Программа «Министерство национальностей». Этнокультура. Алина Ивах

lina_Ivah1Программа «Министерство Национальностей». В гостях у Павла Зарифуллина и Галины Ратниковой популярная исполнительница песен на языке идиш Алина Ивах

Читать далее...

Сакральная география как древнее знание о человеке (конференция в Хуруле Элисты)

OLYMPUS DIGITAL CAMERA«Изучение географии, священных мест материков, где разворачивались события из древних эпосов и религий, – не просто умозрительная вещь для этнографов и краеведов. Это учение для наших народов, погрязших в суете, – утверждают участники конференции «Сакральная география Евразии», которое прошла в Центральном Хуруле Элисты, – церкви, мечети, другие места поклонения постепенно формируют сознание цивилизации, хранят архетипы, мудрость наших предков».(Отчет по итогам конференции, организованной «Центром Льва Гумилева» и калмыцким Движением по защите прав народов в Калмыкии).

Подробнее: Сакральная география как древнее знание о человеке


Видео с конференции о сакральной географии

Читать далее...

Белый Царь — Красная Русь — Чёрная Земля

Alexander-Rodchenko-Books-pГеография русских мастей

Россия как структуралистское уравнение

Белый, красный и чёрный – это базовые цвета у различных народов мира. В этнопсихологии считается, что остальные тысячи цветовых оттенков (согласно мировоззрению большинства этносов) – это производные от трёх «старших» красок. На их основе можно построить прекрасное структуралистское социологическое и этнопсихологическое уравнение, объясняющее огромное количество русских «загадок».

 С точки зрения диалектики демократической и монархической идеи, обсуждаемой нами сегодня, между этими цветовыми мастями (отражающими очень древние представления о социальных стратах людей, о «русских мастях» и, фактически – русских кастах) в Русском мире существуют «специальные отношения».

Белый Царь

Есть представление, что институт «Белого царя», сакральную идею о «белой царской власти» принесли к нам монголы. Действительно, представление о Белом, Священном, Справедливом Царе живёт в мифах тюркских, монгольских, угро-финнских народов.

Однако и у славянских этносов, например, у белорусов, которые напрямую не входили в Золотую Орду тоже есть сказания и песни о «Белом Царе» – священном государе.

Визуально встреча народов нашего пространства с Белым Царём выглядит примерно так: Русская Равнина, наша Русская Чёрная Земля живёт в своём посконном «чернозёмном» мире, но однажды в ней открываются тайные створки, «окна», и падает Белый Свет, как бы «извне» Белый Иной луч – к Чёрной Равнине приходит её Белый царь.

Когда Царь, как представитель Белого Иного приходит на «Чёрную» Равнину – ему выделяют особую территорию, чтобы Иное напрямую не смешивалось с Обществом, Равниной, Землёй, нашим «Чёрным Тамбовом». Чтобы не мешать Белое с Чёрным. «Автохтоны» предоставляют Белому Царю особое Рюриково Городище вне Новгорода или Ольгово городище вне Киева. Отдельно, опрично. На этой опричной территории (которая иногда расширяется) может быть всё что угодно, там правят иные (для «чёрных» местных жителей) трансцендентные законы. Но на чёрной земле, в земщине продолжают жить строго по стародавним неписанным привычкам и понятиям. С коими на опричную территорию заходить запрещено. Например, в Петербург (явная опричная территория «Белого царя» практически вовне Русского мира) в течение столетия не разрешалось заходить «чёрным» людям с бородами.

В Речи Посполитой короли саксонской династии вообще жили вне государства – в германском Дрездене.

Червонная или Красная Русь

Белая Русь и Чёрная Русь. Последние два топоса у нас плавающие. Современную Беларусь несколько столетий назад именовали Чёрной Русью. Великороссия на средневековых картах именуется то Белой Русью, то Чёрной. Но была и есть на русской священной карте и Русь Красная.

У Красной Руси иная географическая фиксация, связанная с окраиной Руси. Иногда ею обозначали всю современную Украину, иногда только Галицию, часто этот «геоколор» распространяется и на Польшу. Но Красной Русью, собственно «рухс-аланами» называли себя сарматы-роксоланы, подарившие нам историческое самоназвание для страны и русского народа.

На территории Красной Руси по сравнению с остальной коренной и царской и Чёрно-Белой – господствовали другие нравы. Более воинственные, рыцарские, на этих окраинных территориях Равнины формировались казачество и исторические мифы о русских богатырях.

 Интересно, что эти «сарматские», рыцарские, «богатырские» нравы вошли и в польскую культуру после присоединения ею Галиции, Червонной Руси. С XIV века в Польше и Украине начинается культурный ренессанс «сарматизма».

В Москве восторжествовала «бело-чёрная» цветовая парадигма: Белый «вертикальный» Царь и Чёрный «горизонтальный» народ, которые живут в жёсткой дуалистической Чёрно-Белой системе.

История Речи Посполитой и казачьих войск – это параллельный русский «красный проект». Его вполне можно именовать «сарматским» или «скифским».

Красная Русь – «сетевая» система, отражающая архетип «аристократического анархизма», «мужских братств», военных орденов, лихих пограничников. Казаки Степана Разина и Емельяна Пугачёва несли народам России правду и волю Красной Руси. Это были не «крестьянские войны», а мятежи региональных кшатриев, аристократов-рыцарей (коими, безусловно, являлись казаки) против Белого Царя; с попыткой чёрный Народ склонить на свою сторону.

К этому «сектору» органично относятся и все наши кавказские племена, породнившиеся с казаками и живущие по принципу «идейного сарматизма» («нартского эпоса»).

В широком смысле – «красные» — это элита и контр-элита. «Золотые» и «худые» роды. «Красные пограничники» бунтуют не против царской власти, но против царской власти, в которой пропадает Священное. Тогда они начинают апеллировать к Сокрытому Царству и экстренно искать Белого Царя со стороны или из своей среды. Так и появился в оренбургских степях «спасшийся царь» Пётр Фёдорович. Ну, а Степан Разин «мутировал» в своих походах из донского атамана в настоящего «Царя-брата», наделённого колдовскою Силою.

 Язык мастей

Трактат о взаимодействии бело-красной социальной диалектики есть у французского исследователя Граса Д`Орсе в книге «Язык птиц»

Он описывает диалектику борьбы двух орденов – менестрелей Мюрси и менестрелей Морвана в Европе и Франции.

Менестрели Мюрси готовили приход Белого короля во Франции, ориентировались на союз короля с народом. Единение власти и народа – это и глубоко русская тема. А менестрели Морвана жили в башнях, это была европейская знать, для коей главное было отстаивание собственных вольностей. Они устраивали по уверению Д`Орсе своему народу время от времени Голодомор, дабы поставить «чёрную кость» на место. Тоже достаточно близкий нашему дворянству архетип. Их цветом был – красный.

Война между «Белым королём» Карлом и его католическим «чёрным народом» против «красных» дворян-гугенотов и пограничников-гасконцев прекрасно описана в разных источниках и знакома русскому читателю по романам Дюма. Д`Орсе описывает конспирологическую подоплёку событий. А квинтэссенцией этой войны была Варфоломеевская ночь.002-3d9ad

Параллельно схожий процесс происходил в России. Иван Грозный устроил своей знати, своей «красной руси» и «золотым родам» опричнину и «русскую варфоломеевскую ночь», затянувшуюся на годы. Ответом Грозному было рождение «из ниоткуда» мифа о красном справедливом царе-пророке Кудеяре. Который то ли в облике крымского хана, то ли в своём собственном сжигает Москву и способствует разгону Опричнины.

И даже с точки зрения геральдической мы видим между Русью и Францией массу аллюзий. Герб Екатерины Медичи – Белый Единорог, герб Ивана Грозного – Белый Единорог. Зато на тамге Андрея Курбского – вождя русских аристократов, поселившегося в ходе войны с Грозным в Ковеле – в Червоной Руси – стоит Красный лев – символ менестрелей Морвана. Т.е. цветовая чёрно-красно-белая гамма несёт в себе устойчивые универсальные символы социальных групп и партий.

Царь Красной Скифии

Представим на секунду, что Красная Русь не окраина Руси Чёрно-Белой, а самостоятельный топос, «страна-в-себе». Географически эта территория будет совпадать с Великой Скуфью и Золотой Ордой. После включения этих территорий в состав Москвы и России — они стали «Казатчиной», бесконечной пустыней, откуда приходит лихой человек. Но топос, мир, населённый образами, духами, жертвенными кострами предков и половецкими бабами — священный мир Великой Степи никуда не делся! Он вошёл в Россию и пропитал её своим странническим духом, скитальческим светом. С точки зрения руководителей нового Российского государства этой страны вроде бы и нет, но она есть и постоянно заявляет о себе. Тюрки-несториане из Царства пресвитера Иоанна стали казаками и дворянами-однодворцами, стражами-пограничниками. Но куда в Московии делся их Царь — романтический скифский скиталец — степной священник-каган?

Россия согласно евразийской геополитике строится на двух месторазвитиях — Лесе и Степи.

У Леса свой государь — Московский Белый Царь Малыя и Белыя и Великия. А у Степи?

Царская фигура Степи в Русской Империи никуда не исчезла, она сопоставима архетипическому месту Царя Немейского Леса в Империи Римской, где были Сенат и Август, но все «понимающие» граждане шли к Королю Золотой ветви. К Тайному императору Рима и Альби-Лонги. Только в отличии от героя Фрэзера наш «тайный царь» не привязан к волшебному дереву или иному конкретному месту. Он беспрестанно кочует. Тревожная фигура Степного Царя время от времени обрастает сказками, песнями, а затем и плотью, шашками, пиками и штыками.

Степной Царь Дешт-и-кипчака (Красной Руси) никуда не делся, не подарил и не продал просто так золотую чашу и корону Колаксая своему московскому лесному собрату. Он превратился в Агасфера, в короля-странника, в Тайного Царя, носителя миссии Пресвитера Иоанна, апостола Андрея. В царя-разбойника, императора-партизана, коронованного Красным петушиным гребнем степного поджигателя.

 В борьбе за возрождение своего престола Царь Беловодья опирается на контр-элиту Красной Руси, на «худые роды». Красный Царь бросает вызов Белому!

Белые-Чёрные-Красные

Давайте рассмотрим Октябрьскую революцию с точки зрения описанной нами «цветовой парадигмы». Мы привыкли думать – что это Чёрный народ восстал против Белого царя и устроил ему кровавое пиршество. Но ведь люди, организовавшие революцию, были классическими представителями «красной масти» в основном, кстати, родом из географической «скифской» окраины Равнины – из «Красной Руси»: поляки, кавказцы, евреи и русские «худые дворяне». И возглавил её Владимир Ленин — даже ликом — калиброванный Кудеяр-разбойник!

А в 1937 году, пришедшая к власти в 1917 красная элита, пускается под нож новым Белым царём. Сталин изначально был «красным», но потом заработали русские архетипы, он становится вождём, архетипическим царём, народ и белая эмиграция его обожествляют. Слухи о попытках «военного путча Тухачевского» и «троцкистско-зиновьевского заговора» против «преображения Сталина» в «Белого царя» видимо верны. У нас нет прямых доказательств, но структуралистский анализ подтверждает присутствие политической борьбы сквозь историю репрессий 30-х гг. прошлого века. Видимо «красные» не очень хотели идти под «белый нож». Но их заговоры не удались.

А «Голодомор», организованный «красным поляком» Косиором против украинского крестьянства вполне укладывается в описанную нами историко-социологическую схему.

Цветущая сложность

Но есть один удивительный период в истории нашей страны, когда энергия трёх русских мастей: чёрной-белой-красной была объединена на общие социальные, геополитические и культурные усилия. Это эпоха начала правления Ивана Грозного. Время Избранной Рады, Земского и Стоглавых Соборов. «Красная» знать, «чёрный люд», «Белый Царь» поставили перед страной невероятные задачи и их сверх-усилия принесли плоды: были завоёваны Казанское и Астраханское ханство, присоединён Урал и Северный Кавказ – всё то, что сегодня составляет остов России и русской цивилизации. Получается, что импульсы разных страт, «цветов», «мастей» нашего общества не всегда оппозиционны и перед лицом невероятных свершений и опасностей, всё общество способно объединяться и удивить весь мир небывалым и неисповедным русским духом и «скифской мобилизацией». Такое единение нашему обществу необходимо именно сегодня. Но, видимо, для этого на Руси должен появиться колор, которого сейчас нет – Белый Царь.

Гармония трёх цветов, футуристическая «цветовая синестезия» трёх социальных страт Руси – это единственная возможность для нашей цивилизации выжить в крайне неблагоприятных условиях.

Каждый должен быть верен своему цвету и всей Руси целиком. И тогда расцветёт чаемая нами «цветущая сложность» десяти тысяч цветов России-Евразии, как производная от палитры Красного-Белого-Чёрного.

Но для этого все евразийцы и скифы должны стать ещё и немного художниками.

Резюме

«Колоритный» структурный анализ показывает нам очень важную вещь. Белый Царь и просто Царь не равнозначные фигуры. «Просто царь» — это типологически один из представителей элиты, первый среди равных русской «красной» знати. Священный и безумный «Белый Царь» — это действительно Иное. Приходя, он не уничтожает «красную власть», но по сути её реструктурирует, оставаясь в состоянии географической «инаковости», сохраняя вокруг себя «тайное пространство» апостола Фомы.

И Священное такой Царь сам через себя открывает и воссоздаёт. Все страты Руси оживают и действуют слаженно, ориентируясь на вселенские и мессианские цели Русского Народа. Поэтому фигура «Белого царя» (как мы уже отмечали) связана с мобилизацией русского мира.

Чёрно-белое — это пространство Священного. Одежда Арлекина. Полосы бегущих зебр вгоняют других животных в состояние транса. А красная граница Скифской Пустыни оберегает Царский топос «подрайской землицы» космической бесконечностью.

Россия — священная страна и потерянное Беловодье. Она давно организована по принципу Священного Царства. Русские люди должны однажды об этом вспомнить. Раз и навсегда.

Павел Зарифуллин

Иллюстрации Родченко и Малевича

10_03

 

 


Александр Блок. Кудеяр и Тайна Распутина

Читать далее...

Сепаратизм: насколько реальна угроза?

2a6c1Единство России – безусловная ценность, которая не вызывает сомнений у всех, кто мыслит и ощущает себя патриотами. И это не просто лозунг: наша страна прошла через суровые исторические испытания на прочность.

Столетия княжеских усобиц, Смутное время начала XVII века, революции и Гражданская война, наконец, распад СССР в девяностые годы прошлого столетия. Не повторится ли эта трагедия на новом историческом витке? Сохранит ли тысячелетнее государство свою целостность и нераздельность? Или очередной экономический и политический кризис может обернуться новым (и уже окончательным) разрушением страны?

В скандальном романе Федора Крашенинникова «После России» описываются картины воцарившегося на руинах бывшей страны хаоса, войны всех против всех – например, Центральной России против Урала. Застрахована ли сегодня Россия от нового всплеска сепаратизма? Об этом размышляют писатель, руководитель регионального отделения движения «Народный Собор» Александр Тутов и эксперт Центра Льва Гумилева Анатолий Беднов.

Проблему намеренно раздувают

Анатолий Беднов: — Россия несколько раз оказывалась на краю обрыва, но ей удавалось сохранить ядро нации, а затем восстановить государственность и, в дальнейшем, прирасти новыми территориями.

Достаточно вспомнить возрождение государства после Смуты, четырехсотлетие окончания которой мы отмечаем, и территориальный рост СССР накануне и после войны (Прибалтика, Западная Украина, Восточная Пруссия, Курилы и даже на некоторое время Порт-Артур).

За каждым крахом государства наступал реванш: в виде Российской империи, Советского Союза или создаваемого ныне Евразийского.

Александр Тутов: — Сепаратизм достаточно явственно проявился в период Смуты, в Гражданскую войну, в девяностые годы – «парад суверенитетов», особенно явно это наблюдалось на Кавказе. Хотя и сейчас идут разговоры об отделении Сибири («страна Сибирия»), Дальнего Востока.

А.Б.: — Такие лозунги выдвигают маргинальные группы, которые сколько-нибудь значительного влияния на формирование общественного мнения, общественной повестки дня не оказывают.

А.Т.: — В Татарстане, например, есть такие…

А.Б.: — Что касается Татарстана, то там вообще непонятно, куда, собственно говоря, отделяться. Вокруг Россия, никакая реальная независимость этническому анклаву внутри России не светит. Это было бы что-то вроде королевства Лесото в Африке: со всех сторон его окружает ЮАР. Любой конфликт обернется экономической блокадой. И сколько в таких условиях протянет сепаратистский режим? Месяц, два?

А.Т.: — Я тоже думаю, что это просто игра такая разыгрывается. Среди моих знакомых, живущих в Казани, в том числе татар по национальности, никто не собирается из России выходить. Просто группа маргиналов эту идею активно раскручивает. Создается впечатление, что не столько сепаратисты действуют, сколько некие силы пытаются под видом борьбы с сепаратизмом поднять другие темы по поводу «сепаратизма» русских групп: поморских, казачьих.

Как бы не рассуждали, что это – этнос, субэтнос или что-то другое, но никто из них из состава России выходить не собирался. Может быть, кто-нибудь и хотел дополнительной автономии, но экономической, а не политической. Почему вопросы, связанные с русской этникой, вызывают обвинения в этносепаратизме? Как это понимать?

А.Б.: — Тем более, в большинстве национальных республик титульный этнос не составляет большинства: в той же Карелии, Коми. Куда и зачем им обособляться от России, если большинство населения там – русские?

А.Т.: — Сколько ненцев в Ненецком округе? Четыре-пять тысяч. Или тема «сепаратистов-поморов», которых две с половиной тысячи. Зачем эту тему развивать, вообще непонятно.

А.Б.: — Может быть, чтобы отвести удар от виновников каких-то конкретных проблем?

А.Т.: — Создать образ врага и гнев народа направить против него. Может быть, лучше сделать так, чтобы не было национальных образований, а были губернии, как раньше? И тогда эти вопросы уйдут сами собой. Все эти попытки выделиться вызваны экономическими факторами: люди видят, что национальная окраина получает гораздо больше отчислений, чем русские регионы. Тот же Ненецкий округ живет значительно лучше Архангельской области. Жители побережья, поморы видят, что округ – это точно такая же территория, а возможности-то разные.

Русский народ ведь тоже разнообразен. У отдельных ветвей его могут быть разные варианты происхождения, особенности культуры. Русские, малороссы (украинцы), белорусы, казаки, поморы, камчадалы – все это русский народ. Это давно уже не этника, а общность языка, культуры…

А.Б.: — И религии.

А.Т.: — И во многом религии. Поэтому я думаю, что такая вещь, как сепаратизм, привносится искусственно. Народы, живущие много веков вместе, не собираются друг от друга отделяться. В той же Европе есть более искусственные образования: Северная Ирландия, Шотландия, Уэльс в составе Великобритании.

Как избежать косовского сценария

А.Б.: — В Шотландии существует реальный сепаратизм, движение за отделение от Англии.

А.Т.: — Англичане и шотландцы – это разные народы. Вот здесь уже сепаратизм политического характера. Да практически везде что-нибудь подобное есть. Еще и сложности религиозного характера: Англия – протестантская страна, а в Северной Ирландии живут больше католики. В протестантских странах нравы гораздо более вольные, там гомосексуальные браки поощряются, есть даже священники нетрадиционной ориентации.

А.Б.: — Сепаратизм как явление существовал в Европе всегда, но, так сказать, в латентной форме, а в условиях кризиса все это обострилось.

А.Т.: — Да, кризис плюс проблемы, которые возникают в связи с иммигрантами, когда страна заселяется людьми с абсолютно чуждой культурой. Можно вспомнить Косово, когда исконно сербскую территорию заселили албанцы. Как в сказке про зайца, которого лиса выгнала из избушки. Если бы не вмешательство НАТО, не искусственная раскрутка сепаратизма среди албанского населения, Косово осталось бы сербским.

Поэтому надо более серьезно относиться к вопросу иммиграции. Достаточно грамотно в этой ситуации ведет себя Австралия, где интересы населения гораздо важнее толерантности.

А.Б.: — Если игнорировать интересы коренного населения и не контролировать миграционные процессы, в стране в скором времени появятся этнические анклавы, жители которых не признают не только нравы и обычаи страны пребывания, но и ее законы. Тогда мы в каждом городе получим сепаратистские анклавы, что уже происходит в Европе – «шариатские кварталы» в городах, попытки запретить рождественскую елку, чтобы не обидеть религиозные чувства «новых европейцев». Вот где скрыта реальная угроза сепаратизма, раскола общества и страны.

А.Т.: — И я тоже считаю, что в любом случае приоритетом должна быть защита прав и обычаев коренного населения. Иначе коренные архангелогородцы будут чувствовать, что для власти интересы мигрантов на первом месте, а о них забыли. Если же власть будет заботиться о местных так же, как и о приезжих, то тогда не будет возникать таких проблем. Хотя должны заботиться в разы лучше — и это будет по-настоящему справедливо!

«Клуб СМИ«

Читать далее...

Турецкое влияние на внутриполитическую ситуацию стран СНГ в контексте создания религиозно – политических сил «светского ислама» по турецкому образцу

obama-erdogan_1Некорректная формулировка с точки зрения реформ, проводимых руководством Партии справедливости и развития с 2002 года, результатом которых является дискредитация светского политического наследия К. Ататюрка

Неизменной парадигмой внешнеполитической стратегии Турции последних нескольких столетий является использование ресурсов более сильного государства для продвижения своих национальных интересов. В данном контексте, Турецкая Республика на протяжении периода биполярного противостояния, стала южным форпостом в американской линии сдерживания, протянувшейся до Норвегии на севере Европы. Такая внешнеполитическая стратегия позволила государству достойно противостоять советским территориальным претензиям от 1946 года, получать военно-политические, экономические, технологические, финансовые и иного рода ресурсы от США и стержневых государств Западной Европы.

Однако после окончания «холодной войны» глобальные условия распределения мощи и, следовательно, власти меняются, в результате данного процесса Турция получает исторический шанс для реализации амбициозных внешнеполитических проектов, которые с точки зрения стратегии могут сочетать прежние императивы с несколько большей самостоятельностью. Первый из них – реализация пантюркистских идей в рамках проекта «Великий Туран», предполагающий создание сферы влияния от Балкан до Великой китайской стены. Второй, связан с современной внешнеполитической стратегией государства в рамках концепций «Стратегической глубины», выдвинутой министром иностранных дел А.Давутоглу. Её суть сводится к вынесению центров экономического и военно-политического развития Турецкой Республики вглубь турецкой территории и окружение себя кольцом дружественных стран, ранее входивших в Османскую империю. Неоосманский проект предполагает поворот внешней политики в направлении Ближнего и Среднего Востока с одновременным снятием противоречий с Россией, как примыкающим центром силы. Турция, таким образом, пытается выйти из роли претендента на роль регионального лидера и получить статус подлинной региональной державы.

После распада СССР и ослабления внешнеполитических позиций Российской Федерации, обусловленных внутренними проблемами, Турецкая Республика попыталась заполнить вакуум политического влияния на постсоветском пространстве, образовавшийся на южных границах бывшего СССР. Также предпринимались попытки поддержки сепаратистских движений, развивающихся в границах самой РФ. Ослабление Москвы способствовало появлению для Турции нового пространства для экспансии и сотрудничества с новыми независимыми государствами, однако оно скрывало также большой потенциал нестабильности и конфликтогенности [1, p. 99].

Соединенные Штаты, со своей стороны, всячески способствовали продвижению интересов Турции в северном направлении.

Геоэкономический аспект северо-восточных устремлений Турции был обоснован уязвимостью государства в собственном доступе к нефтегазовым ресурсам. Распространение своего влияния на тюркские государства Центральной Азии и Кавказа давал новые возможности для экономического и военно-политического развития страны.

Необходимо отметить, что данный внешнеполитический вектор способствовал консолидации турецкого общества внутри государства, обеспечивая популярность турецкой элиты, находящейся у власти. Идеология тюркской солидарности, связанной с общностью происхождения, религии, элементов языка и культуры использовалась и ранее и поднималась пропагандисткой машиной Турции в период ослабления СССР и России. Так подобные идеи стали популяризироваться в период Второй мировой войны в 1942 и 1943 гг. [2, c. 5].

Возрождение Ислама использовалось Соединенными Штатами и Турцией в бывших Среднеазиатских республиках СССР и республиках Кавказа, в качестве одного из факторов, способствующих распаду второй сверхдержавы – Советского Союза. При этом инициировался процесс национальной самоиндефекации нерусского населения. Этот динамический процесс мог стать неуправляемым. Вопрос о направлении Ислама непосредственно связывался с интересами американской внешней политики. Например, в Азербайджане возрождалось традиционное шиитское направление при поддержке Ирана, крайне нежелательное для западного мира. Популяризация Ислама суннитского толка, но в фундаменталистских формах, также не приемлет западной идеологии, культуры и быта, следовательно, ставит под угрозу присутствие Соединенных Штатов в регионе. Это факт являлся основной причиной того, что 1990-е Соединенным Штатам было выгодно возрождение турецкой модели, наиболее приемлемой для западной цивилизации [3, p. 19].

Угрозой проникающему американскому влиянию в регионе мог бы стать мусульманский фундаментализм, и миссионеры из государств таких государств, как Саудовская Аравия, Иран. Таким образом, переориентация Турции на Кавказ и Центральную Азию подогревалась не только мечтой стать лидером сообщества тюркских народов, но также и стремлением не допустить усиления Ирана и Саудовской Аравии.

Кроме того, Турция должна была стать проводником неолиберальных идей при формировании экономической модели новых независимых государств и посредников в освоении их рынков и источников сырья западным капиталом и соответственно ограничить восстановление влияния России в регионе.

Ослабление бывшей второй сверхдержавы и соглашательская политика России с западноевропейскими странами и США в начале 1990-х гг., а также культурная близость Турции к тюркским народам бывшего СССР позволили государству объявить себя опекуном и старшим братом (agabeylik) для тюркских государств. В 1992 г. президентом Турции Т.Озалом был выдвинут тезис – «Тюркский мир станет доминирующим фактором на евразийском пространстве от Балкан до Китайской стены» [4, p. 99].

О новом направлении внешней политики Турецкой Республики было провозглашено в турецком парламенте 30 июля 1993 года: «Появление новых независимых государств на постсоветском пространстве положило начало чрезвычайно новому и важному развитию для Турции. В 2000-е годы государство должно стать центром притяжения в этом обширном регионе. Связанная с тюркскими республиками близкими отношениями, она имеет перед ними особые обязанности и обязательства в процессе их открытия миру и интеграции в мировое сообщество».

Попытка распространения турецкого влияния была направлена не только на государства с преимущественно тюркским населением, но и на отдельные территории. Так, попытка значительного усиления турецкого влияния была направлена и на юг Украины. После возвращения в Крым крымским татарам необходимы были средства для своего обустройства. Фактически после распада СССР Украина осталась одна перед этой проблемой, а экономический кризис середины 1990-х гг. сделал её долгосрочной. Правительство Турции обещало оказать поддержку Украине в процессе возвращения и обустройства крымских татар, вследствие чего были приняты программы в разных сферах, в том числе в строительстве жилья («тысяча квартир»). Однако большинство из них было свернуто, так как требовало значительных финансовых затрат. В Крыму был открыт офис ТИКА (Турецкое агентство международного развития), через который продолжают реализоваться программы в основном в сфере гуманитарного сотрудничества.

Предполагалось, что экономический потенциал и финансовые возможности Турции вполне достаточны не только для оказания помощи, но и для мощного инвестирования в экономику тюркских республик. В мае 2000 г. президент Турции С.Демирель накануне истечения своего срока полномочий в речи на саммите глав тюркских республик в Баку заявил, что возникший после распада СССР тюркский конгломерат не что иное, как «исторический шанс которым необходимо воспользоваться и локомотивом тюркского сообщества готова стать Турция» [4].

Турецкую экономическую, политическую и гуманитарную экспансию, осуществляемую с целью консолидации тюркских народов целесообразно разделить на два этапа:

1) 1992-1997 гг. – время активной экспансионистской политики Турецкой Республики.

2) 1997 г. – и до настоящего времени – осознание турецкой элитой ограниченности своих материальных ресурсов и начало восстановления экономического и политического потенциала РФ в регионе. На протяжении первого этапа турецкая сторона была доминирующим иностранным торгово-экономическим партнером тюркских государств. Государство демонстрировало своим младшим тюркским партнерам готовность выступать лидером развития региона и осуществлять значительные материальные вложения. В сжатые сроки были согласованы и подписаны с каждой из республик соглашения о торговле, взаимном поощрении и защите инвестиций, устранении двойного налогообложения, установлении прямого авиасообщения. В 1992 г. было создано при Министерстве иностранных дел «Турецкое агентство международного развития» (ТИКА), которое ведает всем спектром отношений Турции с тюркскими государствами, а также с тюркскими народами, проживающими на территории бывших советских республик, в области экономики, культуры, образования, туризма и т.д. Офисы ТИКА были открыты на территории Молдавии, Монголии, Таджикистана, Грузии, Узбекистана, Азербайджана, Украины (в АРК), балканских стран и на территории Кипра. В сфере экономики основным направлением деятельности ТИКА является оказание помощи в экономическом подъеме тюркских государств и национальных тюркских меньшинств в постсоветских государствах, развертывание совместных проектов и программ, регулирование правовых, технико-экономических, социальных и экологических вопросов сотрудничества. В число приоритетных задач поставленных перед ТИКА, входит содействие в проведении структурных и рыночных преобразований, создание условий для быстрой интеграции государств и мест компактного проживания тюрков в мировое хозяйство. При выполнении этих функций представители ТИКА могут привлекать к участию в отдельных проектах, государственные министерства, предприятия и банки, сотрудничать с международными организациями, включая ООН, и структурами отдельных зарубежных стран. Наряду с деятельностью официальных правительственных турецких организаций в направлении расширения зоны влияния государства активно включился частный торгово-промышленный капитал Турции. В декабре 1991 года Турецким комитетом по внешним экономическим связям (ДЕИК) с большинством из независимых государств Средней Азии и Кавказа были налажены деловые контакты, учреждены деловые советы, которые смогли определить объекты турецкого инвестирования. В регион устремились представители турецкого делового мира, поощряемые собственным государством и с расчетом получения прибылей от открытия новых рынков и приватизации государственного сектора экономик своих младших партнеров [5, c.261]. Начав с оказания гуманитарной помощи, Турция уже в 1992 г. оказала тюркским государствам помощь в модернизации системы коммуникаций и транспорта. За исключением 10 км участка границы с Нахичеванской автономией Азербайджана, Турция не имеет общих границ с тюркскими государствами, и поэтому понимание транспортного вопроса в налаживании сотрудничества поставило перед государством вопрос о его участии, прежде всего в коммуникационных проектах, реализация которых объективно сближала стороны. Вопрос изменения транспортных потоков являлся стратегическим в попытке отрыва государств от Москвы. Поэтому уже в начальный период было принято решение об участии Турецкой Республики в международных проектах строительства железных и шоссейных дорог, переоборудования каспийских и черноморских портов [6, с. 262]. Начались обсуждения по строительству трубопроводных коммуникаций по транспортировке нефтегазовых ресурсов региона вне российских транспортных систем. Турция, прежде всего, была и остается заинтересованной в посредничестве при транспортировке через свою территорию каспийской нефти в Западную Европу. В этот период начинают обсуждаться амбициозные проекты по строительству нефтепровода Баку-Джейхан, который игнорирует интересы России в регионе. Транзит через Турцию энергоносителей в другие страны означало бы открытие новых возможностей для турецкой экономики и превращало бы ее в энергетический терминал.

К середине 1994 г. между Турцией и республиками Средней Азии и Закавказья было подписано около 200 соглашений по торгово-экономическому сотрудничеству. Выделено по государственной линии около 1,5 млрд. долларов долгосрочных займов под низкий процент, 79 млн. прямой безвозмездной помощи, организовано спутниковое телевидение, заменившее русскоязычный канал, телефонная связь, воздушная связь и выделены тысячи стипендий для студентов [7, с.223]. К этому времени в «братских» республиках работало около 1,5 тыс. турецких предпринимателей, прямые инвестиции которых достигли 1 млрд. долларов.

За всю историю Турецкой Республики это был первый амбициозный пример вывоза турецкого капитала. Внешняя картина страны-реципиента, которой гордились турецкие лидеры, постепенно вскрывала противоречия между амбициями и реальными возможностями государства. Турецкая экономика, находящаяся в хроническом кризисном состоянии, зависящая от западных заимствований была не в состоянии обеспечить потребности новых независимых государств в экономических ресурсах. К середине 90-х гг. стало очевидным, что ограниченные финансовые возможности Турецкой Республики являются непреодолимым барьером для расширения сотрудничества с тюркскими государствами [8, р. 100]. Ситуацию осложнили ряд внутренних и внешних факторов в самой Турецкой Республике. В 1994 г. Турцию потряс очередной финансовый кризис, который привел к новой волне прихода к власти происламских партий, которые, в свою очередь, свернули проведение некоторых пакетов реформ по либерализации экономики. Турция оказалась не в состоянии проводить активную внешнюю политику, требующую значительных материальных издержек.

Однако государство сумело сыграть значительную роль в регионе даже с учетом ограниченности собственных ресурсов.

Во-первых, Турция сохранила свое присутствие, сузив его к гуманитарным и образовательным программам.

Во-вторых, государство очередной раз сыграло роль моста между тюркскими республиками бывшего СССР и Западными экономиками, показав первым возможности диверсификации экономических связей, а вторым облегчить процесс инвестирования.

В-третьих, при содействии Турции произошло включение тюркских республик СНГ в состав региональных экономических и политических объединений: Организацию Черноморское экономическое сотрудничество, Организация исламская конференция, а также способствовало проникновению международных финансовых организаций (МВФ, Всемирный банк, Азиатский банк развития). Таким образом, Турция способствовала в Центральной Азии и Закавказье одновременному развитию региональных и глобальных интеграционных процессов, которые в целом отражали интересы США в регионе.

С середины 1990-х гг. политическая элита центрально-азиатских и закавказских государств взяла курс на развитие национальной промышленности и, в первую очередь, экспортно-ориентированных сырьевых отраслей, продукция которых была обеспечена спросом на внешних рынках и обеспечивала поступление валюты. Однако развитие данных отраслей требовало значительных капитальных вложений, которые не могли быть обеспечены национальным капиталом. Турецкий капитал не стремился оказывать поддержку развитию долгосрочных дорогостоящих проектов. Данная особенность поведения турецкого крупного капитала просматривается и на территории собственной страны, где он также не стремится участвовать в долгосрочных дорогостоящих проектах (развивающие добывающие отрасли экономики), несмотря на отсутствие государственной монополии. В этом проявилась следующая ограниченность турецких ресурсов – их технологическая слабость, неспособная удовлетворить технические потребности национальных экономик тюркских государств.

Несмотря на амбициозные заявления и колоссальные организационные усилия, которые осуществлялись турецкой стороной на протяжении 90-х гг. ХХ в. и крупные по турецким масштабам государственные и частные капиталовложения, Турция уже к середине указанного десятилетия, ощутила свою неспособность удержать тюркские государства СНГ в сфере своего доминирующего экономического и тем более, политического влияния. Кроме ограниченности экономических ресурсов существует еще одна немаловажная причина свертывания турецкого стремления создать собственную сферу ответственности. А именно, нежелание политических элит новых независимых государств Центральной Азии и Закавказья, поступаться частью своего только что появившегося суверенитета в пользу Анкары. В условиях ограниченности экономических ресурсов Турция постепенно отказалась от создания собственной зоны влияния на территории проживания тюркских народов Евразии, свертывая прежние планы к развитию в основном образовательных программ в рамках деятельности ТИКА и НАТО, что позволяет говорить о создании гуманитарной сферы влияния Турции.

После наступления второго периода во взаимоотношениях Турции с тюркскими государствами, связанного с осознанием ограниченности собственных ресурсов, Турецкая Республика со второй половины 90-х гг. все больше начинает расширять военно-техническую сферу сотрудничества с постсоветскими государствами Средней Азии и Кавказа, втягивая их в новые программы НАТО.

Таким образом, в турецком интеграционном проекте на постсоветском пространстве наряду с гуманитарным аспектом, активно развивался и военный фактор интеграции.

Это было обусловлено дальнейшим ослаблением РФ и невозможностью противостоять экспансии Североатлантического альянса, а также необходимостью США и Турции обеспечить безопасность планируемых новых путей транспортировки нефтегазовых ресурсов. В кратчайшие сроки с Туркменистаном, Казахстаном, Азербайджаном и Грузией (как планируемой транзитной территорией) были заключены соглашения, которые позволяли Турции занять место посредника между США и новыми независимыми государствами. Такой шаг позволил Турецкой Республике применить для реализации внешней политики свою самую козырную карту – военно-политический фактор. Развитие военной стороны сотрудничества Анкары с тюркскими государствами позволяет ей рассчитывать на повышение своей значимости в региональной политике США и всего Западного мира. Развитие военно-политических связей Анкары с тюркскими республиками приняло разнообразные формы: установление контактов и подписание договоров о сотрудничестве между спецслужбами и силовыми органами, стажировка военных, полицейских в турецкой полицейской академии, подписание военных контрактов, поставки вооружения, снаряжения, обмундирования, оказание разнообразной военной помощи Турцией. Наиболее распространенной формой сотрудничества стало обучение военного личного состава из тюркских государств в турецких учебных военных заведениях. Обучение в этих вузах соответственно проводится в рамках стандартов Североатлантического альянса, что опосредованно подводит государства для создания собственной армии по новым стандартам.

Таким образом, достигается постепенный ввод в орбиту влияния Запада одного из ключевых элементов обществ – армии и происходит ее сближение с западными военными структурами. Так, во время визита в 1994 г. в Баку начальника генерального штаба Турции генерала Д. Гюреша велись переговоры об идее совмещения военной программы Азербайджана с программами НАТО «Партнерство ради мира» [9, c. 375]. Главными целями программы являются воспрепятствование созданию в рамках СНГ нового военного блока, ведущего Россией, а также противодействие слиянию Центральноазиатских государств с исламским миром, особенно с теми странами, где господствует идеология ортодоксального Ислама. Для реализации подобной политики Североатлантический альянс продолжает выделять значительные средства, благодаря которым между блоком НАТО и тюркскими государствами региона активно развиваются контакты и реализуются совместные программы в сфере обеспечения безопасности. Туркменистан, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Азербайджан и Грузия подписали в течение 1994 г. договор о сотрудничестве в сфере безопасности с НАТО. Наиболее активную помощь в становлении национальных вооруженных сил государств региона оказывают три государства НАТО: США, Германия и Турция. Именно эти три государства с первых дней провозглашения независимости предпринимали реальные усилия для осуществления своего влияния на формирование вооруженных сил республик СНГ региона по стандартам НАТО. Роль Турции в этом триумвирате представляется важной для американцев и немцев по причинам географического положения, интегрированности в западные военные программы, культурного и языкового родства с народами, заселяющими регион, а также фактора играющего сдерживающую силу для враждебных Западу сил. В перспективе новые вооруженные силы региона должны будут использоваться для охраны нефтегазовых коммуникаций альтернативных российским.

В 1996 г. в ходе проведения IV саммита тюркских государств было заключено очередное соглашение о военно-техническом сотрудничестве [10, c. 377]. Лидеры некоторых государств были готовы разместить на своей территории военные контингенты НАТО, что и произошло позднее. Необходимо отметить, что новые независимые государства были заинтересованы в организации сотрудничества своих представителей вооруженных сил, используя противоречия между Россией и США в регионе, политические элиты государств стремились отдалиться от Москвы и получить гарантии своей независимости.

Однако в мотивации государственных элит тюркского мира можно выделить и следующую логику — примеры локальных победоносных операций США и ведомой ими коалиции после окончания «холодной войны» не могли не внушать новым политическим элитам страха, поэтому сотрудничество и желание интегрироваться в систему Североатлантического альянса дает формальную защиту и от США и от отдельных членов НАТО. Поэтому желание стран СНГ идти на сотрудничество с НАТО не всегда может быть обусловлено ярко выраженным желанием сотрудничать с альянсом, а обусловлено потребностью оградить себя от агрессии со стороны «цивилизованного мира». Наиболее активное сотрудничество в военно-политической сфере развивается между Азербайджаном и Турецкой Республикой.

В частности, между военными двух государств обсуждались возможности создания военного союза между Баку и Анкарой. В сентябре 2000 г. министр обороны Турции С. Чакмакоглу нанес официальный визит в Баку. По результатам двусторонних переговоров было подписано межправительственное соглашение о сотрудничестве в области оборонной промышленности. В перспективе стороны предполагают проводить совместные учения, наладить совместное производство некоторых видов вооружения. Однако необходимо учитывать, что при срыве модернизационных планов правящей турецкой партии Справедливости и развития, ВПК Турции, как и прежде не сможет выступать примером для развития вследствие своей технической и технологической зависимости от концернов стран НАТО. По этой причине Турция может выступать только связующим звеном между США и другими государствами, в частности с Азербайджаном. Столь активное развитие военно-политического сотрудничества Турции именно с этой закавказской страной может объясняться намерениями крупных капиталовложений американцев в добывающую промышленность государства и строительства нефтепровода «Баку – Джейхан». Турция, выступая в качестве активной стороны в военном сотрудничестве, фактически продвигает военно-политические и экономические интересы США, так как из-за ограниченности средств не в состоянии выступать самостоятельно, создает систему, постепенно вытесняющую геополитические и геоэкономические интересы РФ.

Такая система создает для США, с одной стороны – дополнительный фактор давления, с другой стороны – позволяет дистанцироваться от своего союзника в случае обострения политической ситуации и действовать опосредованно в качестве внешнего фактора.

Таким образом, в 1990-е годы Турецкая Республика продемонстрировала, что государство может выступать одним из главных партнеров стран Кавказа и Центральной Азии в политической, экономической, культурно-идеологической и военно-политической сферах. Исторические условия дали возможность для сохранения и наращивания своего присутствия в двух стратегических регионах. Однако система факторов на региональном и глобальном уровнях позволяет прогнозировать, что развитие ситуации в регионе будет постепенно трансформироваться не в пользу Турции.

Так, Российская Федерация и Иран, которые весьма динамично начали восстанавливать свое влияние в регионе в противовес Турции, которая вступила в фазу экономической стагнации, а также политических внутренних противоречий между исламистами и кемалистами. Внутренние проблемы курдского национализма, растущие противоречия с ЕС, отвлекают значительные экономические и политические ресурсы государства, что не позволяет играть Турции в тюркских государствах ведущую роль. Необходимо также отметить, что Турция изначально не обладала достаточными ресурсами для достижения доминирующего влияния в регионе. Однако государство выполнило свою роль, и к середине 90-х гг. ХХ в. экономическое и политическое присутствие государств ЕС и США в регионе было уже достаточно представлено для активного взаимодействия. Турецкая Республика сейчас может, как и ранее, обеспечить отдельные элементы безопасности Запада в регионе.

Таким образом, Турция своей экспансионистской политикой способствовала на Балканах, Закавказье и в Центральной Азии одновременно развитию региональных и глобальных интеграционных процессов, которые в целом отражали интересы Соединенных Штатов Америки в регионе. Сыграв активную роль в продвижении американских и западноевропейских интересов в «тюркском содружестве», Турецкая Республика выявила свою ресурсную ограниченность и неспособность для реализации планов по созданию собственной зоны ответственности «От Балканского полуострова до Большой китайской стены», сузив реализуемый проект до связей в гуманитарной сфере через структуры ТИКА.

Современная внешнеполитическая стратегия государства реализуется в рамках концепций «Стратегической глубины», выдвинутой министром иностранных дел А.Давутоглу. Её суть сводится к вынесению центров экономического и военно-политического развития Турецкой Республики вглубь турецкой территории и окружение себя кольцом дружественных стран, ранее входящих в Османскую империю. Неоосманский проект предполагает поворот внешней политики в направлении Ближнего и Среднего Востока с одновременным снятием противоречий с Россией, как примыкающим центром силы. Турция, таким образом, пытается выйти из роли претендента на роль регионального лидера и получить статус подлинной региональной державы. Механизмы реализации данной цели представляются продуманными и сбалансированными.

В условиях разделения сфер влияния между Турцией и Россией, что четко проявилось в период после 2004 г., когда позиция Турции по вопросу расширения НАТО на Восток за счет Украины и Грузии, а также во время пятидневного российско-грузинского конфликта, звучала в унисон российской, можно констатировать, что процесс реализации украинских национальных интересов будет вынужден подчиняться геополитической логике региональных держав, формирующих Большие пространства.

Главной задачей своей внешнеполитической деятельности руководство Партии справедливости и развития считает превращение страны в региональную державу, способную, занимая ведущие позиции в Черноморско-каспийском регионе (или в зоне Большого Причерноморья), играть роль интеграционного центра для всех государств постосманского пространства. Об этом неоднократно заявлял в своих выступлениях министр иностранных дел Турции А.Давутоглу. В этой связи необходимо отметить тот факт, что современная концепция внешнеполитической деятельности Турецкой Республики стала реализовываться именно после прихода в мае 2009 года на пост главы МИД страны опытного, придерживающегося идеологии исламско-суфийского турецкого движения «Милли герюш» («Национальный взгляд»), соратника Н.Эрбакана Ахмеда Давутоглу [11]. В частности, в своей книге «Стратегическая глубина: международное положение Турции», он неоднократно обращает внимание на то, что лидерство Турции в регионе обусловлено особенностями как географического положения, так и исторического развития страны. А, выступая на конференции «Демократия, безопасность и стабильность: взгляд на события в мире и турецкую внешнюю политику в 2010 году», проходившей в Анкаре с 4 по 8 января 2010 г., А.Давутоглу прямо заявил, что стратегической целью Турции является роль даже не региональной, а мировой державы, играть которую позволяет ее уникальное географическое положение, исторический и дипломатический опыт.[12].

К 2010 году проявляется новый проект турецкого влияния на государства Кавказа и Центральной Азии, который, в отличие от первой попытки («Великий Туран») имеет другую содержательную сторону. При этом новый турецкий подход учитывал слабую ресурсную базу Турции, что наиболее четко проявилось при первой попытке реализации турецких планов, за счет использования «цивилизационного фактора» и сосредоточения на существующих сильных государствах, а не на всех территориях, где проживают тюркские народы.

В 2009 году по инициативе Турецкой Республики был создан Совет сотрудничества тюркоязычных стран (ССТС), который со временем предполагается превратить в некий аналог ЕС для тюркских государств. В совет вошли Турция, Азербайджан, Казахстан, Киргизия. Турция проводит активную деятельность по привлечению к работе Совета Туркменистана и Узбекистана. Штаб-квартира ССТС находиться в Стамбуле, что является прямым намеком на преемственность с османским, а не с кемалистским проектом. Генеральным секретарем Совета был избран бывший посол Турецкой Республики в Российской Федерации Халиль Акынджи [13].

23 августа 2012 года на саммите ССТС в Киргизии был принят флаг организации, который имеет четыре символа государственных флагов, входящих интеграционный проект. Кроме того, было подписано Соглашение по Финансовым правилам Совета сотрудничества тюркоязычных государств (СМИД ССТГ), Соглашение об образовании Тюркской Академии Совета сотрудничества тюркоязычных государств, Соглашение по созданию Фонда поддержки тюркской культуры и тюркского наследия Совета сотрудничества тюркоязычных государств. В области культуры и образования Советом учреждена премия «Гордость тюркского мира», которую планируется вручить соискателям в 2014 году.

Важным вопросом в деятельности ССТГ является транспортная проблема с учетом узкой 10 км общей границей Турции со странами «тюркского мира». В этой связи главным геополитическим достижением является заключение соглашений в рамках Совета между министерствами транспорта и таможенными органами при подготовке и пуске в действие важной железнодорожной магистрали из Турции в Грузию и Азербайджан к Каспийскому морю в Казахстан и Китай. Значение Грузии является в данном контексте чрезвычайно важным для преодоления Турцией естественных преград для реализации латентной экспансии в регионе.

Однако, в настоящее время экспансия Анкары проходит главным образом методами «мягкой силы» с применением культурно-информационных методов воздействия на объекты своей политики.

Если оценивать ресурсы «мягкой силы», то Турция пытается себе вернуть статус лидера исламского суннитского мира, а возможно и статус «стержневой» и ключевой державы, который она занимала до 1923 года. В программе 61-го правительства Турции (2011 год), сформированного правящей Партией справедливости и развития отмечается следующим образом рост влияния Турции – «В период руководства партии АКР, благодаря быстрому росту экономики, научного и технологического потенциала, человеческого потенциала и дипломатических усилий Турция превратилась в легкую («мягкую силу») силу (очевидно в противовес «жесткой силе», используемой в международных отношениях Западом»), завоевывающую все больший авторитет.

Рост цивилизационного влияния Турции на системной основе проявляется с 2002 года, когда происламская партия одерживает свою первую победу на парламентских выборах. Основной идеей, позволившей набрать электоральное большинство, было повышение социальной ответственности государства, а также критическое отношение партии к стабилизационным мерам МВФ. К 2007 году к началу нового электорального цикла АКР подошла уже со значительными экономическими успехами. К этому времени отношение государственного долга к ВВП снизилось вдвое, впервые за последние 34 года уровень инфляции снизился до однозначной цифры и в 2007 году составил 9%. Экономический рост до 2008 года составлял в среднем выше 7%, в 2010 – 9%, 2011-2012 – около 5% и 3% соответственно. Правящая партия планирует, что к 2023 году к столетнему юбилею Республики, государство войдет в число 10 ведущих экономик [14].

Одним из стратегических достижений АКР является курс на технологическое производство в Турции товаров с высокой добавленной стоимостью, чего не было со времени второго этапа «демократического эксперимента» (конец 1940-х гг.). Показательным в этом смысле примером является спуск на воду в 2011 году фрегата «Хейбелиада» («Устрашающий») — первый боевой корабль турецкого ВПК. В планы партии входит достижение к 2023 году статуса Турции, как крупнейшего экспортера систем вооружений, в том числе, сложных.

В сфере «мягкой силы» Турция проходит процессы, которые С.Хантингтон охарактеризовал, как процессы индегенизации — возрождение и популяризация исламских ценностей в политике, экономике и быту. При этом элита турецкого государства возглавляет (и стимулирует) эти процессы. По сути, проходят процессы отхода от кемалистской модели развития государства, что возвращает Турции де факто роль лидера исламского суннитского мира. Антиизраильская риторика последнего десятилетия в Турции формирует такой образ в сфере внешней политики.

После 2007 года турецкое руководство, понимая возросшие возможности государства, начало выдвигать новые идеологические рамки развития государства – «Турция уже не ограничивалась стремлением стать региональной силой: выдвигается задача превратить страну во влиятельного глобального актора, для чего надлежало, отказавшись от позиций страны, реагирующей на международные кризисы и обороняющейся, вооружившись региональным и глобальным видением, стать силой, влияющей на характер международного развития» [15, c.97]. В данном контексте логика лидеров Партии справедливости и развития заключается в следующем – чтобы стать региональной державой Турции необходимо обеспечить свое ключевое влияние на Ближнем и Среднем Востоке. Однако для достижения статуса влиятельного глобального центра силы необходимо распространение турецкого влияния и на Кавказ и Центральную Азию с одновременной реализацией первого вектора внешней политики. И первое, и второе условие предполагает получение ресурсов с данных регионов в самом широком понимании данного термина – от углеводородных до человеческого капитала.

Таким образом, анализ турецкой экспансии на постсовестком (евразийском) пространстве позволяет прийти к следующим выводам.

Во-первых, на протяжении последних двух десятилетий турецкая внешняя политика в отношении данного пространства эволюционирует от амбициозных проектов в рамках создания сферы влияния Турции от Балкан до Великой китайской стены, включающую попытки создания системного влияния на страны и регионы (территории с тюркским населением) «тюркского мира». Данная политика активно реализовывалась до 1997 года, затем была свернута до уровня гуманитарных и образовательных программ в рамках деятельности Турецкого агентства международного сотрудничества (ТИКА).

Во-вторых, возвращение активной турецкой внешней политики в данный регион проявляется с 2009 года. В данный период создается ССТС, который по замыслу турецкой элиты должен будет стать в будущем аналогом Европейского союза. Однако пока Совет отражает латентный этап турецкой экспансии в регионе. Вторая попытка реализации турецких интересов учитывает просчеты и недостатки первого интеграционного проекта. В данный период Анкара строит свою внешнюю политику на основе общецивилизационных ценностей, а «тюркская солидарность» ограничивается только государствами Центральной Азии и Кавказа.

В-третьих, ограничивающими условиями турецкой латентной экспансии будут как минимум два фактора. Первый, для реализации полноценного интеграционного проекта необходима связанность геополитического пространства. Турция и страны «тюркского мира» имеют узкую 10 км. общую границу. Данная проблема разрешается за счет пространства нетюркского государства – Грузии. Однако данный недостаток является системным и объективным. Второй, столкновение интеграционных интересов Турции с Россией и Китаем, геополитический потенциал которых в разы превышает возможности Анкары. По основным показателям «жесткой силы» (армия, экономика, ежегодные мобилизационные ресурсы, общая численность населения), в данном регионе потенциал Турции примерно тождественен иранскому, однако значительно уступает возможностям Пекина и Москвы. Поэтому представляется, что выбранный путь скрытой экспансии в рамках создаваемых механизмов СТСС, является для Анкары своевременным и оправданным, отражающим периферийность данного региона для турецкой внешней политики, законсервированным для будущих активных решений, при её приоритете на Ближнем и Среднем Востоке и в Восточном Средиземноморье.

 

Ирхин Александр Анатольевич

доктор политических наук, профессор кафедры новой и новейшей истории ТНУ им. В.И. Вернадского

(г. Симферополь)

 

Список использованных источников и литературы

1)​ Lerrabe Stephen F. Turkish foreign policy in Age of Uncertainty / Lerrabe Stephen F., Lesser Ian O. – N.Y.:“RAND”, 2003. – 239 p.

2)​  Лазарев М. С. Вторая мировая война и страны Ближнего и Среднего Востока. Положение в Турции, Иране, Афганистане и Арабских странах / М. С. Лазарев // Международные отношения на Ближнем и Среднем Востоке после второй мировой войны (40-50-е гг.). – М.: Наука, 1974. – С.3–28.

3)​  Djerejian Edward P. A five step plan for working with Islam / Edward P. Djerejian // The Christian Science Monitor. — 1995. — Vol. 87. Issue 17. — Р.19.

4)​  Lerrabe Stephen F. Turkish foreign policy in Age of Uncertainty / Lerrabe Stephen F., Lesser Ian O. – N.Y.:“RAND”, 2003. – 239 p.

5)​  Российско-турецкие отношения: история, современное состояние и перспективы / [Ульченко Н.Ю., Казган Г., Мейер М.С., Орешкова С.Ф., Уразова Е.И.] . – М.: Институт востоковедения РАН, 2003. – 301с.

6)​  Там же.

7)​ Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / Хантингтон С. – М.: ООО Издательство АСТ, 2003. – 603 с.

8)​  Lerrabe Stephen F. Turkish foreign policy in Age of Uncertainty / Lerrabe Stephen F., Lesser Ian O. – N.Y.:“RAND”, 2003. – 239 p.

9)​  Маслин А. В. Военно-политическое сотрудничество Турции со странами Закавказья и Центральной Азии / А. В. Маслин // Востоковедный сборник (выпуск пятый). – 2003. – C. 373–383.

10)​  Там же.

11)​  Мартынкин А.В. «Основные направления деятельности исламистского руководства Турции по превращению страны в региональную державу» // Причерноморье. История, политика, культура. Выпуск V (II),.Серия В. Международные отношения, Севастополь, 2011, С.29-35.

12)​  Свистунова И.А., Внешняя политика Турецкой Республики в 2010 году [Электронный ресурс] // Сайт Института изучения Израиля и Ближнего Востока. Режим доступа: www.iimes.ru/rus/stat/2010/24-01-10.htm.

13)​ The CIA world factbook — https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/.

14)​  Мартынкин А.В. «Основные направления деятельности исламистского руководства Турции по превращению страны в региональную державу» // Причерноморье. История, политика, культура. Выпуск V (II),.Серия В. Международные отношения, Севастополь, 2011, С.29-35.

15)​ Ульченко Н. Новый путь Турции? / Николай Ульченко//Мировая экономика и международные отношения. – 2012. – №6. С.90-100.

 

Читать далее...

Сибирские города в смутное время

I.

bf0ef92a893bСмутное время застало сибирские города и сибирских служилых людей в тот период их жизни, когда далеко еще не была сколько нибудь приведена в норму жизнь этой далекой окраины. Русское население в то время было совершенно ничтожно: оно вполне исчерпывалось теми служилыми людьми, которые сидели по городкам и острожкам, чтобы держать в повиновении недавно взятыя под великую государеву руку племена сибирских инородцев. Сами по себе почвенныя и климатическия условия местностей Сибири лежавших по тому пути, которым шла первоначальная колонизация, не привлекали к себе русскаго крестьянина земледельца. Весь ход сибирской колонизации свидетельствует об этом. В самом деле, всматриваясь в ход колонизации Зауралья, начатой усилиями частной предприимчивости нельзя не заметить одной весьма характерной ея черты. Двигался «за камень», как тогда называли Уральский Хребет, не русский крестьянин в поисках за свободными землями для земледелия, а промышленник — купец, искавший в новой земле новых источников промысла в виде естественных богатств, искавший среди богатаго мехами инородческаго населения выгоднейших условий для меновой торговли. Для достижения этой цели наиболее видные представители тогдашних купцов – промышленников пользовались отрядами гулящих вольных людей, которые были воинами, а не хлебопашцами, которых надо было «кормить», а они взамен этого «покоряли» татар и вогуличей, заводили торги и охраняли интересы русских торговых людей.

Деятельность Строгановых не составляла в этом отношении исключения. Во второй половине 16 века, а может быть и ранее, купцы-промышленники Поморья и Подвинья хорошо знали пути в северную Сибирь и ежегодно направлялись туда целыми караванами: помимо двух путей через Урал они знали и морской путь к устьям Енисея и Таза, где находилась местность Мулгазея или по русски Мангазея, представлявшая для купцов в буквальном смысле золотое дно. И эта торговая деятельность сопровождалась «покорением» инородцев. Опираясь на вооруженную силу, которую представляли их караваны, купцы-промышленники не только торговали с инородцами, но и собирали с них в свою пользу ясак, прикрываясь царским именем.

Московское правительство в своей колонизаторской деятельности повторяло в сущности ту-же программу, что и частныя лица, но только в более широком масштабе. Оно вовсе не было заинтересовано в том, чтобы «новыя места» дали выход избыточному населению, ибо московское государство страдало не от избытка, а от недостатка населения. Радость, которую обнаружил Грозный при известии о распространении русских владений за Урал имела другую причину: для государевой казны открывался новый источник обогащения одним из наиболее драгоценных для нея товаров — мехами. Московское правительство сразу учло возникновение этого новаго источника обогащения и взяло торговлю мехами в свои руки. Для того, чтобы держать «поддавшихся московскому государю» инородцев в подчинении, для того, чтобы сбирать ясак, нужно было строить городки и острожки и содержать в них гарнизоны и давать служилым людям корм. За неимением хлебопашцев на местах, московское правительство вынуждено было наложить на население ближайших к Уралу местностей особый налог «сибирский хлеб», который это население должно было собирать и свозить в Верхотурье. Но такая доставка хлеба была маловыгодна. Во первых для правительства была ясна тяжесть отпуска хлебных запасов для жителей прикамских и поморских городов, а во вторых вследствие дальности и трудности пути хлебные запасы нередко запаздывали и, служилое население в таких случаях было обречено на голоданье. Поэтому то московское правительство было озабочено созданием на месте пашенных людей. Эти правительственныя заботы об «устроении пашенных людей» у сибирских городков встречали, однако, очень сильныя препятствия. Препятствия заключались преимущественно в том, что правительству было очень трудно набрать «охочих людей», которые пошли бы на пашню. Несмотря на предоставленныя льготы и выдачу подмоги и довольно значительной, население неохотно шло «за камень», и мы встречаем целый ряд отписок воевод приуральских и прикамских городов, откуда в виду их близости к Сибири и вербовались охочие люди, о том, что таковых не находится, и воеводы рекомендуют обычно при этом обращаться в другие уезды. Недостаток охочих людей заставлял правительство прибегать к ссылке на сибирскую пашню провинившихся людей и к насильственному переводу крестьян из дворцовых и черных волостей. Но в общем эти меры долго не приводили к желанным результатам, и только со второй четверти 17-го века в некоторых сибирских уездах образовалось достаточное количество пашенных людей, но в то же время двигалась и колонизация все далее на восток и являлись новые пункты нуждавшиеся в хлебе.

Чувствуя недостаток в русских вольных и невольных переселенцах, которые сели бы на государеву пашню, московское правительство в конце 16-го века обращало свое внимание на то, чтобы привлечь к хлебопашеству местных инородцев. Но это мало помогало делу: инородцы чрезвычайно тяготились наложенной на них государевой пашней. Так, например, до нас дошла челобитная татар Туборинской волости 1599 г., в которой они просили, чтобы вместо государевой пашни, (а ея на всю волость было только около 60 десятин), их обложили ясаком соболями «чем государь пожалует». Да и привлечь к хлебопашеству можно было только сибирских татар, у которых оно повидимому существовало, хотя и в зачаточном состоянии и раньше, другие инородцы для этого были вовсе непригодны.

Таким образом в эпоху смуты сибирские города далеко еще не были устроены. Смутное время застало русское население сибирских городов в момент наиболее сильной деятельности по своему устройству, в то время, когда остановка в доставке хлебных запасов приводила к голоданию служилое население в буквальном смысле слова, и когда далеко еще не наступило время полнаго успокоения инородцев, нередко поднимавших возстания во имя прежней свободы. Русское пашенное население незначительное по количеству не могло еще сблизиться с инородцами, а служилые люди невольно разсматривались инородцами как враги, ибо их деятельность сводилась к сбору ясака с инородцев, сопровождавшемуся всяческими притеснениями. В общем это были две совершенно различныя группы населения, и известия о московской разрухе различно отразились в их сознании.

II.

Обособленность русскаго населения от населения инородческаго, необходимость постоянно держаться на чеку, и общее чувство того, что немногочисленное русское население окружено в этом далеком краю враждебно настроенными инородцами, и привели к тому, что русское население сибирских городов старалось всячески скрывать те чувства опасения и то недовольство, которое могло возникать у них под влиянием известий о русской смуте. Поэтому-то мы и имеем так мало известий о впечатлениях произведенных смутой в среде русскаго населения сибирских городов. От времени восшествия на престол Бориса Годунова дошло до нас «изменное дело», о котором доносил в 1599 году царю Борису Тобольский воевода. В своем донесении он указывал, что русские люди в Тобольске говорят, как может сидеть на троне тот, кто «семена царские перевел» — убил в Угличе царевича Дмитрия. Однако эти «непристойныя и хульныя речи» не вылились в форму какого-либо протеста, выразившагося более активно.

 едовольство русских людей восшествием на престол Бориса Годунова находит себе очень простое объяснение в том, что в Пелым вскоре после его основания были сосланы угличане, как духовныя лица, так и горожане по известному делу об убийстве царевича Дмитрия. Эти люди, помня все зло Борисово, в отдаленном крае не смогли сдержать своего негодования и несомненно распространяли среди населения сведения о смерти царевича в том самом виде, как они им представлялись. Хотя известие о восшествии на престол Лжедмитрия и было встречено в сибирских городах с радостию, но из этого далеко еще нельзя заключить о большей приверженности русскаго населения к самозванцу, чем к Борису Годунову; с равным одушевлением принимались известия и о других переменах на престоле за это время. От времени царя Василия Шуйскаго до нас дошло одно дело по измене и «воровству» томскаго казака Якушки Осокина, который про государя говорил «невместимое слово, чего в ум нельзя взять», что «государю не многолетствовать на царстве, а быть недолго на царстве». Но, если и была некоторая смута в умах сибирских служилых людей, то они ее во всяком случае всеми мерами старались не выражать вслух. И главной причиной для этого была с одной стороны боязнь возстания инородцев, а с другой стороны их полная зависимость от московскаго правительства, так как без сибирских хлебных запасов прожить они не могли, и даже всякая несвоевременная доставка этих запасов приводила служилых людей сибирских городов к голодовкам. Этим и объясняется, что служилое да и вообще русское население Сибири «прямило» тому, кто сидел на московском престоле в данное время. Вместе с тем русское население сибирских городов и фактически не могло вмешаться в борьбу партий в России и не только вследствие своей отдаленности. Оно было слишком поглощено интересами самоохранения и главную роль в этом отношении играли те же заботы о своевременном получении хлебных запасов. В этом отношении чрезвычайно характерны грамоты и отписки, которыми ссылались между собой в смутное время как поморские, так и сибирские города. Те оживленныя сношения между поморскими и поволжскими городами, которыя завязались вскоре после того, как эти города разочаровались в «Воре», на восток распространялись не далее Верхотурья. Приказные и посадские люди поморских и поволжских городов, постоянно сносившиеся между собой относительно общих мер против «польских и литовских людей и русских воров», хорошо понимали, что города сибирские в этой борьбе не смогут принять участия, и причины этого были жителям поморских городов вполне понятны. Еще рельефнее обнаружится перед нами отношение сибирских городов к смуте, если мы сравним грамоты поморских городов, с грамотами сибирских. В первых основным содержанием является с одной стороны известия, притом чрезвычайно подробныя, об общем положении дел, просьбы и требования о поддержке общаго дела присылкой ратных людей и боевых припасов и сбором денег, необходимых для ратнаго дела. Помимо содержания, указывающего на чрезвычайный интерес к общему ходу дел и само изложение в этих грамотах поморских городов ясно указывает на общее одушевление их жителей. Повседневные интересы отходят в этих грамотах на задний план, и видно, что их составители целиком охвачены одной идеей — борьбой с ворами. Нечто совершенно иное представляет переписка сибирских городов. Воеводы и приказные люди пишут друг другу преимущественно о делах повседневных, обычных. В грамотах затрагиваются те ближайшие вопросы, которыми интересовалось население и до смуты и после нея. На первом плане стоит получение денежнаго и хлебнаго жалованья: постоянно встречаются жалобы на несвоевременную доставку его, на нужду населения. Не меньшая заботливость проявляется в этих грамотах и о состоянии умов инородческаго населения; постоянный заботы о том, нет-ли среди инородцев «шатости и измены» и не менее точныя отписки о готовящейся измене инородцев — вот что составляете содержание другой группы грамот сибирских городов.

Воеводы сибирских городов правда не остаются без известий о положении дел в России, но на них эти известия не производят особенно сильнаго впечатления. Обычно известия эти, например о победах Скопина Шуйскаго они должны были пересылать в своих грамотах из города в город, и вот получивши из Москвы такую грамоту, воевода переписывал ее и отправлял дальше, но вместе с тем, пользуясь случаем сообщал и некоторыя сведения от себя. И вот эти то дополнительныя сведения, как нельзя лучше показывают, чем было занято внимание воеводы в данное время. Пересылая, например, московския известия о победном шествии Скопина-Шуйскаго к Москве, об освобождении Троице-Сергиевской лавры от осады, известия написанныя в торжественном, высокопарном тоне, Пелымский воевода делает от своего имени приписку о том, что денежное жалованье Тобольским служилым людям уже пришло, а хлебные запасы находятся в пути и уже достигли Верхотурья. Московския важныя известия об общем состоянии государства для него являются, таким образом, равноценными с своими узкоместными интересами и нуждами. Ничего подобнаго мы не наблюдаем в переписке Поморских городов.

Это равнодушие к общему ходу дел в государстве вызывалось, как видно из приведенных наблюдений над грамотами, обострением местных нужд и потребностей, но была и другая причина вынуждавшая русское население не заводить смуты и не сориться между собой. Этой причиной было враждебное отношение инородцев к русскому, преимущественно служилому населению. Находясь на положении завоевателей среди далеко еще не покоренных инородческих племен, ожидая с их стороны «измены» и возстания, русское население невольно должно было держаться за один против населения инородческаго и ниже мы увидим, как заботливо оно старалось о том, чтобы известия о разрухе московскаго государства не дошли до сведения инородцев, так как хорошо было известно, какой горючий материал представляло из себя это население. Тут играли главную роль не высокия государственныя соображения об опасности утраты вновь присоединенных ясачных городов, а прежде всего вопросы собственной безопасности.

III.

Совершенно, иначе должно было относиться к смуте в Московском государстве инородческое население. Поддавшись под государеву руку, частью разсчитывая на помощь московскаго войска против своих недругов, частью вынужденные к тому силою оружия инородцы ярко чувствовали и утрату своей самостоятельности и тяжесть ясака, который они уплачивали русскому правительству. Собственно говоря ясак сам по себе не был очень тяжел, но сопровождался сильными притеснениями со стороны сборщиков. Вот например как собирали ясак посланныя за ним служилые люди у сыльвенских остяков. Прежде всего в целях своих «прибытков» они отправлялись за сбором ясака крупными партиями: целовальник, дьяк и три или четыре человека стрельцов. Эти сборщики помимо государева ясака брали в пользу воеводы по две куницы с человека да в свою пользу по кунице с человека, что составляло 7—8 куниц с человека. Недовольствуясь этим они требовали у остяков для себя подвод и кормов, причем имели наклонность взимать эти кормы не натурой, а брать за них деньги по крайне преувеличенной расценке (по 20 денег, напр., за хлеб, в то время как он стоил 2 — 3 деньги, по 12 денег за калач, а он стоил ½ — 1 деньгу). Поборы эти разоряли инородцев, они на них жаловались центральному правительству, последнее удовлетворяло их просьбы, но при недосягаемости местных воевод для московскаго правительства, все его распоряжения, не клонявшиеся к выгоде местных властей, не приводились обычно в исполнение. То доброжелательное отношение московскаго правительства к инородцам, на которое указывают некоторые историки Сибири, в руках местных властей превращалось в нечто совершенно иное.

Инородческое население поэтому было готово поднять возстание, и такия попытки мы действительно встречаем. Можно отметить целый ряд отдельных возстаний инородцев. Наиболее крупным из них за разсматриваемое время было возстание 1607 года, когда взбунтовались инородцы Березовскаго уезда. Возстание в этом уезде приняло очень широкие размеры и инородцы даже осадили город Березов, но осада кончилась неудачно: города они взять не смогли, и не только были после двухмесячной осады отбиты с уроном, но и одна из участниц заговора княгиня одного из остяцких племен Кодская Анна была взята в плен и посажена в тюрьму. Вскоре однако она была освобождена и вместе с своим новокрещенным братом замыслила новое возстание уже в более широких размерах. Новое возстание должно было не ограничиваться одним уездом: переговоры велись между всеми инородцами, которые были подвластны московскому государству. Был, видимо, подробно разработан и план возстания. По раскрытии этого новаго заговора в 1607 году русскому населенно пришлось пережить еще тревожное время. Так в указанном году по донесению воевод «учинилась болезнь бесовским недугом в Томском городе над служилыми людьми и над женками». Воеводы решили изследовать, «кто ту тяжкую болезнь на русских людей напустил», и привлекли к допросу гулящаго татарина новокрещенца Ивана, который «по татарским юртам ворожил, в бубен бил и шайтанов призывал». На пытке Ивашко повинился и объяснил, что он по поручению татар посылал на русских людей шайтанов, а между кузнецкими, томскими и чулымскими инородцами было условлено, что как он шайтанов на русских людей напустит, они пойдут весной на Чулым, Томск и Кузнецк.

Раскрытие этого заговора, а может быть и неуспех посылки шайтанов привели к тому, что это возстание не состоялось: сибирские инородцы хорошо помнили, что успех их возстания лежит только в его неожиданности, а раз заговор был открыт, и русские люди успели приготовиться, то возстание становилось безполезным, ибо нельзя было надеяться выйти победителями при столкновении в открытой борьбе.

Другой заговор упомянутой выше княгини Анны, или Анки, как ее называют русския грамоты, относится к 1609 году и был раскрыт совершенно случайно. Один из ездивших за сбором ясака казаков нашел в юрте стрелу, на которой «на дереве были нарезаны шайтаны», а железо было стерто; находка эта показалась ему подозрительной, и он доставил стрелу воеводе. Здесь на нее обратили должное внимание, были приглашены сведущия лица, и они раскрыли в чем дело. Оказалось, что такия стрелы инородцы разсылают по юртам тогда, когда они намерены поднять общее возстание, и получившие такую стрелу клялись на ней, что примут участие в общем деле. После этого были привлечены к следствию те из инородцев, которые имели отношение к стреле, были допрошены и с пытки сознались, что действительно готовится общее возстание и что заговор затеяла княгиня Анна с своим новокрещенным братом. Раскрытие заговора привело к тому, что возстание не состоялось.

Упомянутые сейчас попытки инородцев к возстанию не могут, конечно, быть поставлены в связь со смутой. Это были попытки, вытекавшие из тяжелаго положения инородцев, независимо от общаго хода дел в государстве. Оне указывают только на то тяжелое состояние, в котором находились в начале 17 века сибирские инородцы, и могут объяснить нам, как отношение к ним московскаго правительства, так и отношение местнаго русскаго элемента в разсматриваемое время.

В Москве не обманывали себя относительно действительнаго положения дел в Сибири, и поэтому при всяком новом восшествии на престол в посылаемых в Сибирь грамотах инородцам иной раз давали фактическия льготы, а в других случаях дело ограничивалось широкими, хотя и несколько туманными, обещаниями льгот и жалованья. Так Борис Годунов после своего вступления на престол послал между прочим жалованную грамоту в Верхотурье и в Тарский город, по которой воеводы должны были объявить сибирским инородцам царскую милость, чтобы на 1600 г. с них не взимался ясак. В ней характерно, что милость эта должна была быть объявлена возможно шире, но при этом инородцев убеждали, чтобы они выдавали тех людей, в которых почуют «какую шатость и воровство». За донесение шло царское жалованье и выдача животов и вотчин виновнаго доносителю.

Грамота Федора Борисовича о его вступлении на престол отражает в себе ту тревогу, которая уже чувствовалась в Москве. В ней особенно подчеркивается, что необходимо следить за тем, чтобы непременно все целовали крест и никто бы не уклонялся от присяги. Подобно тому как Борис объявил свое царское жалованье, объявил его и Лжедимитрий. Свою грамоту о приводе сибирских жителей к крестному целованию и к шерти он заканчиваете такими словами: «а как к крестному целованию приведет, и мы вас пожалуем своим царским жалованьем, чего у вас и в разуме нет». Словом в Москве всякий вновь бравший в свои руки бразды правления старался, чтобы сибирские инородцы или непосредственно почувствовали на себе новую царскую милость или ожидали ея. Там опасались, чтобы известия о русских непорядках не заставили бы всколыхнуться инородцев. Та же забота проглядывает и в отношении сибирских русских людей к инородческому населенно. Мы уже указывали, что русское население относилось очень чутко ко всякому движению среди покоренных племен, но кроме этого там еще и хорошо сознавали, что известия о московских событиях не смогут не найти себе отклика в этой среде.
Пока на московском престоле только сменялись правители, особеннаго замешательства среди инородцев это произвести не могло, тем более, что и среди русскаго населения Сибири эта смена не вызывала проявления крупнаго недовольства. Но дело резко изменилось, когда в царствование Василия Шуйскаго началась полная разруха с одновременным существованием двух правительств. Широко оповещая инородцев о всяком новом воцарении, местные служилые люди с появлением Тушинскаго Вора были усиленно озабочены тем, чтобы до инородцев не дошли слухи о внутренних раздорах в Московском государстве. Можно предположить, что русскому населенно было прямо воспрещено давать какия бы то ни было сведения инородцам о положении дел под Москвой, после появления там Тушинскаго вора. По крайней мере одна из грамот ясно показывает это. Воеводы дознались, что в 1609 году один из остяков постоянно обращался с разспросами к русскому населению и для этой цели посещал различныя деревни. Это встревожило русскую администрацию, был произведен соответственный сыск, и обнаружилось, что этот остяк объезжая своих русских знакомых выведывал у них о положении дел под Москвой. Так как русские либо вовсе уклонялись от ответа, либо давали ответы неясные, то спрашивавший и сам им говорил, как бы подчеркивая безполезность умалчивания, «а нам и самим то ведомо, что русские люди на Москве меж собой секутся». Эти сведения встревожили воевод, и не напрасно.

Известия о разрухе московскаго государства проникли в инородческую среду и возбудили среди них надежду на возможность свержения русскаго владычества. Особенно сильное впечатление в этом отношении произвела грамота боярскаго правительства, призывавшая к повиновению «боярам московскаго государства». Инородцы начали прямо говорить, что в «московском государстве царей уже не стало», а остались «только бояре», и этот момент показался им наиболее удобным для возстания, так как свидетельствовал по их мнению о слабости русских. До нас дошли только незначительныя указания на этот заговор, но и из них можно видеть цель его. Задачей инородцев было, «чтобы быть им себе царством, как было при Кучуме царе». Такая широкая программа должна была привлечь многих последователей, и, действительно, в 1612 году среди инородцев была «шатость и смута великая». Повидимому, однако, инородческия племена не могли выработать совместно сколько нибудь определеннаго и единаго плана действий, и воеводам удалось не допустить их до возстания путем переговоров с отдельными племенами. Так, например, Верхотурский казак Данилко Шавков путем переговоров удержал «от шатости и измены» Вогуличей, за что и был в 1613 году пожалован, получил звание толмача.

Эта «шатость и смута» инородцев в 1612 и была единственным отражением смуты в далекой сибирской окраине.

Документы и литература. Изданные документы находятся в Актах Арх. Эксп. т. II, Актах исторических т. II, Собр. Госуд. Грамот и Дог. т. II. Русская Ист. Библиотека т. II, Наше издание «Новые Акты Смутнаго времени. Акты времен царя Василия Шуйскаго». Неизданные см. Моск. Арх. Мин. Иностр. Дел, портфель Миллера и Моск. Арх. Мин. Юстиции, «Сибирский приказ». Важнейшая литература: Буцинский «Заселение Сибири», Андриевич «История Сибири», Латкин «Енисейская губерния», Щеглов «Хронологический перечень важнейших данных по истории Сибири».

Воспроизводится по:

Гневушев А. М. «Сибирские города в смутное время», Киев, 1914
Стиль, пунктуация и орфография сохранены, буквы старого русского алфавита заменены современными.

Читать далее...

Расхотели быть русскими

В день памяти жертв массовых репрессий и геноцида в отношении казачества, отмечаемый 24 января, казаки Зимовниковского юрта Всевеликого войска Донского обратились к президенту России – они требуют признать их как народ и предоставить официальное право на национальность «казак». Другими словами, более русскими они числиться не желают. Дальше – больше: казачьи региональные национально-культурные автономии, по мнению инициаторов обращения, следует объединить в Казачью республику, или Казакию.

0000018420-540x450Тем, кто наивно полагает, что желание казаков самоопределиться вне русской нации есть не что иное, как политиканский балаган, на который не стоит обращать внимания, можно напомнить, что лет 200 назад никому бы и в голову не пришло подумать, что «бывшие русские» малороссы с белорусами в XX веке будут строить свои национальные государства. О «вольной Казакии», отделённой от остальной России, мечтали гитлеровские генералы Пётр Краснов и Андрей Шкуро – закончили они, правда, на виселице, но сумели подготовить немало последователей. Один из них, казачий атаман Пётр Молодидов, отбывает нынче свой 18-летний срок, присуждённый ему не только за убийства людей, но и за призывы к созданию «вольной Казакии» – «путём захвата территорий, входящих в состав Российской Федерации и других сопредельных государств», как говорится в судебном приговоре. Другой – атаман Зимовниковского юрта Павел Сериков – пишет президенту России: «Для нас, этнических казаков, понятие «казак» – не воинский чин, не сословие, не состояние души, не синоним членства в казачьем обществе. Это прежде всего национальность, самоназвание народа. Народа, который был подвергнут чудовищным репрессиям в годы советской власти с целью его «поголовного уничтожения». «За 20 лет государственная власть не выполнила ни одного пункта закона «О реабилитации репрессированных народов» в отношении казаков, – считает атаман Сериков. – Напротив, то, что происходит с казачьими региональными национально-культурными автономиями, с любыми попытками казаков заявить о себе как о казаках по национальности, иначе как продолжением политики расказачивания назвать трудно». В общем, ничего, кроме жёсткого национального самоопределения, казакам не остаётся.

А «расказачивание», к слову, проводится так: Минюст регулярно отказывает в регистрации региональным казачьим национально-культурным автономиям. Мотив Минюста понятен – их создание не вписывается в государственную политику в отношении казачества. Ну не ведёт речь большинство казаков о том, чтобы их признали национальностью – хотя некоторые во время переписей 2002 и 2010 годов в графе «национальность» и указывали не «русский», а «казак». Вот камчадалы – те и вовсе никогда не боролись за признание их национальностью, послушно именовали себя во время переписей русскими, а Минрегион великодушно даровал им право на национальное самоопределение. Что с ним делать, камчадалы пока не знают, но наверняка среди них со временем найдутся такие, кто попытается провозгласить Камчатку автономной республикой.

Камчадалам, не понимающим своего счастья, могли бы позавидовать и казаки Сериков с Молодидовым, и председатель национально-культурного центра «Поморское Возрождение» Иван Мосеев. Последний уже в третий раз переписывает учебник поморского языка, совершенствуя чуть ли не в одиночку свою «поморську говорю» – наверняка с оглядкой на книжки «сибирского регионалиста» Дмитрия Верхотурова, выступающего за «сибирскую самостоятельность» и самоопределение сибиряков как нации, отдельной от русской. Мосеев неоднократно пробивал идею включения поморов в единый перечень коренных малочисленных народов, но его пока «прокатывают». Даже невзирая на то, что несколько лет назад замминистра регионального развития Михаил Пономарёв начертал на одном из обращений Мосеева: «Не вижу никаких препятствий для включения народа поморов во всероссийский Единый перечень коренных малочисленных народов».

Сложно сказать, что движет вольными или невольными провокаторами, стремящимися отколоться от русской нации, объявив себя камчадалами, уральцами или сибирцами, – скорее всего то же самое, что в недавнем прошлом двигало советскими руководителями Леонидом Кравчуком и Станиславом Шушкевичем. А именно стремление урвать себе кусок посытнее, разорвав большой пирог. Кстати, примечательно, что отколовший от Советского Союза Украину радетель национального самоопределения Леонид Кравчук всячески сопротивлялся появлению на западе республики национально-культурной автономии русинов, подчёркивая, что это-де никакая не нация, а так, всего лишь подвид украинцев. Да и Шушкевич в своё время отказывал белорусским «полещукам» – жителям Полесья – в праве считаться национальностью.

Георгий Филин, «Версия«

Читать далее...

Смерть и рождение русского

Характерный признак новейшего времени — невероятно трудно обращаться сейчас к теме “русского”: будь то в философии, политике, дизайне или даже производстве продуктов массового спроса. Все выглядит наигранно, неестественно, фальшиво, как “порше” с росписью под хохлому. Пелевинский Че в “Поколении П” понес какую-то откровенную лабуду вместо откровений, едва Татарский спросил его про “русское”; ту же лабуду несут и сегодняшние мыслители, неважно будь они кто — националисты, глобалисты, этатисты, педерасты и т.д.

057c539022a503cca2e69fe9f90663b8Я наблюдал одного неслабого интеллектуала, взявшегося читать публичную лекцию по теме “Русский мир” — ему стало физически плохо прямо на лекции, вплоть до вызова скорой; и было очень заметно, что дело именно в том, что он сам тоже чувствовал, что несет ту же лабуду, что и все остальные — хотя замах был сказать нечто качественно иное.

Понятно, откуда проблема. “Русское”, как и любое “национальное” — это культура, но культура возникает не сама по себе, а в пространстве уклада жизни — и, главным образом, действия. Люди сеют хлеб, выращивают скот, создают орудия труда и предметы потребления, воюют, организуются для этого в сообщества, передают детям опыт — в ходе этих процессов развивается и язык, и мифология, и картина мира, присущая именно данному уникальному народу. Именно поэтому у эскимосов в языке двадцать понятий, означающих “снег” в разных его видах, а в русском, скажем, более пятидесяти синонимов к слову “украсть” (стырить, слямзить, спереть, стянуть, свистнуть…) — ясно, что и то, и другое отражает важные особенности векового национального уклада.

То “русское”, к которому мы поневоле обращаемся начиная с того момента, когда из-под обломков СССР после 75-летнего небытия вдруг снова выплыла страна Россия — почти целиком относится к уже почти век мертвому миру русской деревни; отсюда и ощущение фальши при виде очередной “хохломы” у Bosco, Симачева или даже на отечественном гербе: какой, к черту, двуглавый орел, когда и одноглавого-то никто сроду не видел. Россия век назад — это почти полностью деревенская, крестьянская страна с более чем 90% негородского населения — в то время как сейчас, наоборот, у нас почти 75% живут в городах. Город — это мир бетона, асфальта, кирпича, стекла и высотных зданий; тогда как “русский стиль” все время получается эдаким бесконечным “суздалем” — где редко стоящие деревянные одноэтажки с возвышающимися иногда над ними маковками белокаменных церквей. Но дело не только в этом: зафиксированный в русском языке уклад — это уклад крестьянский; тем забавнее звучат переносы в современность, вроде формул “ест чужой хлеб” или “в семье не без урода” (в большой, многодетной — да! но в городской, где один ребенок?)

Урбанизации мы обязаны главным образом советскому периоду: как раз где-то в 1963-м городское население впервые количественно превысило сельское. Однако даже и по сравнению с ним произошел масштабный сдвиг: смысловой центр советского города — это, конечно же, “завод”. Для его жителей это больше чем место приложения труда — это своего рода храм новой индустриальной религии. Любой социолог, делавший фокус-группы в моногородах, укажет на этот разрыв: несмотря на то, что сегодня на этих заводах работает уже не 80% населения, как раньше, а от силы 20-25%, в сознании большинства жителей принцип остается нерушим: пока жив завод — жив город, как точка на карте страны, место для жизни, “порт приписки” к большой, общестрановой социальности.

Сегодняшний российский город все дальше уходит по своему укладу от индустриального паттерна советских времен. Производства или умирают, или выносятся за городскую черту, или становятся куда более компактны и менее многолюдны по числу работающих за счет прогресса технологий. Основным занятием городского населения все больше становится т.н. “постиндустриальный сектор” — торговля, услуги, включая сюда же и бюрократию (2 млн.человек в целом по стране), и т.н. “бюджетную сферу”. Но вся деятельность этого нового городского слоя завязана главным образом на потребление; все процессы организованы вокруг и около него; туда же направлена в основном и творческая энергия, и затраты времени, сил и энергии. Там же извлекаются и сверхприбыли; там формируются капиталы и, соответственно, сидящий на них слой “новых богатых”. Но главное, что предметом потребления оказывается ровно то, что предлагает глобальный рынок — даже если шоколадка “Марс” или “Форд-Фокус” произведена на заводе где-то под Великим Новгородом или Санкт-Петербургом, это все равно “нерусское” по стилистической и смысловой нагрузке. Равно как и расписанная цветочными узорами коробка конфет “Душа России”, производимая под Ульяновском на заводах концерна Nestle.

Исключение — внешняя торговля сырьем и полуфабрикатами “первого передела” (считай, то же сырье), ну и в какой-то мере еще производство оружия (последний еще пока не умерший, не обреченный на гибель и при этом не проданный транснациональному капиталу из крупных индустриальных секторов). Нефть, ракеты и автомат Калашникова — вот пока и все, что мы “производим” собственно “русского”, с чем мы выходим во внешний мир и что определяет наше национальное “лицо”. Это похоже на арабский вариант, с той только разницей, что ракеты и автоматы арабы, наоборот, покупают — зато “продают”, и успешно, суннитский ислам как тоже вполне себе глобальный “бренд”.

В этом смысле никакого “русского” как чего-то такого, к чему можно обратиться как к источнику смысловых, стилистических и хозяйственных паттернов, попросту не существует. Я иной раз задумываюсь, что бы делали наши националисты, если б вдруг разом исчезли с улиц наших городов кавказцы и азиаты — пока они есть, можно хотя бы определять русское “от противного”, на животно-расовом уровне; но с точки зрения, скажем, китайца вообще невозможно понять, чем отличается среднестатистический москвич-азербайджанец от москвича-славянина.

“Русского” сегодня не существует, но теоретически его можно создать. Правда, для этого бессмысленно писать трактаты или бить морды брюнетам на улицах. Нужно научиться делать — и продавать — что-нибудь еще, кроме нефти и оружия. И не просто делать, а делать лучше всех — или хотя бы дешевле всех в мире. Что-то нужное не только нам самим, но и вообще любому человеку, безотносительно к его национальности или исповеданию. Решение этой задачи и будет ответом на вопрос, кто такие русские и есть ли они вообще.

Алексей Чадаев, из блогов

Читать далее...

Салафизм. От весны до расцвета?

С началом весны и с момента, когда все вокруг зеленеет, в Дагестане наступает время страха за собственную жизнь и жизнь своих близких, так как под прикрытием «зеленки» активизируются террористические вылазки боевиков религиозно – политического течения в исламе – салафизма. Салафиты считают, что спасутся и будут в Раю представители только одного направления – приверженцы чистого Ислама, основанного на прямом следовании установлениям Корана и Сунны. Зарождение салафизма в качестве новой политико-религиозной силы, произошло сравнительно недавно. Но, несмотря на это, скорость наращивания военной силы и масштаб роста количества адептов этого учения показали, что многие современные государства оказались не готовы к такому повороту событий.

salaf12Одна из причин резкого усиления влияния салафитов в Дагестане заключается в том, что в республике сложились условия, порождающие коррупционные явления, приобретшие огромные масштабы. Руководители разных уровней, чиновники приватизировали наиболее доходные отрасли экономики и социальной сферы. Только в 2010 году главы администраций крупных муниципальных образований республики и должностные лица правительства Дагестана похитили около 250 млн. рублей. Кроме того, в дагестанском обществе царит явно выраженная социальная несправедливость, простые граждане не могут найти работу, сельская и городская молодежь всё чаще вступает на путь криминала. Из достоверных источников известно, что уровень безработицы в республике составил 20,1% на 2012год, вместо 12,8% о которых заявило Министерство труда и социального развития РД ранее. Именно ухудшающаяся социально-экономическая ситуация, культурный и идейный разброд способствуют значительному распространению и росту радикализма в Дагестане.

Политическая верхушка республиканской власти видит причину того, что допускается наращивание военных сил радикально-экстремистской части мусульман, в законодательном бездействии федеральной власти. В конце 2011 г. в Махачкале состоялся Съезд народов республики, где глава республики Магомедсалам Магомедов заявил, что федеральные власти должны изменить закон о запрете радикальных исламистов, принятый еще 16 сентября 1999 года. Позже с трибуны съезда прозвучало и было направлено президенту РФ предложение о необходимости объявить амнистию боевикам на территории республики. По мнению членов съезда, она должна касаться лишь тех, кто не принимал непосредственного участия в террористических акциях. Реакция Москвы долго не заставила себя ждать и на передаче «Код доступа» на «Эхо Москвы» работу съезда оценили как капитуляцию перед боевиками. «Эта капитуляция давно готовилась, ходоки с обеих сторон встречались неоднократно. Сам факт, что в состав Комиссии для содействия в адаптации к мирной жизни лицам, решившим прекратить террористическую и экстремистскую деятельность на территории республики Дагестан включен Абас Кебедов, брат Багаудина Магомедова, лидера боевиков, объявленного в международный розыск, не может не вызывать изумления». А полпред президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин вообще не видит на сегодняшний день наращивания сил экстремистов на Северном Кавказе. В своем заявлении в конце 2012 года он подвел черту под периодом, в котором главным приоритетом была борьба с терроризмом и экстремизмом.

Что имеет в виду Хлопонин, когда говорит, что борьба с экстремизмом завершена. Он не знает, что в Дагестане салафиты из маргиналов превратились в ведущую силу? Он не знает, что никакая экономическая деятельность в республике невозможна? Ну, как вы можете вести экономическую деятельность в Сомали или Алжире в разгар гражданской войны? Он не знает о чиновниках и бизнесменах, платящих дань лесному подполью? Он не знает, что каждый день убивают сотрудников внутренних дел республики, чиновников разных уровней? Возможно, что многие чиновники не чисты на руки. Но, наверное, это не повод их убивать? Надо, безусловно, отправлять их в отставку и заводить уголовные дела, но не надо дожидаться, что их отправят в отставку сами радикалы таким способом. Неужели никто не видит, что происходит на самом деле, что уже далеко не одно село Дагестана по своей сути стало микрохалифатом, что у радикалов свои спортивные залы, чайные, куда простое население города боится даже подумать зайти? Только за август 2012 года в Махачкале было убито около 20 сотрудников внутренних дел. В Дагестане в 2012 произошло 395 террористических актов, вместо 295 которые были заявлены Прокуратурой Республики Дагестан ранее. Последний теракт произошел в Хасавюрте накануне 15 марта 2013 года, от взрыва, произведенного смертником, погибли шесть сотрудников полиции и четверо были ранены.

Реальными причинами распространения салафизма в Дагестане мы видим в следующем: резкое падение образовательного уровня в республике, интереса к учебе, и отказ множества людей школьного возраста при попустительстве родителей, а зачастую по указке родителей, от общего и среднего образования; отсутствие единой системы религиозного образования; идеологический вакуум на фоне недовольства положением дел в Республике Дагестан, недоверия к властным, а особенно к правоохранительным структурам и официальному духовенству. Существует мнение, что салафиты одурманены или зомбированы, то есть являются настоящими религиозными фанатиками. На деле религиозный экстремизм и жестокая и бессмысленная борьба с властью являются результатом не фанатизма, а прямого следования идеологии этого направления, одним из важных установлений которого является то, что любая светская власть – не от Аллаха, то есть нелегитимна, что судить можно только по законам шариата. Учение Корана и сунны является базой, основным законом всей жизни и деятельности мусульманина, который должен посвящать ей большую часть своей земной жизни, а джихад как борьба с неверными является обязательным для каждого уверовавшего.

Нужен совершенно другой подход –работа, которую начал Депутат Государственной думы РФ Курбанов Р.Д. Созданная по его инициативе и при его участии комиссия по адаптации помогла выйти из леса не одному десятку боевиков. Эту работу – индивидуальный подход к каждому — надо развивать в максимально возможных масштабах. Крайне необходим общий диалог между представителями «Ахлю-сунна-ва-Джамаа» и Духовным управлением мусульман Дагестана, начатый при поддержке безвременно погибшего в результате террористического акта шейхом Саидом Афанди. Нужен мораторий на террористические акты со стороны «лесных» и на преследование не запачканных кровью последователей салафистского вероучения. Нужно бороться за умы молодежи, начиная со школьной скамьи, полностью пересмотреть молодежную политику в Дагестане.

Мирный диалог с мирными ответвлениями «Ширли лейн» и «ЭТА» позволил ослабить проблемы ирландского терроризма в Великобритании, баскского – в Испании. Это сегодня единственный метод остановить беспощадное кровопролитие. Промедление грозит началом того, чего в Дагестане не было никогда – братоубийственной войны. Однако можно прогнозировать, что по мере того, как США перестанут вмешиваться в дела государств Юго-Западной Азии, и по мере того, как отношение Кремля к Северному Кавказу изменится, на каком-то этапе количество перейдет в качество, и на месте Кавказа образуется мусульманское государство. Отношения между этим новым государством и Россией будут примерно такие же, как между Израилем и Палестиной. У этого государства будут претензии на Ставрополье и Краснодар, это государство будет местом, откуда будут приходить террористы, потому, что ничего другого, кроме как вести террористическую деятельность, это государство не сможет. И перестанет быть фантастическим роман Алисы Ганиевой «Праздничная гора», где Россия отделяется от Дагестана огромным валом и в Дагестане наступает хаос и анархия.

Последние события в России, связанные с удалением от власти высокопоставленных выходцев из Дагестана – олигархов и элиты — наезд на братьев Билаловых и братьев Магомедовых, арест Феликса Шамхалова, падение интереса к грандиозному и невероятному изначально проекту «Курорты Северного Кавказа» – возможно первый звонок к тому, что Россия теряет интерес к Северному Кавказу и Дагестану в частности, что «Кавказ заказали», как говорит известный политолог Деньга Халидов. Надежду у всех желающих мира и спокойствия дагестанцев на отказ от такого развития событий вселило назначение Рамазана Гаджимурадовича Абдулатипова – искреннего патриота своей республики, человека, не связанного ни с какими кланами в Дагестане, и очень сильного политика — временно исполняющим обязанности Президента Республики Дагестан. Это возможно последний шанс на мирное и плодотворное развитие во благо для Дагестана и дагестанцев.

P.S. Генерал – полковник РФ Г.Н. Трошев в своем дневнике еще в далекие 90-е годы предупреждал, что наступят времена, когда экстремисты развяжут свои руки в России и станут сильным оружием против власти. Что мы и видим сегодня.

Евгения Балуевская, Саид Ниналалов, RuKavkaz

Читать далее...

«Мягкая сила» на Южном Кавказе – фактор решения проблем или их создания?

Так называемая «мягкая сила» широко используется в качестве инструмента расширения влияния, и Южный Кавказ здесь далеко не исключение. Традиционная пальма первенства на протяжении последних десятилетий здесь, по известным причинам, у США и в меньшей степени – у Европейского Союза, в то время как политика России продолжала (и до некоторой степени) продолжает носить непоследовательный и нескоординированный характер.

1197092897_image001Как известно, в случае применения средств «мягкой силы» упор делается на работу с обществом и его отдельными группами, включая их противопоставление друг другу и дискредитацию неугодных, что лишь способствует дальнейшей дезинтеграции общества.

Неолиберальный характер экономических реформ последних десятилетий повлёк за собой ухудшение социально-экономического положения больших групп граждан, что создаёт потенциально высокий градус общественного недовольства. Это недовольство, применительно к конкретным условиям той или иной страны, может принимать различные формы, однако особенно сильно оно проявляется в предвыборный период, что расширяет возможности по манипулированию протестными настроениями.

Итоги парламентских выборов в Грузии свидетельствуют о том, что чрезмерно топорные методы работы с общественным мнением, навязчивая пропаганда, направленная на формирование «образа врага», не приводит к желаемым результатам. Уже в середине 2000-х годов определённое хождение имели разговоры о желании США сменить эпатажного лидера на более предсказуемую фигуру, и в этот же период началось создание искусственной оппозиции в лице Ираклия Аласания. Коалиция «Грузинская мечта» была в условиях тесного диалога посольства США как с правящими, так и оппозиционными группами. При непосредственном участии западных лиц, принимающих решения Саакашвили решил признать поражение «Единое национальное движение» победителем, не фальсифицировать результаты выборов, что было чревато неконституционными действиями. Данное проявление «мягкой силы» сказалось на имидже Запада в Грузии весьма позитивно. В свою очередь, Россия также вырабатывает собственную «повестку дня» в диалоге с Тбилиси, отдавая приоритет возобновлению торгово-экономических связей и используя собственные средства «мягкой силы».

В последнее время на вооружение берутся более тонкие методы работы с общественным мнением, что особенно заметно на примере Армении. Если в 2000-х годах «наезды» со стороны США и Европейского Союза (действовавших преимущественно через ангажированные НПО и общественные организации) принимали регулярный и достаточно жёсткий характер. Так называемая «недемократичность» армянских властей недвусмысленно увязывалась с их «пророссийской» ориентацией, однако комплементарный внешнеполитический курс официального Еревана (с акцентом на военно-политический союз с Россией) в целом не изменился.

Видимо, осознав неэффективность прямых «кавалерийских наскоков» на Ереван, с приходом к власти администрации Обамы США, а также европейские структуры несколько изменили тактику давления на власти Армении, разбавив дипломатические «наезды» вкрадчивыми увещеваниями и отдельными инвестиционными вкраплениями (не делающими погоды и несопоставимыми с российскими инвестициями) в армянскую экономику. Реализуется и другие, более «мягкие» модели стратегического влияния.

Конечно, в посольстве США никто непосредственно не дёргал за ниточки, манипулируя теми или иными политическими силами или группами в стране. Другое дело, что целенаправленно создавалась ситуация, по итогам которой политик, чья партия в ходе парламентских выборов едва преодолела проходной балл (5 %), получает едва ли не 40 % голосов и предлагается на роль лидера многочисленного протестного электората. Политические силы, ассоциируемые (пусть и весьма условно) с Россией – ППА и АНК оказываются за бортом избирательной гонки. Речь может идти о многослойном и многоуровневом процессе, итогом которого может стать конфигурация, используя которую, США могли бы либо блокировать в Ереване любые интеграционные инициативы Москвы, либо выхолостить их суть. Отметим некоторые отличительные черты этого процесса:

— прежде всего, его технологичность, предполагающая включение и активное участие даже не самых желательных для США фигур и организаций;

— высокий уровень политической эффективности и умелое кадровое, лоббистское и информационное сопровождение;

— минимизация (за счет перенаправления финансовых потоков) собственных финансовых затрат, решение задач преимущественно за счёт местных ресурсов;

— высокая степени информированности о происходящих в республике общественно-политических и социально-экономических и морально-психологических трансформациях.

На ближайшие годы Армения и Нагорный Карабах будут продолжать оставаться в перекрестье интересов внерегиональных игроков, и их подходы будут оказывать непосредственное влияние на ситуацию в стране. По некоторым данным, по объему внешнего долга Армения также сейчас должна западным фондам (МВФ, ВБ, ЕБРР) больше, чем России. Внутренние и внешние факторы будут использоваться для дальнейшего «геополитического перевоспитания» республики, возможно, с использованием более тонких средств, с учётом допущенных в Грузии просчётов.

Разблокирование армяно-турецкой границы станет и далее настойчиво предлагаться в качестве альтернативы евразийской интеграции Армении. Это связано, прежде всего, с интересами США, для которых хотя бы видимость нормализации армяно-турецких отношений имеет важное значение, исходя из целого ряда причин (включая приближение 2015 года – столетнюю годовщину Геноцида армян в Турции). С целью нивелировать усилия армянских лоббистских организаций будет предпринято всё для того, чтобы продемонстрировать хотя бы частично армяно-турецкий «прогресс», включая и нормализацию экономических связей. Однако актуализацию «турецкого» направления сложно представить не только без урегулирования карабахского конфликта, но и без дискредитации идеи евразийской интеграции Армении (под которой подразумеваются прежде всего связи с Россией) как таковой. Учитывая серьёзные позиции Запада в информационном пространстве республики, не приходится сомневаться, что такие попытки будут и в дальнейшем иметь системный характер.

Свои методы «убеждения», как можно предположить, существуют и для азербайджанского руководства, и некоторые происходящие в республике события и информационный фон вокруг них свидетельствуют об этом, на мой взгляд, с достаточной очевидностью.

Несмотря на отдельные эпизоды позитивного влияния, в целом дальнейшее применение некоторых средств «мягкой силы» вряд ли поспособствует укреплению региональной стабильности. Напротив, соответствующий инструментарий будет использоваться в том числе и для поддержания актуальных споров и конфликтов в неурегулированном состоянии. Это тем более опасно, что Южный Кавказ (за исключением отдельных локальных очагов относительного благополучия или даже демонстративного потребления) никак нельзя отнести к числу стабильных и процветающих регионов современного мира. Активное участие внешних сил в делах региона (когда методы «мягкой силы» комбинируются методами силы «жёсткой») зачастую приводит к негативным последствиям. Решению имеющихся проблем помог бы переход от соперничества, а тем более конфронтации между Россией и «коллективным Западом» к политике конструктивного взаимодействия в решении сложных социально-экономических проблем региона. К сожалению, перспектива подобного развития событий представляется пока довольно неопределённой.

Андрей АРЕШЕВ, По материалам выступления в ходе Международной научно-практической конференции «Южный Кавказ: новые геополитические реалии. Экономика, безопасность, гуманитарная сфера» (Исторический факультет МГУ, 4 апреля 2013 г.)

Читать далее...