Другие командиры пошли еще дальше по пути благородства. Так, генерал Н.Н. Раевский после боев с шапсугами приказывал собирать тела павших вражеских воинов и складывать их в отдельное место в лагере. После чего он ждал приезда шапсугских парламентеров и, не требуя каких-либо уступок или денежного вознаграждения, отдавал им тела соотечественников со словами: «Я не воюю с мертвыми» [10]. На его благородство шапсуги отвечали: «Мы будем молить Аллаха, чтобы он не оставил твое тело без погребения, если вдруг тебя убьют в сражении» [11]. Свидетелем этого был декабрист Н.И. Лорер.
Наряду с этим, русские командиры пытались искоренить другой более жестокий обычай – истребление женщин, детей и стариков во время штурма горских аулов, что, кстати, крайне трудно было избежать в силу объективных обстоятельств. Одним из таких был служивший в гарнизоне Анапы капитан Несвицкий, который вспоминал следующее: «У меня солдатам один только был строгий приказ, за неисполнение которого я строго наказывал: это не трогать женщин и детей, да больных стариков. И надо сказать правду, что хотя наш солдат во время схватки входит в азарт, забывает всякую дисциплину и опасность для себя и лезет напролом, но ни разу ни один не забывал моего приказания» [12].
Методом смягчения жестокостей Кавказской войны было оказание медицинской помощи раненным в бою горцам, попавшим в плен. Такой подход был альтернативной заменой бытовавшей традиции их добивания. Один из таких эпизодов описан Л.Н. Толстым в рассказе «Набег. Рассказ волонтера». Во время одной их экспедиций поручик Розенкранц пистолетным выстрелом ранил чеченца в ногу и взял его в плен. «Чеченец этот семь недель после этого жил у поручика, и поручик лечил его, ухаживал, как за ближайшим другом, и когда тот вылечился, с подарками отпустил его». Позднее, во время новой экспедиции поручик находился в составе отряда, который, отступая, вел перестрелку с наседавшими горцами. В разгаре боя из их рядов показался какой-то всадник, который, выехав вперед, стал окрикивать поручика по имени, зазывая к себе. Оказалось, это был тот самый вылеченный чеченец. Когда поручик подъехал к нему, они пожали друг другу руки, как кунаки. Стоявшие позади горцы не стреляли в них, пока они обменивались рукопожатиями. Но как только поручик направился обратно к своему отряду, некоторые чеченцы выстрелили по нему, дав промах [13].
Не менее эффективным способом смягчения жестоких реалий Кавказской войны было проявление милосердия к поверженному врагу, пусть даже самому заклятому, вместо бытовавшего обычая умертвлять его после жестоких пыток. Последнее было обусловлено нравами кавказских народов, возводивших кровную месть в священный долг для каждого человека, который он обязан исполнить независимо от своей воли. Поэтому пока твой враг жив, он будет мстить, даже если для этого понадобиться потратить всю жизнь и принести ее в жертву на алтарь мести. В этой ситуации милость к врагу ни к чему не приведет, ибо помилованный противник воспримет ее как слабость и при первом же удобном случае снова начнет непримиримую борьбу.
Однако в ходе Кавказской войны такой подход нередко давал положительные результаты: враг прекращал вражду, ибо проявленное к нему милосердие охлаждало его мстительный пыл, а в некоторых случаях он даже превращался в верного друга, который, рискуя жизнью, приходил на помощь в тяжелых ситуациях, т.к. моральный долг за проявленное к нему милосердие обязывал к этому. Яркой иллюстрацией тому, является прощение генералом П.Я. Ренненкампфом известного вождя осетинских разбойников Акки-Кобисшвили, державшего в страхе и напряжении Военно-грузинскую дорогу. В ходе экспедиции русских войск в Кешельтское ущелье в 1827 г. сопротивление южных осетин было подавлено. Тогда Акка-Кобисшвили, осознавая невозможность дальнейшего сопротивления, решил сдаться на милость победителям. С петлей на шее, свитой из свежих древесных веток, он явился в русский лагерь и, встав на колени перед генералом Ренненкампфом, покрыл свою голову полой его одежды. Таким образом, он давал понять, что вручает свою судьбу великодушию генерала. Ренненкампф решил проявить милосердие к Акке, несмотря на его многочисленные злодейства, и сказал следующие слова: «Именем главнокомандующего дарую тебе жизнь. Теперь можешь идти домой. Я отпускаю тебя на честное слово, что завтра, в эту же пору, ты будешь здесь вместе со всей твоей фамилией» [14]. Акка дал обещание вернуться и сдержал его. Помимо своей семьи, Кобисшвили привел к генералу кешельтских старшин, которые желали присягнуть на верность России. Таким образом, милосердие Ренненкампфа к Акке-Кобисшвили сыграло немаловажную роль в примирении кешельтских осетин с российской властью [15].
Отказ от жестоких обычаев был не пределом процесса развития чувства взаимоуважения у русских и горцев, которое перешло на новую эволюционную ступень, перевоплотившись в форму благородной взаимовыручки. Наиболее часто она проявлялась в эпизодах, где фигурировали медики. Русские врачи часто оказывали помощь горцам, приобретая немалый авторитет и способствуя налаживанию мирных контактов с ними. Яркий случай произошел в одной из казачьих станиц на Кубани, где жил и работал разжалованный за дуэль военный врач. Черкесы часто обращались к нему за помощью. Однажды, казаки привезли в станицу тела бойцов павших в кровопролитной стычке. Осматривая убитых, врач обнаружил среди них пожилого горца со слабыми признаками жизни. Доктор разместил его в своем доме, где вместе с женой лечил и выхаживал, прилагая немало усилий. Когда старик, оказавшийся муллой, поправился, врач отпустил его в горы. Спустя некоторое время к врачу прибыл молодой горец с просьбой приехать и помочь тяжелобольному в отдаленном горном ауле. Когда они прибыли на место, то оказалось, это был тот самый мулла. Однако он был абсолютно здоров, а больным прикинулся только для того, чтобы выманить к себе своего врача-спасителя. Мулла принял его очень гостеприимно, стараясь подольше удержать возле себя. Когда доктор покинул своего бывшего пациента и вернулся в станицу, то застал ее разоренной и безлюдной. Оказалось, что во время его отсутствия черкесы совершили набег, в ходе которого часть жителей истребили, а других увели в горы, спалив всю станицу. В этот момент врач понял, зачем мулла вызывал его к себе в аул: заранее узнав о готовящемся набеге, мулла решил с помощью этой уловки спасти жизнь человека, благодаря которому он сам ее заново обрел [16].
Другая форма благородной взаимовыручки между русскими и горцами проявлялась в виде помощи горянок русским пленникам в совершении побега. Этот сюжет был отражен А.С. Пушкиным, М.Ю. Лермонтовым и Л.Н. Толстым на страницах одноименных произведений «Кавказский пленник», ставших популярными в России. На самом деле эти истории были основаны на реальных событиях, а не на художественном вымысле. Об этом свидетельствуют воспоминания выше упомянутого капитана Несвицкого, который был участником истории более изощренной по своему сюжету, чем произведения великих классиков русской литературы.
Во время нападения натухайцев на Анапу, русские солдаты пленили одного черкесского юношу по имени Амаз. Когда конвой проводил его мимо жены и дочери Несвицкого, Амаз, заметив их сочувствие, стал молить их о помиловании и возвращении домой. Дамы не смогли устоять перед его мольбами и упросили коменданта отпустить юного черкеса в родной аул. Перед уходом из крепости, Амаз заверил своих освободительниц, что никогда не забудет их благородства.
Спустя несколько месяцев, окрестности Анапы стали подвергаться постоянным набегам черкесов, державших гарнизон в непрерывном напряжении. Комендант вынужден был предпринять военную экспедицию в горы для разорения соседних аулов, чтобы хоть как-то охладить воинственный пыл горцев. Во время похода Несвицкий, будучи серьезно раненным, попал в плен к черкесам, которые привезли его в аул, где жил Амаз. Когда последний узнал об этом, он решил помочь мужу своей освободительницы и стал готовить его побег. Но до этого момента он пытался облегчить его участь, подключив к этому делу свою невесту Асю и ее сестру Алису. В течение нескольких месяцев Алиса тайно посещала Несвицкого, принося ему сытную еду (мед, кукурузные лепешки, баранину) и утешая его. Однажды, когда к нему пришли черкесы с требованием выкупа, завязалась словесная перепалка, из-за которой один разозлившийся горец обнажил шашку, чтобы зарубить капитана. Но Амаз ловко отразил его удар и бросился в драку, повалив горца наземь.
Вскоре в ауле начался праздник и Амаз решил, что настало время побега. Во время пиршества Ася подлила в вино сонного настоя и накормила всех собак сонным зельем. Когда черкесы стали засыпать, она прибежала к Несвицкому и, спилив его кандалы, вывела из аула. Затем они дошли до леса, где Ася всучила ему сумку с едой и сказала «Мощный, крепкий горный дух! Тебе поручаю его, укрой его от врагов, этого так хочет сам Аллах и его пророк Магомет! Теперь беги, Ивась, беги скорей и не забудь все, как я тебе говорила. Скажи жене и чернобровой дивчине, что я отплатила им за моего Амаза» [17].
Несколько дней капитан блуждал по лесу, двигаясь к Анапе. Черкесы, в числе которых был и Амаз, неустанно рыскали по всему лесу, в поисках беглеца. Несколько раз они настигали его, но Несвицкий успевал быстро спрятаться, т.к. узнавал об их приближении по свисту Амаза, который таким образом подавал ему условные сигналы. Спустя несколько дней капитан все-таки добрался до Анапы [18].
В заключение стоит отметить, анналы Кавказской войны наполнены не только сценами кровавых сражений, но и многочисленными яркими примерами взаимоуважения соперников, их боевого братства, отказа от жестоких военных обычаев, милосердия к поверженному противнику и благородной взаимовыручки. Это свидетельствует о наличии в русской и кавказкой культурах одинаково почитаемых базовых ценностей и добродетелей: честь, достоинство, мужество, благородство, любовь, дружба, чувство благодарности, милосердия и сострадания. Общие ценности стали залогом преодоления межкультурных противоречий и формирования русско-кавказского единства. Грамотная пропаганда выше указанных фактов среди молодежи как кавказской, так и русской, позволит ей увидеть совершенно другую картину Кавказской войны и ее неоднозначный сложный характер. Это поможет молодежи перезагрузить сознание и выработать идеологический иммунитет, что станет надежным гарантом укрепления русско-кавказского единства.
ПРИМЕЧАНИЯ
Остахов Анзор Александрович – кандидат исторических наук, доцент кафедры Социологии, общей и юридической психологии ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» (филиал в г. Пятигорске).
Источник: Материалы Международного форума историков-кавказоведов (14-15 октября 2013 г., г. Ростов-на-Дону) / Отв. ред. Черноус В.В.– Ростов-на-Дону: МАРТ, 2013. – С. 103-113.