Сейчас многие говорят о возможном прорыве боевиков ИГ (Исламское государство) через нестабильный Афганистан в страны СНГ и Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) Китая. Захват территорий с южных границ более чем вероятен.
Таджикистан перед лицом ужасной угрозы потери государственности не осознает последствия угрозы проникновения ИГ на его территорию. Социальная база уже готова для того, чтобы поддержать идею создания на его территории справедливого государства «халифат».
Кыргызстан тоже уже получил послание от ИГ, где был объявлен «страной куфра и нечестия», так как люди в нём живут «согласно выдуманным людским законам и правилам, таким как демократия».
И это происходит на фоне того, что в последнее время военно-политическая обстановка существенно накалилась и в Афганистане, где вновь активизировались вооруженные формирования движения «Талибан», ИГ и ряда других радикальных организаций, ведущих борьбу против кабульского правительства. А так же разгрома ИГ на Сирийском фронте. Судя по всему, активизация религиозных фундаменталистов в Афганистане вызвана, в том числе и событиями на Ближнем Востоке. Известно, что, несмотря на американское военное присутствие на территории Афганистана, правительственные войска кабульского режима оказались не в состоянии одержать полную победу над боевиками движения «Талибан». Более того, в Афганистане не только происходит возрождение «Талибана», но и укрепляются позиции «Исламского государства».
Одна из основных целей ИГ
По мнению ряда аналитиков, Афганистан представляет собой одну из ключевых целей «Исламского государства», поскольку использование его территории в качестве плацдарма и впоследствии позволит ИГ распространить свое влияние на соседние государства Центральной Азии и Китай, прежде всего — на СУАР, Таджикистан, Узбекистан и Кыргызстан. Действующие в Афганистане вооруженные формирования «Талибана», ИГ и других радикальных организаций насчитывают не менее 60 тысяч боевиков, обладающих немалым боевым опытом. Известно, что ИГ имеет далеко идущие планы не только на территорию Афганистана, но и на сопредельные с ним государства. «Исламское государство» рассматривает Афганистан, Пакистан, часть Центральной Азии и Восточный Иран как «провинцию Хорасан». Организация даже назначила руководителя данной «провинции» — это Хафиз Саид Хан, который в настоящее время находится в соседнем Пакистане, горные районы которого превратились вместо размещения учебно-тренировочных лагерей и тыловых баз афганских религиозных фундаменталистов. В настоящее время в Афганистане в рядах «Исламского государства» задействовано несколько тысяч человек, причем авторитет данной организации среди афганской, уйгурской, таджикской, узбекской и кыргызской молодежи постоянно растет.
«Исламское государство» демонстрирует высокую степень динамизма, сражаясь в Сирии и Ираке. За короткие сроки ИГ сумело поставить под контроль достаточно обширные сирийские и иракские провинции. Кроме того, «Исламское государство» считают более перспективным образованием и спонсоры радикального фундаментализма, в первую очередь — Катар, вложивший немало средств в информационное обеспечение деятельности ближневосточных радикалов. В деятельность ИГ спонсоры вкладывают серьезные деньги, позволяющие вербовать новых сторонников и оплачивать их участие в боевых действиях. Известно, что в ряды ИГ в Афганистане переманивают многих боевиков, прежде сражавшихся в рядах других группировок. Главную роль играет щедрое по афганским меркам материальное вознаграждение, которое готовы платить спонсоры ИГ боевикам и полевым командирам других группировок, в том числе и «Талибана», в случае их перехода в ряды формирований «Исламского государства». Те деньги, которые платятся боевикам ИГ в Афганистане (а это примерно от 200 долларов рядовым боевикам до 600 долларов командному составу), считаются очень неплохими для безработной афганской молодежи. Тем более, что за десятилетия кровопролитной гражданской войны практически вся экономическая инфраструктура Афганистана оказалась разрушенной, работы нет, найти средства к существованию для многих молодых людей практически невозможно и участие в вооруженных формированиях (причем, не имеет значения, на чьей стороне данные формирования выступают) становится единственным возможным путем достойного заработка.
«Талибан» и ИГ делают ставку на прорыв
Если формированиям «Талибана» и «Исламского государства» удастся прорваться к северным границам Афганистана и поставить под контроль целые районы, соприкасающиеся с Китаем и республиками Центральной Азии, то опасность распространения деятельности экстремистских организаций не только на СУАР, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Кыргызстан, но и на Казахстан и Россию, возрастет в разы. Следующим этапом, безусловно, станет вооруженное вторжение боевиков ИГ и «Талибана» на территорию Таджикистана, возможно и Кыргызстана. Если это произойдет — то в руках радикальных фундаменталистов спустя непродолжительное время окажется вся Центральная Азия до границ с Казахстаном.
Серьезные трудности могут ожидать и Китай, поскольку мусульмане Синьцзян-Уйгурского автономного района (Восточного Туркестана) давно выступают за свою политическую независимость. Среди них, безусловно, находятся и сторонники радикальных направлений, которые представляют собой благоприятный контингент для использования в целях совершения терактов и дестабилизации политической обстановки на западе КНР. Данные обстоятельства как нельзя, кстати, устраивают США, их военных и спецслужбы.
Преодолеет ли ИГ последний рубеж перед Центральной Азией?
Длина сухопутных границ Китая с государствами Центральной Азии составляет с: Афганистаном -76 км, Таджикистаном – 495 км, Кыргызстаном — 858 км. Китай прекрасно понимает, что эти государства самостоятельно не смогут защитить свои государства от нашествия ИГ. Поэтому Китай пытается укрепить у себя в западном подбрюшье границы центрально-азиатских республик.
Государственные границы Таджикистана и Кыргызстана – этих двух мусульманских стран граничат с юго-западной частью Синцзян-Уйгурского автономного района Китая, где проживают уйгуры, исповедующие ислам и вынашивающие идею выхода из состава Китая.
Единственный пункт пропуска с международным статусом на Таджико-Китайской границе является «Кульма-Карасу», расположенный на высоте 4365 метров над уровнем моря.
На кыргызско-китайском участке государственной границы только два пункта пропуска «Торугарт-автодорожный» (на высоте 3752 м. над уровнем моря) и «Иркештам-автодорожный» (на высоте 2841 м. над уровнем моря).
Вся граница Таджикистана и Кыргызстана с Китаем проходит по горным районам, но даже это не успокаивает Пекин. Так, ещё многие помнят, как пограничники Кыргызстана застрелили 11 человек, и предположили, что это были боевики-исламисты из Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР.
В этом аспекте одним из главных достижений ШОС стало ослабление напряженности вдоль границы с Китаем, включая создание с обеих ее сторон демилитаризованных зон глубиной в 100 км, где проводятся взаимные военные инспекции.
Кроме того, стали проводиться совместные таджико-китайские и кыргызско-китайской пограничные операции и учения. Пограничники этих стран проверяли стоянки животноводов на предмет наличия террористов, проводили с ними разъяснительную работу, досматривали автомашины и груз граждан, пересекающих границу, и перенимали друг у друга формы и методы работы.
Вместе с тем, Россия понимает проблемы кыргызско-таджикской границы и видит в проникновении экстремистов на территорию Таджикистана и Кыргызстана не только риск для союзников по ЕАЭС и ОДКБ, но и угрозу для собственной безопасности.
Подобные обстоятельства вызывают опасения и у Китая за свой северо-запад. Синьцзян-Уйгурский автономный район – слабое звено в защите КНР от экстремистов и террористов. И этому есть ряд причин.
Внешними причинами являются недостаточно укрепленные общие границы с Таджикистаном и Кыргызстаном. Пекин понимает, что ни Душанбе, ни Бишкек не могут самостоятельно и в полной мере обеспечить безопасность своей территории и остановить проникновение боевиков из Афганистана.
С этой целью было подписано соглашение о строительстве объектов на границе между Пекином и Душанбе. Согласно договоренностям китайская сторона выделит грантовые средства и сама возведет на них три комендатуры, пять пограничных застав, пять пограничных постов и один учебный центр. Китай также выделяет Душанбе грант на укрепление безопасности границы с Афганистаном, протяженностью 1344 км.
По данным таджикских спецслужб, в афганском приграничье сосредоточено сегодня около двух тысяч боевиков движения Талибан и бойцов джихадистской группировки «Исламское государство».
Помимо талибов и боевиков ИГ, там скрываются десятки вооруженных группировок, в том числе джихадистские организации, созданные уроженцами бывших советских республик Средней Азии, таких как «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ), «Ансуруллох», «Джамаат-Таблиг».
Эти экстремистские группировки, заявляющие о желании свержения существующих правительств в государствах Центральной Азии представляют наибольшую опасность для региона. Здесь вероятен сценарий попыток проникновения боевиков для дальнейшей дестабилизации политической ситуации в СУАР и Центральной Азии в целом. Эмиссары радикальной организации осуществляли вербовку боевиков в социальных сетях, причем кандидаты в боевики выражали желание отправиться на войну в Сирию, но эмиссары объясняли им, что «большой фронт» существует и на территории Таджикистана.
Таджикистан, Киргизстан и Узбекистан станут лишь отправными точками в процессе продвижения радикальных группировок в СУАР, Казахстан и Россию. Нельзя забывать и о столь важном факторе, как наркобизнес. Для финансирования деятельности радикальных организаций наркобизнес является прекрасным инструментом, поскольку позволяет быстро и с минимальными затратами получать огромные финансовые средства.
К внутренним причинам, которые делают СУАР одним из самых взрывоопасных территорий КНР, относится увеличение количества недовольных уйгуров, которые уже много лет пытаются добиться независимости от Пекина. За последние несколько лет сепаратистские настроения наслаиваются на усиливающуюся угрозу терроризма и экстремизма.
На территории Синьцзян-Уйгурского автономного района, где компактно проживают уйгуры, действует террористическая группировка «Исламское движение Восточного Туркестана». Ее также называют «Аль-Каидой в Китае». Боевики этой организации исповедуют ислам суннитского толка, а главной целью считают выход СУАР из состава КНР и образование собственного халифата на территории Южного Казахстана и Северо-Западного Китая.
Стоит обратить также внимание на информацию, которую ранее опубликовал бывший посол Ирана в России Реза Саджади в своем блоге. Дипломат, со ссылкой на данные иранской разведки, сообщил, что Саудовская Аравия, религиозные деятели которой 5 октября подписали призыв к джихаду в отношении властей Сирии и поддерживающих их России и Ирана, в одной стране к востоку от Ирана (скорее всего, имеется в виду Пакистан) готовит крупный отряд террористов численностью свыше пять тысяч человек.
Как пишет Реза Саджади, террористы должны быть размещены в трех разных регионах Афганистана — без согласия афганского правительства. Во-первых, на западных границах страны, откуда они легко могут войти в Иран. Во-вторых, на севере Афганистана на границе с Туркменией — чтобы свободно проникать в Среднюю Азию и Россию. В-третьих, на востоке — для того, чтобы направиться в Китай.
Если раньше боевиков ИГ на территории Афганистана было 300−400 человек, то сейчас — около восьми тысяч. Некоторые аналитики прогнозировали, что к началу 2016 г. число боевиков «Исламского государства» в ИРА, учитывая с какой скоростью «халифат» перекупает уже существующие боеспособные отряды таких радикальных группировок, как «Талибан», «Исламское движение Узбекистана», «Союз Исламского Джихада» и т. д., увеличиться до 15−20 тысяч человек. А с таким количеством джихадистов ИГ сможет планировать достаточно крупные операции.
Китайских коллег уже давно предупреждали о том, что возможен удар по КНР. Это когда был жив основатель «Талибан» мулла Омар, то он обещал Пекину, что не пропустит в Синьцзян-Уйгурский автономный район большие отряды боевиков. Теперь, когда его нет, возможно, все.
Но для безопасности России самый опасный район — отнюдь не граница Афганистана с Туркменией. На том направлении джихадисты представляют угрозу Ирану и Китаю. А вот афгано-таджикская граница — крайне уязвимое место. Через Горный Бадахшан (в афганском Бадахшане уже давно ряд уездов контролируют исламисты) боевики могут просочиться на территорию Таджикистана, а оттуда — в СУАР и Киргизию, которая стала членом ЕАЭС.
Для того, чтобы понять, что собой представляют ВС Таджикистана надо всего лишь вспомнить Хорогские события 2012 г. Когда полторы сотни памирских боевиков, по сути дела, разгромили всю таджикскую армию. Если бы не Карим Ага Хан IV (духовный лидер, имам мусульманской общины исмаилитов-низаритов), то вообще непонятно, чем бы тогда все закончилось.
«Халифат» действует в Афганистане достаточно активно, пытается вытеснить оттуда талибов и занять их место. Естественно, они будут пытаться вести войну и со своими главными противниками — Россией, Ираном и Китаем. Поэтому не исключено, что в ближайшее время появится фронт и в Средней Азии — собственно, к этому дело уже давно шло.
Кстати, как ни парадоксально, было бы хорошо, если исламисты начали предпринимать действия против Ирана и втягивать его в войну. Тогда бы Тегеран действовал не так ограничено, как делает это сейчас. Все-таки надо признать, что иранцы пока задействуют незначительную часть своих сил против «халифата», не воюя против него по полной программе.
Несколько месяцев назад афганский журналист Разак Момун в своем блоге писал, что в Кабуле состоялись переговоры между представителями спецслужб Афганистана и Пакистана, основной темой которых был вопрос о транзите боевиков ИГ через Пакистан и Афганистан в направлении ЦА. В переговорах приняли участие некие американские сенаторы, гражданин Великобритании и представитель Турции, что говорит о многостороннем сотрудничестве по транзиту террористов ИГ и других террористических группировок в Центральную Азию, а оттуда в Россию.
В данное время расстановка сил ИГ позволяет говорить о трех основных направлениях их возможной террористической активности – Таджикистан и через него СУАР КНР, Туркменистан и Иран. Согласно информации ответственного секретаря группы Совета Федерации РФ по сотрудничеству с Национальным собранием Афганистана Вячеслава Некрасова, «Исламское государство особенно усилилось на севере страны. Там оно создало лагеря для подготовки боевиков, которые будут направлены в Таджикистан, Узбекистан, Туркмению, Киргизию. Там уже созданы «спящие ячейки» «халифата». Это серьезная угроза для России, да и для Китая, поскольку среди боевиков много уйгуров, перебравшихся из Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР».
По сведениям самих афганских спецслужб, отличительной чертой отрядов ИГ, действующих в провинциях Фарьяб и Кундуз — в непосредственной близости от границ Туркмении и Таджикистана, «является наличие в них большого числа «чужаков». Если «Талибан» в основной своей массе состоит из населяющих Афганистан и Пакистан пуштунов, то в подразделениях «Исламского государства» много арабов, чеченцев, уйгуров, ряда других национальностей. Как заявил представитель министерства обороны генерал Давлат Вазири, около 40 процентов действующих на территории Афганистана боевиков — иностранцы. Пройдя «боевое крещение» в Сирии и Ираке, они в последние месяцы перебираются в Афганистан, не скрывая своей цели — присоединить территорию страны к «всемирному халифату»».
Вторжение Китая в Афганистан
По данным «Военного обозрения», бойцы НОАК воюют там вместе с бойцами афганской армии. Операция проводится вдоль 60-километрового участка общей границы – в так называемом Ваханском коридоре. Этот коридор используется уйгурскими боевиками, решившими примкнуть к ИГ. Как отмечает «Военное обозрение», это первая интервенция Китая в новейшей истории – со времен вторжения во Вьетнам в 1979 г. Издание добавляет, что такая активность китайцев в Афганистане «может быть выгодна США».
Причем американцы выступают на вторых ролях, отдавая дипломатическую и военную инициативу Китаю, который под предлогом борьбы с «Исламским движением Восточного Туркестана» усиливает свои позиции в районе Ваханского коридора, узкой полосы на северо-востоке Афганистана (провинция Бадахшан), которая выводит исламскую республику к границе с Поднебесной, разделяя собой Таджикистан и Пакистан. Речь идёт о слабозаселенной горной территории, которая на севере граничит с Памиром, а на юге — с высокогорной цепью Каракорум и одноимённым шоссе, которое связывает Синьцзян — Уйгурский Автономный район КНР и Пакистан с севера на юг (посредством Экономического коридора Китай — Пакистан, выходящего на порт Гвадар, расположенный в провинции Белуджистан). По некоторым данным, США ещё с 2009 г. призывали КНР открыть Ваханский коридор, однако китайцы проявляли осторожность. Вплоть до февраля — марта 2017 г., когда в сети появились фотографии, на которых китайская военная полиция патрулировала район. «Мы знаем, что они там присутствуют» — заявили тогда в Пентагоне, цитирует агентство Defense News. К счастью, российские эксперты не оставили без внимания данную проблему. «В Ваханском коридоре Афганистана действует китайская Народная вооруженная полиция (НВП) — часть вооруженных сил, но не армия, а аналог российской Нацгвардии», — отметил в интервью «Газете.Ru» ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Василий Кашин.
Дислокация формирований ИГ в приграничных к Таджикистану провинциях мотивируется как стратегическими, так и финансовыми соображениями. С одной стороны, наличие у Таджикистана границы с взрывоопасным Синьцзян-уйгурским районом Китая и одновременно протяженной высокогорной границы с Афганистаном облегчает просачивание боевиков и эмиссаров в СУАР КНР и Ферганскую долину (тем более, что проект ИГ изначально предусматривает создание халифата до Татарстана, включая республики Центральной Азии, Поволжье, Северный Казахстан, часть Сибири, Кавказ), а с другой — афганские провинции Гильменд, Бадахшан, Нангархар позволяют решать финансовые проблемы за счет наркоторговли, поскольку, по экспертным оценкам, в Гильменде собирается 90 процентов афганского опия, потом он перевозится в Бадахшан, где находятся лаборатории для его переработки в героин, и далее в Нангархар, который стал хабом для переброски героина в Пакистан.
С учетом изложенных тенденций развития ситуации, обоснованным представляется прогнозировать, что в ближайшее время ИГ будет являться катализатором процессов социально-политической нестабильности не только в Сирии и ИРА, но и в других регионах мира, а ее основной функцией будет ослабление государственности, отвлечение сил и средств объектов воздействия для воспрепятствования формирования ими самостоятельного внешнеполитического курса.
В Центральной Азии деятельность ИГ активизируется как с территории ИРА, так и посредством укрепления контактов с деструктивными исламистскими силами внутри центральноазиатских государств и СУАР. Найти объекты для атаки в Казахстане и Киргизии, а также в соседних государствах Таджикистане и Узбекистане уйгурским сепаратистам не составит труда. Кроме непосредственно китайских посольств, там присутствуют многочисленные представительства китайских компаний, работают китайские мигранты (правда, не обязательно этнические китайцы, много, например, китайцев-мусульман, которых относят к отдельному этносу, называемому по-русски «дунгане»).
Китайский бизнес играет существенную роль в экономике постсоветских республик. Так что активизация уйгурского терроризма может нанести значительный экономический урон постсоветским республикам.
Сами казахстанские и киргизские уйгуры в неформальном общении выражают солидарность со своими соплеменниками, борющимися с властями в СУАР. Неприязненное отношение уйгуров к китайцам вызвано тем, что на протяжении истории китайцы очень жестоко обходились с захваченным и побежденным уйгурским населением. Количество смешанных браков между представителями этих народов в Китае не превышает показателя социологической погрешности.
Правительство к тому же поддерживает этнических китайцев и дунган, которые переселяются в СУАР на постоянное место жительства, в ущерб местным уйгурам. Для переселенцев, например, строятся новые кирпичные дома с централизованной системой водоснабжения (это очень важно, ведь большую часть района составляет пустынная местность), в то время как значительное количество уйгуров продолжают жить в традиционных глинобитных домах. Качество образования в школах, в которых преподавание ведется на китайском языке, гораздо выше, чем в школах с уйгурским языком.
В результате уйгуры считают, что китайское правительство ведет против них политику «тихого геноцида». Уже сегодня они составляют меньше половины, 45%, от общего населения СУАР. Поэтому предпосылок для разрешения этого этнического конфликта пока не видно. И вполне логично, что, не имея возможности наносить эффективный урон китайскому государству в СУАР, сепаратисты попытаются это сделать там, где проще.
Около 5 тысяч боевиков из Китая сражаются в Сирии на стороне «Исламского государства» и «Джебхат ан-Нусры», рассказал в интервью РИА «Новости» посол Сирии в КНР Имад Мустафа.
Помимо ИГ, китайские уйгуры прибывают на территории, контролируемые «Фронтом ан-Нусра». В марте 2016 г. итальянская La Stampa писала, что в сирийской провинции Идлиб, находящейся под контролем «Ан-Нусры», насчитывается около 5 тысяч китайских уйгуров. Многие прибыли с семьями и поселились в горных сёлах, откуда были изгнаны алавиты — союзники сирийского президента Башара Асада. Уйгуры контролируют самые отдаленные и стратегические позиции провинции Идлиб.
В настоящее время основная цель уйгурских сепаратистов трансформировалась из получения независимости до создания «халифата». Поэтому КНР принимаются активные меры по противодействию уйгурского сепаратизма, который препятствует программе КПК по дальнейшему развитию экономики Китая. Центральная Азия — ключевой регион китайской инициативы Экономического пояса Шелкового Пути, а Таджикистан — в эпицентре Шелкового пути. На данный момент о таджикском участии в данной инициативе известно мало, в то время как страна расположена в фактическом центре этой инициативы, став ее самым чувствительным участком.
Валерий Синько
Координатор Евразийского центра им. Льва Гумилева в Кыргызстане