О Турции Духа

Историк Рустем Вахитов рассуждает о наследии великого Орхана Памука и о месте Духа на «Болоте»…

1.

Не так давно я открыл для себя турецкого писателя Орхана Памука. Читая его роман «Джавдат Бей и его сыновья» я тут же поймал себя на мысли, что в нем есть латентный главный герой, «трансцендентальное означающее», который просвечивает через все сцены романа как водяной знак сквозь бумагу купюры. И это, конечно, Ататюрк. Роман ведь – о реформах Ататюрка (он начинается с эпохи, предшествующей революции младотурков и заканчивается второй мировой войной, таким образом охватывая собой время реформ Ататюрка). И основной его вопрос: может ли такая восточное общество как османское превратиться в общество, подобное европейским? То есть это роман о периферийной модернизации. Ответ на этот вопрос у Памука, похоже, отрицательный. Главные герои романа – инженеры Омер и Рефик и поэт Мухиттин чувствуют себя чужими даже в Турции Ататюрка, провозгласившей курс на прогресс и западный путь развития, как брат Джавдат-бея — младотурок Нурет чувствовал себя чужим в Османской империи (он умер от туберкулеза незадолго до революции, но фактически его туберкулез – метафора того, что он задохнулся в спертой духовной среде умирающего султаната).
Омер и Рефик вспоминают слова немецкого инженера Рудольфа, с которым они подружились на строительстве железной дороги. Ссылаясь на строки Гельдерина о Востоке, где люди научаются стоять на коленях раньше, чем ходить, Рудольф предрекает, что такие люди как Омер и Рефик, не просто получившие европейское образование, но и научившиеся думать, всегда будут чужаками на родной земле. Их никто не будет понимать, потому что способность мыслить здесь никому не нужна, здесь нужно умение всегда и во всем соглашаться с начальством, жить как все, по заведенному обычаю, думать о деньгах, о семье, о благополучии детей и больше ни о чем. Наличие идеалов, превышающих этот почти биологический уровень существования, сознательное отношение к жизни, и соответственно к себе (что есть самосознание, восприятие себя как личности, отдельной от других) здесь не приветствуется, потому что это избыточно и приносит человеку лишь проблемы, внутренние терзания.
Принято считать, что это – традиционное общество. Но традиционное общество живет верой, самоограничением, жертвенностью, чего здесь давно уже нет. Это такой низкий уровень вырождения традиционного общества, где человек уже как человек себя не воспринимает, он, как Джавдат-бей живет лишь радостями сегодняшнего дня, причем радости эти – получение денежной прибыли и жирное мясо под водку на ужин.

Читать далее...

Лукашенко призвал страны ОДКБ сообща модернизировать армии

Президент Белоруссии Александр Лукашенко заявил во вторник, что странам-членам Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) необходимо проводить совместную работу по модернизации армий.

«Если в общем говорить, мы очень серьезно в ОДКБ недооцениваем опасность той ситуации, которая складывается. Россия сама по себе модернизирует вооруженные силы. Мы что-то пытаемся вместе с другими членами — вооружаться, модернизироваться и так далее. Каждый сам по себе», — заявил Лукашенко во время заседания Совета безопасности страны. Слова президента приводит его пресс-служба.

Читать далее...

Российское государство разгоняет кланы Дагестана: это просто модернизация

Значение происходящих в текущий момент событий в Дагестане невозможно переоценить. Причем они отражают кардинальные сдвиги в таком количестве сфер и аспектов жизни страны, что при всем желании их невозможно охватить в одном тексте.

Читать далее...

Города, как пространство социокультурной адаптации автохтонного населения Северного Кавказа в процессе осуществления Российского модернизационного проекта

Модернизация, как правило, связывается с обновлением всех основ общественной жизни путем различных нововведений и усовершенствований. Это сложный многогранный процесс, охватывающий все сферы общественной и частной жизни. Основными признаками модернизации выступали увеличивавшиеся возможности использования современных технологий в ключевых отраслях материального производства, расширение форм потребления, создание новых политико-правовых институтов, соответствующих потребностям обновляющейся социально-политической структуры общества, а также возникновение и развитие новых типов духовности.

Читать далее...

О необходимости учета региональных особенностей республики Ингушетия

Правительство РФ придает большое значение проблемам сепаратизма и религиозного радикализма. Так, на состоявшемся 20 ноября 2014 года заседании Совета безопасности РФ был одобрен подготовленный по поручению Президента В.В. Путина проект Стратегии противодействия экстремизму. Одной из основных задач проекта определено создание обстановки общественного неприятия и укрепление гражданского иммунитета к экстремизму и радикальным идеям. При подготовке плана реализации Стратегии предусмотрено объединение усилий государственных и муниципальных органов власти и институтов гражданского общества, в том числе – научной составляющей, для укрепления единства российского народа, достижения межнационального мира и согласия.

Читать далее...

Си Цзиньпин призывает воспитывать таланты среди представителей этнических меньшинств

e92b85ce2f788892937934cd1b742680Председатель КНР Си Цзиньпин призвал продолжить прилагать усилия для воспитания талантливых людей среди представителей этнических меньшинств в целях обеспечения государственной сплоченности и развития, — пишет «Жэньминь жибао»

Читать далее...

Задачи евразийской модернизации

Декларируемая модернизация, которую мы видим лишь в карикатурном, пародийном виде, это фактически модернизация для элит. А для 90–95% населения мы видим, напротив, – откат к архаике, причём религии играют здесь важную роль. Не нужно и невозможно «возвращать» СССР, однако необходимо осмыслить советскую модель модернизации…
Выступление на конференции «Евразийские чтения» в Общественной палате РФ 17 декабря 2012 г.
Я не буду здесь высказывать какие-то общие вещи, которые всем известны и которые являются непроговариваемыми, — тем, что принято по умолчанию среди евразийцев: о русско-татарской дружбе, евразийском пространстве, о России как Евразии и т.д. Все это понятно. И я бы поэтому хотел акцент в своём выступлении сделать, скорее, на модернизации, на особенностях русской модернизации, советской модернизации и на перспективах евразийской модернизации вообще.
Что имеется в виду? Сегодня на пленарном заседании я бы отметил два момента. Во-первых, прозвучала прекрасная сталинская формула о национальных по форме и социалистических по содержанию республиках. Это первое. Начнем именно с этой сталинской формулы.
Действительно, эта формула была диалектической. Сталин был прекрасным диалектиком. И она была выведена — очень точная формула той модели, по которой строился Советский Союз. Дело в том, что Советский Союз, советская модернизация, лучше сказать, была очень необычна. Она, действительно, отличалась от модернизации, проходившей в других, европейских странах, прежде всего.
Собственно, с этим связан как раз второй момент, который тоже прозвучал на пленарном заседании. Говорилось о том, что мы своеобразны именно тем, как у нас был решен национальный вопрос, как у нас все это сложилось. Потому что в большинстве христианских стран, так называемых цивилизованных стран, модернизация проходила очень четкая, т. е. определялись локусы и выделялись универсальные ценности, и все народности, различные культуры исправлялись в русле этих универсалий, так или иначе. В результате сложилась та конфигурация, которая сложилась.
В Российской империи и далее в Советском Союзе, хотя методы этих модернизаций имеют существенные отличия, действовала несколько другая модель, поскольку, во всяком случае, если говорить о советской, более близкой, которая еще немного помнится и, между прочим, уже забывается, потому что и в сегодняшних выступлениях уже говорилось, что в советское время народы «репрессировались», им не давали развивать национальную культуру, но это тоже ведь было не совсем так. Просто велась борьба с буржуазным национализмом. Это примерно то же самое, что сегодня борьба с «экстремизмом». По соображениям государственной пользы и безопасности шли эти репрессии. Но в теории же была принята именно вот эта формула национальных по форме и социалистических по содержанию республик. Можно же было в 1922 году прийти к модели, в которой бы не было национальных республик, не было культурных автономий. Но выбрали все-таки это, и это было, в общем, наверное, исторически очень грамотное и взвешенное решение. Хотя оно имеет свои очевидные политические минусы.
Советская стратегия заключалась в том, что, с одной стороны, была всеобщая модернизация. Она касалась всех народов, т. е., в общем-то, ни один народ СССР не мог оставаться безграмотным, не мог оставаться без образования, без бесплатной медицинской помощи, в общем, без всего того, что начиная с эпохи Просвещения принято считать вообще критерием цивилизованности, что называют первой моделью модернизации.
С другой стороны, действовала и вторая модель модернизации, архаизирующая, т. е. давалась установка на сохранение самобытных национальных культур. Поэтому собирался и изучался фольклор, давалась возможность культурного развития, и существовала, действительно, отчасти пропагандистская, отчасти реальная «дружба народов». И такой двойственный характер модернизации позволил сложиться той необычной конфигурации и, кстати, может быть, коллеги из западных стран меня поправят, но мне представляется, что это уникальное единство российского мира во многом непонятно вообще при взгляде со стороны. Т. е. непонятно, где у нас локальное, а где универсальное. Точное соотношение между русским и другими народами России-СССР, мне кажется, со стороны тех же европейцев должно быть непонятным и непросчитываемым.
Что мы имеем сегодня? Сегодня говорилось, что нет идеологии. Я думаю, что это уже не совсем так. Во-первых, когда говорят, что нет идеологии, она все равно есть, она все равно закладывается так или иначе. Весь вопрос, как понимать идеологию. Во-вторых, конечно, сегодня на место идеологии приходят религии, т. е. остаются у нас, таким образом, национальные по форме республики, но по содержанию они становятся – какими? Социалистическими они быть не могут по понятным причинам. Что же приходит на место содержания, которое было социалистическим? А ничего другого прийти не может, кроме религий. Но проблема заключается в том, что социализм был единым для всех, а религии на территории Российской Федерации — не едины, они разные. Более того, они имеют тенденцию не просто отличаться друг от друга, даже так называемые «традиционные конфессии», они еще имеют тенденцию и дробиться внутри себя, создавая различные группировки, секты, направления, течения, церкви автономные и прочее. Т. е., в принципе, религиозный фактор не только не может заменить того, чем являлась социалистическая идеология. Но он действует прямо противоположным образом, он фактически является фактором конфликтным.
И, собственно говоря, тут мы как раз вступаем в область теории. И если мы, скажем, возьмём такого теоретика, как Хантингтон, то он свою книгу «Столкновение цивилизаций» строит именно на цивилизационных различиях, в основе которых лежат религии. Эта концепция восходит к Тойнби. Можно дальше ее возводить к Шпенглеру, может быть, даже к Данилевскому и в какой-то степени Леонтьеву, но, так или иначе… Мне тоже долгое время казалось, что религия, религиозность — это ядро, основа, на которой создаются цивилизации. Но теперь я абсолютно уверен, что в России это не так, и не должно быть так, и не может быть таким образом. И если даже мы говорим о религии, религиозном факторе как ядре, на чем строится цивилизация, то религия в таком случае, точнее сказать, религиозное должно включать в себя этическое и должно включать в себя социальное измерения. Если этого не происходит (а этого не происходит при так называемом «возрождении религии» в странах бывшего СССР), мы видим, что…Почему становится популярным ваххабизм (сегодня эта тема тоже звучала)? Почему радикальные течения одерживают верх? Почему происходят все эти критические процессы, из-за которых тревога возникает? А именно по той причине, что возрождающиеся сегодня религии, в новых условиях – это связано и с особенностями информационной эпохи, и с менталитетом, и с состоянием современного человечества, я не хочу здесь указывать главные и второстепенные причины, — но совершенно очевидно, что религиозный фактор возникает вне этического и вне социального измерения. Мне сложно говорить об исламе, о мусульманах, нет такого опыта, кроме дружеского личного общения, но что касается христианства, то для меня очевидно, что Православная церковь сегодня является одним из самых антисоциальных и антиэтических институтов, т. е. где именно этическое и социальное измерения заменены пресловутой «духовностью» — абстрактным понятием, которое каждый может понимать, как ему вздумается. Поэтому мне представляется, что если мы, действительно, говорим о нашей цивилизации, у которой есть религиозное ядро, мы должны точно совершенно обозначать, что подразумевается под «духовно-нравственными ценностями», хотя это ужасная формулировка, и эта формула как раз позволяет прекрасно обозначать пустоту, которой ничего не соответствует. Это полная абракадабра.
Но подразумевается, что «это» когда-то было. Конечно, было, когда религии переживали более ранние исторические фазы развития, когда они были полноценными, включали в себя, так сказать, всю полноту бытия. Действительно, там органично присутствовали эти измерения. Было и этическое, конечно, было и социальное — были моменты взаимопомощи, взаимосвязи, взаимодействия. «Бытие сообща».
И сейчас этот момент, к сожалению, полностью отсутствует. Я приведу очень простой факт из недавних новостей. Некоторое время назад восемь многодетных матерей объявили голодовку. Что это такое вообще? Как это вообще понять, как к этому отнестись? Понятно, что эти протесты тонут в других каких-то аналогичных информационных процессах, но если задуматься над этим фактом, сразу становится понятным, что если они многодетны, то они, скорее всего, религиозны, потому что, понятно, это все традицией поощряется. Многодетность поощряется, но никак не поддерживается, т. е. не стали бы иначе многодетные матери объявлять голодовку. Делать им, что ли, нечего? У них забот как будто не хватает? Они обращались за помощью к государству, декларирующему свою поддержку рождаемости. Но почему те религиозные общины, к которым принадлежат эти матери, не оказали им никакой помощи? Я не знаю, как с этим обстоят дела в умме, но Русская православная церковь сегодня, мягко говоря, не бедствует. Наоборот, мы постоянно слышим от её спикеров и видим поддержку и даже пропаганду успешности, теологические разъяснения, что богатство – это хорошо, духовно и нравственно и что быть богатым не зазорно как для мирян, так и для духовных лиц. Тогда как вообще возможна голодовка многодетных матерей?
Другой пример, ещё более наглядный, тоже из свежих новостей. Верующий отец, убивает своих детей и мать, пытается убить жену. Он вменяем, что признано экспертизой. Он делает это именно из религиозных побуждений, из религиозной интерпретации жизненной ситуации – он верит в загробную жизнь и считает, что отправляет своих близких, своих детей, прямо в рай. Там, он считает, им будет лучше, чем здесь. Каким образом такое становится возможным?
Конечно, он ошибается, объяснит ему любой священник. Он забывает, что авраамическая традиция, которую и он исповедует, начинается с запрета человеческих жертвоприношений, что Авраам по воле Бога приносит в жертву овцу вместо единственного сына своего, Исаака. Наш детоубийца же возвращается к какому-то доавраамическому состоянию ума и приносит в жертву собственных детей. По-видимому, он надеялся этим умилостивить своего бога. Но если Бог Авраама, Исаака и Якова хочет «милости, а не жертвы», то, спрашивается, в какого бога верует этот человек?
Может быть, этот пример назовут крайним, но, повторяю, это совершил не безумец, а по-своему верующий человек. Таким сегодня сделала его религия.
Иными словами в современной религиозности есть момент некоего «аутизма», выключенности из социального мира и даже определенной разрушительности, религиозный фактор приносит разделение, реальное разделение и вражду. Я не говорю сейчас о конфликтах между православными и мусульманами. Я даже не хочу об этом говорить. Сегодня звучал очень хороший пример, когда дочери начинают учить собственного отца, что он не так живет, в церковь не ходит и так далее. Вот ещё один пример разделения. Отсюда начинается распад социального тела, начинается уже в семье, между людьми, потому что люди начинают ощущать себя избранными по отношению к тем, кто не верует или верует «не так». И история с Pussy Riot показала ту же самую ситуацию: «верующие» считают себя вправе, так сказать, быть совершенно особой, привилегированной группой и призывают к насилию и наказанию. На каком основании? В результате матери малолетних детей отправляются в тюрьму. Религиозное (на самом деле, поверхностная религиозность, не выходящая за пределы чисто эстетического – ведь молодые матери из Pussy Riot просто сделали «некрасивые», с точки зрения «верующих» вещи) снова пожирает без остатка этическое.
Итак, внутри современной религиозности заложен конфликт. Заложена расистская или фашистская составляющая, когда разделяются люди на лучших и худших, избранных и проклятых «богом». И в этом смысле мне представляется очень проблематичным говорить именно о религиозной идее цивилизации.
Поэтому, безусловно, у нас должны быть национальные по форме республики. Я думаю, что это аксиома. В этом суть, действительно, российской специфики, в этом особенность нашей цивилизации, нашей культуры. Но каково должно быть содержание? И вот этот вопрос мне и представляется самым проблемным и самым важным. Необходимо обсуждение этого содержания — каким оно может быть? Евразийским? Отлично. Но давайте наполним тогда его содержательными понятиями. В чем будет социальная миссия евразийства? В чем конкретно проявится этическое начало евразийства? Вот эти вопросы мне представляются ключевыми.
И последний момент, связанный с модернизацией. У меня складывается впечатление, что объявленная модернизация, т. е. декларируемая модернизация, которую, конечно, мы с вами не видим или видим в карикатурном, пародийном виде, эта модернизация фактически получается модернизацией для элит. А для «плебса», для простых людей, для, по сути, 90–95% населения мы видим отнюдь не модернизацию, а напротив – откат к архаике, причём религии играют здесь важную роль. Мы видим недоступность высшего и ухудшение школьного образования, де-факто нынешние реформы это делают, мы видим деградацию медицины – вещи, которые, в общем-то, должны быть уже исключены на этой ступени цивилизационного развития. И тем не менее полным ходом идут варваризация, архаизация, даже анимализация большинства.
Пытаясь сегодня себя поставить на место европейца, западного человека, увидеть происходящее здесь его глазами, я искренне не понимаю, как вообще можно отказываться от тех достижений в науке, образовании, медицине и проч., которые были в Советском Союзе и даже раньше. Ни один здравомыслящий европеец этого понимать и принимать просто не должен. Как можно вообще так отступать именно в цивилизационном развитии? Это совершенно не по-европейски. Мы ведь хотим быть европейцами? Или российская элита наверху думает иначе, считая «европейцем» в России только себя, а народ почитая за нецивилизованных «азиатцев», дикарей, «нелегальных мигрантов»? Это очевидное заблуждение.
Опасная тенденция мне видится в том, что при осуществлении модернизации элит именно народу для того, чтобы, видимо, поддерживать его в этом униженном, «рабском» состоянии, преподносится религиозность – причём в самой брутальной и антикультурной своей ипостаси. А что еще остается делать человеку, который не сможет получить нормального образования, который не сможет нормально лечиться, полноценно трудиться и так далее? Ему остается только верить в «бога» — то есть, дичать, испытывать беспрерывное чувство вины и унижения и слепо повиноваться.
В этом смысле, я завершаю, не нужно, конечно, возвращать СССР. И социализм, при всём желании, мы не можем вернуть. Вообще ничего не надо возвращать. Консерватизм и все эти вещи, идеи «возвращения», мне представляются утопическими. Но нужно хотя бы проанализировать и понять, что происходит. Сегодня тоже идут дискуссии, я буквально накануне читал, противопоставляются советское и русское: половина за советское, половина за русское. Это что за противопоставление? Зачем оно нужно сегодня? Зачем противопоставление национального фактора и фактора, по сути, не национального? А национальный вопрос и религиозный вопрос — всегда у нас в дискуссиях противопоставляются, как правило, всему советскому, социалистическому, и это нас совершенно уводит от сути. Ведь суть СССР была в том, что, действительно, существовало понятие народа — единого народа, — который состоял из разных национальностей. И вне зависимости от оценок этого концепта следует отметить, что установка на единый народ, на общность, на бытие сообща, была продуктивной и правильной. А современная установка на развитие национализма в регионах, с одной стороны, и силовое недопущение сепаратизма с другой – то есть, развивайте свой национализм сколько хотите, только не смейте отделяться, — представляется мне контрпродуктивной. Это не позиция и не политика. Она ведет к развалу. Это установка на разъединение, на конфликт. Это плохое управление – «управляемый конфликт». Есть ведь и другие методы, просто никто не хочет сложной работы.
Таким образом, главной задачей будущего Евразийского союза мне видится новое осмысление той советской модели модернизации, в которой, во-первых, она была бы всеобщей, для всех народов, а не только для элит, и, во-вторых, она бы, конечно, не препятствовала развитию локальных культур, языка, что, я думаю, очевидно, и только безумец будет отрицать, что развитие и сохранение национального языка и культуры является чем-то «опасным» для совместного существования.

Читать далее...

Становление Новой Экономики в России – зарубежный опыт и национальная стратегия

МОЛОДАЯ ЕВРАЗИЯ

Читать далее...

Вторая сюита модернизации

Кадровые перестановки Кремля за последние два месяца вызвали ажиотаж в экспертном сообществе, рождая предположения различного спектра: от развала тандема до готовности высших лиц отступить под нажимом Триумфальной площади. В младших классах учат, что от перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Вместе с тем, политические процессы не настолько схематичны и не сводятся к простому сложению. Поэтому изменение места изменения элемента «формулы власти» имеет принципиальное значение. В этом контексте показательным является смена должности В.Ю. Суркова.
Работая в администрации Президента Российской Федерации, В.Ю. Сурков отвечал за обеспечение внутриполитической стабильности, за создание «системной» политической системы. Если подводит общие итоги работе В.Ю. Суркова, то можно отметить, что Владислав Юрьевич способствовал завершению повторной политической модернизации, что проявило себя в курсе по укреплению «вертикали власти».
Постсоветский период можно характеризовать как период повторной политической модернизации. Повторной потому что, первая политическая модернизация была проведена в первой половине ХХ века, которая шла параллельно промышленной модернизации. Распад коммунистической системы управления сделал результаты первой политической модернизации достоянием общества. Демократическая Россия приступила к повторной политической модернизации, создавая новую систему государственного и общественного управления. При этом путинский курс «укрепления власти» является объективным и закономерным этапом повторной политической модернизации.
Политическая модернизация предполагает создание определенных политических институтов, которые должны способствовать реальному участию политических сил во властных структурах. Основные элементы политической модернизации:
— создание дифференцированной политической структуры с высокой специализацией политических ролей и институтов;
— эволюция политической системы в направлении создания современного суверенного государства;
— усиление роли государства;
— расширение сферы действия и усиление роли законодательного поля, объединяющее государство и граждан;
— расширение привлечения к политической жизни отдельных групп и сил;
— возникновение и рост политической бюрократии, превращение ее в доминирующую систему управления и контроля;
— ослабление традиционных элит (коммунистических в центральной России и , родоплеменных на Северном Кавказе) и их легитимности.
Даже беглый ретроспективный взгляд на историю развития российского государства и российской политической системы за последние двадцать лет позволяет утверждать, что вышеперечисленные элементы политической модернизации были реализованы. Эффективность тех или иных мер может быть и подвергнута критике, но с точки зрения исторических масштабов это не является принципиальным. Маэстро виртуозно сыграл первую сюиту модернизации.
Вместе с тем, модернизация (политическая модернизация) предполагает переходность состояния общества (политической системы), что провоцирует кризисные состояния. Общей причиной этих кризисов является характерное противоречие между новыми универсальными стандартами и старыми традиционными ценностями. В контексте политической модернизации можно говорить о противоречии между различными политическими ценностями. В этом контексте следует оценивать и имевшее место острое противостояние федеральной и региональных элит в субъектах федерации, склонных к сепаратизму (республики Северного Кавказа, Татарстан, Башкирия, Якутия и т.д.). Как ни странно, но и силовые действия в Чечне представляют собой составной элемент политической модернизации, последовательно проводимой федеральным центром. Кризисные явление, рождаемые процессами модернизации, можно условно сгруппировать на несколько составные: кризис идентичности, кризис легитимности, кризис участия, кризис системы управления, кризис распределения.
Кризис политической идентичности связан с проблемой политической и национальной идентификации социального субъекта (индивида, группы, социального слоя) в новых политических условиях. При этом необходимо выделять три основных типа кризиса идентичности. Первый тип характеризуется требованиями национального или территориального самоопределения, что мы и наблюдали в современной истории России («парад суверенитетов», «кавказский халифат» и т.д.). Второй тип характеризуется увеличением численности маргинальных социальных групп, что связано с разрушением традиционных социальных групп под влиянием модернизации, с потерей гражданами статусной ориентации. Не секрет, что целые социальные страты населения не востребованы современной политической системой (пенсионеры, армия и т.д.). Третий тип характеризуется конфликтом между этнической и субнациональной принадлежностью. Дискурс о соотношении понятий «русский» и «россиянин» не завершен и по сегодняшний день, по истечении двадцати лет существования постсоветской России. Маргинализация общества усиливает роль национальности как важного канала социальной идентификации. Подобные настроения часто используются политиками для привлечения масс. Не исключено, что «Манежная площадь» представляла собой некую апробацию методов управления националистическим сообществом, а также демонстрацию возможностей со стороны определенных властных политических групп. Следует оговориться, что политическое руководство Российской Федерации не обладают в полной мере возможностями по использованию третьего типа кризиса идентичности в политических силах. Использование третьего типа кризиса идентичности в политических целях предполагает, что политические лидеры прямо апеллируют к населению (к националистической ее части), минуя традиционные для гражданского общества каналы.
Политическая модернизация провоцирует кризис легитимности. Дело в том, что в ходе перекройки политической системы не все основные группы интересов получают доступ к сфере принятия политических решений. При этом отстраненной от политических процессов оказываются традиционные институты. Результат: отсутствие общественного консенсуса относительно политической власти, острая конкуренция в борьбе за власть, политическая пассивность масс, неспособность правящей элиты усилить свое политическое господство.
Модернизация приводит к кризису участия, сто связано с резким увеличением числа групп интересов, претендующих на доступ к процессу принятия решений в обществе. В силу того, что в модернизируемой политической системе не могут быть представлены все группы интересов, наблюдается резкая радикализация требований со стороны оппозиционных групп. Феномен «кавказского терроризма» является проявлением подобной радикализации.
Кризис системы управления проявляется снижении способности государственного управления проводить свои решения в различных областях (саботаж инициатив президента Д.А. Медведева со стороны бюрократического аппарат наглядный пример). Инициируемые центром инновации осуществляются не в желаемом для политической элиты виде, их смысл искажается, что часто связано с влиянием местных групп влияния, стремящихся обособиться от влияния извне. Преодоление кризиса проникновения может быть связано с нахождением разумного компромисса между центром и регионами (например, законодательная инициатива президента Д.А. Медведева по избранию глав субъектов федерации).
Кризис распределения связан с неспособностью правящей элиты, проводящей курс модернизации, обеспечить справедливое распределение социально-экономических ресурсов. Модернизация связана с сосредоточением капитала, политическая модернизация не является исключением. Расслоение российского общества на сверх богатых и бедных приняло гипертрофические формы. Осознавая ограниченность поля для маневра в вопросе социального перераспределения, политическая элита подбросила протестному движению лозунг «Хватить кормить Кавказ!». «Перекосы» бюджетного и налогового федерализма позволяют не замечать того, что фактически дотационными является половина субъектов федерации.
Даже невооруженным взглядом видно, что все вышеперечисленные формы кризиса модернизации присутствуют в России в хронической форме. Это связано с устоявшейся традицией осуществлять в стране модернизацию «сверху». Модернизаторами отодвигаются на неопределенный период социальная модернизация. Это характерно как для царской России (П.А. Столыпин), для Советского Союза (В.М. Молотов – И.В. Сталин), так и для постсоветской России.
Правящая элита Российской Федерации предпринимало ряд мер по нивелированию остроты кризисов модернизации (в том числе и путем «закручивания гаек»). События декабря 2011 года свидетельствуют о том, что предпринятые попытки не принесли желаемых результатов. Как свидетельствует мировая история, снижение остроты негативных последствий политической модернизации возможно при параллельной социальной модернизации. И власть это, наконец-то, осознала. Рокировка В.Ю. Суркова является одним из мер Кремля, по запуску «управляемой программы» социальной модернизации. Переход В.Ю. Суркова со Старой площади в Белый Дом имеет символический характер. Если Аппарат Президента Российской Федерации отвечает за формирование политического курса, то Правительство Российской Федерации – это орган, основная нагрузка которого заключается в сфере социальных и экономических отношений. Смещение идеолога «суверенной демократии» в Правительство Российской Федерации может быть связано с планами правящей элиты продолжит курс модернизации.
Социальная модернизация предполагает формирование открытого общества с демократической системой управления, предполагающей наличие в рамках правового поля конкуренции социальных групп за ресурсы и блага. Элементами общества, которое претерпело социальную модернизацию, являются:
— открытая стратификационная системой и высокой мобильностью;
— формальная система регулирования отношений (основанная на законодательстве);
— сложная система социального управления (отделения института управления, социальных органов управления и самоуправления);
— секуляризация (вступления светских признаков);
— выделение различных социальных институтов.
Вышеперечисленные явления, скорее всего, станут основным функционалом вице-премьера по модернизации. Вице-премьер Вячеслав Сурков, перешедший в правительство в конце 2011 года, будет курировать социальное обеспечение, образование, здравоохранение и нацпроекты в этих сферах, а также жилищный нацпроект, науку, культуру, искусство и туризм.
Примечательно, что «перевод» В.Ю. Суркова с политической модернизации на социально-экономическую модернизацию осуществляется не спешно, а на планомерной основе. На определенные мысли наталкивает назначение В.Ю. Суркова в июне 2010 года вошёл в состав Попечительского совета Фонда «Сколково».
У маэстро появилась возможность сыграть вторую сюиту модернизации. Вместе с тем, уже сегодня усиливается отторжение со стороны части крупного капитала (инцидент с М.Д. Прохоровым это вершина айсберга). Брошенный со стороны М.Д. Прохоровым вызов корнями восходит к содержанию второй сюиты модернизации. Эффективная социальная модернизация, хотя и востребовано сложившейся исторической ситуацией, приведет к сужению политико-экономического положения ряда представителей крупного бизнеса.

Москва, 2011 Шарифов Мехти

Читать далее...

Студенты МГИМО обсудили пути к модернизации России

«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет;
мы должны пробежать это расстояние за 10-15 лет, иначе нас сомнут».

Иосиф Сталин. 1925 г.

Читать далее...