В Армении в течение нескольких дней проходили большие акции протеста, направленные против повышения тарифов на электроэнергию. Масштаб акций, в которых участвовало до 10-12 тысяч человек, высокая социальная активность, а также поведение властей страны привлекли внимание экспертных кругов как в самой Армении, так и за ее пределами. На вопросы «Вестника Кавказа» о перспективах этого движения отвечает политолог Арман Геворкян.
— Решение о повышении тарифов на электроэнергию, как известно, приняла Комиссия по регулированию общественных услуг (КРОУ). Исходя из этого, насколько целесообразным было решение гражданских активистов организовать акцию протеста у президентского дворца?
— Сейчас мало кто помнит, но российская компания «Электрические сети Армении» («ЭСА») 8 мая подала в КРОУ заявку о повышении тарифов на 40%. За несколько дней до решения КРОУ премьер-министр и некоторые члены правительства начали делать заявления о том, что тарифы не могут быть повышены на 40%. Как известно, 17 июня КРОУ приняла решение о повышении тарифов на 16%. Таким образом, тарифы были подняты не на 40%, а — на 16%. Второе важное обстоятельство: де-юре КРОУ — независимый орган, который принимает или должен принимать решения, исходя из каких-то объективных данных. Поскольку Армения не является полноценным демократическим государством, то естественно, КРОУ зависит от президента и правительства. С другой стороны, ни президент, ни правительство не могут отменить решение де-юре независимой комиссии. Решение КРОУ может отменить только суд. Несколько лет тому назад «Армянский национальный конгресс» («АНК») подал иск в Административный суд об отмене решения КРОУ о повышении тарифов на газ для населения. «АНК» ничего не добился, однако правовой путь в этом вопросе был выбран верно. С правовой точки зрения, президент и правительство не имеют полномочий для отмены решений КРОУ. Думаю, что тот, кто планировал эту акцию, либо не понимал этого, либо изначально полагал, что этот вопрос можно решить, организовав акции протеста у президентского дворца.
— В ночь на 23 июня полиция применила силу по отношению к протестующим. Оппозиция, правозащитники, многие армянские и зарубежные СМИ обеспокоены непропорциональным применением силы по отношению к мирным демонстрантам. Между тем, полиция, в отличие от событий 1 марта 2008 года, неоднократно предупреждала людей о начале операции по разгону.
— Обращаю внимание на утверждения полиции о незаконности акции у президентского дворца. Между тем, в законе о проведении массовых мероприятий есть статья о стихийных собраниях и митингах. В данном случае эта акция, которая началась 19 июня на площади Свободы, является стихийной. Таким образом, действия протестующих подпадают под статью о стихийных мероприятиях. Другое дело, что протестующие блокировали одну из центральных магистралей столицы. Но нужно разделить эти два момента.
Да, действительно, участники акции неоднократно предупреждались со стороны полиции о начале операции по разгону и о применении специальных средств. В целом, действия полиции оставили двоякое впечатление.
С одной стороны, полиция использовала для разгона водометы, применение которых очень распространено во всем мире для разгона массовых акций протеста. Тем более, что под утро на проспекте Баграмяна вблизи президентского дворца оставалось менее тысячи человек, и рассеять их в чисто техническом плане было относительно просто.
Вызывает удивление то обстоятельство, что среди тех, кто разгонял участников акции протеста, было много лиц в штатском. Это был очень серьезный промах полиции. Кто были эти люди в штатском, так активно включившиеся в действия по разгону демонстрантов и активно атаковавшие журналистов? Это не тот случай, где должны участвовать полицейские в штатском: полиция имела достаточно и людей в форме, и средств для того, чтобы цивилизованным образом разогнать эту демонстрацию. С другой стороны, непонятно, некто в штатском на тебя нападает, и ты имеешь право на самооборону, однако, в итоге тебя могут обвинить в нанесении увечий полицейскому.
Второе, видимо полиция не понимает, что она не имеет права препятствовать работе прессы. Если полицейские уверены в том, что они действуют правильно и в рамках закона, то пусть журналисты снимают операцию по разгону. Какие могут быть проблемы? Во всем мире полицейские не препятствуют работе СМИ. Так, в Израиле во время частых столкновений полицейских с арабами никто не трогает журналистов.
— Сегодня некоторые наблюдатели обвиняют оппозиционные парламентские силы в том, что они оторваны от общества, и в том, что оппозиция не поддержала гражданское движение. Согласны ли Вы с этими оценками?
— Считаю эти обвинения абсолютно необоснованными и неправильными. Во-первых, среди демонстрантов находятся представители политических партий, которые играют сдерживающую роль по отношению к наиболее радикальным демонстрантам. Во-вторых, среди протестующих находятся и представители экс-комбатантских организаций, которые также играют сдерживающую роль.
Те, кто обвиняют парламентскую оппозицию в неадекватности, хотят совершенно другого — пользуясь тем, что владельцем электрических сетей является российская компания, перенацелить стрелки часов и сделать это движение антироссийским. Дело в том, что армянская оппозиция в своем подавляющем большинстве не является антироссийской. В своей большей части она поддержала вступление Армении в Евразийский экономический союз. Оппозиция считает, что проблемы Армении находятся не в Москве, Брюсселе или в Вашингтоне, а в Армении. Армянские оппозиционные силы являются оппозицией Сержу Саргсяну, а не Владимиру Путину, как хотят того, некоторые их критики.
— Некоторые аналитики в Москве и в целом за рубежом пытаются сравнить события на проспекте Баграмяна с «майданом». Насколько эти сравнения обоснованы?
— «Майдан» — это требование по смене политического курса. Под «майданом» следует понимать изменение внешнеполитического вектора страны или геополитической ориентации. Так, как это было во время «Революции роз» в Грузии и во время «Майдана-2» в Киеве. Акции протеста в Армении не сопровождаются такими требованиями — сменой внешнеполитического вектора или изменением геополитического вектора. Если исходить из того, что «майдан» является требованием об изменении геополитической ориентации, то происходящее в Армении не является «майданом». Другое дело, что в Армении есть силы, в том числе ориентирующиеся на внешних акторов, которые хотят использовать гражданскую и общественную активность в целях изменения внешнеполитического вектора.