Страна на изломе истории

“Центр Льва Гумилёва” продолжает серию публикаций путевых заметок, очерков, интервью нашего журналиста Искандера Аманжола из сегодняшнего Афганистана. Это специальный проект: Искандер сейчас по заданию нашей редакции в Афганистане и передаёт нам свои впечатления в режиме он-лайн. И можете задавать ему вопросы

Путевой афганский дневник (часть 1)

Базар как Вандея

«Куда сегодня едем?», — спрашивает водитель. «В Шур Базар», — это район, в котором я прежде не был. Сегодня пятница – выходной день. Афганцы его блюдут свято: на базар сходить, повозиться с детишками – афганцы чадолюбивый народ, дома что-нибудь починить надо, свершить намаз в мечети и послушать проповедь муллы. Сходить в мечеть в пятницу, это как «матч, который состоится при любой погоде». В остальные дни недели ее посещением можно манкировать и молиться дома. Поэтому у мечети «Шахид ул шамшерха» сегодня творится форменное столпотворение. Ее название означает: «Место гибели витязя, сражавшегося двумя мечами». На том месте, где пролилась кровь шахида – павшего за веру, возвели первую в Афганистане мечеть, это было еще в эпоху распространения ислама.

Так, что шахиды были всегда. Понятное дело, что первая мечеть не сохранилась, а та, что сейчас стоит на ее месте имеет европейский вид. Этим она обязана первому модернизатору Афганистана эмиру Аманулле (1919-1929).

Базар в странах Востока, конечно, не такое святое, как мечеть, но его значимость в общественной жизни уммы – общины трудно переоценить. Прежде говорили: «Базар волнуется, базар переживает!»,- это означало, что в стране кризис. Следует заметить, что говорили, как о живом человеке. На любые изменения он реагировал мгновенно, да и сейчас реагирует. Пока стояли в заторе в районе базара на Те Афгонон, увидел колоритного старика, сидящего в тачке. Афганцы на редкость фотогеничный народ. Этот зарабатывает на жизнь тем, что следует по пятам за состоятельными покупателями, скажем, владельцем харчевни, осуществляющим закуп продуктов, и помогает доставить покупки до машины. Стоило мне взять фотоаппарат и выйти из автомобиля, как он вскочил как ужаленный, но не потому, что увидел во мне потенциального клиента, нет. На это у них глаз наметанный. Не потому, что я собрался его фотографировать. А подбежал ко мне с восклицанием: «Я вижу ты человек грамотный!». В буквальном смысле опешил, поскольку это верх неучтивости.

К разговору афганцы подступают исподволь, это целая церемония и она испокон веков незыблема. В качестве примера приведу, как она выглядит у узбеков. Они спрашивают: «Как ваше самочувствие, все ли благополучно в семье, как поживают дети-внуки, как посуда: ложки, плошки, поварешки и т.д.?». А тут с места в карьер, вместо традиционно афганского «хубасти-чутурасти» огорошил вопросом: «Объясни мне биродар — брат, почему в этом месяце цена на газ упала, а на рис выросла втрое?». Как объяснить неграмотному человеку механизм рыночного ценообразования? Развел руками и произнес: «Спроси у Всевышнего, может он тебе что подскажет!». Тот возопил: «Не могу так больше! Соберу детей и уйду за речку (имеется в виду Пяндж или Амударья) в Бухару, наша родина там! И только несколько минут спустя, несколько поостыв, старик сказал, что его зовут Холмурод и что он потомок бухарских узбеков, переселившихся сюда пару веков назад. Есть переселенцы и более позднего периода, это потомки басмачей. В основном, они живут на севере страны.

Вчера «делала базар» прислуга гестхауза, в котором я остановился. Спросил, что из купленных продуктов местного производства? Ровным счетом – ничего. Цена на них оказывается выше, чем на импортные, какая уж тут продовольственная безопасность! В стране нет программы защиты сельхозпроизводителя, отсюда и рост наркопроизводства. Проблем со сбытом опия тут не бывает. Наконец машина страгивается с места. Газ не лепешка, его можно заменить дровами, ими тут торгуют на вес по серам (1 сер – 7 кг), а рис, это основной продукт питания афганцев, и то, что цена на него выросла до небес, одно из свидетельств роста социальной напряженности в обществе. В былые времена, правителям за это животы вспарывали. Да и сейчас чревато, самосожжение молодого торговца фруктами в Тунисе привело к мятежу и бегству президента Бен Али. Афганцы знают с кого за это спросить, а как? Вон вертолет небо утюжит, к президентскому дворцу не подобраться – охрана в мгновение ока вытолкает взашей и это в лучшем случае.

Оплот консерваторов

А вот и Шур Базар. Оглядываюсь по сторонам, надо полагать, что со времен Амануллы он сильно изменился. Солений (шур — соленный) тут уже нет. Торгуют строительными материалами, пластиковой посудой, линолеумом и прочим товаром. Мимо пробегает бродячая собака. В Афганистане это большая редкость, поскольку без хозяина она обречена на скорую смерть. В поисках отбросов мало-мальски пригодных в пищу, нищие и дети копаются в мусорных баках. Занятно, афганских борзых я встречал где угодно, только не здесь. Это вовсе не говорит о том, что афганцы не любят животных. Любят, просто жизнь тут суровая.

Как-то в сердцах Аманулла воскликнул: «Реформы в Афганистане невозможны, пока существует Шур базар!». Каким же надо было обладать радикализмом, чтобы слыть сосредоточением ультраконсерватизма в консервативной стране!? Более-менее совладать с духовенством удалось деду Амануллы – эмиру Абдуррахману, который, запретив взымать имамати, посадил его на зарплату, т.е. поставил в полную зависимость от себя. Не зря его называли «железным» эмиром. Здесь находится участок земли, который подарил отец Амануллы – эмир Хабибулла, твердости Абдуррахмана ему явно не хватало, наследному пиру суфийского ордена Моджаддеди (это титул, ставший фамилией, означающий «обновитель тысячелетия»). Это семейство является выходцами из Британской Индии и пустило в Афганистане глубокие корни. Злые языки утверждают, что если покопаться в индийских архивах, то можно найти свидетельства сотрудничества пира Моджаддеди с секретной службой ее величества.

Будущее сулило Аманулле безоблачное и многолетнее правление. Вступил на трон без обычного в Афганистане большого кровопролития, что для этой страны нехарактерно.

Молод, харизматичен, удачлив. Уже в самом начале царствования получил от народа титул «гази». Англичане дрогнули и не стали воевать и признали суверенитет Афганистана. Он и до этого был независим, но только формально. Говоря современным языком, у него был огромный кредит доверия. После поездки в Европу ему стала очевидной пропасть, лежащая между высокоразвитыми странами и архаичным Афганистаном.

Ученые до сих пор пытаются найти объяснение тому, по какой причине мир ислама безнадежно отстал, погрузился в невежество, хотя эпоха Возрождения корнями уходит на Восток. Я бывал в итальянском городке Монтекассино близ которого находился древний монастырь, где монахи переводили с восточных языков философские и научные трактаты, купленные по заказу правителя Флоренции Лоренцо Медичи. Истина, надеюсь это она, открылась мне близ Франкфурта на Майне. Прогуливаясь, увидел старинную хартию, выбитую на каменной стеле. Смысл ее был таков: мы магистрат города и старшины цеховых орденов приняли единогласное решение отказаться от использования механизма, изобретенного таким-то мастером, т.к. в случае его применения семьи трепальщиков шерсти останутся без куска хлеба. В конце концов, страны Запада, во многом благодаря Реформации, сумели переступить через себя, а исламский Восток нет. Пакистанский поэт, интеллектуал и философ Мухаммад Икбал в своей книге «Реконструкция религиозной мысли» писал о том, что ислам нуждается в реформации. Он призывал: «Проснись! Проснись от вечного сна!», но это легче сказать, чем сделать. Этому препятствует социальная сущность ислама, где интересы общины превалируют над интересами индивида.

Английские газеты того времени с сарказмом писали: эмир инфицирован реформами. Начались проблемы. Его министр обороны Надир-хан, попал в опалу из-за того, что говорил Аманулле о том, что темпы модернизации слишком высоки, что не следует так спешить. Самым отрицательным образом на процессе реформ сказалось пренебрежительное отношение к комплексу местных условий, в первую очередь племенному фактору, и в целом, неготовность социума к масштабным преобразованиям. Начались восстания пуштунов, инспирированные находящимся в зоне племен под именем муллы Карама знаменитым Лоуренсом Аравийским. В Кабуле, объявив эмира безбожником, пир Моджадедди призвал народ сперва к неповиновению, а потом к открытому бунту. На базарах стали раздавать фотографии девушек похожих на афганских студенток, отправленных за рубеж учиться, сидящими на коленях европейцев. На севере явным недоброжелателем Амануллы оказался беглый эмир бухарский Саид Алим-хан. Пригрел на груди змея. Именно Саид Алим-хан нашел «калифа на час». Эмир подписал фирман об отказе от курса реформ, но было уже поздно. Новым владыкой стал Бача-и Сакао — «сын водоноса» дезертировавший из армии унтер, замечу, отчаянной храбрости человек, промышлявший грабежами на караванных дорогах, воцарившийся на троне под именем Хабибуллы Калакани. Муллы славословили в мечетях нового эмира, предрекая «светочу ислама» вечность правления. Она длилась восемь месяцев. Я читал его указы – забавно.

Встреча с сикхами

Мое внимание привлек рядом стоящий чернобородый коренастый мужчина в сикском тюрбане. Прежде мне приводилось встречаться с афганскими индусами, с одним из них я поддерживаю дружеские отношения, а вот с сикхами общаюсь впервые. Он нехотя вступил в разговор. Как бы между прочим упомянул, что изучаю историю великого правителя сикхов Ранджит-сингха, и о том, что мне приводилось бывать в сикском храме в Лахоре. Да простит Всевышний мое лукавство! На самом деле я любовался им издали. После чего, интерес к моей скромной персоне заметно вырос. По его словам, в районе Шур Базара их проживает 700 человек и все являются прихожанами храма гуру Арай-сахиба. Он говорит, что на протяжении 300 лет власть в Афганистане принадлежала сикхам, после чего пришли мусульмане. Утверждая это, мой собеседник был не прав, поскольку сикхизм — новая религия и возник значительно позже ислама. Буддистам – да. Мой собеседник сказал, что значительная часть земель, примыкавшая к храму, прежде принадлежала сикхам и была у них отчуждена. Больше на этот предмет он не сказал ни единого слова, но было несложно понять, что в пору правления моджахедов, а потом талибов им приходилось не сладко. Памятно мне, как несколько лет назад мой знакомый — индус, ежеминутно оглядываясь, шептал мне на ухо о том, что один из бывших лидеров моджахедов, а ныне парламентарий устод Абдулрасул Сайяф разрушил их храм, а его уцелевшие фрагменты использовал при строительстве собственной виллы. Он консервативен до чрезвычайности. У моего индуса была коллекция старинных фотографий – талибы отобрали. А то, что ему удалось укрыть, скупили такие любители как я.

Сим-сим и двери храма отворились. Перед входом следует совершить омовение, заключающееся в умывании лица и полоскании полости рта, затем нужно снять обувь и можно входить. Мой собеседник говорил, что зажиточные сикхи покинули Афганистан и в основном живут в Лондоне. Сетовал на то, что из грантов, выделяемых на реконструкцию Афганистана, до них не дошло ни гроша, все разворовали, и то, что мы сейчас видим, построено с помощью зарубежных единоверцев. Как и еще семь храмов в разных частях страны. Богослужения начинаются в молельном зале, ничем не отличающимся от таких же помещений в мечети, в три часа ночи и сопровождаются негромкой музыкой. Мой гид показал инструменты: это тамбурины и гармоника, а прихожане совершают молебен нараспев, при этом женщины и мужчины молятся вместе. Понятное дело, что талибы их запрещали. После чего спускаются в полуподвальное помещение, где находится трапезная, там для них накрыт благотворительный завтрак. Главной святыней храма является святая книга, которая перед богослужением извлекается из ларца, стоящего на возвышении и накрытого тканью. Перед ним лежат скрещенные сабли. По словам моего собеседника, интересы сикхов представляет один сенатор. При храме есть воскресная школа, где учат на пенджаби Требуются книги, ручки, тетради и канцтовары. Просил помочь.

Мне говорили о том, что в Кабуле есть синагога. Надо будет туда съездить. Насколько я знаю, тут проживало два еврея (они жили в одном доме), которые ожесточенно спорили друг с другом за право именоваться главой диаспоры. Пришли талибы и во время обыска, один из них не выдержал и указал местонахождение Торы, которая была публично сожжена, за что другой проклял единоверца. Вскоре один из них умер, а второй, став главой, затосковал и уехал на историческую родину. Евреи в Афганистане кончились.

Скорбный мартиролог жертв модернизации

Прощаюсь с сикхами. Теперь едем к мавзолею Захир-шаха, который несколько лет назад вернулся на родину из многолетней итальянской эмиграции и умер тут. Его величали «отцом нации». Следует сказать, что на юге страны сильны роялистские настроения. Вопрос о восстановлении конституционной монархии поднимался неоднократно и насколько мне представляется, это могло бы снять многие проблемы. Но этому, как мне писал бывший директор афганского Центра стратегических исследований Хазрат Вахриз, сейчас он проживает в Канаде, воспротивились таджики. В прессе были опубликованы статьи из которых явствовало, что против этого выступали и американцы. Будучи на Лойя-Джирге, мои коллеги – журналист из афганского представительства IWPR и корреспондент газеты «Meenа» говорили мне, что пуштуны (мои собеседники были пуштунами) никогда не допустят того, чтобы в стране правили таджики – второй по численности этнос Афганистана. Но их устраивает вариант, и он является самым крайним пределом допустимого, при котором Захир-шах вновь стал бы королем, как символ пуштунского верховенства, а премьер-министр таджик или кто-то другой.

Кроме Бача-и Сакао, для части таджиков он свет в окошке, страной правил Бурхануддин Раббани, но его власть при талибах распространялась только на Панджшир и Бадахшан. Приняв бразды правления от Сибгатуллы Моджаддеди, при Карзае он станет спикером парламента, у глав так называемой «пешаварской семерки» — альянс партий моджахедов, была достигнута договоренность о том, что через два месяца его сменит лидер следующей по очереди партии, Раббани нарушил соглашение.

Кстати, недавно наследника ортодоксов, предложившего Хамиду Карзая перед уходом подписать соглашение с США, закидали обувью. Оскандалился, вконец обмишулился. Пир Сибгатулла не столь консервативен, как его предок, более умерен, т.е. за менее сто лет Моджаддеди изменились. Пусть не на много, но эволюционизировали. Традиционно пиры ордена Накшбандия являлись наставниками крупной пуштунской племенной конфедерации – дуррани, к которой принадлежал и Хамид Карзай. Нельзя сказать, что они духовно окормляли только дуррани, гильзаев тоже, но значительно в меньшей степени. Гильзаи — это еще одна крупная конфедерация пуштунов, исторически конкурирующая с дуррани. В период правления Карзая, сторонники накшбандия были представлены во всех ветвях власти. Конкурирует паства – конкурируют и пастыри.

Как мне представляется, в еще большей степени эволюционизировали лидеры тарриката Кадырия. Их престарелый глава – наследный пир Саид Ахмади Гейлани получал высшее образование в лучших учебных заведениях Европы. Возможно, сказалось то, что его матерью была немка – урожденная Марта Рихтер. Сам пир богат, был представителем «Рено» и «Пежо» в Афганистане и владеет недвижимостью в Пакистане и Ираке. Кстати, предыдущим премьером Пакистана был его родич – Юсуф Раза Гейлани. Службу общей разведки Иордании возглавлял тоже кто-то из Гейлани. Они представлены во всех странах исламского мира, исключая Саудовскую Аравию. Там не приемлют суфизм. С Захир-шахом его связывает родство, понятное дело — он монархист.

Несколько лет назад мне привелось наблюдать многолюдные митинг и демонстрацию роялистов в Кандагаре. Замечу, что митинги в Афганистане захватывающее зрелище. Здесь логика и красноречие оратора возведены в ранг искусства. Захир-шах должен был приехать на родину, но его возвращение задерживалось, как говорили представители западных стран, «по соображениям безопасности», что было воспринято местным населением как их злые козни. Выступая на митинге, тогдашний губернатор провинции Кандагар генерал Гуль-ага Шерзай гневно говорил, что: «Мы даем гарантии безопасности. Захир-шах-баба (дедушка) будет чувствовать себя в Кандагаре «как почка, обернутая жиром» (афганский синоним безопасности). Жестко критиковал Карзая за отсутствие настойчивости в вопросе возвращения короля.

А вот и расположенный на вершине холма мавзолей, откуда открывается вид на Кабул. Всадники наперебой предлагают прокатиться на лошадях. Я уж подумал, что они здесь затеяли игру в бузкаши – козлодрание. Годами ранее у усыпальницы Захириддина Бабура разыгрывались петушиные бои. Думаю, он был не в обиде. Судя по «Бабур-намэ» ничто человеческое ему было не чуждо. Дешевая плитка уже местами крошится, с купола свешивается проводка, создается впечатление неминуемого наступления скорой убогости. На более низком холме расположены руины мавзолея Надир-шаха. Он серьезно пострадал, когда после ухода Наджибуллы страна погрязла в междоусобице между лидерами моджахедов. На реставрацию некрополя «дедушки нации» денег не нашлось. Это место, по словам водителя, облюбовали алкоголики и наркоманы.

Месть афганского Кунскатора

Вернувшийся из Франции, тогда еще Надир-хан, взывая к национальной гордости, мол негоже терпеть узурпатора – таджика, сплотил пуштунов. Калакани был схвачен и повешен. После этого Надир не стал возвращать Амануллу на трон, сел на него сам, более того стал преследовать реформаторов. Многие из них были казнены или подверглись многолетнему тюремному заключению. После провала своего предшественника, он и в мыслях не держал вернуться к реформам, ему надо было стабилизировать ситуацию в стране. Даже если бы такие намерения, история не позволила бы ему возобновить процесс. Через три года, при посещении лицея он был убит амануллистом.

Принц Захир был коронован. Он правил сорок лет, реформы были крайне неспешными. Осторожно внедрялась новация, затем давалось время, чтобы народ свыкся с ней, потом наступал следующий этап. Время его правления афганцы называют «золотым веком». Потом его сместил кузен Мухаммад Дауд-хан, личность довольно коварная. При нем курс реформ снова стал радикальным. Над Афганистаном раскрылся ящик Пандоры. Ошибка модернизаторов, они все совершали одну и туже, заключалась в том, что сперва надо было модернизировать социум и только потом приступать ко всему остальному. Затем к власти пришли моджахеды, за ними было краткое правление талибов. У кормила власти утвердился Карзай, который теперь коротает свои дни затворником. Думаю, выйди он на улицу без охраны, толпа бы его растерзала. Наступил черед Ашрафа-Гани Ахмадзая. Мне встречалась публикация, в которой утверждалось, что он является убежденным сторонником шоковой терапии. И если это так, то день ее внедрения образно говоря станет «последним днем Помпеи».

После чего отправились на могилу Раббани. Круглосуточную охрану тут несут его телохранители. Не доглядели. После чего посетили усыпальницу основателя империи Великих моголов. Он умер в Индии, но завещал похоронить себя в любимом им Кабуле, что и было сделано спустя 7 лет после его кончины. Видимо, понадобилось время, чтобы утихомирить пуштунов. Здесь тоже шли ожесточенные бои между отрядами моджахедов. Организация принца Агахана IV – духовного лидера исмаилитов отреставрировала комплекс, получился типичный новодел. Безвозвратно утрачена историческая достоверность. Представление о том, что здесь было до «реставрации», может дать лишь молельня из белого мрамора, построенная Шах Джиханом, тем самым, что воздвиг Тадж-Махал.

Одно порадовало – группа приплясывающих студентов, которые признав во мне хариджи – иностранца, тут же обступили меня. Групповое фото на память. Отсюда, если глядеть на противоположную оконечность города, хорошо видна группа многоэтажных зданий, это шурави строили новый микрорайон. Теперь его достраивают, квартиры будут бесплатно выдавать низкооплачиваемым категориям госслужащих. После чего программа сворачивается.

Затем заехали на книжный базар. Я купил две книги по истории пуштунов. Нашим афганистам не хватает знаний в этой области. Мы не знаем почему это племя традиционно враждует с этим, а с другим традиционно дружит. Без знаний этого анализы наших аналитиков, расклады экспертов мало чего стоят. Отсюда и стратегическая ошибка. В своей афганской политике, шурави делали ставку на более-менее понятные им нацменьшинства, а следовало делать ее на главенствующий этнос в стране – пуштунов и это незнание привело к поражению. Один из торговцев жалуется, торговля вялая, в особенности последние год-полтора. По его словам это связано с тем, что международные организации в значительной мере сократили выдачу грантов на обучение. Наверное, сочли, что новых модернизаторов, которые успели получить образование в последние годы, для Афганистана достаточно. Уже по дороге домой заехали в обменник. Ясненько! Тут повышенным спросом пользуется валюта большого номинала – 500 евровые купюры. Возможно, они востребованы торговцами, но мне почему-то кажется, это зажиточное население покидает страну.

Женский вопрос

Такое я в Афганистане вижу впервые: за рулем автомобиля, выехавшего из проулка, сидит молодая девушка, чье крыло вздернутого носика украшает пирсинг. Одобрительно показываю ей большой палец. Она улыбнулась в ответ. Как-то до Саурской революции в Герате проходил митинг, на котором Бабрак Кармаль призывал народ к свержению короля. Он уже вооружился булыжниками, чтобы закидать ими оратора, как перед беснующейся толпой встала женщина – аристократка, редкостная говорят красавица. Ее звали Анахита Ратебзад, которая сняла с себя головной платок и кинула его между толпой и оратором, повернулась и пошла. Толпа чертыхаясь побросала камни и разошлась. Бросив платок, она тем самым взяла Кармаля под свою защиту. Годами спустя Анахита стала его «серым кардиналом». В этой связи вопрос: может ли какая-нибудь женщина на Западе отменить смертную казнь? В годы правления НДПА была женщина, вы не поверите, генерал десантных войск. Скажу более, на основании памятника независимости Афганистана выбит лавджий — двустишие, автором которой является девушка по имени Малалай, она национальная героиня. В битве при Майванде, афганцы пошли в атаку. Англичане открыли по ним ураганный огонь, те залегли. Она встала перед ними и назвала их трусами, позорящими своих матерей. Озверевшие от ее слов афганцы неистово бросились вперед. Враг был наголову разбит. Во многом критика гендерного вопроса в странах исламского мира обоснована, но не совсем. Много там возведено напраслины. Такому парламентарию как Малалай Джуя, я бы, к примеру, пальца ей в рот не положил бы ни за какие коврижки — откусит напрочь!

На билборде девочка за лэп-топом и ее мольба: «О мой бог! Наставь меня путь к знаниям!». Времена меняются. В Афганистане существует министерство по делам женщин. В районе Шахринау для пострадавших от бытового насилия построен целый городок. Есть Комитет по правам человека, куда они могут обратиться. Но во всем должна быть умеренность. В свое время наставления шурави о том, кому, когда и как молиться, каким им быть, сколько раз жениться и т.п. настроило афганцев против них. Это оскорбляло их достоинство. Сейчас же они гневаются на то, что их элита становится все более вестернизированной. Те же студенты, с которыми я беседовал в саду Бабура, говорят на английском, едва ли не лучше, чем на родном языке. Тут главное не перегнуть палку. Четко видеть пределы допустимого, как в семейно-бытовых отношениях, так и в политике. Особенно важно видеть их в политике.

Растянувшись на койке, включаю телевизор. У Сайяфа есть свой телеканал, у Дустума свой. Кто бы их смотрел? Тут правят бал не наставления как творить намаз или славословия узбекского лидера, а фильмы Голливуда и Боливуда. Недавно по нему показывали митинг в Шибергане, на котором местные узбеки требовали присвоить их лидеру звание маршала. Занятно, что когда несколько лет назад Дустуму присвоили звание генерала армии, а его возвышение является предметом гордости всех афганских узбеков, спустя неделю аналогичное звание было присвоено его противнику – губернатору провинции Балх таджику Атта Мухаммаду Нуру. Это соблюдение афганского баланса и если требование узбеков будет выполнено, то следует ожидать очередного повышения в чинах и Атта Мухаммада. Этническая разобщенность разъедает страну. На одном из каналов исполняют песню «Асли ватан Афганистан де – Настоящая родина Афганистан». Жаль, что в списке приоритетов она занимает последнее место. Последовательность у них следующая: сперва идет преданность своей деревенской общине, роду, клану, племени, этносу, а потом уж родине. Страна разобщена до атомарного состояния. Если раньше говорили: «Мы живем в мире, пока воюем», то теперь и война не объединяет. Одних «Талибанов» целых три, не считая псевдоталибов и иностранных диверсантов, рядящихся под них для их дискредитации. Грустно и больно. Пора почивать.

Искандер Аманжол

Вам также может понравиться

Добавить комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>