Битвы за газовые рынки Евразии

В нынешних реалиях газ из топлива превратился в геополитический инструмент для оказания давления. Этим инструментом активно пользуются основные игроки рынка, задействуя все возможные способы от экономических санкций до военных провокаций. Особенно бурные страсти разгораются из-за газовых трубопроводов в Средней Азии и Прикаспийского региона. Китай все больше тянет на себя одеяло, активно выдвигаясь на роль нового экономического центра, разворачивая трубопроводы Туркменистана, России и Ирана из Европы на себя.

США и Великобританию не устраивает вариант потери контроля над развитием экономики Евросоюза, Китая и Ирана, союз последних с Россией, поэтому, вовлекая в геополитическую игру Турцию, Туркменистан, Азербайджан, Грузию, Индию и Иран, американцы и англичане медленно, но верно отодвигают Россию от «большой игры» за влияние и ресурсы, которая ведется в Средней Азии и Южном Кавказе.

Кто, что, куда

США добывает 732 млрд куб. м в год и может поставлять за рубеж газ в объемах, сравнимых с 60% его добычи в стране, но не делают этого из экономических соображений, цены на газ падают, но в ближайшее десятилетие страна может стать третьим экспортером после Катара и Австралии. Тем времен Вашингтон делает все, для того, чтобы получить контроль над экономическим развитием Евразии. Главное для американцев — это создание условий, когда ни одно из государств не может получить преимущества перед остальными. Унаследовав принципы и роль Британской Империи, самым активным образом участвует в геополитических интригах.

Россия добывает 641 млрд куб. м в год, из которых отправляется на экспорт в европейские страны и Турцию 158,56 млрд. куб. м газа. Примерно 82% поставок из России приходится на страны Западной Европы; 18% — на центральноевропейские рынки. Российский монополист «Газпром» взял новый курс на Китай, чему способствует растущее сотрудничество между Россией и Китаем, и тянет трубопровод «Сила Сибири» в Поднебесную, в планах к 2019 г. поставлять Китаю до 100 млрд. куб. м газа в год. Кроме того, до конца 2019 г. «Газпром» также планирует запустить газопровод мощностью 55 млрд куб. м газа в Германию по дну Балтийского моря, как альтернативу европейскому Южному газовому коридору.

Добыча газа в Иране составляет 178 млрд куб. м в год, из которых около 9,7 млрд куб. м уходит в Турцию, 1,4 млрд куб. м в год в Ирак, куда проложен новый трубопровод. И это только начало, поскольку Иран более 35 лет был связан по рукам санкциями США, касаемыми экспорта нефти и газа. Ему понадобится несколько лет и существенные инвестиции, чтобы выстроить инфраструктуру. Иран активно разрабатывает месторождение Южный Парс, сейчас для развития этого месторождения необходимо не менее $20 млрд. Интерес к этому месторождению проявляют корейцы и итальянцы.

Катар добывает в год 161 млрд куб. м. и в силу своего географического положения имеет выход на крупные региональные рынки: европейский, североамериканский и азиатский. На экспорт поставляется более 80% добываемого катарского газа. Активный геополитический игрок, который предпочитает играть «в черную», содействуя росту противоречий между суннитами и шиитами, чтобы продолжать господствовать в азиатском регионе.

Катар сделал ставку на свержение режима Башара Асада в Сирии, в надежде построить прямой газопровод в Турцию по территории Сирии, но боевики ИГ вышли из-под контроля Катара и сейчас его проект прямого газопровода в Европу завис. Что, к примеру, на руку «Газпрому».

«В 2011–2012 гг. этот вопрос строительства газопровода действительно поднимался, однако тогда Асад ответил отказом — во многом из-за религиозных расхождений, так как Катар — это суннитская ветвь ислама, а представители сирийской верхушки — шиитская», — рассказывает политолог Игорь Юшков.

Кроме того, Иран может начать прямые поставки своего газа в Турцию и Европу, в чем Европа крайне заинтересована, поскольку иранский газ позволит оттеснить «Газпром». И в этом случае катарский газ даже при урегулировании сирийского конфликта будет слишком дорогим для Европы.

По другую сторону трубы крупнейшие импортеры: Европа (около 380 млрд куб. м. в год), Китай (164 млрд куб. м. в год и запросы только растут), Япония (90 млрд куб. м. в год, снижает закупки газа, переходя на возобновляемые источники энергии), Южная Корея (49 млрд куб. м. в год), Турция (48 млрд куб. м. в год, строит планы пустить через свою территорию основной транзит газа в Европу). По прогнозам к 2020 г. в Европу придет газ из Азербайджана, Туркменистана, с месторождений Средиземного моря, СПГ(сжиженного природного газа) с новых заводов США, Австралии и Ирана, и тогда «Газпрому» и Катару придется договариваться и в конечном счете потесниться.

image_big_97321

Евросоюз начал строительство Трансадриатического газопровода (TAP) Южного газового коридора, который пройдет по территории Турции через Грецию, Албанию на юг Италии по дну Адриатики, этот проект реализуется в рамках европейской программы по диверсификации маршрутов поставки и снижения зависимости от российского газа. К 2020 г. по нему в Европу будет отправляться 10 млрд куб. м газа в год из азербайджанского месторождение Шах-Дениз. Но эти объемы слишком малы для Европы, поэтому будет сделано все, чтобы к трубе подключились Иран и Туркменистан, которым, как вариант, наемные «исламисты» отрежут пути в Юго-Восточную Азию.

При этом запасы природного газа в Иране — 34 трлн куб. м, в России по данным «Википедии» на 2013 год — 48 трлн куб. м, по оценке BP на 2015 год — 32,6 трлн куб. м., из которых практический монополист «Газпром» контролирует 72%, в Катаре — 25 трлн куб. м, в Туркменистане — 17,5 трлн куб. м, в США — 9,8 трлн куб. м, в Саудовской Аравии — 8,6 трлн куб. м и тд. Хватит всем на несколько столетий.

Туркменский газ — налетай

Запасы туркменского газа составляют 17,5 трлн куб. м., по оценкам BP Туркменистан занимает четвертое в мире место по запасам газа. Крупнейшие газовые ресурсы Туркменистана сосредоточены в Марыйской области на востоке страны.

Со времен развала СССР «Туркменгаз» поставлял «Газпрому» 80 млрд куб. м газа в год, эта цифра сократилась к 2014 г. до 4 млрд куб. м. Сейчас Россия отказалась от поставок газа из Туркменистана, не сумев договориться о цене, да и за не надобностью. А это был один из двух работающих туркменских трубопроводов. Второй трубопровод продолжает направлять в Китай 55 млрд куб. м. газа в год. по трем веткам (А, В, С) через Узбекистан и Казахстан. Идет строительство четвертой ветки газопровода (D) и туркменский газ пойдет по новому маршруту Туркменистан-Узбекистан-Таджикистан-Кыргызстан-Китай.

Как заявляет «Газпром», «будем теснить туркменский газ в Китае. Туркмения уже поставляет китайцам свой газ, а российский трубопроводный газ пойдет в Китай только в 2019—2020 годах по трубопроводу «Сила Сибири», строительство которого пока на начальном этапе, но когда трубопровод будет запущен, объем российского газа в Китай составит 100 млрд куб. м в год». Такая политика «Газпрома» закрывает для России огромный рынок Индии, который мог бы быть доступен транзитом через Туркменистан и путем подключения к ТАПИ (строящемуся газопроводу Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия).

Теперь для Туркменистана настало время диверсифицировать рынки сбыта, благо спрос на туркменский газ растет,»Туркменгаз» ускоренными темпами вводит эксплуатационное бурение на газовом месторождении Галкыныш, запасы которого превышают 26,2 трлн куб. м, пишет газета «Нейтральный Туркменистан».

В сжатые сроки усилиями туркменского госконцерна на месторождении сданы в эксплуатацию восемь скважин. Подготовлены к испытанию семь эксплуатационных скважин, продолжается бурение еще 13. До конца 2016 г. ожидается ещё 10 эксплуатационных скважин.

Взгляды туркменских газовиков направлены на Индию, Китай, Турцию и Европу, как потенциальные прибыльные рынки сбыта. Запущен в реализацию газопровод Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ), существует активно лоббируемый США проект Транскаспийского газопровода, который позволит туркменскому газу идти через Азербайджан и Грузию в Турцию и дальше в Европу, а дальше больше — через Сирию в Египет и Ирак.

«Оба проекта в одинаковой степени нужны Туркменистану. Газ с запада страны может экспортироваться по Транскаспийскому газопроводу, а с востока — по трубопроводу ТАПИ», — сказал экс-помощник госсекретаря США по Южному Кавказу и экс-посол США в Азербайджане Мэтью Брайза.

Европа для туркменской газовой политики оказалась на последнем месте по важности после Китая, Ирана, Пакистана и Афганистана. Ее интересы в этом регионе лоббирует США и Великобритания, так что от нее требуются минимальные проявления политической активности.

В последние годы британские компании участвовали в Туркменистане в реализации ряда крупных инвестиционных проектов, в том числе в области разведки и освоения нефтегазовых месторождений.

Газопровод Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (TAПИ)

Основным источником газа для проекта газопровода ТАПИ является туркменское месторождение Галкыныш, открытое еще в 1982 г. и находящееся вблизи иранской границы в Марыйском велаяте, запасы газа в котором по последним оценкам местных геологов 26 трлн куб. м. Планируемая протяженность газопровода составит около 1680 км, из которых по территории Туркменистана будет проложено 200 км, по территории Афганистана через афганские города Герат и Кандагар — 735 км, по территории Пакистана через Кветта и Мултан — около 800 км до границы с индийским населенным пунктом Фазилка.

Мощность газопровода составит 33 млрд. куб. м. природного газа в год.

Идея строительства газопровода ТАПИ появилась еще в 1993 г., в 1995 г. Сапармурат Ниязов публично озвучил проект и подписал соглашение о разработке проектной документации с премьер-министром Пакистана Беназиром Бхутто. В 1998 г. руководство Талибана предложило подписать договор об обеспечении безопасности строительства проекта, но факт того, что талибы предоставили убежище Усаме бен Ладену, заставил американского подрядчика, компанию Unocal выйти из проекта.

В 2002 г. вопрос снова всплыл, и главы Туркменистана, Пакистана и Афганистана подписали соглашение о партнерстве в этом направлении. Тем не менее, процесс шел медленно, ситуацию осложняли непростые отношения Пакистана и Индии, а так же нестабильная ситуация с безопасностью в Афганистане, только в 2010 г. Туркменистан, Пакистан, Афганистан и Индия подписали рамочное соглашение о строительстве газопровода.

В ноябре 2014 г. был образован консорциум TAPI Pipeline Company Limited (TPCL). Доля Туркмении в проекте составляет 85%, доля Пакистана, Индии и Афганистана — по 5%. Президент Туркменистана заявил, что ТАПИ будет построен и готов к эксплуатации в декабре 2019 г.

Туркмения ведет строительство своего участка ТАПИ до туркмено-афганской границы и выделит госконцерну «Туркменгаз» $45 млн государственных инвестиций для финансирования начального этапа строительства газопровода по территории Афганистана и Пакистана.

Весь вопрос упирается только в обеспечение безопасности строительства и эксплуатации проекта. Уже несколько лет Туркмения сталкивается с нарастающей проблемой безопасности на границе с Афганистаном, где действуют террористические группировки. По данным ООН, почти вся территория туркмено-афганской границы представляет собой горячую точку.

bank_13024_22357

Как комментирует ситуацию эксперт Александр Князев: «Ситуация на туркмено-афганской границе продолжает оставаться напряженной. На мой взгляд это связано с транспортировкой туркменского газа в Китай. В поставках туркменского газа в Китай не заинтересован целый ряд геополитических игроков. 

В этом не заинтересован Запад, не заинтересованы слои бизнес и политической элиты Турции, в этом не заинтересован один из крупнейших поставщиков газа на мировые рынки — Катар, который является монополистом на газовом рынке Индии и Пакистана, доминирует на газовом рынке стран Юго-восточной Азии и частично Китая. Поступление дешевого туркменского газа на эти рынки составило бы Катару серьезную конкуренцию. Именно поэтому за группировками, дестабилизирующими ситуацию на туркмено-афганской границе, отчетливо виден катарский след. 

С другой стороны Турция заинтересована стать главным хабом в поставках газа в Европу. Поэтому определенные круги бизнес и политической элиты Турции занимаются в Афганистане вербовкой в военно-террористические группировки среди тюркоязычного населения, которые в нужное время выполняют тот или иной геополитический заказ. Турция не заинтересована в поставках туркменского газа ни в Китай, ни в Индию.

Американцы ведут двойную игру, с одной стороны поддерживают строительство газопровода ТАПИ, с другой стороны, оказывая давление на Ашхабад путем сохранения нестабильной обстановке на территории туркмено-афганской границы, подыгрывая ЕС, они также подталкивают Туркмению к строительству Транскаспийского газопровода через Азербайджан и Турцию в направлении Европы. 

Северо-западные провинции Афганистана, прилегающие к туркменской границе и заселенные в основном местными туркменами и переселившимися когда-то с юга пуштунами, – Фарьяб, Бадгис, а также близлежащие Джаузджан и Сарипуль, север Герата – не первый месяц являются одним из наиболее беспокойных регионов Афганистана. В Фарьябе и Бадгисе уже несколько лет под брендом «талибов» действуют туркменские этнические группировки. Проблемным является и резко активизировавшееся в этом регионе на протяжении уже ряда лет турецкое влияние со стороны последователей Фетхуллаха Гюлена (в составе турецкого контингента ISAF и так называемых команд по восстановлению, Provincial Reconstruction Teams), последовательно распространяющих среди туркмен (и узбеков) идеологию пантюркизма. Другая проблема – стремительный рост влияния радикальных исламистских течений, осуществляемый саудовскими и пакистанскими эмиссарами через местных мулл и имамов в регионе от Герата до Мазари-Шарифа и точечно в других регионах афганского севера. Среди участников воюющих сейчас в регионе туркменских группировок немало выпускников турецкого медресе в Герате, другое аналогичное медресе в Мазари-Шарифе сориентировано на работу в узбекской общине афганского севера. Ситуация в регионе, примыкающем к границе Туркменистана, является более опасной для всей Центральной Азии и Прикаспийского региона. Во-первых, потому что на афганской стороне в этом регионе нет крупных политических сил и лидеров, которым можно было бы оказать поддержку в обмен на лояльность. Буферной зоны не получается. Несколько образцово-показательных войсковых рейдов вице-президента страны генерала Абдулрашида Дустума – в конце прошлого и уже в нынешнем году, потерпели полное фиаско, так что и апеллировать к официальным персонам и власти в целом абсолютно бессмысленно.

Во-вторых, у Казахстана, России, Узбекистана, у ОДКБ и ШОС отсутствуют какие-либо системные связи с Ашхабадом по линии обеспечения коллективной безопасности. Способность Туркменистана обеспечивать как собственную защиту, так и недопущение фильтрации через свою территорию угроз и рисков вызывает серьезные сомнения. Численность боевиков в лагерях подготовки в Фарьябе называется до 3 тыс. человек, причем если около двух третей из них – афганские этнические туркмены, то примерно треть – граждане Туркменистана. В районе Бала-Мургаба в Бадгисе – еще около 2 тыс. и идет постоянное пополнение извне. Пока здешние талибские отряды ограничиваются взятием под контроль опорных пунктов и дорог, в частности, полностью заблокировано строительство автодороги от уезда Кейсар до территории провинции Герат, дороги, являющейся участком китайского проекта Нового шелкового пути. На туркменской границе со стороны Хамьяба постоянно активны снайперы с афганской территории, уже несколько лет терроризирующие туркменских пограничников и местных жителей. В 1920–1930-х годах в рядах «мухаджиров», уходивших за кордон от советской власти, ряд влиятельных туркменских племенных кланов оказался в приграничных районах Афганистана. Хорошо известно их сотрудничество с германскими спецслужбами в период Великой Отечественной войны, планы вторжения на территорию СССР, прерванные работой спецслужб Советского Союза и Великобритании. Их претензии на реституцию «родовых земель» уже неоднократно озвучивались в последние годы; примечательно, что представители этих фамилий зачастую связаны с «туркменскими талибами», а часть вообще проживает в Великобритании. Примечательно и другое: две крупные газоносные площади («Довлетабад-Донмез» и «Галкыныш» – группа месторождений «Южный Иолотань-Осман», «Минара» и «Яшлар») оказались рядом с землями, на которые претендуют афганские туркмены, – это Серахский и Мервский (Марыйский) оазисы.

Именно с этих месторождений осуществляется экспорт природного газа в Китай. Обращает внимание, что «туркменские талибы» взяли под свой контроль почти все территории, по которым потенциально может пройти газопровод Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия (ТАПИ). Исходя из этих интересов, нужно, вероятно, рассматривать и сомнительные пока сообщения о появлении группировок ИГИЛ в Афганистане с учетом причастности и Катара, и Турции к самому возникновению «Исламского государства Ирака и Леванта». В итоге развитие конфликтных процессов в Юго-Западном Афганистане, вероятность их переноса на территорию Туркмении позволят – пока гипотетически – прогнозировать формирование кризисной оси: Афганистан–Туркменистан с выходом на и без того сложный казахстанский Прикаспийский регион и последующим развитием в направлении российского Кавказа, Поволжья и Приуралья.

Активизация талибских групп, находящихся в том числе под турецким влиянием у туркменской границы, в контексте региональной энергетической ситуации заставляет задуматься о формируемом для Туркмении «геополитическом тупике», подразумевающем подведение Ашхабада к ситуации отказа от всех иных вариантов экспорта, кроме турецкого. Синхронно с приграничными боестолкновениями возникают и очаги внутриполитической нестабильности».

Сами афганцы в будущее смотрят с оптимизмом и горят желанием превратить свою страну в крупный торговый и энергетический коридор. По их мнению, проект ТАПИ имеет широкую поддержку как среди про-, так и среди антипроправительственных групп, и проблемы с безопасностью в связи со строительством газопровода вполне управляемы. Президент Ашраф Гани в начале года побывал в Кандагаре, где заручился поддержкой старейшин провинции и обещанием защищать газопровод всеми возможными способами.

Помимо получения надежного источника дешевой энергии для всей страны, за транзит по своей территории Афганистан будет брать $400 млн ежегодно, а также обеспечит рабочими местами, по крайней мере, 25 000 афганцев. Кроме того, Афганистан надеется, что разместив на своей территории такой ценный актив, заручится поддержкой Пакистана и Индии в деле повышения политической стабильности. В свою очередь президент Туркменистана в надежде обеспечить безопасность проекту в ходе своей поездки в Саудовскую Аравию заручился договоренностями с Исламским банком развития и саудовскими фондами об их участии в финансировании трубопровода.

Для того, чтобы использовать туркменский газ афганцам придется построить электростанции в Гильменде, Герате и Кандагаре, эти мощности будут удовлетворять потребности в электроэнергии провинции Кандагар, Гильменд, Нимроз, Урузган, Фарах и Герат.

Туркменистан педалирует реализацию проекта ТАПИ, поскольку вышедший из-под санкций Иран готов преступить к реализации давно задуманного проекта газопровода Иран-Пакистан-Индия (ИПИ), которому до сих пор всячески препятствовали Катар и США. Как альтернативный вариант, у Ирана есть проект газопровода Иран-Оман-Индия (ИОИ), где в роли хаба выступает Оман, а оппозиционный Пакистан исключается. Возможно, этот проект и будет реализован, что решится в ближайшее время после визита премьер-министра Индии Нарендры Моди в Иран.

Кроме того, проект ТАПИ сможет выступить примиряющем фактором для давних противников Пакистана и Индии, и остановит попытки Исламабада противодействовать индийско-афганскому сближению.

Америка как всегда пытается занять самую выгодную позицию. Поддерживая Туркменистан в реализации ТАПИ, держит руку на пульсе, и если Ашхабад решит отклониться от задуманного плана, в любой момент сможет предъявить «недемократичность» действующему режиму Туркменистана.

С другой стороны, охрана газопровода — это еще один довод к тому, чтобы сохранить военное присутствие американского контингента в Афганистане и продолжать оказывать влияние в регионе.

И это далеко не все хитросплетения геополитической газовой ситуации в Евразии, хотя казалось бы, вопросы можно было бы решить исключительно в рамках здоровой экономической конкуренции, например, исходя из туркменского-китайского лозунга «Один пояс — один путь», но сейчас каждый норовит не только проложить свою дорожку, но еще и по максимуму перекрыть дорогу другим.

К 2020 г. большинство проектов газопроводов, что сейчас запущены в реализацию, будут сданы в эксплуатацию и «мир уже никогда не будет прежним», а пока впереди четыре года активной борьбы за рынки сбыта и влияние, накал страстей будет только нарастать. Следующий за Центральной Азией рубеж, где будут разворачиваться «газовые баталии» — Прикаспийский регион.

Анна Королевская
Gumilev Centre of Afghanistan

Вам также может понравиться

Добавить комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>