Что ни дом, то обычай…

Жизнь маленькой старообрядческой общины полна вековых запретов, но на гаджеты и скайп они не распространяются. Авторы «Заповедника» побывали у старообрядцев-поморцев и узнали, как социальные сети помогают сохранять общину и почему даже в них опасно общаться с еретиками. 
В миру Сергей Мелько работает охранником, в общине он – хранитель веры. Сергей крестит, венчает, принимает на исповедь и, как и духовные отцы в других общинах, считается авторитетом в вопросах веры. Ему не нужно надевать рясу, чтобы подчеркнуть статус, – по городу ходит в кожаной куртке.

А вот бороду Сергей носит длинную, в отличие от архангелогородских хипстеров, её не подравнивает. «Богом дано – должно быть, и в натуральную величину. Раз я с бородой, другие думают, что как-то связан с верой, но с какой – многие не знают», – говорит Сергей. К безбородым в общине особое отношение – таких после смерти могут отказаться отпевать и хоронить рядом с остальными.

Староверы поморского согласия – беспоповцы, то есть не признают современных священников. После церковного раскола дьяконы Соловецкого монастыря посчитали, что истинное священство истреблено, новые богослужебные книги содержат ересь, а в мире воцарился Антихрист. На реке Выг дьяконы основали общину для тех, кто против нововведений и, в отличие от староверов белокриницкого (поповского – прим. ред) согласия, выступили против принятия беглых священников из Русской церкви. После того как дьяконы умерли, наставниками стали избирать «грамотных мирян».

Так как после реформы многие храмы перешли в собственность Русской церкви, бежавшие в отдалённые районы беспоповцы создавали молебные дома. Сейчас в России только три храма, в которых идут службы староверов-поморов. На окраине Архангельска до 30-х годов тоже стояла поморская церковь – теперь это место занято под коттедж и гараж. Проезжая мимо, Сергей рассказывает, что община мечтает о храме, что его можно построить самим, только землю для строительства они не могут получить уже несколько лет.
– То документы какие-то подать не успели, то нам некогда было, то место не могут выделить. Мы пытались через одного депутата – говорит, нужно спросить разрешение у митрополита РПЦ. А нам до него фиолетово! Чё, мы к нему пойдём? Не пойдём.
Молебный дом поморских беспоповцев находится в деревне за городом. Изба как изба, ничем не отличается от тех, что стоят через дорогу. На крыше нет ни купола, ни распятия, а вот внутри, в небольшой комнатке, где проходят службы, красный угол в иконах.
– Фёдоровна нас тут приютила, – говорит Сергей о пожилой хозяйке дома. – Мы за ней ухаживаем, она – за домом. Здесь мы будем молиться и тогда, когда Фёдоровны не будет.

– То есть в ближайшее время у вас свой храм не появится?
– Нет, своё у нас только что кладбище. Мы арендовали землю на 40 лет, поэтому без моего разрешения там никого нельзя хоронить. По-другому никак – здесь тогда любому можно будет. У нас же нет закона о конфессиональных кладбищах, а мы совершаем обряды, витию поём.
На столе лежит хлеб, выпечка – утром в молебном доме была поминальная трапеза, вспоминали брата старообрядки Марии Драницыной, похороненного 40 дней назад. На одного человека в общине стало меньше – всего 104 старовера-поморца на весь Архангельск и ближайшие города в области.

50 религиозных организаций древлеправославной поморской церкви (ДПЦ) зарегистрировано на территории России, по данным Министерства юстиции РФ на 1 мая 2012 года. Без регистрации действуют более 200 общин и групп.

– Тем, кто не приходит, епитимьи (прим. ред. – назначения наставника, в том числе, продолжительная молитва, усиленный пост и т.д.) даю. Но я не могу дать епитимью ходить на службу. Вы о душе-то думайте, говорю. Какие наши дела перед Богом? То, что мы нищему помогли, дали три рубля – это мирское дело. Бог нас за милостыню тоже, конечно, будет спрашивать, но он и спросит: «Сколько ты молился? Сколько ты постился? Как ты жил? Правильно или неправильно?» Вот наши дела перед Богом-то. На суде будут спрашивать про жизнь по-христиански.
Про обряды: держи чашку, шапку и брюки не носи 

Седьмой день недели у всех староверов праздничный: община посвящает этот день Богу, поэтому работать и заниматься бытовыми делами запрещено. Это время молебна, телевизоры и компьютеры выключены. В воскресенье в домах тишина и горят лампады. Если дорога до молебного дома занимает много времени, староверы могут провести утреннюю в квартире.

– Строгого устава на домашнюю молитву нет – лишь бы только всё шло оттуда, от сердца. Ну, может, это и лень наша, – рассказывает Мария Драницына.
– Ну вот, вот так мы общину и разрушаем! – Вступает в разговор Анна, дочь Марии.
– Она всё – что я разрушаю общину! – Драницына разводит руками. – Наоборот, сохраняем. Зачем мы будем напрягать кого-то, если можем сами? И у Ельки-то (сестра – прим. ред.) проблема какая – у неё мужик лежит, и если ехать, она потеряет три-четыре часа. А если приедет ко мне, то только два. Помолились, пообедали, и она ушла.
В советские годы Мария работала мастером на целлюлозно-бумажном комбинате. Когда её повысили до начальника отдела, отвечала за состав бензина, масла. Чтобы «ползать по цистернам», на комбинате приходилось носить брюки. И сейчас, работая кондуктором, по привычке юбку Мария надевает редко. Анна говорит, что это неправильно, и даже для езды на велосипеде старообрядка не должна надевать брюки.

У обеих женщин длинные волосы, собранные в хвост или в шишку. Краситься и стричься запрещено. Во времена советов были исключения. Например, наставник Василий Федотович Марии разрешал иногда даже завивать волосы. Взамен взял обещание: после ухода с работы не обрезать ни одной волосины.

– Всё то, что мне отцы духовные скажут, – я под козырек, и пошла выполнять. За всю жизнь красилась только раз на свадьбе у знакомого. Я должна была речи произносить, невесту с хлебом и солью встречать – и мне предложили. Так меня так намалевали, что даже жених сказал: «Не красься, тебе не идёт».
Старообрядки всегда должны ходить с покрытой головой, но шапки носить запрещено.
– Один раз на экскурсию я надела павлопосадский дорогой, хороший платок. Мальчик один мне с издёвкой сказал: «А что у вас на голове за тряпочка надета?» На следующую экскурсию я уже пришла в берете. Я исповедаюсь, даю обещание не носить, но иногда всё же шапку надеваю. Так нельзя! Если несчастье и смерть – ничего тогда не исправить.
Мы заходим на кухню, где под иконой и крестом стоит накрытый стол. Для нас подготовлены кружки и тарелки из другого шкафа. Староверам-беспоповцам запрещено есть из одной посуды с иноверцами, так как произойдёт мирщение – «соединение с еретиками, принадлежащими к падшему миру». С особой строгостью правило соблюдали старообрядцы, живущие общинами в глубинках, что было связано и с боязнью заразиться чем-нибудь от проходящих путников.
– Приходишь на работу – там эти корпоративы: «Аня, ты почему не с нами? – Да я дома поела. – Аня, пошли чай пить? – Да я не хочу». Сейчас я перестала на все банкеты ходить. И чувствуешь, что когда ты со всеми, с начальством ходишь, к тебе лучше отношение. А когда ты стороночкой держишься, отношение к тебе немножечко другое… С подружкой одной общаемся по телефону – она не наша. Редко к ней в гости приезжаю, у неё не ем, не пью. Она это понимает.
– Так ты возьми свою чашку да ходи, – говорит Мария.

– Нельзя! Нельзя этого делать. Ты села за стол – и всё равно замирщилась. Ты же сидишь с ними за одним столом под бесовские песни!

– А я хожу со своей чашкой на все пьянки.
– Видите, у мамы пережитки советского времени. У неё появилось много друзей. А у меня уже столько друзей не будет, потому что ограждаю себя вот от этого замирщения.
– Я беседовала с Василием Федотовичем на эту тему, – объясняет Мария. – Мы с одной подругой вырастили детей вместе, мы в кино всё время вместе ходили, по очереди сидели с детьми. Так вот как я сейчас могу сказать: «Иди ты отсюда, я с тобой не буду чай пить вместе!» Не по-человечески это, правда?
– А чай пить, по-большому счёту, грех. Когда шел Исус Христос по этому…ну, там, из какого-то города в другой, все травы ему низко поклонились, а табак и чайный куст с кофейным деревом не поклонились, – рассказывает Анна.
«Замирщиться» можно и через запрещённые продукты, к которым верующие, помимо чая и кофе, относят конину и даже картофель. Если среди белокриницких старообрядцев чай укрепили купцы, то беспоповцы до сих пор относятся к напитку настороженно и заменяют его сбитнем. Многие запреты связаны с верой беспоповцев в апокрифы. Например, о том, как Христос назвал лошадь «скверной и поганой», за то, что она ела сено, в котором он прятался от иудеев.

Староверы пишут Исус с одной буквой «и» по правилам славянского написания имени: ср.укр. — Ісус Христос, белор. — Ісус Хрыстос, серб. — Исус, русин. — Ісус Хрістос, макед. — Исус Христос, босн. — Isus, хорв.- Isus

Также беспоповцы считают, что человек должен принимать пищу только два раза в день – «молитва на набитый желудок не идёт». Такого же мнения придерживается Анна, но не Мария.

– Наша слабость – 15 раз в день! – смеётся Мария, доставая с полки синюю пластиковую коробочку, в которой лежат маленькие сушёные рыбки, похожие на насекомых. – Это гольян, с которым Ломоносов шёл в Москву. Я на этой рыбе выросла. Сейчас мужички берут её к пиву. И зять вот половину взял.
– А как же вы в пост себя сдерживаете, если так любите эту рыбу?
– В Великий пост, да, рыбы, масла – ничего нельзя, – строго говорит Анна.
– Рыба у меня – самый большой грех. В Поморском уставе можно найти прослабления, вот и балуемся. Мяса, яиц, конечно, не едим. На комбинате как-то случай был. Там мужчина был, знаете, атеист. Сидим мы как-то с одной верующей женщиной, он к нам в Великий пост подходит с мороженым и говорит: «Смотрите, девки, я ем, а вам нельзя!» Через пять лет я встретила его в рясе. Это был шок! «Женя, что с тобой?!» А он: «У меня был стресс».

– Бабушка у нас раньше суп в унитаз выливала мясной. Она приедет, если у мамы суп наварен – она его в унитаз, и всё, – улыбается Анна.

– Бабушка у нас строгая.
– Бабушка у нас молодец, она нас всех… построила, – шутит Мария. – Когда я третью дочь рожала, двоих отправила к ней. Возвращаюсь, а они говорят: «Давай будем пост держать». Пока я кормила молоком, не держала, потом начала. Маленькой отдельно варила суп. Так она у меня в три года взбунтовалась: «Почему ты им суп наливаешь из этой кастрюли, а мне из этой?» Так я стала объяснять, что есть пост, есть постный суп. Думаю: поймёт или не поймёт? Поняла. Но в моём доме больше мясного супа в пост не было. Ну а что касается посуды, если попал в волчье стадо…
– Все эти прослабления – это оправдание, – резко останавливает её Анна.

– Анна у меня, знаете, чересчур хочет в эту историю войти.
– Да не в историю. Я пытаюсь исправлять всё то, что положено исправить старообрядцу.
Про браки: верь, крестись, рожай детей

Староверы-беспоповцы делятся на тех, кто заключает браки, и тех, кто сомневается в их законности: «после церковной реформы Никона священства обряда разрушено». В поморских общинах молодых людей раньше благословляли на «брачное житие», не читая при этом молитв, а с 19 века венчание разрешили, утвердив свод правил.

Главное из них – оба брачующихся должны быть староверами поморского согласия. Если же один из них принадлежит к другой вере, в том числе к другой общине староверов, наставник проводит обряд крещения. Не перекрещивает, а крестит заново тройным погружением в воду. Для этого надо брать отпуск, так как в течение восьми дней после обряда нужно носить крестильную рубашку.
В советское время правила нарушались – поморы-беспоповцы жили в гражданских браках с людьми другой веры. «Муж был даже не никонианин, – рассказывает Мария Драницына. – Он говорил: я ни в Бога, ни в кого другого не это самое… Ты веришь – верь, я тебе не мешаю. А где, где в нашей округе можно было выйти замуж за старообрядца и нарожать детей? Никого не было. У меня и у мамы один муж был никонианин, но понимающий старообрядчество, принимающий все эти обряды. Потом мама вышла замуж второй раз – за моряка. Он уже – ни в кого. Он всё время в море ходил, так что мама нас крестила, а батька-то, наверное, и не знал, что мы крещёные были».
Другое правило староверов – венчание заключается для продолжения рода. В общине бывали случаи, когда бездетным староверам церковь предлагала расстаться. Здесь мнения могут расходиться даже в одной семье. Если Анна Драницына говорит, что брак исцеляет от блуда и дети для сохранения семьи необязательны, то её мама считает, что «от безделья пойдет взгляд налево» и дети должны быть у всех староверов.

– Всё решается до свадьбы и желательно – в письменном виде, чтобы потом можно было показать: извини, ты так говорил. Если один из супругов не принимает крещение, он должен подтвердить, что не будет препятствовать исповеди детей. В семье всё должно быть правильно – либо надо к никонианам идти. История семьи должна сохраняться. И люди – одного поля ягоды.

Про воспитание: стой, молись, не бегай 

Марина и Таисия – подруги-одноклассницы. Свободное время после уроков они проводят вместе, но в выходные встречи редкие: Тася ходит в воскресную православную школу, Марина ездит с мамой на службу к бабушке или в молебный дом.
– Тася зовёт Марину с собой в воскреску, но ей строго запрещено туда ходить. Я объясняю, например, что есть наша вера, есть пост. Бывает, и Тася придёт к нам и скажет: «У нас дома пост, мне конфеты нельзя». Марина: «А у нас тоже пост!», – рассказывает Анна. – Я поддерживаю их дружбу. У Таси семья хорошая, строгая, папа строгий, только они ходят в ту церковь, а мы в другую. Мне нравится, что они могут о вере поговорить. Помню, что мы с подружками в детстве в школьном туалете крестики друг другу показывали, чтобы нас никто не увидел. Сейчас можно быть уверенным, что матерей не посадят за это. А раньше могли.
Некоторые старообрядцы не отдают детей в обычную школу, стараясь защитить их от замирщения. Анна говорит, что это очень сильные староверы, которые к тому же сами могут вести уроки, обучая на дому. Из-за того что у Марины общеобразовательный класс, у её мамы возникают вопросы: можно ли есть из общей посуды в столовой? Можно ли сидеть в соцсетях? Как занять ребёнка молитвой, когда идёт «Дисней»? Сейчас Анна пытается отучить дочь от иностранных мультфильмов и занять её вышиванием, вязанием.

– Когда у меня разлад с мужем случился, я не могла себя занять молитвами – я смотрела телевизор, и она со мной. Зря, конечно, я научила её этому, – говорит Анна.

Марина и Тася переписываются в сети «Вконтакте». Там же Марина отправляет открытки бабушке, ставит лайки к фотографиям мамы. Связь с интернетом у семьи Драницыных давняя. Самый активный пользователь – бабушка, которая общается по скайпу, «Вконтакте» со староверами-поморами, в том числе из Германии, Финляндии. Так как семья знает, чем в интернете занимается Марина, ограничения просты: не сиди долго за компьютером, не играй, не поддавайся «никонианскому засилию». Оффлайн у детей староверов три главных правила: молитва, уважение, строгость.
Подростки поморского согласия ездят в международный православный лагерь для беспоповцев, где есть шанс познакомиться с будущей супругой или супругом. Молодые люди не боятся заводить знакомства в социальных сетях через группы для сторонников древлеправославной поморской церкви. Пользователей, придерживающихся другой веры, администраторы закрытых групп не принимают – каждому, отправившему запрос, приходит сообщение, в какую общину входит пользователь. В случае обмана человек быстро вычисляется администратором.

– Сейчас другие нравы, но, как моя бабушка говорит, детей нужно держать в ежовых рукавицах, – рассказывает Сергей Мелько. – Вот говорят: если только ребёнок сам захочет, его не заставлять. Но если ребёнка не заставлять, не приучать, не наказывать, то в итоге пустое место получается. Так он в 25 придёт и скажет: «Извини, я по-другому думаю. Я буду коммунистом! Пойду к джихадистам!» И чё я сделаю?! Во-первых, нужно ходить вместе на службы – стой, молись, не бегай. И наказывать за дело, но не так, что сдуру пнуть, а чтобы он осознавал за что. Лучший способ – это витцы, ну, розги. Ум ставит, а телу не повредит. Ну да, рубцы будут, но пройдут.

***

Общины староверов-поморов есть в Латвии, Литве, Эстонии, на Украине, в Белоруссии, Польше, Германии, Англии, в Финляндии, Бразилии, Швеции, Аргентине и в Канаде.

Дому детства Сергея Мелько больше двух столетий. Двухэтажный, деревянный, со скрипучей лестницей, колодцем и козой в сарае. Все его жильцы, кроме купца, первого владельца, были староверы. В доме купец постелил берёзовых паркет. Когда здесь стали жить староверы, паркет был сорван – «для христиан излишки не важны, больше нужно уделять внимания молитве».

– В детстве мы любили петь молебны. Это всё непросто. Так скажи кому – их понимают не все верующие. Очень много молились, особенно Николе Чудотворцу. Он скорый помощник и теплый заступник. И сейчас попросишь, если идёшь куда, и никаких запинок, – рассказывает мама Сергея. – А как мы раньше молились? Шторы закрывали и молились. Но как-то в школе доложили, что мы с сестрой отпевали одну христианку. Собрали собрание, чтобы нас исключить. И одна учительница, Августа Фёдоровна, сказала: «А за что их исключать? За то, что у них вера? За что их исключать-то?! Их так воспитали, их так вырастили!» Оставили нас.

ДИАНА ЗЛОБИНА ПРИ УЧАСТИИ КАТЕРИНЫ КОЖЕВИНОЙ | zapovednik

Вам также может понравиться

Добавить комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>