порядок».

С точки зрения данной модели разрушение СССР представляло собой отказ от «империи наоборот» и победу московского национализма как массовой идеологии. Одновременно имела место победа старой и новой номенклатуры в борьбе за приватизацию государственных активов под прикрытием идеологии московского национализма. Однако не подлежит никакому сомнению, что сама эта номенклатура была искренним носителем данной идеологии.

На сегодняшний день Российская Федерация продолжает попытку построить «правильную» империю – либеральную, основанную на ограблении «колоний» (бывших постсоветских республик), захвате там активов и отказе от взятия на себя ответственности за их развитие. Программа либеральной империи была запущена еще в 2003–2004 годах тогдашним лидером «Союза правых сил» Анатолием Чубайсом и с тех пор вошла в ядро официальной российской идеологии. Однако ход ее реализации приводит к парадоксальным, казалось бы, результатам: в той мере, в какой данная программа успешно реализуется, она влечет серьезные издержки для России: требует затраты миллиардов долларов на укрепление своего влияния в тех или иных странах. А в тех редких случаях, когда рейдерский либерал-империализм приносит дивиденды, эти дивиденды локализуются на счетах отдельных частных лиц и, как правило, вывозятся из страны (деньги) либо передаются иностранным собственникам (активы). При этом все несырьевые активы подлежат постепенному уничтожению.

Еще более парадоксально другое. Даже создание самой жесткой формы империализма – финансового империализма – в реальных условиях не может быть осуществлено Россией по «правильной» схеме. Создание своей региональной валюты и навязывание ее странам-колониям с тем, чтобы «за бумажки» скупать и контролировать собственность в них (то есть, стать региональной империей по аналогии с глобальными США) требует, в первую очередь, формирования регионального рынка, в котором национальная валюта «метрополии» была бы навязана в качестве валюты расчетов.

Но сформировать такой рынок без собственной промышленной системы невозможно. Именно для этого нужна «технологическая вертикаль», на которой основано современное действие транснациональных корпораций (от фундаментальной науки до массового производства). Необходимо контролировать ключевые звенья этой иерархии и привязывать «колонии» к своим технологическим центрам.

В недавно вышедшем докладе Института демографии, миграции и регионального развития очень наглядно показана схема организации такого регионального рынка. При создании региональной империи метрополия должна контролировать все пять звеньев промышленного производства, развивая верхние три на своей территории и располагая в колониях нижние два.

Однако Россия, организуя на своей территории отверточную индустриализацию (правая часть схемы) и сама выступая колонией, лишается возможности создавать такой рынок.

Если же такого рынка нет, а метрополия имеет положительный платежный баланс с колониями лишь за счет экспорта туда углеводородов, то никакой империи, в том числе – финансовой – не получится. Потому что метрополия будет вынуждена оплачивать из своих сырьевых доходов хотя бы минимальную военно-политическую и социально-демографическую стабильность в колониях, а также их хотя бы минимально дружественный по отношению к себе нейтралитет. То есть, даже «отэксплуатировать» колонии у такой «империи» не получится.

Именно поэтому в политэкономическом плане Россия сегодня не выстраивает империю (пусть и либеральную) с ядром в Российской Федерации, а сжимает метрополию до размеров «Большой Москвы», превращая остальную территорию страны в колонии, замещая коренное население мигрантами и снижая тем самым издержки. Однако содержать огромную северную территорию на подобных основаниях длительное время невозможно, особенно – в условиях близости Китая и бурлящего исламского мира. Поэтому Россия для сохранения собственной целостности вынуждена полагаться на поддержку США и балансирование в системе отношений между США, Китаем, Японией, Евросоюзом и мусульманским миром Юго-Западной Евразии. А это значит, что Москва уже в среднесрочной перспективе может быть вовлечена в новый конфликт и нынешняя реформа Восточного военного округа может иметь весьма конкретный и скорбный для России практический смысл.

Юрий Царик, Проектное государство

К вопросу о целесообразности проведения международной конференции черкесских организаций по ситуации в Сирии

Как известно, ареал расселения народов черкесского мира расположен на территориях нескольких российских регионов. Кабардинцы, адыги, черкесы и шапсуги населяют Кабардино-Балкарию, Адыгею и Карачаево-Черкессию. Немалая часть народа проживает и за пределами своей исторической родины. Большая диаспора черкесов существует в Сирии, и с началом революционных событий в регионе, судьба этого малого народа страны серьезно взволновала черкесов всего мира.

В частности, в последнее время все активнее продвигается идея созыва Международной конференции черкесских организаций по ситуации в Сирии, главной целью которой станет признание Россией геноцида черкесского народа и принятие сирийских черкесов на свою историческую родину. Но неизбежно возникает вопрос: почему данное масштабное мероприятие, требующее огромных финансовых и людских затрат на организацию, не ставит своей основной задачей разработку программы действий непосредственной помощи черкесам в Сирии, остро нуждающимся как минимум в гуманитарной и медицинской поддержке? Безусловно, именно этих действий сегодня прежде всего ожидают находящиеся в условиях разрушительной войны черкесы от своих соотечественников. Между тем, ответ на это вопрос кроется в инициаторах данного проекта, смысл и целесообразность которого не может не вызывать сомнений.

Прежде всего, напомним, что идея конференции появилась на заседании координационного совета черкесских организаций России 14 июля в Майкопе. По итогам заседания черкесские неправительственные организации России направили обращение черкесским коллегам из Турции о необходимости, «отложив политические и идеологические разногласия, объединив свои усилия, провести в октябре 2013 года в Стамбуле конференцию всех без исключения черкесских НПО России, Турции, Иордании, Израиля, США, Сирии, Германии и Австралии». Необходимость созыва конференции ее инициаторы объяснили в первую очередь ухудшением ситуации в Сирии и угрозой нанесения военного удара по стране силами западной коалиции. Председатель общественного движения республики «Адыгэ-Хасэ – Черкесский парламент» Адам Богус также придерживается мнения, что «в случае падения режима Башара Асада, повстанцы первыми расправятся с национальными меньшинствами, поскольку черкесы в Сирии были достаточно лояльны и близки к действующей власти».

Обеспокоенность судьбой диаспоры в Сирии высказали также черкесские организации Турции, Иордании, Сирии и Германии, поддержав идею проведения конференции в Стамбуле или в любом другом месте. Отметим, что выбор Стамбула в качестве места проведения съезда был обусловлен тем, что принять в России 100 тысяч черкесских соотечественников организаторам представляется проблематичным. Кроме того, в Турции проживает самая многочисленная черкесская диаспора – около 6,5 миллиона черкесов или более 8 % от населения страны. Также у этой страны безвизовый режим с большинством государств, откуда могут прибывать представители черкесских организаций.

Однако инициаторы проекта уже вначале подготовки мероприятия столкнулись с рядом проблем, что вынудило их, в конечном счете, отложить конференцию на неопределенный срок. Прежде всего, по информации Международной черкесской организации (МЧА), заседание координационного совета черкесских организации РФ, на котором было принято решение провести в Стамбуле конференцию, нельзя считать состоявшимися по причине отсутствия большого количества постоянных членов-учредителей совета. Также отмечается, что координационный совет черкесских организаций Российской Федерации не уполномочен обращаться к черкесским неправительственным организациям Турции или других стран.

Не смогли найти согласия в данном вопросе и черкесские организации Турции. В частности, споры возникли на тему, кто будет выступать организатором мероприятия. Так, Инициатива черкесского права заявляет, что готова взять на себя проведение в городе Стамбул конференции «О черкесском сообществе в Сирийской Арабской Республике» совместно с Всемирным комитетом солидарности черкесов и Федерацией черкесских организаций. Однако против проведения конференции в Стамбуле выступает Федерация кавказских организаций.

Со своей стороны генеральный директор Центра этноконфессиональных проблем в СМИ при Союзе журналистов России Сулиета Кусова-Чухо обращает внимание на «разрозненность, отсутствие политической воли и силы в организациях в общественных по черкесскому вопросу».

Неизбежно возникает вопрос, есть ли смысл в данной конференции и, самое главное, насколько отвечает данное мероприятие реалиям современной действительности? Так, основной упор инициаторы события делают на том, что черкесы Сирии подвержены гонениям и репрессиям, а правительство России, инициировавшей переселение народа, бездействует. Но так ли это на самом деле?

Согласно данным международных правозащитных организаций, черкесы в Сирии не подвержены гонениям и репрессиям ни со стороны правительства, ни со стороны вооруженной оппозиции. Равнодушна ли Россия к черкесам Сирии? Только в октябре 2012 года Кабардино-Балкария приняла около 500 сирийских беженцев, в Карачаево-Черкессию и Адыгею переселились по 200 человек. А Министерство образования и науки РФ предоставило бюджетные места гражданам Сирии, которые учились в России на платной основе. Поскольку возможное возвращение студентов в Сирию может создать прямую угрозу для жизни этих студентов, по решению Минобрнауки на бюджетные места в Кабардино-Балкарском государственном университете переведут 104 сирийских студентов, которые сейчас учатся в этом вузе. Еще 16 человек, проживавших до недавнего времени в Сирии, будут бесплатно учиться в Адыгейском государственном университете. В университете также будут предоставлены учебные места членам семей сирийских черкесов, переехавших в Майкоп.

Между тем, большое внимание к черкесской проблеме мировой общественности и неправильная трактовка актуальных проблем современных черкесов побудила правительство РФ провести ряд круглых столов на тему современного положения малого народа России. В частности, в начале октября 2013 года развитие современной черкесской культуры и процессы, происходящие в многочисленной диаспоре черкесов в странах Ближнего Востока обсудили за круглым столом «Черкесы в современной России и за рубежом: грани государственной политики». В мероприятии приняли участие: замруководителя Федерального агентства по делам СНГ, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству Георгий Мурадов, ректор Кабардино-Балкарского государственного университета Барасби Карамурзов, вице-президент Международной черкесской ассоциации, председатель «Адыгэ Хасэ» причерноморских адыгов-шапсугов Маджид Чачух, директор Национального музея Республики Адыгея Фатима Джигунова, организатор художественной выставки «Оттенки черкесского» Дина Хашхожева, активист Черкесского благотворительного общества Иордании, советник руководителя Черкесского благотворительного общества Сирии Хишам Машфеж и многие другие. Со своей стороны Маджид Чачух заявил, что «в России очень многое сегодня делается для сохранения черкесской культурной идентичности». Георгий Мурадов отметил, что Федеральное агентство уделяет большое внимание всему спектру многонациональных народов, проживающих за рубежом. «Мы активно работаем с черкесскими диаспорами, живущими в Турции, Сирии, Иордании, Германии и США. Россотрудничество регулярно принимает лидеров молодёжных черкесских групп. Многие после этих встреч говорят, что у них поменялось отношение к России. Молодёжь из Сирии, Иордании, Турции по понятным причинам не может общаться друг с другом, и решению этой проблемы способствует КБГУ», — рассказал Мурадов, подчеркнув, что всё это фрагменты единой государственной политики по сохранению многонационального народа, входящего в абхазо-черкесскую группу народов. «В нашем единстве и есть наше богатство и будущее. И в облик современной России вписан облик абхазо-черкесских народов», – уверенно заявил политик.

На чем, в таком случае, базируются идеологи черкесских национальных устремлений? Прежде всего, стоит сказать, что сводятся они к 3 основным целям: признанию геноцида, объединению черкесских территорий и возвращению изгнанного населения на Северный Кавказ. При этом радикально настроенные националисты отказываются от обсуждения черкесского вопроса с экспертным сообществом, осуществляя активное давление на региональную и федеральную власть. С целью добиться выполнения своих требований они используют в качестве идеологической основы своего движения фальсифицированные версии истории, в которой учитываются исключительно те мельчайшие факты, которые подтверждают теорию геноцида, в то время как огромный массив информации, опровергающий ее, полностью замалчивается и нигде не упоминается.

На удивление сильно обеспокоено судьбой черкесов и США, по инициативе которых над сирийской диаспорой, как и всем народом Сирии, нависла угроза прямого уничтожения. Так, небольшая делегация американских черкесов недавно встречалась с Робертом Менендесом, американским сенатором-демократом, представляющий штат Нью-Джерси в Конгрессе США, чтобы просить о гуманитарной помощи для сирийских черкесов, находящихся сейчас в опасности. В частности, делегация надеялась, что Соединенные Штаты могут посчитать возможным предоставление убежища сирийским черкесам, проживающим в районах военных действий в Сирии.

Моментальный ответ американского правительства на инициативу помочь в данном вопросе удивил даже черкесов. Так, письмо делегации было рассмотрено в кратчайший срок, меньше чем через 24 часа после встречи офис сенатора Менендеса направил официальный запрос президенту США Бараку Обаме. В нем содержится просьба о немедленной помощи всем сирийским гражданам, «чтобы… сирийские граждане, мигрировавшие в Соединенные Штаты, могли оставаться в стране, получив Статус временной защиты (Temporary Protected Status)».

Президент США дал ответ незамедлительно. «В соответствии с условиями Статуса временной защиты, сирийским гражданам (в том числе и черкесам в Соединенных Штатах, имеющим сирийский паспорт) будет разрешено остаться в Соединенных Штатах в течение неопределенного периода времени, потенциально бесконечно», – официально гарантировал Барак Обама. В свою очередь черкесская делегация заверила, что «будет настаивать на том, чтобы Правительство Соединенных Штатов продолжало оказывать помощь черкесам в этом вопросе». Таким образом, в качестве покровителя черкесского народа и представителя его интересов, США уже сегодня пытается получить легитимное право вмешиваться во внутренние дела стран, на территории которых проживают представители этого народа, прежде всего, России и Сирии.

Но почему требования черкесских национальных активистов априори не осуществимы и лишены смысла? Во-первых, инициаторы конференции утверждают, что «зарубежная диаспора – это черкесы, они сохранили адыгские культуру, обычаи и язык, они не отличаются от черкесов России и имеют общую родину. Отсюда сирийские и другие черкесы имеют полное право переехать на свою историческую родину – Северный Кавказ». Но так ли это в действительности? Фактически, за годы, проведенные за рубежом, потомки черкесов в огромнейшей степени ассимилировались. Если Россия, которую обвиняют в целенаправленном уничтожении целого народа, делала все, чтобы сохранить его культуру и национальную идентичность, предоставляя им письменность и книги на родном языке, в Турции и в других странах расселения, их этничность усиленно стирали, запрещая называться адыгами и говорить на своем языке. Практически все этнографы и лингвисты убеждены, что за 150 лет такой политики зарубежные диаспоры гораздо больше общего имеют с турками и арабами, чем с черкесами своей исторической родины. При этом, по мнению ученых, одной из наиболее ассимилированных черкесских диаспор является именно сирийская. Фактически, представители черкесских диаспор сегодня обладают другой ментальностью, характерной для народов государств их нового проживания. Эти люди приверженцы более радикального ислама, не характерного для населяющих Кавказ народов России, восприятие которой также абсолютно другое. К настоящему моменту потомки адыгов практически потеряли свою культуру, обычаи и язык. Именно поэтому, сегодня местные власти, прежде всего, организуют черкесским переселенцам из зарубежа курсы не только русского, но и черкесского языка.

Таким образом, требования черкесских активистов о возвращении на историческую родину части своего народа априори не осуществимы. Черкесы Сирии, Турции и Иордании – это уже совсем другой народ, обладающей ментальностью арабов и турок, принявший их язык и культуру. Поэтому покинувший 150 лет назад Северный Кавказ черкесский народ сегодня больше не существует, а значит и обратно вернутся совсем другие люди.

Кроме того, в случае переселения неизбежно встанет вопрос: кого считать черкесом и по какому принципу определять принадлежность человека к черкесской нации? В данном случае абсолютно исключается принцип языка – 99% зарубежных черкесов его не знает, а также не сыграет роли и внешний вид, сильно изменившийся за 150 лет проживания в других природных и культурных реалиях. Остается полагаться на клятвенные заверения самого человека. Ведь даже документы нельзя рассматривать как доказательство принадлежности к нации. Известно, что вследствие санкционированной турецкими властями политики, многие черкесы были вынуждены указать в паспортах, что они турки.

Но, даже решив каким-либо образом эти проблемы, можно ли быть уверенными в том, что переселившиеся черкесы легко и гармонично вольются в жизнь народов Кавказа? Действительность говорит, что определенно – нет. Перемещение огромного количества людей с другой культурой не может пройти быстро и безболезненно.

Необходимо обратить внимание и на то, что многие черкесы в России сегодня репатриацию сирийских граждан не поддерживают и относятся к ней крайне осторожно. Например, российские адыги справедливо опасаются роста безработицы с притоком новых поселенцев, размещение и обустройство которых ляжет тяжелым бременем на ограниченный бюджет кавказских республик. Сегодня в больницах, детских садах и институтах не хватает мест самим жителям региона. В связи с этим, многие черкесы испытывают чувство негодования и ревности по поводу того, что переселенцам дают землю, бесплатные места в университете, кредиты под низкие проценты, в то время когда коренные жители, включая адыгов, всего этого получить не могут.

Таким образом, становится ясно, что предполагаемая конференция черкесских организаций не имеет под собой никакого смысла. Безусловно, в России геноцид черкесов не будет признан никогда только потому, что его никогда не существовало, а все утверждения в обратном — всего лишь попытка добиться конкретных политических целей и вмешаться во внутренние дела страны, ослабляя ее и дестабилизируя и без того сложную обстановку на Кавказе.

Очевидно, что черкесам Сирии сегодня, прежде всего, необходима стабилизация ситуации в своем государстве, а не добровольно-принудительное отправление в чужую для них страну под псевдо национальными лозунгами. Именно поэтому черкесским активистам следует добиваться от чутко реагирующих на их просьбы Соединенных Штатов не готовности принять у себя вынужденных эвакуироваться из своей стран людей, а сделать все возможное для того, чтобы им не нужно было никуда эвакуироваться. Что касается российской стороны, то наиболее целесообразным для черкесских организаций, безусловно, было бы оказать поддержку Москве в продвижении идеи мирного урегулирования сирийского конфликта, а не выдвигать исторически неверные обвинения и требовать действий, лишь осложняющих жизнь черкесов России.

Таким образом, очевидно, что цели гипотетической конференции лишены смысла и идут вразрез с интересами черкесского народа, гораздо больше нуждающегося сегодня в реальной финансовой и гуманитарной помощи, а не бесполезном и пустом собрании выражающих далеко не черкесские интересы делегатов.

Юлия Чмеленко, kavkazoved.info

Брюссель форсирует «татаризацию» Крыма

Пока большинство крымчан пытаются мрачно и молчаливо игнорировать «евроинтеграционную» скачку украинской власти, их судьбу уже, похоже, решили в Брюсселе. Во всяком случае, в европейских структурах невиданными для тамошней бюрократии темпами кипит работа над превращением Крыма… в татарское государственное образование со всеми вытекающими последствиями.

Судите сами: в конце августа Верховный комиссар ОБСЕ по делам национальных меньшинств Кнут Воллебек опубликовал доклад под названием «Интеграция ранее депортированных лиц в Крыму».

Главный посыл доклада: меджлис должен быть легализован. 19 сентября в Симферополь явился комиссар ЕС по вопросам расширения Штефан Фюле, по-хозяйски созвавший совместное совещание с нелегитимным меджлисом и вполне пока легальной властью автономии. И там так же одной из главных тем была легализация меджлиса. Наконец, вчера в подкомитете Европарламента по правам человека глава Европейской дипломатической службы Восточного партнерства Дирк Шубель докладывал парламентариям… о положении крымских татар.

Что ж за кризис-то такой? По какому поводу ажиотаж? Может, у нас тут война и этнические чистки? Может, началась вторая депортация? Или злые крымские шовинисты жгут мечети и взорвали дом самого Мустафы Джемилева?

Нет, конечно. Судя по всему, у Брюсселя есть свой план в отношении нашего полуострова, и там решили не дожидаться такой ерундовой формальности, как юридическое закрепление вассалитета Киева. А чего ждать? Евросапоги украинские бояре уже целуют не отрываясь, можно и не церемониться.

Вчерашнее заседание подкомитета Европарламента пресс-служба меджлиса лукаво обозвала «срочными специальными парламентскими слушаниями», посвященными крымско-татарскому вопросу. В том, что это не так, любой желающий может убедиться, зайдя, например, на сайт UNPO – Организации непредставленных наций и народов (там раньше всех дали сообщение о заседании).

«На сегодняшнем заседании подкомитета Европарламента по правам человека (DROI) рассмотрен вопрос о положении крымских татар. Глава Европейской дипломатической службы Восточного партнерства г-н Дирк Шубель проинформировал парламент об историческом фоне крымско-татарского вопроса и о последних усилиях, направленных на решение стоящих перед ними проблем после возвращения на Родину. Господин Шубель заострил внимание на итогах переговоров, которые проходили в Симферополе 19 сентября 2013 года. Эти переговоры, инициированные комиссаром Фюле по согласованию с украинским МИДом, с участием вышеупомянутых членов меджлиса крымско-татарского народа и представителей крымского правительства», — сообщает UNPO.

Вариант меджлиса: «В Брюсселе, в Европарламенте состоялись срочные специальные парламентские слушания, на которых был заслушан отчет Службы Внешних Связей Европейского Союза «По неотложной ситуации с правами человека в отношении крымских татар». В отчете представитель Службы внешних связей Дирк Шубель проинформировал о проектах, осуществляемых Европейским Союзом в Крыму и постоянном мониторинге в области прав человека в отношении крымских татар».

Впрочем, лёгкое меджлисовское враньё – ерунда и детали. В целом процесс идет, и идет стремительно. Подкомитет – цветочки. Да и итоговых документов он никаких не принял. Но, раз уж депутаты протирали штаны и юбки, есть все шансы в итоге получить и резолюцию Европарламента, чётко предписывающую ввести в Крыму национальные органы власти. Не для всех, разумеется, а для «самых обездоленных».

Наплевать, что такие органы не предусмотрены конституциями Украины и Крыма, наплевать, что остальное население полуострова никто об этом не спрашивал и не спросит. До лампочки, что то же «остальное население» никак не сможет влиять на этнические властные структуры, которые будут решать и вопросы, касающиеся нас всех. Да, в общем-то, по барабану европейцам и суть демократии, если дело идет о «бантустане».

Главная база Черноморского флота – вот то, что их по-настоящему беспокоит. Ну не крымско-татарский же вопрос, в самом деле, не даёт спать евродепутатам, когда в их собственных странах — экономический кризис, идет сокращение социальных программ, а за горизонтом отсвечивают сполохи сирийского конфликта?

Ребят из Брюсселя понять можно: надо ковать железо, пока горячо. Пока шушера с киевского Олимпа делает «три раза ку», ползает на коленях в намордниках, и радуется. Пока еще есть задор и темп.

Собственно, брюссельские парни делают сейчас то, чего все два десятка лет хотела, но и боялась украинская власть всех мастей: переформатировать самый русский регион страны в крымско-татарский. Задавить «пятую колонну», превратив «неправильных» крымчан в людей второго сорта. Только Киев, даже при ющеноидах, этого боялся, потому что понимал, чем дело может закончиться. А Западу бояться нечего. «Это ваши проблемы», — скажет Брюссель в случае чего. И тут же великодушно возьмётся их решать.

Как «цивилизованное сообщество» решает проблемы недочеловеков, мы все прекрасно знаем…

Алексей Неживой, «Крымское эхо«

Невротический страх диаспор

Почему народ в провинции боится мигрантов

Политический социолог Алексей Рощин, основываясь на своей исследовательской практике, уже проанализировал отношение человека «из-за МКАД» к власти, системе ЖКХ, медицине, правоохранительной системе и бизнесменам. Сегодня он рассказывает о том, как россияне относятся к такой злободневной теме, как мигранты.

В СССР фактор «многонациональности советского народа» обывателей особо не беспокоил. Страна была хоть и велика и многолюдна, но в силу известных институтов прописки и нерешенности «квартирного вопроса» социальная мобильность населения была не очень велика. В основном советские люди сидели по своим «национальным квартирам», а если кто куда и ехал, то скорее русские в другие республики, чем оттуда тамошние жители с другим разрезом глаз — в Россию.

Ситуация изменилась после распада Советского Союза. В отделившихся некогда братских республиках довольно скоро стало банально нечего есть, и народ оттуда потянулся в новоявленную РФ — в надежде обменять свой (обычно малоквалифицированный) труд на некоторую долю российских нефтебаксов. Так в России, причем сразу в большом количестве, появились мигранты.

Вопрос отношения к мигрантам уже давно больной для российского общества. В большинстве своем российские обыватели мигрантов не просто не любят и не ценят — они вдобавок ко всему их по-настоящему боятся. В чем причина этого страха?

А страх, безусловно, присутствует. На эксплуатации этого страха в России взошла и упорно пытается завоевать все большее политическое пространство новая политическая сила — русские националисты.

Иррациональная боязнь пришельцев

Их основная специализация в России — защита невротизированного постсоветского обывателя от зловещей фигуры, которую мы здесь обобщенно обозначим как Нацмен (он же Мигрант, ЛКН, «чуркан» и т. д., разнообразие велико). Чем же, собственно, Нацмен так пугает обывателя? Почему «борцы с нацменами» смогли выделиться в отдельную силу — ведь это означает, что страх перед Нацменом оказался у обывателя сопоставим по силе со страхом перед более традиционными «пугалами» и объектами ненависти — Чиновником и Бизнесменом?

Основы могущества Чиновника и Бизнесмена (и, соответственно, причины порождаемой ими тревоги) вполне понятны: в первом случае это власть, во втором — деньги. Властью и деньгами обычный обыватель обделен, и поэтому, как мы показывали ранее, он чувствует себя перед ними беззащитным, так сказать, «голеньким».

Но, казалось бы, что такого страшного в представителях нацменьшинств? На первый взгляд, страх перед ними кажется каким-то иррациональным. Ведь подавляющая часть «нацменов» от обычных обывателей ничем не отличается, кроме разве что разреза глаз да забавного акцента, а то и просто недостаточного знания русского языка. Более того, многие «нацмены» (например, таджики на стройке), наоборот, очевидно много беднее среднего обывателя (и, видимо, поэтому зачастую соглашаются выполнять работу за такие суммы, которыми российский обыватель брезгует). Да и власти вроде бы у подавляющей части нацменов еще меньше, чем у обывателя (то есть меньше «нуля»).

Откуда ж этот иррациональный ужас, который, по законам фобии, то и дело переходит в ненависть? Некоторые даже начинают объяснять его какими-то якобы особенностями русского народа — врожденной ксенофобией, общинным сознанием и т. д. На самом деле все намного проще. У каждого отдельного «нацмена» может быть очень мало денег и совсем никакой власти, но обыватель все равно его боится, так как видит за ним тень всесильной Диаспоры.

Таинственная организация

В принципе, «диаспора» — мудреное слово, им козыряют в основном на националистических форумах «продвинутые» обыватели, стоящие на грани превращения в «пехоту» националистических движений. Средний обыватель не так уж образован, слова «диаспора» может вообще не знать, однако общий смысл термина чувствует, что называется, печенкой. В простонародном понимании та же самая идея диаспоры выражается расхожей фразой «они там все заодно».

То есть в представлении среднего российского провинциала каждый нацмен в отдельности может ничего собой не представлять, однако за каждым из них стоит некая могущественная организация из его соплеменников. И вот эти самые объединенные соплеменники всегда готовы предоставить нацмену поддержку и вытащить его из любых неприятностей, в особенности если эти неприятности вызваны конфликтом с бесправным, беззащитным и никому не нужным российским обывателем.

Интересно, что не только у рядовых обывателей, но и у «продвинутых» и даже их вождей из числа «идейных националистов» представления о «диаспоре» самые размытые. Мало кто представляет себе, как эта организация (организации) функционирует (-ют), кто там у них главный, есть ли у них штаб-квартира, каким образом принимаются решения и т. д. По сути, даже националистам о диаспорах известно лишь то, что диаспоры есть, — и этого знания достаточно. Лишняя таинственность и недосказанность здесь только создает дополнительный ореол страха, так как все не до конца понятное пугает.

В любом случае и самому простодушному обывателю понятно, что таинственные диаспоры могут «скинуться» и решить для своих «нацменов» любые проблемы с подкупом «властей предержащих» (то есть Диаспора способна действовать как Бизнесмен) или же, через своих отдельных представителей в структурах власти, просто решить все проблемы (то есть Диаспора способна действовать и как Чиновник).

В представлении российских обывателей о «всемогущих диаспорах» как нигде видна невротическая составляющая. Дело в том, что постсоветский обыватель в социуме не просто одинок — он чувствует себя брошенным.

И это не универсальное, неоднократно описанное выдающимися философами Запада экзистенциальное одиночество, присущее человеку во все времена и во всех странах. Мы здесь говорим об одиночестве социальном или даже, точнее сказать, политическом. Российский провинциал полностью предоставлен самому себе; местное самоуправление в российской структуре власти является фикцией, политическая активность, не связанная с обслуживанием местных органов власти, придушена по максимуму, всякого рода самодеятельные общественные организации, клубы по интересам, советы жильцов, советы родителей и т. д. находятся в зачаточном или уже сразу в посмертном состоянии.

Заброшенность русского человека

А самое главное — полностью, напрочь и навсегда советская власть отбила у обывателей охоту к любого рода силовым объединениям. Таким образом, ни сотрудничать с другими рядовыми гражданами, ни влиять на силовые органы власти обыватель неспособен, да и не имеет возможности. Он одинок.

Любопытно, каким образом в головах у жителей российской провинции эта беззащитность, неспособность совместно отстаивать свои интересы компенсируется на рациональном уровне. Часто такого рода неспособность обозначается как признак цивилизованности. Нацмены, мол, образуют диаспоры, потому что они дикари. А вот, скажем, татары, по мнению обывателей, являются цивилизованным народом: они диаспор не образуют, и, соответственно, обыватели их не боятся. «И мы, русские, тоже не образуем диаспор, потому что мы — цивилизованные, мы — европейцы!» — подобные мнения тоже часто приходится слышать.

Отсюда и также очень часто встречающееся чувство в отношении представителей нацменьшинств — обида. «Зачем они образуют диаспоры?! Это нечестно!» На форумах националистов в связи с этим нередко звучит и «крик души» — что диаспоры надо запретить. Законодательно.

Очевидно, что в основе этого страха перед нацменами и их диаспорами собственное сильнейшим образом фрустрированное и оттого вытесненное желание обывателя быть под защитой какой-то сильной и доброй к нему общности.

Что же предлагают в связи со всем этим обывателю националисты? Какой именно «товар» он у них покупает?

Этот товар из того же разряда «ложных защит». Предлагается не повысить уровень защищенности обывателя, а сначала ограничить, а затем просто убрать, элиминировать раздражающий фактор. Как либералы предлагают ограничить всевластие чиновников, коммунисты — загнобить и придушить бизнесменов, так и нацисты всего лишь обещают ограничить для «нацменов» и «мигрантов» возможности въезда в страну, передвижения по стране, а в перспективе — и вовсе запретить им появляться в России.

В идеале «русских националистов» возникает «Русская республика» — полностью однородная в национальном отношении страна, где нет ни нацменов, ни мигрантов, а все жители в равной степени абсолютно одиноки, беззащитны и беспомощны перед Властью (очевидно — властью русских нацистов). И подразумевается, что эта однородность оставшихся в стране «чистокровных русских» каким-то образом утешит.

В сущности, здесь мы имеем очень интересный феномен «национальной претензии» провинциалов к «пришельцам»: ничего, в сущности, не имея против пришельцев как таковых, обыватель не может им простить сохраняющейся у них (пусть даже гипотетически) способности действовать сообща и не бросать в беде своих. Это слишком напоминает русскому обывателю о чем-то, что, возможно, и у него было когда-то, но что он утратил навсегда. Когда перестал быть «диким» и стал «европейцем», конечно же…

Алексей Рощин, социолог, «Русская планета«

Евразийский союз будет исключительно экономической структурой?

На днях белорусский президент А.Г. Лукашенко совершил поездку в Астану, где провёл переговоры с президентом Казахстана Н.А. Назарбаевым. Главными темами обсуждения стали двусторонние белорусско-казахстанские отношения, а также будущее евразийской интеграции и согласование общих подходов двух стран в этом вопросе.

Как известно, Таможенный союз России, Казахстана и Белоруссии действует с 1 июля 2010 года. Он был создан для формирования единой таможенной территории, в пределах которой не применяются таможенные пошлины и ограничения экономического характера, за исключением специальных защитных, антидемпинговых и компенсационных мер. С 1 июля 2011 года таможенные органы прекратили контроль на внутренних границах Таможенного союза. С 1 января 2012 года начали действовать 17 международных договоров, которые и составляют юридическую основу ЕЭП – Единого экономического пространства членов ТС.

Двусторонние отношения Казахстана и Белоруссии являются достаточно прочными и стабильными. Между тем в связи с так пока и не решённой до конца проблемой нефтяного баланса между Белоруссией и Россией (беспошлинных поставок российской нефти и допустимых объёмов экспорта нефтепродуктов из Белоруссии в страны Евросоюза, в Россию и Украину) белорусская экономика испытывает в текущем году определённые сложности, что не могло не отразиться и на торговых связях с Казахстаном. Так, в январе-июле 2013 года наблюдалось заметное сокращение объемов взаимной внешней торговли. По сравнению с соответствующим периодом 2012 года экспорт белорусских товаров сократился на 4,6%, импорт – на 31,7%. Объём экспорта в январе-июле составил 458,2 млн. долларов, импорта – 50,7 млн. долларов. Таким образом, сальдо внешней торговли с Казахстаном для Белоруссии является положительным и составило 407,5 млн. долларов (в январе-июле 2012 года – 406,3 млн. долларов).

Несмотря на падение физических объёмов белорусского экспорта, чисто в финансовом плане Минск смог сохранить выгодный для себя баланс и ничего не потерял. Для Белоруссии, испытывающей постоянную нехватку сырья и энергоресурсов, крайне важно стремиться к получению максимального положительного сальдо в торговле с любым партнёром. Обеспеченный собственным сырьём и ресурсами Казахстан может позволить себе сложившийся минус в 407,5 млн. долларов, так как для Астаны более важно приобретение нужной Казахстану белорусской продукции. В белорусском экспорте в Казахстан преобладают сельскохозяйственная техника (в январе-июле 2013 года было поставлено товаров на 38,5 млн. долларов), тракторы и седельные тягачи (37,6 млн. долларов), шины (36,4 млн. долларов), мебель, включая медицинскую (29,4 млн. долларов), грузовые автомобили (26,8 млн. долларов), говядина (21,1 млн. долларов), сахар (18,7 млн. долларов), молоко и сливки (18,3 млн. долларов), лекарственные средства (10,2 млн. долларов), столярные строительные изделия (10 млн. долларов), сливочное масло (9,5 млн. долларов).

Из Казахстана в Белоруссию поступают черные металлы (17,4 млн. долларов), необработанный алюминий (7,8 млн. долларов), хлопковое волокно и пшеница (3,9 млн. долларов по каждой товарной позиции), грузовые автомобили (3,2 млн. долларов), медные отходы и лом (3 млн. долларов), минеральные смешанные удобрения (1,6 млн. долларов).

Как видно из приведённых выше показателей, торговые отношения между странами не являются ключевыми для обеих экономик, на что также влияет и сравнительная территориальная удалённость. В этом смысле отношения по линии Россия–Белоруссия и Россия–Казахстан внутри ТС и ЕЭП являются куда более прочными и многогранными. Согласно данным Национального статистического комитета Республики Беларусь, на долю Российской Федерации приходится 95,4% стоимостного объема экспорта и 99,6% импорта в рамках ТС и ЕЭП. В январе-июле 2013 года объем внешней торговли Белоруссии с Россией составил 22 858,3 млн. долларов, в том числе экспорт – 9 605,7 млн. долларов, импорт – 13 252,6 млн. долларов. По сравнению с январем-июлем 2012 года стоимостной объем экспорта из расчета в текущих ценах увеличился на 5,7%, или на 522,3 млн. долларов, импорта – уменьшился на 22,8%, или на 3 923,2 млн. долларов. На данных цифрах понятно, почему Белоруссия так зависит от российской энергетической иглы. При этом Минск стремится максимально выровнять положение. Отрицательное сальдо внешнеторговых операций Беларуси с Российской Федерацией уменьшилось с 8 092,4 млн. долларов в январе-июле 2012 г. до 3 646,9 млн. долларов в январе-июле 2013 года, или на 4,5 млрд. долларов за полугодие (а это в 11 раз больше, чем весь объём совокупной торговли Белоруссии и Казахстана).

Это означает, что реально всё обсуждение экономических проблем и торговой политики внутри ТС и ЕЭП сводится к решению и урегулированию проблем по линиям Россия–Белоруссия и Россия–Казахстан. Поэтому сохранение даже сравнительно небольшой по объёму торговли между Казахстаном и Белоруссией, а тем более её рост в перспективе важен для Астаны и Минска и в том смысле, что это позволяет этим странам внутри ТС и строящегося Евразийского экономического союза формировать некую общую позицию при переговорах с Россией.

Отметив негативные моменты во взаимной торговле (прежде всего – падение объёмов) и определив, куда стоит двигаться, чтобы улучшить ситуацию, А. Лукашенко и Н. Назарбаев много времени уделили и положению внутри Таможенного союза, Единого экономического пространства, перспективам Евразийского экономического союза и возможному присоединению к нему других государств.

Традиционно Н. Назарбаев был сдержан в оценках и высказываниях: «Хочу особо подчеркнуть, что узы дружбы и взаимное уважение, нацеленность на укрепление стратегического партнерства будут впредь оставаться главными принципами наших отношений во благо народов Казахстана и Беларуси. Между нашими государствами нет ни политических, ни экономических проблем. Мы – союзники, мы вместе строим новое интеграционное объединение, надеемся, что будущий Евразийский экономический союз станет выгодным в интересах всех стран, равноправным экономическим союзом, который даст возможность нам еще больше поднять объем товарооборота».

А. Лукашенко также традиционно говорил много и достаточно откровенно. Собственно говоря, именно благодаря его комментариям стало в целом понятно, как в данный момент Казахстан и Белоруссия относятся к интеграционным проектам и как собираются выстраивать отношения с Москвой.

Белорусский лидер в итоге произнёс то, чего от него давно ожидали. По его словам, к 2015 году Евразийский экономический союз должен быть построен, потому что это выгодно всем трём странам. Однако, и это прозвучало очень ясно и чётко, не будет никакого возрождения СССР или же вообще политической интеграции. И Белоруссия, и Казахстан – независимые государства, и ни малейшей внутренней потребности в некоей политической интеграции нет. Иными словами, белорусский лидер, сославшись на полное взаимопонимание по этому вопросу с Н. Назарбаевым, заявил, что строящийся Евразийский союз будет исключительно экономической структурой.

На родине и в России А. Лукашенко в последнее время много критиковали за нежелание двигаться в сторону более тесной политической интеграции с Россией – до сих пор не принят Конституционный акт Союзного государства России и Белоруссии, не избирается союзный парламент, не решается вопрос о единой валюте и т.д. Речь шла и о том, что создание Евразийского экономического союза, передача части полномочий наднациональным органам потребует и реформирования внутриполитической ситуации в Белоруссии. На всё это А. Лукашенко дал вполне ясный и недвусмысленный ответ в интервью казахскому телевидению: «Мы сделали уже конкретный шаг по образованию Единого экономического союза, Евразийского экономического союза. В 15-м году он заработает, должен заработать. Мы обязательно его создадим… Это огромный рынок, 170 миллионов. Это уже что-то значит. За счет внутреннего рынка можно избежать некоторых катаклизмов в мировой экономике… Кто-то из политиков, особенно в России, привыкли подкидывать в повестку дня то, что сегодня нереально. Все кричат о какой-то унификации, в том числе в сфере политической, мы [же] создаем экономический союз. Кто-то говорит о политической надстройке, кто-то говорит о введении единой валюты. Мы к этому еще не пришли, мы еще не ощутили жесточайшую необходимость этого. Сегодня на повестке дня это не стоит, и не надо это впихивать искусственно, не надо создавать наднациональных структур, которые не воспринимается хотя бы одной страной… При этом суверенитет, стабильность государства – это главное. Мы должны быть суверенными, независимыми государствами. Вот в чем вопрос, а то, что это (создание Евразийского союза. – А.З.) выгодно – это безусловно».

Белоруссия и Казахстан, поддерживая идею экономической интеграции, явно дали понять, что они не станут делать уступок России в политической сфере. Фактически это ещё и ответ тем, кто критиковал А. Лукашенко за затягивание интеграционных процессов в рамках Союзного государства России и Белоруссии. Белорусский президент сказал своё «нет» дальнейшему политическому сближению. Вполне очевидно: в Минске решили, что все интеграционные моменты необходимо ограничить экономической и военной составляющими. Конечно же, степень экономической интеграции и военного сотрудничества в рамках Союзного государства России и Белоруссии чрезвычайно высока и беспрецедентна для постсоветского пространства. Однако А. Лукашенко чётко отметил ту черту, которую, по его мнению, переходить нельзя, – поступаться частью своих полномочий и суверенитета.

Н. Назарбаев всегда придерживался подобных взглядов, но теперь можно говорить, что такая позиция стала консолидированной и согласованной. Более чем вероятно, что именно в таком ключе будут рассматривать своё возможное участие в ТС и ЕЭП и другие потенциальные участники интеграционных проектов – Армения, Киргизия…

Очевидно, такова сегодня объективная реальность, однако всё же представляется, что только экономические факторы не могут обеспечить прочность Евразийского экономического союза. Ведь если всё сводится к простой выгоде от взаимной торговли, то завтра возникнет ситуация, когда выгоднее может стать торговля не внутри ТС и ЕЭП, а с другими сопредельными странами. Между тем выстраивание мощного геополитического образования в Евразии с опорой на военный и экономический потенциал России стало бы куда более серьёзным основанием для сохранения нашего цивилизационного пространства, нежели упование лишь на сиюминутные экономические преференции. Однако пока Белоруссия, Казахстан, да и сама Россия больше сосредоточены на решении тактических, а не стратегических задач.

К слову, всё более заметна и разница в подходах Белоруссии и России к подписанию Украиной Соглашения об ассоциации с ЕС, что достаточно странно с учётом того, что они, казалось бы, должны выработать единый подход в этом вопросе. Так, если в России намерения Украины вызывают немало вопросов, то белорусский лидер, который после возвращения из Астаны принял в Минске украинского премьера Н. Азарова, заявил, что Соглашение об ассоциации Украины с ЕС будет подписано и это очевидно для всех. «Если говорить откровенно, то в этом шаге в направлении сотрудничества с Евросоюзом я не вижу никаких проблем. Важно другое, чтобы это Соглашение и последующие не закрывали сотрудничество Украины с Единым экономическим пространством, нашим Таможенным союзом», – сказал А.Лукашенко и добавил: «Право Украины выбирать, в каком направлении двигаться, а наше право – считаться с правом Украины и понимать, что это суверенное и независимое государство… Поэтому в ближайшее время нам предстоит пройти очень большой путь по поиску нормального сотрудничества с Украиной. Мы это понимаем. Мы – это члены Таможенного союза». Такая позиция белорусского лидера полностью устроила украинского премьера. «Мудрые слова, я абсолютно с вами солидарен», – подчеркнул Н. Азаров.

Эта ситуация показательна тем, что для Белоруссии Украина является одним из важнейших торговых партнёров и более чем вероятно, что Минск не станет безоговорочно поддерживать какие-либо жёсткие меры России в отношении Киева, что может стать актуальным после подписания Соглашения Украины и ЕС.

Тем не менее, несмотря на все перечисленные выше проблемы, встреча А. Лукашенко и Н. Назарбаева в Астане стала важным этапом в становлении будущего Евразийского союза. Что же касается практических результатов переговоров для двухсторонних отношений, то они также стали достаточно результативными. Было подписано совместное заявление, в котором определены дальнейшие шаги по экономической интеграции Казахстана и Белоруссии. Согласован и подписан План совместных мероприятий на 2014-2016 годы по реализации Программы экономического сотрудничества между двумя странами на 2009-2016 годы. Также подписаны соглашение о пребывании граждан и реадмиссии (депортации и приёму депортируемых граждан), соглашение о сотрудничестве между академиями государственного управления. В 2014 году в Казахстане пройдут дни культуры Белоруссии. Обсуждён вопрос об участии Белоруссии в программе индустриализации Казахстана, взаимном строительстве логистических центров. Продолжится работа сборочных производств БелАЗа и МТЗ в Казахстане. В Казахстанском агротехническом университете будет открыт белорусско-казахстанский центр подготовки и переподготовки инженеров, создаётся также белорусско-казахстанский научно-практический центр хирургии и трансплантологии.

Словом, Астана и Минск сверили часы евразийской интеграции и выработали согласованную общую позицию.

Александр Золотницкий, Русское единство

России нужен новый ОПОЯЗ и возврат к поэтическому языку

ОПОЯЗ – это слово в полной мере несет в себе черты поэтики словесных сокращений, присущей первому послереволюционному десятилетию. Аббревиатуры той эпохи совершенно уникальны. Зачастую их просто невозможно расшифровать побуквенно: они лишь частично соответствуют словосочетанию, сокращением которого призваны служить: ЛЕФ (Левый фронт искусства), КУБУЧ (Комиссия по улучшению быта ученых), АвтоДор (Общество содействия развитию автомобильного транспорта, тракторного и дорожного дела). В этих аббревиатурах проявляется то самозабвенное словотворчество, для которого в первую очередь важен футуристический принцип «ощутимости слова». Десятилетие спустя, уже в сталинскую эпоху, появятся неблагозвучные сокращения, строго соблюдающие принцип инициальности. О таких аббревиатурах с неодобрением отзовется бывший опоязовец Е. Д. Поливанов: «фонетически неперевариваемые комплексы вроде СЗКГХ, ПБСК, ЖМПМБС и т. д.» (См. Поливанов Е. Д. Статьи по общему языкознанию. М., 1968 – С. 193). Слово же «ОПОЯЗ» было звучным, запоминающимся и отличалось особой фонетической эстетичностью.

После всего сказанного выше не следует удивляться, что даже люди, имевшие к ОПОЯЗу самое непосредственное отношение, расшифровывают это сокращение по-разному. Чаще всего — «Общество изучения поэтического языка» (см. Л. Гинзбург, «О старом и новом». М., 1982. – С. 52; комментарий к книге Ю. Н. Тынянова «Поэтика. История литературы. Кино». – М., 1977. – С. 504). Однако Виктор Шкловский, непосредственный создатель ОПОЯЗа, и в 1920-е, и гораздо позже — в 1960-е годы приводит несколько иной вариант – «Общество изучения теории поэтического языка». Конечно, в обоих случаях присутствует «поэтический язык», но факт остается фактом – однозначного варианта не существует, да он и не так уж и важен в конечном итоге.

В конечном счете ОПОЯЗ — научное объединение, созданное группой теоретиков и историков литературы, лингвистов, стиховедов — представителей так называемой «формальной школы» и существовавшее в 1916—1925 годах. Сама «формальная школа» просуществовала до начала 1930-х годов и оказала значительное влияние на теоретическое литературоведение и семиотику.

Не лучше ситуация и с датой возникновения ОПОЯЗа. Здесь та же разноголосица исследователей и современников. «Литературный энциклопедический словарь» (1987) называет временем возникновения Общества 1916-1918 годы. «Лингвистический энциклопедический словарь» (1990) уточняет: 1916 год. Роман Якобсон в своих воспоминаниях говорит, что «решение о создании общества было принято на обеде в квартире О. М. Брика в феврале 1917 года» (см. Тынянов, Указ. издание. – С. 504). Шкловский в одной из последних своих книг – «О теории прозы» (М., 1984) — дает версию опять-таки отличную от предыдущих: «Нужно рассказать о небольшом литературном обществе, которое в 1914 году издавало маленькие книжки в крохотной типографии Соколинского на Надеждинской улице, 33. Наверное, это было начало ОПОЯЗа».

Одна из причин такой противоречивости заключается в том, что ни в первое время своего существования, ни после Октябрьской революции, когда он получил штамп, печать и был зарегистрирован, ОПОЯЗ никогда не был регулярным обществом, со списком членов, общественным положением, статусом (см. Тынянов Ю. Н. Указ. Изд., С. 504).

Впрочем, обязательная регистрация общественных объединений в первые годы Советской власти сохранила-таки для истории два списка участников ОПОЯЗа. Первый из этих списков представлен в объявлении в газете «Жизнь искусства» (N 273 от 21 октября 1919 г.). В нем значатся:

1. Бернштейн С.И.
2. Векслер А.Л.
3. Ларин Б.А.
4. Пяст В.
5. Полонская Е.Г.
6. Пиотровский А.И.
7. Слонимский М.Л.
8. Эйхенбаум Б.М.
9. Шкловский Вл. Б.
10. Якубинский Л.П.

Второй список был подан в Петросовет в 1921 году. Согласно ему в ОПОЯЗ входили:

1. Шкловский В.Б. (председатель)
2. Эйхенбаум Б.М. (товарищ председателя)
3. Тынянов Ю.Н. (секретарь)
4. Жирмунский В.М.
5. Щерба Л.В.
6. Бернштейн С.И.
7. Казанский Б.В.
8. Якубинский Л.П.
9. Векслер А.Л.
10. Слонимский А.Л.
11. Шкловский Вл. Б.
12. Полонская Е.Г.
13. Ховин В.Р.
14. Корди В.Г.

Эти списки представляют, конечно, исторический интерес, однако лишь в очень малой мере отражают реальную деятельность Общества. Ряд имен значится в них лишь номинально, в то же время отсутствуют те, кто принимал непосредственное и очень активное участие в работе ОПОЯЗа, например Е. Д. Поливанов и Осип Брик.

Вся эта фактологическая запутанность вокруг ОПОЯЗа вряд ли случайна. Она как нельзя лучше подчеркивает совершенно легендарный характер этого замечательного научного объединения. И в то же время она абсолютно не препятствует и не противоречит постоянно растущему интересу к книгам и идеям опоязовцев.

В истории ОПОЯЗа можно выделить ряд текстов, которые стали своего рода „визитной карточкой“ этого сообщества — как для его сторонников, так и для непримиримых противников.

Часть этих текстов относится к самому началу деятельности ОПОЯЗа — 1916-1919 гг., другие же — напротив, являются своеобразным итогом его недолгой эволюции.

Ранний ОПОЯЗ это прежде всего Шкловский, но не только. Не меньшее значение, хотя, возможно, и не такой резонанс, имели статьи Е. Д. Поливанова, Л. П. Якубинского и О. М. Брика.

В 1920-е годы наиболее важные теоретические положения ОПОЯЗа были сформулированы Ю. Н. Тыняновым.

Планируется, что в рубрике „Манифесты ОПОЯЗа“ в первую очередь будут размещены следующие работы:
В. Шкловский. Искусство как прием
В. Шкловский. Связь приемов сюжетосложения с общими приемами стиля
Е. Д. Поливанов. По поводу „звуковых жестов“ японского языка.
Л. П. Якубинский. Скопление одинаковых плавных
Л. П. Якубинский. О звуках стихотворного языка
О. М. Брик. Звуковые повторы
О. М. Брик. Ритм и синтаксис
Б. М. Эйхенбаум. Как сделана „Шинель“ Гоголя
Р. Якобсон. О чешском стихе преимущественно в сопоставлении с русским
Р. Якобсон. Новейшая поэзия. Набросок первый: Подступы к Хлебникову.
Ю. Н. Тынянов. Литературный факт
Ю. Н. Тынянов. О литературной эволюции
Ю. Н.Тынянов, Р. О. Якобсон. Проблемы изучения литературы и языка.

По материалам Игоря Широнина

Search the site