Бесспорно, в годы Великой Отечественной войны таджикские поэты своим поэтическими творениями внесли весомый вклад в дело победы над врагом. Следует отметить, что действенным публицистическим средством, с помощью которого таджикским поэтам удавалось выразить не только своё чувство беспредельной любви к Родине, но и пламенный патриотизм, является риторический вопрос.
Например, композиция стихотворения Х.Юсуфи «Гитлеровщине нет пощады!», написанного с помощью риторических вопросов и восклицаний, полностью обусловлена самой жизненной логикой выражаемых чувств и переживаний:
Преступные сыновья Берлина!
Куда вы так испуганно спешите?
Куда? К жёнам? К детям? Нет же!
У вас разве есть жёны и дети?
Где же ваши молниеносные удары?
Куда делась ваша небывалая гордость?
Поэт мастерски пользуется вопросительными и восклицательными предложениями для выражения утвердительной мысли, удачно сочетая иносказание. Аналогичное использование тех же публицистических средств можно обнаружить и в композиции стихотворения Б.Сируса «Бой на подступах к Сталинграду»:
Ну, фриц, какое лакомство получил ты в Стране Советов?
Неужто уцелел ты от ударов Ивана и Карата?
А как тебе удастся скрыть от всех людей,
Сколько ран ты получил от Салима и Шодиджана?
Где та кровожадная армия, разбойничавшая на берегу Дона?
Вернулся ли хоть кто — либо живым в Германию?
Говорил ты «Наш оплот непобедим!», где он теперь?
Вчера громко трубил об этом, где он сегодня?
Выступал как всемогущий победитель везде,
Как случилось, что в плен попали воины и генералы?
В обоих стихотворениях ясно прослеживается единовременное слияние различных на первый взгляд, исключающих друг друга тонов утверждения, восклицания, торжественности и иносказания. В приведённых выше отрывках ощущается тональность, свойственная разговорной речи, благодаря чему стихотворения представляются читателю как естественная беседа поэтов с поверженным врагом, до сознания которого доводится мысль о его явном поражении.
Разговорная интонация органически вливается в патетическую составляющую стихотворения Б.Сируса. Возвышенная тональность определяется значительностью выбранной темы и исходит от содержания произведения, излагающего событие чрезвычайно важного значения — победу у стен Сталинграда.
Стоит отметить, что победа под Сталинградом, в целом, явилась поворотным моментом в войне с фашистской Германией. Суровая трагичность 1941 года, навсегда оставаясь в народной памяти, постепенно сменяется победным настроением, подкреплённым всё новыми и новыми успехами Красной армии. Уверенность в окончательной победе над заклятым врагом становится всё твёрже. Подобное настроение, конечно же, находит отражение в поэзии. Например, когда в мае 1944 года Советские войска вышли за государственные границы СССР и три четверти советской территории, оккупированной немцами, были освобождены, вышел приказ Верховного главнокомандующего, в котором сообщалось: « В честь исторических побед Красной армии на фронте и в ознаменование великих успехов рабочих, колхозников и интеллигенции Советского Союза в тылу, сегодня, 1 мая, в День всемирного праздника трудящихся в 20 часов произвести праздничный салют в Москве, Ленинграде, Гомеле, Киеве, Харькове, Ростове, Тбилиси, Симферополе, Одессе двадцатью артиллерийскими залпами».
Этот приказ послужил поводом для написания стихотворения М.Рахими «Вино в праздник Мая». Хотя это произведение более тяготеет к любовной лирике и воспевает прекрасное, возвышенное чувство, однако нельзя не ощутить, что в нём также присутствует публицистическая нота, которая звучит даже в обращении лирического героя к своей возлюбленной:
Позволь, как влюблённый Хайям, рядом с тобой
Пить вино и поделить радость Мая с тобой.
Подобно любовным строкам великого Хафиза, мне милы сегодня
Линии серебряных облаков майского утра неба.
Может, как Джами, встану я у родника слова
Там, где ещё свершится победа Мая…
Я пью вино за ленинскую дружбу,
Вспоминая афоризм Саади в честь победы Мая
Я пью за вечную свободу Родины,
За её победоносную Армию,
За весть о майской победе, бодрящую, как майское утро.
Вот оно, время, когда в тысячах собраний
Звучит майский возглас: «Смерть гитлеризму!».
В военный период публицистичность становится неотъемлемой чертой, характерной особенностью практически любой области художественного творчества. Это суровое время требовало от писателей и поэтов выражения солидарности с борющимся народом и твёрдой гражданской позиции посредством произведений, имеющих жизненно важную основу и затрагивающих вековые священные чувства. Одним из таких чувств была любовь, которая проявлялась ко всему, что дорого любому человеку: родная земля, родной дом, родители, семья и любимый человек.
Результатом слияния любовного и гражданского мотивов в большинстве любовных стихотворений военной поры, таких, например, как поэтические послания А.Дехоти «Жди!», «Я жду» и М.Миршакара «Не забудь меня», «Тебя не забуду», «Дорогой друг», было то, что даже интимная лирика обрела социально — публицистический пафос.
Например, герой М.Миршакара полон любви не только к любимой, но и к своей Отчизне, поскольку с судьбой страны связаны их собственные судьбы:
Когда ты узнаешь, что освобождена Украина
И из Белоруссии изгнан враг,
Что гитлеровщину настиг конец,
Тогда я снова вернусь к тебе,
Обниму тебя и буду пить вино из твоих рук.
Этот образец любовной лирики характеризуется большим публицистическим накалом. А стихотворение А.Дехоти «Жди!» представляет собой настоящий сплав лирики, красноречия, призыва и иронии. Вот строки, проникнутые искренней любовью:
О письмо, о голубь, разносящий вести друзьям,
Лети же быстрей, как ветерок весенний,
Лети в мои края, объятий моих гор,
Передай привет и эти слова моей возлюбленной:
«…Скоро наступит день победы, день встречи,
Солнце нашего счастья взойдет снова,
Как прежде, будем счастливы под согревающими лучами солнца.
(подстрочник наш).
А вот в следующих строках этого же стихотворения явно прослеживается стиль ораторской речи:
Война есть война.
Если потребует Родина — мать,
Чтобы в атаках я отдал жизнь,
Мужественно отдам её и вспомню о тебе,
Да вспомню о тебе, ты в памяти моей!
Ты тоже помни обо мне и жди меня!
А вот бейт, проникнутый иронической интонацией:
Сколько бы ни хитрил враг, как лиса,
Я избегу коварной его ловушки.
(подстрочник наш).
Социально — публицистическое звучание было присуще также ряду любовных стихотворений других таджикских поэтов периода войны. В их числе такие лирические произведения, как-то: М.Аминзаде «Письмо молодой колхозницы супругу на войну», А. Шукури «Любимой» (письмо красноармейца), Ф.Ниязи «Девушка», Р.Озод «О, славный друг», «Эй, друг», «Будь здоров», «Письмо», «Милая моя», Ш.Нодира «Ответ на письмо любимой» и др.
На первый взгляд может показаться, что эти рассуждения о любви-этом прекрасном, возвышенном чувстве, касаются исключительно двух людей, а не всего социума, однако, с другой стороны, в зависимости от событий и явлений общественной и политической жизни, интимная лирика, воспевающая это чувство, может приобретать и социальную окрашенность. Ведь формирование и развитие человека происходит в определённой общественной среде, и любовь его является не только фактором природного естества, но и имеет социальные корни. «В любви, в чувственном виде проявляется сокровенная социальная сущность человека, его общий нравственный уровень; наиболее экспрессивно, эмоционально выражается характер его взаимоотношений с обществом». Другими словами, если причинностью любви является слияние чувства двух разнополых членов общества, то в интимной лирике, отражающей это чувство, проявляется слияние лиричности с публицистичностью, которая и является следствием этой причинности.
После 1941 года стало очевидно, что война затягивается надолго, немецкие полчища, вдохновляемые безумным фанатичным Гитлером, всё больше увязали в необъятных просторах нашей страны. Их упорству и настойчивости противостояли набирающая мощь Красная армия и твёрдая решимость советского народа бороться до победы.
Затянувшийся характер войны дал возможность появиться эпическим жанрам поэзии. С этой точки зрения поэма, как и другие поэтические жанры, получила дальнейшее развитие.
В военный период имели место разностилевые поэмы. Например, если поэма «Мужество» (1941) написана в иносказательной манере, то поэма «Победа Тани» (1942) имеет исключительно реальную основу и обладает сходством с очерком. В таких произведениях герои не были вымышленными, а создавались на основе документальности и правдивости, что, конечно же, оказывало определённое эмоциональное воздействие на читателя. Выражение чувства сопереживания поэта могло выступать в качестве важного фактора эпического воспроизведения событий.
Рассмотрим стихотворение А.Лахути «Погасим огонь, сжигающий детей». Это произведение имеет эпическое и публицистическое начала. Даже заглавие имеет форму лозунга — призыва. Вначале поэт рассказывает о том, как однажды кочевое племя уничтожило часть напавшей на него волчьей стаи, как разъярённая волчица в отместку за убитого волка разорвала на куски отставшую от племени семью, а одного осиротевшего ребёнка стала кормить вместе со своими волчатами. Эта часть поэтического повествования выдержана в спокойной, плавной эпической интонации:
Нет, не для услады этот сказ.
Поистине, в какой — то далёкой стране
Во время кочевья на великое племя
Напало волчье стадо.
Тут воинственные охотники
Бросились к оружию — к клинкам, топорам,
Часть стада была уничтожена,
А раненые хищники разбрелись.
Так, покончив с неприятностью,
Караван пустился снова в путь…
В этих строках поэт напоминает сказочника, но как только он переходит к Гитлеру и его сообщникам олицетворенным в образах хищников и волчьего стада, сердце его приходит в ярость и вопль души выливается в горячие строки. Поэт словно огнём и водой закаляет каждую строку:
Кто теперь назовёт Гитлера волком?
Ведь волк гуманнее, чем он.
Кто назовет,… не знаю. Будь он проклят.
Выражая твёрдую неопровержимую мысль в вопросительной форме, автор тем самым приговаривает этого зверя, лишённого всего человеческого, к смерти:
Кто, кроме этого вероломного врага,
Сжёг и уничтожил столько народного добра?
Кто, как не это бешеное стадо,
Распилил тела младенцев?.
Большая часть произведения «Погасим огонь, сжигающий детей» пронизана духом высокой патетики, присущей публицистическому стилю:
Пламенем фашизма охвачены не мы одни,
Это угроза всему миру.
Каждый нежестокосердный тот,
Чьё имя не запятнано кровью,
Должен забыть о личном покое,
Чтобы потушить этот пожар.
Произведение в основе своей, бесспорно, эпическое, однако в повествовании ощущается органическое переплетение эпического и публицистического начал. Даже заглавие на слух воспринимается, как призыв или лозунг. В этой поэтической притче, как и в поэме «Сын Родины», написанной М.Турсунзаде, и «Победа Тани» А.Лахути, выражение чувства сопереживания поэтов выступает важным фактором эпического восприятия события.
В поэме «Сын Родины» можно наблюдать элементы, также имеющие явное отношение к публицистическому стилю. Особенно они проявляются в последней, девятой главе поэмы. В ней автор не может без боли в душе и чувства огромного сопереживания рассказывать о том, как герой после освобождения родного села от фашистских оккупантов находит руины с грудами мертвых, незахороненных тел и с горечью узнаёт о гибели своей возлюбленной. Устами старца Миколы поэт сообщает о преступлениях, совершённых извергами в немецкой форме:
Подлые гитлеровцы принесли в село
Мрачную жизнь и сплошные убийства.
По внешности они люди, а по натуре — хищники,
На губах улыбка, а в душе месть.
Заживо сжигали людей,
Надругались над женской честью, затем
Распарывали их мечом.
В советской периодической печати того времени уже имели место публикации, описывающие зверства фашистских захватчиков в отношении жителей оккупированных регионов, особенно в сельской местности. Решительные наступательные действия Советской Армии заставляли противника пятиться назад, уходить из ранее захваченных населённых пунктов, но перед этим жестоко расправляться с населением. Очень часто освободителю приходилось видеть картину, описанную в поэме «Сын Родины». Такая бесчеловечность добавляла ещё один штрих к портрету немецких захватчиков, изображая их зверями с хищными повадками, лишь внешне похожими на людей. Публикации такого рода, как правило, целиком были основаны на рассказах очевидцев и свидетелей, то есть имели непосредственное отношение к реальной действительности. В свою очередь поэты и писатели находили в этих материалах ту информацию, которая могла бы быть ценной при написании художественно — публицистических и лирических произведений.
Описываемые события в таких произведениях очень часто являлись поэтической интерпретацией фактов публикуемых в печати в документальной форме. Позднее, на завершающем этапе войны достоянием советской и мировой общественности стали материалы, свидетельствовавшие о не менее страшных бесчеловечных деяниях немецких извергов в отношении узников концлагерей.
В поэме «Сын Родины» обращения к героям иногда построены в форме вопросов, встречаются повторы, присущие, как правило, ораторской речи. Монолог старца в определённой степени метафоричен: говоря о немецких фашистах, герой употребляет такие сравнения и уподобления, как «подлые гитлеровцы», «хищники», «палачи», «враги» и.т.п.
Как отмечает исследователь Касымов М., «поэма М.Турсунзаде «Сын Родины» с начала до конца написана в своеобразном стиле обращения коллектива к коллективу и диалога советских воинов с советским народом. Такой приём построения также говорит о публицистичности стиля. Непосредственное обращение таджикских солдат к своему народу, Родине, усиливает гражданский дух и публицистическое звучание этого поэтического послания».
В «Поэме об отважном Одиле», принадлежащей перу таджикской поэтессы Розии Озод, также наблюдается присутствие элементов публицистики. На первый взгляд, поэма не отражает реальных событий военного времени, большая часть произведения эпически повествует о красивом городе Бербере и его отважном предводителе Одиле, который в жесточайшей схватке побеждает злобного Аквана — дива и его бесчисленное войско. Но, с другой стороны, за этим мифически сказочным оформлением без труда угадываются явления и события действительности. В завуалированной форме автор повествует о борьбе с фашистскими захватчиками, считая Гитлера Акваном — дивом, а гитлеровцев- его подчинёнными. Созвучие с публицистикой в этой поэме происходит благодаря публицистическим отступлениям, к которым поэтесса время от времени прибегает. Например, в одном из таких отступлений воспеваются достоинства таджикского народа: мужество, бесстрашие, свободолюбие, трудолюбие.
Таджикский народ — ратный муж с древних времён,
Славой отличается среди великих народов.
Был бесстрашным и не побоится никогда
Нападений воинственных чужеземцев.
Данная поэма также является свидетельством того, что в период Великой Отечественной войны традиции таджикской эпической поэзии, классики и фольклора находили проявление в новых, необычных формах.
Таким образом, в суровое военное время таджикские поэты для выражения поэтических чувств в эпических произведениях пользовались многочисленными и разнообразными публицистическими средствами, поскольку публицистика как вид творчества всегда была и оставалась боевым, оперативным оружием политической борьбы, битвы общественных идей. И в главном своём качестве — насыщенность, общественная проблематика, животрепещущее содержание — она проникала во все роды и жанры, обогащала их идейно. В годы Великой Отечественной войны публицистика сыграла большую роль, выступая как боевое оружие политической борьбы, в противовес фашистской идеологической доктрине. Говоря словами таджикского поэта Х.Юсуфи, «в годы войны, благодаря публицистичности, поэтическое слово звучало громче грома».
Муллоев Шариф
д.ф.н. РТСУ