Статья Владимира Путина «Новый интеграционный проект для Евразии — будущее, которое рождается сегодня», опубликованная в газете «Известия» 3 октября 2011 года, открыла новую веху в осмыслении российской государственности политическим классом России. Впервые за 21 год президент Российской Федерации (на тот момент кандидат в президенты и действующий премьер-министр страны) заговорил в терминах геополитики. До этого геополитика в советских энциклопедических изданиях именовалась не иначе как «буржуазной, реакционной концепцией, использующей извращённо истолкованные данные физической и экономической географии для обоснования и пропаганды агрессивной политики империалистических государств».
Ещё хуже обстояло дело и с идеологией евразийства – идейного течения, возникшего в среде русской эмиграции в 20-е годы ХХ века. На протяжении 25 последних лет официальной внешнеполитической идеологией перестроечного СССР, а затем Российской Федерации было радикальное западничество. Никакие альтернативные идеологии, подразумевавшие особый, альтернативный путь развития России, в лучшем случае игнорировались, в худшем отвергались и предавались осмеянию. Ещё в марте 2008 года Дмитрий Медведев, в русле западнической доктрины, назвал Россию европейской страной. И вот, полтора года назад российский лидер Владимир Путин вносит в российскую политику новую коррективу.
Знаменательной вехой 2012 года стало геополитическое самоопределение Приднестровской Молдавской Республики, провозглашённой 2 сентября 1990 года и признанной, по меньшей мере, двумя международно-признанными государствами – Абхазией и Южной Осетией. Впервые за всю историю Приднестровья в Концепцию внешней политики республики включён пункт о приоритете евразийской интеграции. Для информационного сопровождения этого процесса по инициативе МИД ПМР открылся медиацентр «Евразийское Приднестровье». Таким образом, идея евразийской интеграции становится официальной доктриной Приднестровской Молдавской Республики.
Приднестровье является органичной частью большого пространства – Северного Причерноморья, где, по словам украинского учёного Владимира Дергачёва, прошли исторические рубежи евразийских цивилизаций: «Самые обособленные в Мировом океане и глубоко вдающиеся в сушу Чёрное и Азовское моря встречаются здесь с Великой Евразийской степью. По этому гигантскому природному коммуникационному коридору между Востоком и Западом в прошлом ураганом проходили народы. В результате «трений» по краям коридора происходило взаимодействие и взаимообогащение культур, рождались новые этносы, империи и цивилизации».
На всём протяжении своей истории левый берег Днестра регулярно входил в крупные образования на Евразийском континенте. Днестр был западной границей Киммерийского царства, а затем Великой Скифии, простиравшейся вплоть до Алтайских гор. Оба берега Днестра входили в Европейскую Сарматию. Восточнославянские племена тиверцев и уличей, занимавших западный и восточные берега Днестра, в X веке вошли в состав Киевской Руси. В XI веке Приднестровье стало частью обширной зоны обитания тюркского полукочевого народа – кыпчаков (известных в византийских и европейских источниках как куманы, в русских летописях как половцы), простиравшейся вплоть до реки Обь.
С середины XIII века Днестр является границей двух этнокультурных зон Золотой Орды. Левобережье Днестра на долгие 100 лет становится частью золотоордынского Подольского улуса. После разгрома Орды князем Гедимином у Синих вод территория Приднестровья входит в Великое княжество Литовско-Русское, и по договору от 1387 года между молдавским господарём Петром Мушатом и литовским князем Владиславом Ягайло, Днестр становится границей между Молдавией и Литовской Русью. Позднее территория севернее реки Ягорлык вошла в Речь Посполитую, а южнее Ягорлыка, включая территорию нынешнего Тирасполя, обитали наследники Орды – стала территорией крымских татар, которые объявили своим улусом все земли от Крыма до Днестра. На юге Бессарабии – в Буджаке – в XVII веке поселились другие наследники Орды – ногайцы и основали здесь Буджакскую орду, глава которой (сераскир) подчинялся Крымскому хану. Таким образом, оба берега Днестра вплоть до конца XVIII века остались в ордынской цивилизационной зоне.
В конце XVIII века вся территория Приднестровья (а в начале XIX века Бессарабия с городом Бендеры и селом Кицканы) вошла в состав России и оставалась в её составе вплоть до 1917 года. Отметим, что, по мнению основоположника евразийства, русского эмигранта Николая Трубецкого, историческая Россия стала преемницей монархии Чингисхана. По его словам, распространение власти Москвы на значительные территории, некогда подвластные Орде, означали не что иное как «замену ордынского хана московским царём и перенесение ордынской ставки в Москву». Трубецкой считал, что этот процесс продолжался вплоть до XX века, когда к СССР были присоединены Хива и Бухара, сохранявшие формальную самостоятельность от российских императоров, и когда на территории Монголии была провозглашена советская республика.
Таким образом, оба берега Днестра на протяжении всей своей истории неразрывно связаны с евразийским пространством. Ни правый, ни левый берега Днестра никогда не входили в так называемый «Абендланд» (Abendland) – собирательное название для средневековой европейской ойкумены, которое Освальд Шпенглер увековечил в своей знаменитой книге “Der Untergang des Abendlandes”, название которой традиционно переводят на русский язык как «Закат Европы». Самуэль Хантингтон в книге «Столкновение цивилизаций» чётко провёл границу между западной и славяно-православной цивилизациями – при этом в состав Запада вошли Прибалтика, западные части Украины и Белоруссии, а также румынская Трансильвания, но не вошли ни Молдавия, ни даже румынские области Молдова и Мунтения.
Приднестровье неоднократно высказывалось за сохранение своего присутствия в составе большого евразийского пространства:
1) В 1990 году его жители отказались выходить со всей Молдовой из Советского Союза и провозгласили свою республику;
2) В 1995 году на всенародном референдуме жители Приднестровья высказались за сохранение постоянного присутствия российской армии на его территории;
3) В 2006 году на таком же всенародном референдуме 97% жителей Приднестровья проголосовали за «независимость с последующим свободным присоединением к России»;
4) Наконец, евразийский ориентир был официально включён в Концепцию внешней политики Приднестровья.
И в заключение – о возможностях приднестровского урегулирования, которое, по мнению руководства большинства стран, должно состоять в «восстановлении территориальной целостности Молдавии». В 1927 году основоположник немецкой школы геополитики Карл Хаусхофер опубликовал работу «Границы в их геополитическом значении», в которой уделяет особое внимание геополитической проблеме Днестра. Поддерживая претензии Москвы на Бессарабию, отмечает: «Оказывавший ранее услуги сообщению, проходимый для плоскодонных пароходов, по крайней мере на небольших участках, извилистый Днестр сегодня по причине навязанного пограничного своеобразия полностью парализован с точки зрения ценности реки как коммуникации и источника энергии. Нынешний Днестр — это всего лишь отличная подпора для контрабанды между разными экономическими системами — Советским Союзом и капиталистической Румынией и арена политических происков, очаг войны не только в Европе, но и в мире; тем более что Япония и, само собой разумеется, Советский Союз ещё не признали границу по Днестру и более чем сомнительно, что кто-то действительно вступился бы за неё. Вся история Бессарабии, отлично отображенная фон Улигом в нераздельной связи с геополитическими условиями существования этого узкого клочка земли — важное обвинение превратностям природы, делающих невозможной границу по крупной реке, ведущих к расколу единых жизненных областей, и это тем пагубнее лежит бременем на соседях, чем больше развивался или мог развиваться культурный прибрежный ландшафт, чем чаще единоплеменные слои населения и расы издревле пересекали реку, оставляя на ее берегах лишь местно чуждые противоречия силы».
Днестр после вхождения Бессарабии в Российскую Империю стал полноценной судоходной рекой, а в годы Советской власти стал активно использоваться энергетический потенциал реки (Дубоссарская ГЭС). Однако в результате развала великой евразийской империи под названием Советский Союз Бессарабия, с геополитической точки зрения представляющая собой «береговую зону» (Rimland), вновь переменила геополитический вектор с евразийского на атлантический. Днестр вновь стал ареной военного конфликта. О хозяйственно-экономическом использовании потенциала Днестра вновь пришлось забыть.
Последний шанс восстановить геополитическое единство был упущен во время демонстративного отказа Молдовы от подписания меморандума, предложенного президентом России Владимиром Путиным. Предлагалось воссоединить оба берега Днестра на основе единой для обоих берегов евразийской ориентации. Приднестровье, несмотря на резкую оппозицию этому плану в кругах общественности, было готово в лице президента Игоря Смирнова отказаться от независимости в пользу создания единого, геополитически входящего в Евразийское пространство государственного образования. От руководства Молдовы требовалось согласие на смену геополитической ориентации (в скобках заметим, что эта цель декларировалась коммунистами перед выборами — и стала причиной их победы) — но оно отказалось от такого предложения.
В 2004 году в своей статье «Геополитическое значение Днестра как границы» автор данной статьи высказал мнение, что геополитический флюгер под названием «Бессарабия», если повернётся лицом к Евразии, то «не сейчас и не в ближайшей перспективе». «Единственный остающийся в нашем распоряжении вариант — это мирная граница, — писал я 9 лет назад. — Потребуется отказ от взаимных притязаний и юридическое оформление геополитического статус-кво. Республика Молдова получает возможность объединения с Румынией или самостоятельной интеграции в Евросоюз. Приднестровская Молдавская Республика должна быть признана в качестве независимого государства и интегрирована в Евразийское пространство как полноценный самостоятельный участник».
Казалось бы, вся дальнейшая история только подтвердила мои идеи. Уже спустя год, в 2005 году, руководство Молдовы во главе с Ворониным избирает радикально-прозападный курс и самым активным образом участвует в реанимации блока ГУАМ, являющегося продолжением антироссийского санитарного кордона на постсоветском пространстве. Особо активно эта тенденция стала проявляться после 2009 года, когда в Молдове к власти пришёл радикально-прозападный «Альянс за европейскую интеграцию».
Приднестровье, напротив, проявило себя в качестве последовательного сторонника евразийской интеграции. Последовательным свидетельством нереализуемости в Приднестровье какого-либо антироссийского проекта стал массовый протест приднестровцев против установления в Бендерской крепости памятника гетману Ивану Мазепе и попыток проведения в Приднестровье юбилейной конференции в его память.
Однако в течение последних лет мы видим иную тенденцию в правобережной Молдавии – всё более набирающую силу идею евразийской интеграции страны. Согласно опросам общественного мнения, именно Россию подавляющее большинство граждан Молдовы рассматривают в качестве главного стратегического партнёра страны. Ещё более неожиданные результаты дали опросы относительно будущего Молдовы – число сторонников вступления в Таможенный Союз превысило числа сторонников европейской интеграции.
На правом берегу Днестра стали создаваться объединения в поддержку евразийской интеграции. Социал-демократическая партия Молдовы, а затем и ПКРМ (которая, оказавшись в оппозиции, вновь была вынуждена вернуться к евразийской программе) выступили с инициативой проведения референдума о вступлении страны в Таможенный Союз. 18 апреля 2013 года в столице Гагаузии Комрате была организована международная конференция «Республика Молдова и перспективы евразийской интеграции», на которой башкан Гагаузии Михаил Формузал в своём докладе выступил с проектом двухэтапного процесса евразийской интеграции Молдовы.
В условиях резкого противодействия политического класса Республики Молдова идее евразийской интеграции нет смысла говорить о каком-либо евразийском будущем Молдавии по оба берега Днестра. Однако всем тем, кто всё ещё питает какие-то надежды по поводу «моста цветов» над Днестром, следует понять, что реинтеграция пространства бывшей Молдавской ССР возможна исключительно в рамках евразийского проекта. Со всей определённостью можно сказать лишь то, что левый берег Днестра всегда будет евразийским.
Владимир Букарский
Быть может, для Приднестровья наилучшим вариантом была бы полная победа в Кишиневе румынофилов? Румынское поглощение Бессарабии фактически означало бы резкое повышение уровня легитимности Приднестровской республики. В таком случае, получается, что Тирасполь и Бухарест обьективно могут иметь общие политические интересы. . . Впрочем, это всего лишь мои предположения.