Божий Дар или Яичница? (Печи Белой Индии)

Сырое и Варёное

Для начала, дорогой Читатель, задам Вам загадку из детства:

«Божий Дар или яичница»?

Подумайте, зафиксируйте, покрутите в голове вопрос пока, а потом мы к нему вернёмся.

Тема священной кулинарии в тайном русском царстве, коим является Белая индия (Страна Царя-попа Индийского) заботит меня, а может быть и заботит всех: потому что наши люди любят поесть…

Покойный Леви-Строс очень оригинально и вместе с тем убедительно проанализировал культ еды у разных народов. Начал он с индейцев Южной Америки, а дальше попытался описать все этносы вообще с точки зрения потребления питания.

Он поделил всё на «горячее — холодное», приготовленное на огне (жаренное, варёное) и так сказать сырое — далёкое от огня — это не что-то абстрактное, но скажем известные всем нам салаты, соусы, улитки и т. д.

На дихотомии пары сырое — варёное он связал много чего — в том числе социальный быт народов, привычки далёкие от ежедневного столования.

«Горячее» этнограф различил на три части: жареное, варёное и копчёное (приготовленное на дыму). И в принципе на том и остановился. Леви-Стросу и этого хватило.

Например французы предпочитают варёное, выросшее на своей территории с большим количеством сырых приправ, закусок и т.д.

Англичане наоборот — жареное: стейки, бифсштексы, плюс энное количество маркированных продуктов — портвейн португальский, чай цейлонский и т. д.

Т. е. англосаксы отказываются тратить лишнее время на приготовление пищи и не особенно усердствуют что-то своё выращивать. Они люди действия — быстро пожарил — съел, отправился за тридевять земель — кого-то ограбил — наторговал — привёз — выпил.

А братья-французы смакуют, вкушают, упоительно, как никто. Потому классическая французска кухня — одна из самых разнообразных в мире.

Леви-Строс не заморачивался по поводу питания племён Внутренней Евразии, то что нам как раз и интересно.

Но приглядываясь к таксономии великого этнолога можно сделать и самим некоторые выводы.

Жареный Баран Жмеринки

Например мой приятель Вова Акваланг недавно торкнулся от нашей великой Скифской Идеи, но поскольку Акваланг эстет, то подошёл он к Скифству с неожиданной стороны — от творчества шансонье Аркадия Северного.

Вот что он мне на днях написал:

«Много лет я выпиваю и слушаю Аркадия, но только сегодня я решил наконец вслушаться в то, ЧТО он произносит на самом деле, офигел, и конечно только через Скифство я ПОНЯЛ, что есть реальный странный топос, где: Героический Бердичев, Жмеринка, Дом Шмеерзона, магический Азохен Вэй и в конце всех концов увенчанный славой Жареный Баран. Невероятно»!

Азохтер мы на Жмеринку поедем,

Азохтер дорэ гиба чемодан.

И через девять дней туда приедем,

И будем кушать жареный баран.

Это строки из бесконечной и суперопопулярной песенки украинских евреев «Ужасно шумно в доме Шнеерсона». И венцом духовно-кулинарного еврейского путешествия в «магическую Жмеринку» является волшебный запредельнейший ЖАРЕНЫЙ БАРАН. Барана, надо понимать, как образ еврейского солнца, как царя-фармака, которого конечно же надо употреблять в ритуальных целях. Для просветления в «Азохтер дорэ гиба чемодан».

Тайна Русской Печи

А теперь возьмите любого русского человека, и таки не трогайте его, оставьте его в покое, и что он сделает с Бараном, как он с ним поступит?

Русский понапихает барана всякой невероятно обильной всячиной и засунет красавца в духовку. Это будет Запечёный Баран. Овен, как русское солнце, придёт к нам из тайны печи, из её чрева, будто светило на зимний солнцеворот.

И здесь конечно пропасть в мировоззрении двух этносов, начиная с казалось бы банальных вещей — где и как лучше пожрать…

Заметим, что идея кавказского шашлыка она куда ближе к Барану Жмеринки, чем к барану русской печи.

Тема варёной пищи, казанов, набитых до верху пловцом, походных кочевых котлов отсылает нас к номадам Евразии — многочисленным тюркским народам. И не случайно самый большой русский котёл гордо именуется у нас — казан.

Тюркское варево — промежуточное звено между печёным и жареным. Заметим, что у нас появилось целое направление, на которое Леви Строс не обращал внимание: ПЕЧЁНОЕ.

Оно связано со Священным русской кулинарии, что строится как и весь посконный русский быт — вокруг русской же печи.

Печь в русском символизме абсолютна. Она как ноев ковчег тащит на себе несколько поколений крестьян: у всех своё место — у детей и у стариков, у кого на рубке, а у кого в трюме. На печи лечатся от всех болезней, на ней согреваются. В печи, в её золе моются. Печь это и место инициации, потому что Баба-яга суёт Ивана-Царевича (а Лиса — Жихарку) на лопате прямо в печь.

И естественно на печи готовят. Готовят совершенно особым способом — прогревают корчаги, ендовы и сковороды с пищей термальным образом, будто на камчатских гейзерах или на алхимическом тайном огне. На очень низких температурах 30-40 градусов «томят» от двух до бесконечности часов русскую пищу. Этот способ сохраняет все ценные качества зерна, не пережаривая его, делая еду умопомрачительно вкусной.

«Томление» безусловно оставило неизгладимый отпечаток на характере и качестве русского народа, на идее томить людей, врагов и друзей: в очередях, на почте, в присутственных местах, в тюрьмах, в оставленной Кутузовым Москве.

Посмотрите как ведёт себя Путин на Украине. Американцы давно бы её уже зажарили и съели. А дядя Вова не так. Положил Украину в печку и всех томит: и янкелей и хохлов и новороссов. Все визжат, вопят, стреляют. А дядя Вова не возмутим: вынул из духовки — видит — бок пропекся, отрезал с краю ножичком и опять туда же. Томит, сводит любителей жаренного с ума.

Наш Пьяный корабль

Нас во всей этой истории с кухней интересует конечно же вопрос Белой индии и Русского Священного.

Обращаться за топографией, сакральной географии этой страны нужно в первую очередь к Николаю Клюеву, к его магической поэме «Белая индия». Это своего рода «Пьяный корабль» Рэмбо, открывающий потаённые, запретные миры Бессознательного. А в нашем случае — Русского Бессознательного. Клюев повествует о потерянной ладанке Господа Саваофа, своего рода русском Святом Граале, который и есть самоя по себе Белая индия.

На дне всех миров, океанов и гор

Хоронится сказка — алмазный узор,

Земли талисман, что Всевышний носил

И в Глуби Глубин, наклонясь, обронил.

За ладанкой павий летал Гавриил

И тьмы громокрылых взыскующих сил, —

Обшарили адский кромешный сундук

И в Смерть открывали убийственный люк,

У Времени-скряги искали в часах,

У Месяца в ухе, у Солнца в зубах;

Увы! Схоронился «в нигде» талисман,

Как Господа сердце — немолчный таран!..

Земля — Саваофовых брашен кроха,

Где люди ютятся средь терний и мха,

Нашла потеряшку и в косу вплела,

И стало Безвестное — Жизнью Села.

Клюев ищет Ладанку Саваофа (Белую индию) в тайных подрайских землицах: в Соловках, Тибете, Золотой Орде со странными, уважаемыми народом попутчиками — с Буддой, Зороастром и Львом Толстым.

По итогам «хожений» поэт-пророк находит Белую индию у себя под носом — за печуркой! Т. е. Печь есть священный центр русского мира. Печь, укрывающая в сказках от змеев и разбойников бегущих детей. Печь, кормящая бесконечными кашами и пирогами — источник вечной жизни, котёл бездонного обилия. И следовательно — портал, врата в мир Иной — в Царство Там. Ведь Обилие приходит от предков — Не из Этого Мира…

Проекции Печи

Все русские идеи и русские лекалы растут корнями из деревенской печурки. Странная мысль русской философии-софиологии — Русь родит Христа, родит сверхчеловека… Будто Печь, порождающая в тайном материнском чреве, приносящая священную пищу из потаённого укрывища, из закромов Родины!

В годы моей юности каждый мальчишка был «иманентным субъектевистом», ведь мужчина-субъект определяется наличием-отсутствие у него холодного оружия. Дети нашего поколения были субъектны, они носили с собой ножи и играли в ножички.

И этими ножичками рисовали танки: «Пантеру», «Тигра», «Элефант», «Т-34».

Ножами мальчишки чертили танки будто тайные руны своей цивилизации.

О, да русские танки — гроза и трепет просвещенного мира. Единственное, что русские по уверению самих русских могут хорошо делать.

Но танки это ведь проекция русской ездовой печи, на которой Емеля уничтожал вражеские армии. В аппарате спрятаны, будто чугунки, фольклорные «Три танкиста» или «Четыре танкиста и собака». Есть у нас ракетоносцы, пусковые установки, пушки и «Искандеры». Но предмет абсолютного внимания парада на Красной площади танки «Уралвагонзавода» на платформе «Армата». Поедут или не поедут? Заведётся- не заведётся?

Американцы смеются над нашим флотом, который суть бесконечный ряд мишеней для авианосцев, смахивающих на сковороды или протвини для бифштексов или самолётов.

Боятся они исключительно русских подводных лодок, морских русских печей, в которых храбро «томятся» в толще океанской отчаянные моряки. Эти подводные проекции печи могут всплыть хоть на Северном полюсе и долбануть по Штатам хоть «Синевой», хоть «Булавой». Именно тогда, когда все истомятся, заскучают по русским ракетам…

Русская печь «ветхая деньми», как и сам Господь Саваоф, она растёт корнями из скифских алтайских кузниц и ритуальных печей Аркаима — города мастеров Южного Урала, в каждом дворе которого ещё 2000 лет до нашей эры стояла достославная печь.

Словарь Белой индии

Зная историческую «печную» подоплёку, мы достаточно легко объясним энигматическую таинственную поэму Клюева «Белая Индия», её радостный финал:

Нам к бору незримому посох — любовь,

Да смертная свечка, что пахарь в перстах

Держал пред кончиной, — в ней сладостный страх

Низринуться в смоль, адамантовый гул…

Я первенец Киса, свирельный Саул,

Искал пегоухих отцовских ослиц

И царство нашел многоценней златниц:

Оно за печуркой, под рябым горшком,

Столетия мерит хрустальным сверчком.

Если Печь — Мать и Хозяйка, и центр Русского пространства, то Сверчок — Хозяин — мелхисидек русского времени. Будто Мальчик-с-пальчик он управляет печью, как лошадью, и мерит столетия. Слово «хрустальный» обозначает подлинного властелина часов, ведь основатель австралийского Времени Сновидений Радужный Змей то же состоит из кварца и хрусталя. Добавим ещё что сверчок жёлтый, золотой. Солнце за печью!

Он трещит только тогда, когда предлагает заняться Любовью. Надо понимать — будит к Любви нас всех! К незримому адамантовому бору приводит будто волшебный клубок — посох кочевника, вселенская любовь, скипетр Авеля.

Кто сказал, что на Любовь нельзя опереться? Выходит — можно. Любовь — наш компас в Белую индию!

Магический инкубатор райских птиц

Если есть скипетр, то где же Держава?

Держава — это Планета, Царство. В «геометрии Клюева» Царство находится под «рябым горшком». Горшок сей и есть Русский Грааль — источник всего.

Одновременно схожий с ритуальным черепом предков и шаманом Зазеркалья — Шалтаем-Болтаем!

Из этимологии «горшка» растёт один корень — «горн» ( т. е. «печь»), «Грааль» (со старофранцузского), «город» (где все томятся, как сельди в бочке). И конечно же мифический Царь-Горох — император золотого века. Взаимосвязанный не с горохом, но с Граалем и с Горшком-горном Аркаима.

Под Горшком и находится по уверению Клюева Ладанка Саваофа.

В Горшке варится КАША — священная русская сома, русский «прасад».

Происходит слово вовсе не от «косы», но от старотюркского — «кус» — Птица. Отсюда и Кащеево Яйцо.

Конечно же в Яйце растёт Райская птица, а в магическом инкубаторе Каспия прорастает Русский Семаргл, Ему предстоит однажды победить Смерть!

В Рябом горшке в Белой печи Белой индии нас ожидает Жар-Птица — ключ ото всех замков, вестник бессмертия, надежда и разгаданная загадка Руси — Птица Счастья!

Жар-Птица нарекает Ивана-Царевича Царством, Царём-Горохом, королём Горна, хозяином Грааля.

Я первенец Киса, свирельный Саул,

Искал пегоухих отцовских ослиц

И царство нашел многоценней златниц!

Царство находит Саул, встреченный Самуилом и венчанный Первым Царём Израиля!

«Еда и Саул во пророцех?» — важнейшая фраза Ветхого Завета. Вместе с Царством обретается особый пророческий Дар — способность говорить на птичьем языке.

Наше Царство здесь —

Оно томится в священном горшке — под боком.

Поедая кашу каждое утро мы причащаемся Белой индии, вкушаем из ладанки Господа Саваофа.

Чем утренняя каша (утренняя звезда русской кулинарии) — сегодня даже не из печи но из мультиварки — отличается от яичницы?

Вспомним английскую жареную на сковороде на скорую руку яичницу и варёный французский пашот… а на Руси яичницу запекали с маслом и пряностями в печи не менее двух часов.

Так чем? Английский мгновенно-приготовленный завтрак от русского «заложенного с вечера»? Разлитая по поверхности сковороды, выбитая из скорлупы «сперма» от «Каши-Птицы»?

Тем же, чем Божий Дар от Яичницы…

Божий Дар или Яичница?

Божий Дар или Яичница?

Божий Дар или Яичница?

Божий Дар!

Поедая священную русскую кашу мы возвращаемся Домой.

В мир бесконечных предков, в страну детских цветущих грёз.

Вкушая кашу, мы обращаемся к божественному и венценосному.

Вслед за древнееврейским народом говорим Саулу: «Да живёт царь!»

И отправляем золотую ложку в рот!

Павел Зарифуллин

Белая индия

Вам также может понравиться

Добавить комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>