Афганский кризис с каждым днем осложняется и становится хроническим, вызывает озабоченность не только жителей самого Афганистана но и международного сообщества.
Ныне страна сталкивается со следующими вызовами:
— увеличение экстремизма, терроризма, фундаментализма и радикализма,
— расширение политической нестабильности,
— ослабление государственности и расчленение страны на несколько сегментов,
— увеличение производства наркотиков и соответственно рост наркомании
— рост бедности и безработицы,
— крах демократических процессов,
— распространение этнических, языковых и религиозных конфликтов,
— увеличение потока беженцев в соседние страны и в Европу.
Чтобы представить реальную картину, нужен комплексный системный, всесторонний анализ ситуации: глобальный, региональный и локальный.
«Большая игра» продолжается
Афганистан имеет особое геополитическое, геостратегическое и геоэкономическое положение, в силу чего территория страны стала ареной соперничества различных внешних и внутренних сил. Афганистан, как страна находящаяся на первой линии фронта в глобальной и региональной борьбе, весьма уязвим в соседстве с одними из крупнейших в мире запасов урана в Казахстане и Узбекистане, в соседстве с энергетическими запасами Кавказа+ЦА, в соседстве с Евратомом и окрестностями двух больших энергетических бассейнов: Персидского залива и Каспия.
Для полноты картины нынешнюю ситуацию а Афганистане стоит рассматривать в контексте отношений между глобальными и региональными игроками, такими как:
Америка, Россия, Китай, Иран, Пакистан, Индия, Саудовская Аравия, Катар, Турция, Узбекистан и Таджикистан.
Происходит столкновение интересов на трёх уровнях:
1. В глобальном измерении между НАТО, Россией, и Китаем;
2. В региональном масштабе между Индией и Пакистаном, с одной стороны, между Ираном, арабскими странами и Турцией с другой.
3. На внутренней арене:
3.1. Межэтнические вооружённые противоборства между силами «северного альянса» и пуштунскими исламскими экстремистами (талибы, ИГ и боевики Хаккани).
3.2. Бескомпромиссное на нынешнем этапе политическое противоборство между силами «северного альянса» и пуштунскими националистами.
3.3. Внутриплеменная борьба между пуштунскими фундаменталистами и пуштунскими националистами.
3.4. В последнее время с новой силой вспыхнуло историческое соперничество между пуштунскими племенами Дурани (во главе Хамидом Карзаем, правителем, так называемого большого Кандагара («Лойя Кандагар») и Гилзаи (во главе с Ашрафом Гани Ахмадзаем).
И это не всё! В лагере северян также наблюдается турбулентность. Так как отношения между узбеками и таджиками в последнее время резко обострились. Сильно активизировались и идеи пантюркизма.
Понятно, что с теоретической точки зрения, следует найти формулу, которая позволила бы обеспечить сбалансированность интересов всех этих сил: внутренних и внешних (то есть региональных и глобальных).
На сегодняшний день есть два варианта:
1- Вернуться к Женевским мирным соглашениям, как вариант, и проводить «Лойя джиргу».
2- Продолжать конфронтацию. При этом решение остаются за США как ведущим игроком на афганской арене.
Если будет достигнут консенсус между НАТО и ШОС под эгидой ООН можно будет проводить международную конференцию в СОВБЕЗе ООН, где будет восстановлен нейтральный статус Афганистана. Если вместо соперничества великие и региональные державы будут сотрудничать по афганскому вопросу, проблема будет решаться совершенно по-другому.
Исторически, Афганистан как государство образовалось именно на основе нейтралитета. Царская Россия и Британия, создали нейтральную буферную зону. Когда этот нейтралитет был нарушен с стороны одной из великих держав, Афганистан вошел в тупиковый кризис, который будет продолжаться до тех пор, пока его нейтральный статус не будет восстановлен.
Продолжение столкновений интересов многих стран, которые кардинально отличаются друг от друга, приведет к осложнению ситуации и эскалации напряженности.
Политика США зашла в тупик
Ясно одно, нынешняя стратегия США в отношении Афганистана и региона в целом зашла в тупик. Несмотря на огромные расходы (в размере нескольких сотен миллиардов долларов), США не добились никаких стратегических целей, наиважнейшими из которых являлись: осуществление проекта «Большого Среднего Востока» и проект «Большой Средней Азией», в которые входили:
— смена режимов в Пакистане и Иране;
— укрепление марионеточного режима в Кабуле;
— недопущение «выхода» Китая через Пакистан в Персидский залив;
— дестабилизация ситуации в Центральной Азии;
— реализация таких помпезных транспортно-коммуникационных проектов, таких как «Нубукко», «Трасека», ТАПИ, строительство железной дороги Гвадар-Кушка.
Напротив, США погрязли в болоте бесконечных войн на истощение.
Если в ближайшем будущем не произойдет коренных изменений в стратегии США на глобальном и региональном уровнях, особенно на афганском направлении, то ситуация не только будет ухудшаться и осложняться, но станет неизбежным окончательный стратегический провал Америки в Афганистане, и в целом в Центральной Азии.
Следует также, заручившись гарантиями ООН, добиться подписание мирного договора между Афганистаном и Пакистаном, который содержал бы три основных пункта:
— невмешательство во внутренние дела друг друга,
— не нападение друг на друга,
- не предъявление территориальных претензий друг к другу.
Тем не менее, учитывая то, что в современных реалиях это не представляется возможным в ближайшем будущем, есть все основания полагать, что кризис будет только усугубляться.
Фактор Пакистана
И здесь принципиально важен фактор Пакистана. Пакистан умело маневрирует между Китаем и Америкой. С одной стороны, Исламабад получает деньги от Пекина для того, чтобы вытеснить американцев из Афганистана, а с другой стороны, получает дань от Вашингтона за того, что помогает ему задержаться в Афганистане.
Стратегия Пакистана в отношении Афганистана кардинально отличается от стратегии США. Пакистанская политика направлена на создание конфедерации с Афганистаном. В свою очередь, американцы хотят иметь в Кабуле марионеточное правительство, которое прислушивалось бы к их командам, и при помощи которого можно было бы контролировать Пакистан и соседние с Афганистаном страны.
Пакистан при помощи Китая и ряда арабских стран проводит в Афганистане двухэтапную стратегию, где на первом этапе Исламабад намерен достичь южных склонов Гиндукуша, что соответствует классической британской интерпретации «научной границы».
На втором этапе, Пакистан борется за укрепление своих позиций на севере, то есть за «стратегическую границу» реки Амударьи.
Этнополитика «Аф-Пак», как это на самом деле
С точки зрения этнополитики, северный Афганистан является родиной таджиков, узбеков и туркмен, центральный Афганистан — родиной хазарийцев, запад страны является родиной персов, кызылбашей и аймаков, в то время как большая часть пуштунов, дурани и белуджей проживают на юге, пуштуны и гильзаи — на востоке страны.
Нужно учесть, что родина дурани, туркмен, узбеков, аймаков и белуджей находится на удалении от столицы, тогда как родина таджиков и пуштун, гильзаи и хазарийцев находится непосредственно по соседству от Кабула. В то же время, две трети жителей Кабула персидскоязычные.
Тот факт, что таджики контролируют самую крупную стратегическую крепость центральной Азии — Гиндукуш и перевал Саланг имеет исключительное значение.
Если рассмотреть геополитическую и геостратегическую структуру Афганистана и Пакистана в рамках новой стратегии США под грифом «Аф-Пак», то это пространство можно разделить на четыре полосы: Пакистан условно можно разделить на две полосы «северный» и «южный»: южная полоса состоит из Пенджаба, Кашмира и Синда, а северная полоса состоит из «Пуштунистана » и «Белуджистана».
«Южный Пакистан», составляет «основу» Пакистана. В Пакистане ведущие позиции занимают пенджабцы и синдитцы. Видные и крупные политики и партии Пакистана происходят в основном из этих двух регионов.
«Северный Пакистан» включает в себя регионы так называемых «Пуштунистана» и «Белуджистана». Эти регионы находятся под прямым влиянием пакистанского правительства и армии. ISI (Пакистанская разведка) имеет сильный контроль над этими регионами. Характерными особенностями здесь являются мощная роль в жизни общества религии и экстремизма, связанного с арабским ваххабитским влиянием, а также неграмотность, нищета и низкий уровень развития.
Таким образом, третья полоса «Аф-Пака», то есть Афганистана, по существу восточно-иранское плато, можно разделить на несколько полос.
«Южный Афганистан» – простирается от линии Дюранда (Афгано-пакистанской границы) до южных склонов Гиндукуша, жителями этого региона в основном являются преимущественно пуштуны и белуджи. Даная территория ныне номинально входит в государства Афганистан в силу присутствия войск НАТО. Если иностранные силы покинут страну, то вскоре через некоторые время данная полоса будет полностью под контролем Пакистана. Для этой части Афганистана характерны неграмотность, бедность, религиозный экстремизм и массовая торговля наркотиками.
Стоит напомнить, что на данной полосе проживают три этнополитических сегмента: племена дурани живут на юге, белуджи на юго-западе, а племена гильзаи на востоке.
Другая стратегическая полоса расположена между северными склонами хребта Гиндукуш и южным берегом реки Амударьи, что традиционно считается сферой влияния России, стран Центральной Азии и Ирана. Здесь доминируют в основном таджики и узбеки.
Жители центрального Афганистана преимущественно хазарейцы. «Хазаристан» является буфером между севером и югом.
В Афганистане по разным данным примерно одну треть, то есть 31-33% населения составляют пуштуны, 2% белуджи, 27-30% — таджики, около 10% — узбеки, туркмены и другие тюрко-язычные народы, 15% — хазарийцы, 5% — кызылбашы и персы, 5% — прочие национальности.
Пуштунский национализм — козырная карта Вашингтона
Пуштуны до 80-х годов составляли 40% населения. Но за последние 40 лет этнополитическая картина изменилась, в силу того, что серьезные безвозвратные потери были именно среди населения пуштунов. Также среди беженцев, которые находятся за границей, среди них так же очень много пуштунов.
Напротив, за эти годы население севера значительно выросло. Так как на севере была сравнительно спокойная обстановка. Основные промышленные города, административные центры, культурные организации, торговля, сельское хозяйство находятся на севере. Там же сосредоточено около 65% населения.
Власть в стране традиционно находится в руках пуштунских националистов, которые удерживают её, опираясь на какую-то сверхдержаву. Поэтому пуштунская элита не заинтересована в суверенитете страны. Но гордый пуштунский народ всегда отличался тем, что был свободолюбивым. В этом и заключается внутрипуштунский парадокс.
Ситуация осложняется тем, что американская стратегия с первого дня предусматривала в Афганистане установление ультранационалистического правительства пуштунов.
За 15 лет американцы вовсе не хотели уничтожать талибов, а наоборот стремились привлечь их на свою сторону для создания мощного централизованного правительства, для дальнейшего использования как инструмента давления на Пакистан и Иран, в попытке тем самым сохранить центральную власть. Но проблема и парадокс заключаются в том, что Пакистан против этого, в силу того, что 15% населения этой страны – пуштуны. И если пуштунский национализм будет укрепляться в Афганистане, это негативно повлияет на ситуацию в Пакистане, поскольку пуштуны имеют территориальные претензии к Пакистану, считая, что 1/3 территории Пакистана принадлежит им.
Получается, что если цели пуштунских националистов будут достигнуты, от Пакистана останется 2/3 территории, и Пакистан практически перестанет существовать как государство. Поэтому Пакистан постоянно использует исламский фундаментализм и экстремизм для борьбы с пуштунским ультранационализмом. Таким образом, пуштунскому коллапсу не видно конца.
Конфедерация как решение, варианты выхода из тупика
Для решения внутри афганского кризиса следует провести Лойя джиргу, менять Конституцию, менять структуру системы власти, чтобы все жители могли участвовать в системе.
Самой оптимальной системой является система наподобие времен Наджибуллы, когда президент был пуштун, и у него было четыре заместителя — представители разных национальностей страны.
Премьер-министром был таджик, четыре заместителя других национальностей, узбеки, хазарийцы, туркмены и т.д. И самое главное, Афганистан был разделен на семь-восемь зон.
Местные органы власти должны стать выборочными, чтобы каждая провинция выбирала своего губернатора, мэра города, руководителей уездов и т.д.
А сейчас все назначаются из Кабула, обычно приходят люди, которые не знакомы с местными условиями.
На севере Афганистана, народ ни при каких обстоятельствах, не смирится с массовой пуштунизацией. Следовательно, ожидаются массовые беспорядки на севере, включая вооружённые столкновения с участием военных сил внутренних войск и органов безопасности.
С другой стороны Пакистан не готов ни при каких обстоятельствах смирится с укреплением пуштунского национализма и терпеть мощное правительство в Кабуле, особенно когда Индия всяческий поддерживает афганскую пуштунизацию.
К сожалению, сейчас де-факто происходит разделение страны, то есть по существу её федерализация, и как ни странно это очень выгодно американцам.
Вместе с тем по всей вероятности будущая конфигурация страны будет конфедерация. Потому что у талибов и ИГ совершенно другие ценности, другой образ жизни, иная мораль и другая культура поведения, а в Кабуле и на севере все абсолютно по-другому.
Ситуация осложняется тем, что за последние четыре десятилетия, многие арабские шейхи, боевики, пакистанские религиозные лидеры и вожди племен поженились на девушках из семей приграничных племенных вождей, и теперь их дети возглавляют ряд пограничных племен.
То есть это два совершенно разных идеологических мировозрения, причем антагонистических. Поэтому конфедерация Афганистана неизбежна, независимо от того, остаются американцы или уходят.
Как показывает история, в Афганистане никогда не будет мощного централизованного правительства, потому что внутренние ресурсы не позволяют содержать мощную централизованную систему власти и регулярные войска.
Как бы ни было, со временем позиция Пакистана в южных и восточных провинциях будет укрепляться, но тем не менее война вдоль границ северных и южных провинций все равно будет продолжаться до неопределённого времени. С падением юга и востока Афганистана, неизбежен переход этих частей страны к талибам и Пакистану, мировая торговля наркотиками и терроризм окажутся под эксклюзивным, монопольным контролем Пакистана, что серьезнейшим образом повредит международной безопасности. Ясно, что США могут с большими затратами еще долгое время оставаться на севере и на западе Афганистана. Не исключается союз с Россией, Индией и Ираном.
Как видно, обострение межэтнических отношений связано с разными факторами. Прежде всего, с внешним вмешательством. Крупные и региональные державы разыгрывают именно эти карты: религиозные, языковые и этнические. Афганистан — очень бедная страна, где люди готовы за небольшие деньги воевать на чьей угодно стороне.
Историческая межэтническая ситуация осложнилась после того, как началась «Большая игра» с приходом Великобритании в Афганистан, началась игра национальной карты.
А сейчас американцы используют пуштунский национализм против Пакистана, а Пакистан всеми средствами противодействует этому. В связи с этим никогда не будет перемирия с талибами.
Но американцы постепенно меняют и совершенствуют свою стратегию и на данный момент им выгодна именно сегментация и фрагментация страны.
Есть и другой нюанс: с одной стороны Пакистан, Саудовская Аравия, Катар и Турция (региональные союзники США) против разгрома и даже ослабления талибов, так как считают, что при ослаблении талибов позиций северных сил, традиционно склонные в сторону Ирана и России будут укрепляться.
С другой стороны, пуштунские националисты выступают против их разгрома. Так как при ослаблении «Талибана», баланс сил будет изменяться в пользу северян.
Сейчас правительство Афганистана контролируется националистами-пуштунами, которые не хотят ни с кем делить власть, в связи с чем северяне недовольны.
Для выхода из сложившейся ситуации как было отмечено выше нужно созывать Лойя Джиргу, менять структуру власти и Конституцию.
Необходимо создать антитеррористическую коалицию по борьбе с аль-Каидой, талибами, ИГ и другими экстремистами с участием международных и региональных сил. Отказаться от всех видов политических игр с талибами и другими террористическими силами и создать условия для мобилизации всего потенциала страны в этой борьбе до полной победы над непримиримым экстремистами.
Талибан и ИГ
В настоящее время в Афганистане действуют две основные террористические группировки – это движение «Талибан», боевики которого орудуют по всей территории страны, в том числе и на северо-востоке Афганистана – афганском Бадахшане, провинции Кунар, в провинциях Тахтар и Кундуз. Движение «Талибан» финансируется Саудовской Аравией. К тому же их поддерживают спецслужбы Пакистана.
Вторая группировка – это «Исламское государство», финансируемое Катаром. До недавнего времени Турция также тайно поддерживала ИГ, но после известных событий повернулась в сторону России и Ирана. В этом контексте ситуация немного облегчается, но тем не менее Катар действует через Пакистан. Катаровцы против газопровода из Туркменистана в сторону Восточной и Юго-восточной Азии, так как сами выступают главным поставщиком сжиженного газа в Пакистан, Индию и Китай. Катар не заинтересован в реализации газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Индия), так как опасается, что может лишиться монополии на экспорт газа в вышеуказанные страны.
Поэтому Катар, финансируя ИГ, всячески стремится к дестабилизации ситуации, как в Афганистане, так и на афганско-туркменской границе. Турция тоже не заинтересована в том, что туркменский газ пошел в сторону Пакистана. На сегодняшний день туркменский газ, в основном, экспортируется в Китай. Однако если туркменский газ все-таки пойдет в Пакистан, то проект «Набукко» (нереализованный проект магистрального газопровода протяжённостью 3300 км из Туркменистана и Азербайджана в страны ЕС, прежде всего Австрию и Германию) может оказаться окончательно бесполезным.
Теперь конфликт с юга Афганистана передислоцируется на север. Угроза ИГ и движения «Талибан» продолжит нависать над странами Центральной Азии.
Азиз Арианфар,
директор Центра изучения и исследований Афганистана (Германия),
бывший посол Афганистана в Казахстане и Киргизии