Был прекрасный летний день, насколько он мог быть прекрасным, учитывая что, сравнительно недалеко от твоего дома идет война, но отдаленные раскаты артиллерийской дуэли стали уже обыденным звуковым фоном. Поэтому, проснувшись, я под его аккомпанемент умылась, почистила зубы и одевшись в удобную для дома одежду пошла на кухню. Пока я готовила привычную, утреннюю яичницу и варила ароматный крепкий кофе, артиллерийский гул постепенно то усиливался, то уходил куда-то вдаль, но я не обращала на него внимания, потому как привыкла жить с ним, засыпать под него и просыпаться. Позавтракав, я решила посмотреть телевизор, но это занятие мне быстро надоело – по телевизору показывали исключительно украинские телеканалы, а обрыдшая украинская пропаганда, называющая меня и моих близких сепаратистами и людьми второго сорта, подлежащих уничтожению, всего лишь за то что, мы решили не жить вместе с Украиной, а как регион развивающийся исторически как регион имперский, решили вернуться в состав большой России, решили не предавать своих предков строивших и расширяющих великую империю.
В общем, помаявшись на диване, я решила пересесть за компьютер, чтобы узнать новости из интернета. Зайдя в социальные сети, я немного «подвисла» в общении с родственниками, друзьями и знакомыми, каждый делился тем, что сам узнал об обстановке не фронтах и, в конечном итоге, я решила отвлечься от всего этого и посмотреть какую-нибудь комедию.
«Порывшись» в торрентах, я поставила очередную бессмысленную комедию и пытаясь отвлечься от мыслей о войне, переключилась на фильм. За просмотром фильма, я и не заметила, как звуки артиллерийской канонады начали вновь приближаться, а разрывы снарядов слышаться все ближе и ближе, но фильм закончился, и я решив немного подкрепиться пошла на кухню, столкнувшись в коридоре с отцом, который не уехал к моему брату в город, решив остаться в родном доме. И именно, в этот самый момент во дворе раздался первый взрыв, у меня с отцом заложило уши и подкосились ноги, сердце билось с такой скоростью что, казалось, хотело убежать у меня из груди, прочь от этого кошмара который творился вокруг, затряслись руки и все тело пронзила неожиданная слабость, время замерло на месте раскрытый рот отца застыл как будто в стоп-кадре фильма ужасов и наступила абсолютная тишина, на мгновение ли, на вечность? Неизвестно. И тут тишину прервал следующий взрыв, в дом полетели оконные стекла, отдельно развороченные оконные рамы и просто куски оконных рам, стекла из межкомнатных дверей полетели на встречу друг другу, сталкиваясь друг с другом в коридоре и посреди всего этого хаоса, застыв, стояли мы с отцом, не понимая живы мы или уже умерли, а если живы то, почему еще мыслим и не ощущаем боли?
Может быть, как в фильмах люди сразу не осознают своей смерти? На мгновение я даже увидела свой разрушенный дом со стороны, оконные проемы зияли пустыми глазница выбитых окон, заглянув в них я рассмотрела свою комнату превратившеюся в инсталляцию битвы за Берлин и пролетев чуть дальше, я увидела себя и своего отца, которые облокотившись спинами о противоположные стены в коридоре смотрели друг на друга. В этот момент наваждение сникло, и я опять увидела отца своими глазами из своего тела, мое сознание вернулось в мое тело. Я поняла, что это было мистическое озарение, которое приходит к людям в экстремальных ситуациях, и на войне особенно, об этом писал Эдуард Лимонов. И это озарение сказало мне, что от войны не убежишь, она приходит в каждый дом, а отныне это и моя война.
Екатерина Зацаренко
«Новые скифы Новороссии»