Александр Князев, ученый-востоковед, политолог, делится своими воспоминаниями об афганском лидере «Северного Альянса» Ахмадшахе Масуде, символе прошедшей эпохи
15 лет назад, 9 сентября 2001 года, от ран, полученных в результате покушения, скончался Ахмадшах Масуд. Не будет преувеличением сказать, что с точки зрения истории Ахмадшах Масуд для Афганистана и всего региона Центральной Азии, для Среднего Востока – это символ ушедшей вместе с ним эпохи. Это знаковая личность, стоящая в одном ряду с Ясиром Арафатом – для Ближнего Востока, Эрнесто Че Геварой или Фиделем Кастро – для Латинской Америки… Для самого Афганистана – один из ведущих командиров движения моджахедов 1980-х годов в масштабе всей страны, и однозначный лидер борьбы с талибами в 1990-х…
Северный Альянс всячески оттягивал момент официального объявления о гибели Ахмадшаха Масуда, это случилось только 12 сентября. Масуд был не только талантливым полководцем, но и харизматическим лидером, способным консолидировать самые разнородные этнические и политические силы. Именно благодаря политической пластичности и военным талантам Ахмадшаха, Северный альянс сохранял единство и не без успеха сдерживал все попытки талибов установить над Афганистаном тотальный контроль. Было понятно, что гибель Ахмадшаха Масуда крайне негативно повлияет на общеполитическую и военную обстановку. Так и случилось, но гибель Ахмадшаха Масуда внесла принципиальные изменения в ход событий не только в Афганистане.
Иногда Масуда называют лидером таджиков Афганистана, это не совсем корректно. Хотя таджики и составляли большинство в Северном Альянсе, там было очень много и узбеков, и пуштунов, хазарейцев, исмаилитов… Лидерских качеств Масуда хватало и на то, чтобы объединять под своим началом военные отряды шиитской хазарейской партии «Хезби вахдоди», и находить компромиссы и взаимодействовать с пуштунской «Иттиход-е исломи», возглавляемой одним из крайне консервативных партийных вождей Афганистана Абдур Расулом Сайяфом, и даже с Гульбетдином Хекматиаром, лидером сугубо пуштунской, националистической партии «Хезб-е Исломи»…
Если в 1980-х Масуд объединял под своим началом чисто таджикские отряды определенных больших регионов, то уже в 1990-х однозначно стал лидером общенационального масштаба. И не только формально, как один из руководителей правительства президента Бурханутдина Раббани, но и де-факто. Многие таджики в Таджикистане вообще считают его общетаджикским национальным героем, в 1990-х годах в СМИ муссировалась мысль о том, что он, якобы, стремился к объединению с Таджикистаном, к созданию единого таджикского государства. Это абсолютно не так, у меня была возможность спросить его об этом лично: Мой вопрос: «Господин Масуд, как вы относитесь к идее объединения таджиков, создания единого государства таджиков, живущих сейчас и в Афганистане, и в Таджикистане?.. Правда ли, что вы выступали когда-то сами с такой идеей?» И ответ Ахмад Шаха: «Когда вы спросили меня о возможности федеративного Афганистана, я что вам ответил? Что я сторонник сильного и централизованного Афганистана. Так? Я думаю, что существующая граница между государствами Средней Азии и Афганистаном есть, она признана всеми. Между странами этого региона и Афганистаном могут быть хорошие отношения, лучшие, чем есть сейчас, нужен рынок, нужны добрососедские коммерческие отношения, от которых только польза будет всем. А этнический вопрос здесь не при чем». Он был афганским лидером, выступал даже против какой-либо федерализации, не говоря уже о разделе страны и изменении границ в регионе. Масуд – характерный пример явления, широко известного в политической психологии, так называемого «парадокса лидерства», когда расширяя масштабы своего лидерства, становясь лидером большей общности, лидер обречен действовать не в соответствии с интересами той малой группы, которая привела его к этой власти. К концу своей жизни он был лидером всех афганцев, выступавших против «Талибана», не только одних таджиков…
История 1980-х годов еще не написана, мало кто знает, что Ахмад Шах во время той войны был одним из тех полевых командиров, с кем с советской стороны постоянно шли попытки налаживания сотрудничества, было постоянное взаимодействие, многократно заключались локальные перемирия. Подполковник Главного разведывательного управления Министерства обороны СССР, фамилию которого я назвать не могу, длительное время находился при Ахмад Шахе, пытаясь склонить его на сторону просоветских сил. Он знакомил Масуда с достижениями советского образа жизни и с произведениями классиков марксизма-ленинизма, а у Ахмад Шаха, тем временем, наибольший интерес вызывали рассказы советского разведчика о тактике действий советских партизан в тылу врага в годы Великой Отечественной войны… Еще в годы учебы во французском лицее «Эстекляль» в Кабуле он проникся большим интересом к личности Че Гевары, читал его «Эпизоды революционной войны», «Боливийский дневник», «Партизанскую войну»… Он искренне стремился понимать противника и находить решения, которые минимизировали бы число жертв. Очень многие договоренности о перемирии, достигнутые советской стороной с Масудом, срывались пуштунскими националистами из окружения президента Наджибуллы, в последний период – особенно тогдашним министром обороны Шахнавазом Танаем. Так было, например, во время вывода советских войск, когда Масуд разблокировал для наших колонн Саланг, а правительственные афганские войска начали масштабную операцию против его сил.
После вывода советских войск события в Афганистане носили характер классической гражданской войны, отягощенной влиянием внешних сил и, иногда, их прямым участием (Пакистан), а также высокой степенью значимости фактора межэтнического противостояния. Интерес ряда мусульманских стран (Пакистан, Саудовская Аравия, ОАЭ) и США к событиям в Афганистане продолжал оставаться связан с интересами установления контроля над трансконтинентальными коммуникациями и энергоресурсным потенциалом центральноазиатского региона (путем утверждения власти движения «Талибан»), а также геополитическими интересами противостояния странам, имеющим здесь самостоятельные интересы и связанным с «Северным Альянсом» (Иран, Россия). Двойственная политика США свидетельствует и об их заинтересованности в сохранении в регионе управляемого конфликта, который можно было бы использовать для воздействия на страны самой Центральной Азии, а также страны, в той или иной степени к афганскому конфликту причастные.
К сентябрю 2001 года англосаксонской элитой перед Исламабадом ставилась стратегическая задача: управляемый военными Пакистан готовился на роль региональной державы, в сферу влияния которой должны были войти Афганистан и республики Центральной Азии. И мешало осуществлению этого проекта только сопротивление правительственных сил Исламского Государства Афганистан, вошедших в историю как «Северный альянс» во главе с Ахмадшахом Масудом.
У меня осталось устойчивое впечатление о нем, что он был не совсем человеком своего времени. Очень многие моральные принципы, которых он придерживался, они были уже несовременны, в мировой политике утвердились иные планки и критерии. Он давал слово, и он его выполнял, хотя вокруг, другие афганские же лидеры, или политики из других стран, многократно подводили его невыполнением обещанного…
Когда в 1992-м году Наджибулла укрылся от войск Ахмад Шаха и других полевых командиров в миссии ООН в Кабуле, моджахеды его не трогали. Масуд рассказывал: «В тот день, когда мы покидали Кабул, мы предложили Наджибулле уйти с нами. Затем мы помогли бы ему отправиться туда, куда бы он захотел. Наджибулла поблагодарил нас и попросил лишь о том, чтобы ему предоставили охрану. Он был уверен, что в миссии ООН его не тронут. Он ошибался. Получив известие о его гибели, мы восприняли действия талибов как кощунственные, антигуманные. Это самое настоящее зверство. Но на все воля Аллаха, мы ничего не могли сделать в этой ситуации»…
Вся биография и все основные характеристики Масуда как независимого лидера, неспособного возглавить правительство, подконтрольное какой-либо иностранной державе, с учетом его политического авторитета и известной харизмы, делали Масуда одним из наиболее серьезных препятствий на пути превращения Афганистана в управляемое США государство. Последний факт имеет огромное значение для понимания причин убийства Масуда, определения сил, заинтересованных в этом убийстве, а также более объективных представлений о сути развития событий в Афганистане и вокруг него в последующий период… История гибели Амир Саиба, как мы его называли, довольно известна, меньше говорится о том, кому это было выгодно. На первый взгляд, конечно, талибам, ведь Масуд был последним препятствием на пути к полному контролю над страной к тому времени. Но если посмотреть с точки зрения – кому это было выгодно более глобально, и посмотреть на дельнейшее развитие событий, то возникают большие сомнения, что за его убийством стоит просто «Талибан», или просто мифическая «Аль-Кайда»… Ахмадшах Масуд очень болезненно относился к любому внешнему вмешательству в Афганистане. Так было с советскими войсками, так было с Пакистаном, стоявшим за спиной «Талибана»… При живом Масуде не произошло бы той оккупации Афганистана американскими и натовскими войсками, которая продолжается уже пятнадцать лет. США и их союзники по НАТО просто не смогли бы оккупировать страну, Масуд стал бы в этом случае центром объединения всех афганцев, включая и большую часть пуштунов…
Для желающих установить контроль над страной в 2001 году была и другая проблема. Масуд был в тот момент единственным политиком подобного уровня, способным стать общенациональным лидером. Но Масуд – таджик. А в афганских этнополитических реалиях президент – таджик – был бы невозможен, это только добавило бы противоречий и стимулировало продолжение войны… Этим он мешал. Мешал решению задач американской политики в Афганистане и всем регионе Центральной Азии и Среднего Востока. Не вслух, но о том, что за гибелью Масуда стоит Запад, без разницы – Вашингтон это, или Лондон – говорит большинство афганцев.
Спустя пятнадцать лет, пока трудно говорить о каком-то ярко выраженном и устоявшемся представлении о Масуде и об отношении к Масуду с полным осознанием масштаба его личности в истории. Наверное, и потому, что современные оценки политики и политиков сильно расходятся с тем, кем был Масуд. Современные оценки политиков и политики формируются, прежде всего, вокруг представлений об интересах. Понятно, что интересы всегда первичны по отношению к идеалам. Но у Ахмадшаха Масуда кроме интересов были еще и принципы…
Александр Князев
Использование фотографий возможно только с разрешения автора