Эссе посвящается 25-летию гагаузского флага
Твин пикс
Гагаузия страна многоуровневая. Страна с подтекстом, с подоплёкой. Её не выразишь двумя-тремя словами. Она напоминает мне драгоценный мистический камень — голубой лал-шпинель. Грани его октаэдра можно перебирать часами…
Буджак — кусок Великой Степи в Южной Бессарабии будто искривлённое гиперпространство сюрреалистов. Внезапно заканчивается молдавская латиница. Въезжаешь в Комрат и всюду кириллица — на домах, рекламе, на памятнике Ильичу.
Ряды подсолнухов, ряды православных крестов. Здесь живут тюрки-христиане. Редкое явление для тюрок. Ментальностью и активностью почти турки. Но христиане.
Когда местным 10 раз напоминаешь про турок (вот они, типа, мусульмане), мужики звереют: «Наш ислам — это православие!»
Великолепный афоризм. Запомним его.
Начинаются парадоксальные сочетания форм и образов. Отель «Алтын-палас» в Комрате на улице Ленина самоуверенно присвоил себе 5 звёзд. А за его околицей поют петухи. Официантки носят упоительное домашнее вино. А в кафешке сидит босоногий мальчик — шведский шпион и по лэп-топу отправляет в НАТО доклады: «этих Гагаузов понять невозможно с их прорусскостью и ориентализмом, легче убить и депортировать…»
Комрат милый южнорусский посёлок, с уехавшим на заработки молодым населением. Потому поэтическая грусть. И нотка осени. Поскольку жёны у гагаузов по тюркским правилам незаметны, то и выглядит Комрат, как город стареющих мужчин. Словно метафора одного из фильмов Феллини. В этом пространстве Новороссия легко перетекает в Италию. Или в Турцию.
Но именно в Гагаузии энергии и вектора десятка стран, проектов и геополитических блоков тормозятся, фокусируются и остаются в ней же Гагаузии. Где энергии — мужской, винной, тюркской, пророссийской — намеренно! Электричество бьёт через край.
Гагаузия — словно поезд, мчащийся во все стороны. И потому поезд сей стоит на месте. Жгёт паром, накачивает кочегарку. Гагаузы 25 лет в точке старта. Они ждут приказа от Белого Царя, чтобы начать восстание. Но приказа всё нет. У них, как у бегунов ноги затекли, но терпеливо ждут, даже иногда улыбаются через силу.
Тихий миловидный Комрат скрывает странные тайны, будто небольшой провинциальный Твин Пикс Дэвида Линча. Асфальт залит павшей шелковицей, как чернилами каракатиц. Люди кругом, как люди, но только заговори с ними: открываются неожиданные повороты сюжета, радостные и зловещие невидимые стороны человеческого психе.
Следствие мог бы вести Иван Бургуджи — знаменитый гагаузский правозащитник. Он будто прославленный комиссар Миклован один бросил вызов всем молдавским и румынским националистам, спецслужбам и коррупционерам. Его взрывали, сажали, пытали и похищали. А он выжил и всех победил. Сейчас Бургуджи сидит в депутатском кабинете гагаузского парламента. Бритый налысо, в подтяжках, грузный, с улыбкой капитана Миклована на лице. В столе у нашего героя наверное маузеры и кольты. Или книги Льва Гумилёва. Пока такие люди на чеку — Гагаузия будет стоять как русский маяк.
Винная крепость
У главы парламента Константинова (хорошая аналогия с Крымом) официальная часть приёма московской делегации евразийцев длится пару минут. Далее спикер предлагает посетить «подвалы». В андеграундах живут гагаузские мужчины. Караулят непомерные бочки с вином, «держат» подземелья, охраняют закрома нашей великой Родины.
О, милый гагаузский сюр! Замкнуться в подвале в обнимку с бочками — с вином и порохом. И ждать прихода русской армии. Будто мушкетёр Атос из романа Дюма наши тюркские братья превратили свою страну в винный погреб-крепость. Известно, что благородный Атос провел две недели в трактире, запершись изнутри в погребе с вином. А из огромных окороков сделал крепостные контрэскарпы. И стрелял в каждого, кто смел подойти к его цитадели. И залил подпол отменным маслом. Это всё про Гагаузию. Потому сюрреализм в ней добрый, весёлый. Это скорее Рене Магритт: пасторали, где люди целуются в мешках…
Сальвадор Дали начинается в доме у отца-основателя Республики — легендарного политика и революционера Леонида Доброва. Там три картины висят Семёна Стоматогло а ля каталонский гений (и с нотками Глазунова): с волками, карбонариями, шахматным полом и классическим «сальвадоровским» гиперкубовым стеклянным Христом. Здесь гагаузский сюрреализм ярится, наливается звериным стилем.
Иоанн и гагаузы
Когда собирается молдавская интеллигенция, хоть у Рошки, хоть у Ткачука — обязательно упрутся разговорами в Штефана чел Маре — господаря-быка. Гагаузы не так. Для них главный государь — не Стефан или Сулейман Великолепный. Их вечный Белый царь — Иван Васильевич Грозный.
Потому поначалу спорили о тарифах, и почему Россия не открывает потоки для комратских яблок и груш. Ныли и ныли, как все наши союзные народы от Сербии до Таджикистана: Россия то, Россия сё. Пока московиты не сказали им, что живут гагаузы в Парадизе, а на Руси на Урале люди жрут аэрозоль, а в лучшем случае боярышник. Гагаузский мужской клуб призадумался, а некоторым стало плохо, и они встали и ушли.
Потому диалог обернулся к фигуре Ивана Четвёртого. За столом господствовала версия, что Иван ввёл Опричнину против засилья ереси жидовствующих, завезённых в Москву чуть ли не дочкой Стефана Великого Еленой Волошанкой. Якобы эти жидовствующие планировали превратить Великороссию в Новую Хазарию. Это был вольный пересказ некоторых концепций Гумилёва.
За окончательными объяснением комратский мужской клуб обратился к гостю из Москвы. И я сказал им, что Грозный уже не человек, но архетип и сказочный персонаж. Причём он презентует миф очень древний из глубин человеческой памяти. Это стиль вольного короля-траппера, того что живёт в дремучем лесу, но иногда вваливается Сюда, к нам со своей бандой зверолюдей, с «Дикой Охотой», с волками-опричниками, будто арийский Варуна или бог-шаман Вотан. И окутывает, оплетает нашу «посконную земщину» верёвками и змеями, заливает землю реками крови и молока из «иных берегов». А потом снова исчезает в своей Тайной Стороне.
Это один миф стойкий и внятный для народов Земли со времён охотников-кроманьонцев. А есть и ещё один (мифы любят сидеть друг в друге, как в матрёшке): это сказка про Ивана-Царевича. Того, что отправился в лесную пустыню за Солнцем Правды. И принёс её Оттуда (из Александровской Слободы) — Золотую Правду людям. И стал великим государем…
Обряд кормления волка
Молчание. Может быть горят свечи, а может утренняя звезда или солнце отражаются в пурпурных бутылках. Так и магический камень Лал (Шпинель) с александритовым эффектом при дневном свете синий-синий, а при свете лампы накаливания пурпурно-фиолетовый.
Происходит обряд кормления волка. Того что 25 лет назад гагаузские революционеры водрузили на флаг новой страны. Фон стяга небесный, по центру белый круг, в котором красная волчья морда анфас. Как проходил обряд, я сказать не могу. У нас на Востоке не о всех вещах можно говорить вслух. В дело пошло масло, сало и вино. Только — шшшш! Тихо.
Главное волк остался доволен. Теперь он будет грызть всех врагов России-Евразии, нашей священной Великой Скуфи.
Стражи Белой индии
Ещё в 30-е годы прошлого века латышский ориенталист Рихард Рудзитас по заданию Елены Рерих написал интересную книгу о Пресвитере Иоанне «Братство Грааля». В ней он накопал много легенд, сказаний и документов. В частности согласно старинному латышскому преданию государство Белого Царя Иоанна выглядит так: «Далеко за землями десяти королей раскинулось большое песчаное море, где вместо воды течёт песок. За этим морем лежит прекрасная страна, которой правит Белый Царь. Вместо камней Там — чистое золото, а вместо воды течёт мёд! Царь живёт уже тысячу лет и никогда не умирает. С волками-собаками Белый царь посылает вести другим царям, ибо через зыбучее песчаное море людям не пройти. Но когда песчаное море перестанет течь, тогда Белый царь придёт сюда с большим войском и всадники покроют всю землю золотыми подковами…»
Вестники «волки-собаки» суть ключевые субъекты нашего рассказа. Суровые почтальоны и стражи блаженной страны царя-попа Белой индии.
Прочитав рукопись Рудзитаса я поначалу подумал, что легенда об Иоанне и собаках — это слепок с эпохи Ливонской войны, когда русский Белый царь действительно ходил в Латвию со своими «песьеголовцами». И главный опричник Скуратов погиб смертью храбрых при штурме крепости Пайду.
Но глядя на гагаузов и их восхитительный прапор с «матёрым» тотемом, вижу я, что всё не так-то просто. Грозный только часть, вечное повторение и вечное возвращение седого мифа о Белом царе гуннов и скифов, тюрок и славян. О царе Иоанне, окружённом ручными волками-овчарами!
Никто не знает, когда предки гагаузов приняли христианство. Есть вполне рабочая версия, что изначально гагаузы были несторианами — тюрками-христианами, носителями миссии средневекового Царства Пресвитера Иоанна.
Если выйти из дома «народного башкана» Доброва — то по диагонали от него площадь, а на ней храм. Конечно же Иоанна Крестителя, с красной прорисованной Головой-Солнцем пророка на жёлтом фасаде.
С точки зрения символизма красные черепа волка и Иоанна — это одно и тоже — наше мировое Светило. Ну и оказались мы в Комрате, разумеется, на Иванов День. Была радостная рождественская служба. Пророк-Солнце встречал нас тысячью сияющих свечей.
Иоанн — главная фигура русского мифа. И главная фигура, как мы видим, мифа гагаузского. Это один и тот же миф: и скифский и византийский: вечная песня о Рае, о Царстве Пророка далеко на Востоке, в медовой Середе — среди абсолютной ночи и пустыни. Охраняют наш Рай гагаузские волки. Стражи Белой индии. Стражи наполненной Светом Страны России.
Долина Роз
В Техасе на побережье
По дороге на Гальвестон
Есть огромный сад утопающий в розах
И он окружает со всех сторон
Виллу что схожа с огромною розой
(Гийом Аполлинер, «Анни»)
В миф только попади, как в санки сядь. Подхватят белые кони — и унесут в даль.
В нашей бесконечной воинской и духовной службе есть, наверное что-то сектантское. Мы накручиваем на своё служение образы, метафоры, гештальты, апокрифы, чтобы легче было стоять в обнимку с ружьём, охранять границы, отстаивать русскую идентичность. В Тирасполе на улице 25-летия Октября висит на костылях бабушка и продаёт газеты. Садится она не может, у неё пролежни, но подаяния тоже не берёт: типа — это ещё почему? Она сама заработает, а московитам деньги ещё пригодятся. А если румыны или фашисты придут, она их костылями прибьёт. Это героический и в чём-то горький и умилительный анекдот про нас всех: гагаузов, евразийцев, приднестровцев, русских солдат, ватников-новороссов, осетин, спасателей, скифов, белоруссов, казаков, полярников… Мы стоим, если надо без ног, как сказочный дядька Котома, мы замираем в волчьей позе (мордой к Луне), ожидая всю ночь, когда попрёт враг, или когда придут «свои». А ночь длинная, а ноги всё не растут, а тысячелетний Белый царь на золотом коне никак не прискачет, а Красная армия всё не подходит…
Но когда мне случается мимо идти по дороге
За оградой я женщину вижу. Она
В саду неизменно гуляет одна
И мы глядим друг на друга
И всё же — за нами растёт очаровательный розовый сад. Его населяют самые красивые и любимые женщины, самые весёлые дети. Там чудесная музыка и полные кубки вина. Там океаны Света. И янтарные черепа наших предков, доверху наполненные Счастьем.
Она менонитка и носит упрямо
Одежду без пуговиц таков ритуал
Две штуки и я с пиджака потерял
Единоверцы мы с этою дамой
Наше сектанство, старообрядческая упёртость, нестораинский миф, «наш ислам — это православие», так вот — весь богатый набор отеческих преданий и догм имеет принципиальное основание.
Стражи Белой индии, божьи волки, псы-пограничники бесконечно любят свою Родину. Они живут этой любовью.
И за спиною каждого нашего волка расстилается бескрайняя Долина Роз.
Павел Зарифуллин
Павел, написано про гагаузов с ноткой грусти, но очень харизматично, а главное — в точку! Спасибо за ваше мнение!