После периода относительного затишья, наступившего в республике в результате смены председателя Духовного управления мусульман, в федеральном медиа-пространстве вновь появились сообщения «о мусульманском подполье в Татарстане». За комментариями обратились к независимому эксперту — директору Центра исследований Корана и Сунны Татарстана, председателю Совета улемов Российской ассоциации исламского согласия (РАИС), мусульманскому теологу Фариду Салману.
Сразу несколько федеральных СМИ напечатали сообщение о том, что в Татарстане ширится сеть подпольных мусульманских организаций. Насколько это соответствует действительности, и почему, если это правда, в республике снова заговорили о ваххабитах?
Само явление подпольных медресе — мусульманских школ никогда не исчезало, оно было еще в годы Советской власти. В государствах Средней Азии, например, существовала система «худжрат» — домашнего получения знаний об исламе, «в комнате». То же самое наблюдалось и в Татарстане. В нашей республике такая система действовала и в период «муфтиятства» Гусмана Исхакова, и предыдущего муфтия Габдуллы Галиуллина, и в годы Советской власти. Не переставала она существовать по одной причине — всегда находились те, кто не хотели или не могли встроиться в официальную мусульманскую структуру, но чувствовали себя большими учителями.
В нынешней ситуации я не согласен только с оценкой масштабов этого явления. Оно намного больше, чем пишут журналисты. И там работают разные деятели — и салафиты, и ваххабиты, и турецкие сектанты, и хизбовцы, и такфировцы, и последователи «братьев-мусульман» от Кардави и иных «авторитетов», и, конечно же, таблиговцы, и, думаю, последователи иных духовных «авторитетов», о которых, быть может, широкой публике вообще неизвестно.
Год назад, когда в Татарстане произошла смена муфтия, была надежда, что с приходом Ильдуса Фаизова прежние тенденции исчезнут, а разгул всевозможных проповедников «чистого ислама», который наблюдался при Гусмане Исхакове, прекратится. Даже президент Татарстана Рустам Минниханов объявил, что в республике может быть только «традиционный татарский ислам», а все радикальные проявления будут пресекаться. Теперь же заговорили о расширяющейся сети подполья. Что происходит?
И при Гусмане Исхакове существовала сеть подпольных ваххабитских учебных заведений. Но тогда в них были недовольны «советским стилем» работы муфтия, который выступал в качестве «смычки» между верующими и государством. Это притом, что муфтий был приверженцем ваххабизма! Определенную часть ваххабитов и салафитов это взаимодействие с государством никогда не устраивало и не устроит.
В свое время саудиты, к которым отправляли учиться молодежь из нашей республики, смогли воспитать верных проводников своей политики. Существует своего рода «элита»: высший слой духовенства, который до недавних пор контролировал ДУМ Татарстана. Это верхушка «айсберга». Далее идут «интеллектуалы», которые работают в СМИ, ведут многочисленные интернет-форумы, взаимодействуют с общественными организациями, занимаются бизнесом, пытаются «прибрать» идеологию национальных организаций.
Немало их в среде среднего слоя духовенства. Их задача заключается в том, чтобы убедить свою аудиторию в том, что нет ваххабизма, а есть «чистый» ислам. Наконец, есть еще одна часть — молодежь, что является своего рода «пушечным мясом» и идет в массы. Именно они «работают» среди мусульман, скажем, в дни булгарского зиярата (ежегодного паломнического собрания в Болгаре — прим. ИА REGNUM) и сеют смуту среди верующих, пытаясь навязать свою ересь. Именно они составляют своего рода пропагандистский костяк, который настроен на работу со студенчеством и молодежью. Эта часть — самая многочисленная, именно они ведут подпольную «просветительскую» деятельность.
Сейчас с уходом Гусмана Исхакова тенденция изменилась: в глазах этой молодежи нынешний муфтий Ильдус-хазрат Фаизов вообще является язычником, поскольку совершенно не разделяет ваххабитских взглядов. Паломничество в Болгар (которое, конечно же, как все знают, не подменяет Мекку), уважение национального наследия, следование ханафитской богословской школе — это вызов для арабских религиозных радикалов и их местных почитателей. Все разговоры Ильдус-хазрата Фаизова об историческом духовном наследии татарского народа, в чем я его горячо поддерживаю, для них неприятны и кощунственны. В этом плане активность Ильдуса Фаизова по возрождению традиционного для татар ислама будет вызывать все большее противодействие со стороны его противников и их покровителей.
Ведь в противном случае радикалы просто останутся без дела и, главное, — без финансовой поддержки из-за рубежа. Как остановить этот процесс — задача не только ДУМ Татарстана, но и правоохранительных органов и системы безопасности государства.
Однако контролировать процесс очень сложно. Можно сказать, что он пока идет бесконтрольно. Чему учат и к чему готовят в этих подпольных медресе — неизвестно, но догадаться можно. У радикальных арабских проповедников масса учений. Кто-то придерживается «мягкого варианта», кто-то ориентируется на заветы шейха, призывавшего к бескомпромиссной борьбе с «неверными». Любой студент-мусульманин, обучавшийся богословию за рубежом «официально», посещал какие-то кружки, в том числе те, где проповедуют радикальные формы ваххабизма, салафизма.
К чему это приведет в Татарстане, не знаю, но не исключаю развития ситуации по «дагестанскому варианту». Убийства имамов происходят уже не только на Северном Кавказе, и это очень тревожный признак. Пространство Татарстана — неотъемлемая часть российского ислама. И, наоборот, все то, что происходит у нас, эхом отзывается в любом регионе России.
Вы говорите, что процесс трудно контролировать. Но это со стороны ДУМ Татарстана и правоохранительных органов. А с другой стороны, вероятно, его кто-то все же координирует и направляет?
Я не думаю, что это будет вмешательством в дела другого государства, если я скажу, что процесс контролируется, форматируется и направляется различными кругами тех стран, в которых проходили обучение наши студенты. Те, кто, учился в странах Персидского залива, по возвращении в Россию получали финансовую поддержку, причем наличными деньгами. Думаю, что подобная форма поддержка «своих», перспективных кадров продолжается и ныне. Формы поддержки могут меняться, но суть остается.
Однако руководство Татарстана выступает за самое активное сотрудничество с этими странами. А в республике изо всех сил стараются ввести исламский банкинг, проводником которого выступает, например, Линар Якупов, назначенный недавно руководителем Агентства инвестиционного развития республики…
В этом плане у меня свой особый взгляд. И это не только мое мнение. Все же разносторонней разработки мусульманской экономической теории для условий третьего тысячелетия просто нет. Я считаю, что нет полноценных понятий исламского банкинга и исламской экономики. Существующие исламские «банковские» разработки, так или иначе, разработаны, связаны, подогнаны именно под модели развития стран, экономики региона Персидского залива. Законы экономики — обычные, просто в данном случае в силу вступает мусульманская терминология. Если хорошо всмотреться, то там те же самые банковские операции, просто облеченные в другую форму. Можно сколько угодно говорить про отсутствие процента, но в итоге он обернется той же прибылью, только в ином качестве.
А что касается сотрудничества, то сотрудничать в интересах и во благо государства, общества нужно и можно с кем угодно. Но это не должно сопровождаться с одной стороны копированием, а с другой стороны — навязыванием идеологии. В этом плане нам самим можно что-то преподать теологам из Саудовской Аравии, Катара и т.д., но не им нам. А сотрудничать экономически можно, но на краткосрочную перспективу. Долгосрочные проекты, думаю, будут находиться под вопросом. Помнится, долгосрочно хотели сотрудничать и Ираком, и с Ливией…
А в Татарстане кто-то направляет все эти усилия, или деятельность подпольных медресе координируется исключительно из-за границы?
Экстремистские сайты забиты детальной информацией о том или ином мероприятии, имевшем место быть в Татарстане, различных российских регионах. Они полны высказываниями того или иного мусульманского деятеля. Откуда такие точные данные? Разумеется, информация поступает с мест, и есть координаторы на местах. По-прежнему проверенные и рекомендованные кандидаты выезжают на учебу в соответствующие институты. Даже по официальной информации только в этом году без согласования с ДУМ Татарстана выехало на учебу за рубеж 20 человек.
Конечно, сейчас новый порядок — те, кто окончил учебные заведения за границей, должны пройти переподготовку у нас. Но как те, кто прошел переподготовку, так и те, кто ее не прошел, все равно могут собирать слушателей для «неформальной беседы» вне мечети, например, на квартирах и частных домах, за различными чаепитиями и проповедовать то, чему их научили в зарубежных центрах. А потом каждую проповедь даже переподготовленного специалиста не проконтролируешь. В этом случае, все надежды на правоохранительные органы, следящие за проявлениями экстремизма. Нужна ли такая жесткость? Да, нужна: речь ведь идет об идеологии и будущем многоконфессионального и многонационального государства и общества.
Но правоохранительные органы не занимаются идеологией и тонкостями теологии. Они часто работают уже над последствиями. А отслеживать подобные вещи, вероятно, должны другие структуры, например, аппарат президента, где есть управление по взаимодействию с религиозными объединениями или управление по вопросам внутренней политики?
Да. Я согласен. Кроме того, нужны какие-то законодательные меры, например, запрет на радикальные формы, действующие под маской ислама в России и, прежде всего, ваххабизма.
Президент Рустам Минниханов после известных событий в Нурлатском районе год назад во всеуслышание заявил, что в Татарстане возможен только «мягкий, традиционный для татар ислам». Это не подействовало?
Это подействовало, но исполнять распоряжение на местах, как показывают некоторые факты, спешат не все. Складывается впечатление, что есть те, кто сознательно противится новой политике. Мы ведь и в 1990-е годы предупреждали о том, что в республике работают ваххабиты, но тогда это было никому не интересно. Сейчас, особенно после наблюдения за событиями на Северном Кавказе, отношение поменялось. Но глобальных изменений по-прежнему нет.
Да, в Татарстане ДУМ руководит теперь последователь традиционного для российских мусульман ислама — Ильдус Фаизов. Много сделал для нормализации ситуации Валиулла-хазрат Якупов, который сейчас почему-то находится на скромной должности руководителя учебного отдела ДУМ, а ведь именно ему принадлежит большая заслуга в защите нашего традиционного ислама, его популяризации. Если бы таких людей было больше, то возможно, боевых операций, как год назад в Нурлатском районе, удалось бы избежать.
В аппарате президента Татарстана команда осталась прежней — там, за небольшим исключением, работают те же люди, «запустившие процесс» еще при президенте Шаймиеве. Чего им не хватает, по-вашему?
На этот вопрос недавно очень хорошо ответил именно Валиулла-хазрат Якупов. В результате многолетнего присутствия и деятельности ваххабитов в системе духовного руководства республики создалось мощное, многопрофильное лобби. Чего им не хватает? Не знаю. Но одно скажу точно: поддержка джинна из бутылки до добра не доведет. Джинн уничтожит и тех, кто его выпустил и тех, кто ему помогал.
В обозримом будущем, если процесс деваххабизации будет пробуксовывать, то сначала в процессе возрождения традиционного татарского ислама начнется стагнация, а потом произойдет реванш тех сил, которые работали в республиканском ДУМе с начала 1990-х годов.
Последовательные идеологи ваххабизма, такие как Идрис Галяутдинов из Набережных Челнов, например, продолжают свою деятельность. В частности, издают ваххабитскую литературу на татарском языке. Причем их продукция рассчитана на жителей села, и это не случайно: это — перспективно! Но что может сделать ДУМ Татарстана? Книги издаются тысячными тиражами. Деньги на это, вероятно, идут от определенных шейхов, ведь это переводы на татарский язык именно ваххабитских брошюр, совершенно не имеющих отношения к нашему исламу, только под «авторством» Галяутдинова.
На месте остается и главный идеолог ваххабизма. Еще при муфтии Гусмане Исхакове им стал Сулейман Зарипов, имам мечети в поселке Петровский под Казанью. Этот человек связан разными нитями с кланом Рашиды Исхаковой — матери бывшего муфтия. А он не маленький: говорят о 80 различных родственниках Рашиды Исхаковой. И я не думаю, что они дружно подали в отставку вслед за Гусманом Исхаковым. Таким образом, в республике есть, по крайней мере, три видных деятеля, каждый из которых активно работает, и конечно же, не на благо нового курса по возрождению и поддержке традиционного ислама. Это — Идрис Галяутдинов со своей издательской деятельностью и зятья Рашиды Исхаковой: Сулейман Зарипов и Наиль Сахибзянов. Он бывший имам-мухтасиб Альметьевского района и выполняет роль «мозгового центра». А руководить этим, думаю, продолжает Гусман Исхаков. По некоторым данным, прежний муфтий ныне трудится в Кувейте, не на малой должности (как говорится, «засветился»). Этот факт известен, ни разу не был опровергнут. Финансовое взаимодействие идет с тремя странами — Саудовской Аравией, Кувейтом, Катаром. Впрочем, в свете происходящей радикализации Арабского Востока это взаимодействие «для отвода глаз» может поменять географию.
Возможны ли повторения нурлатских событий в Татарстане?
Нурлатские события стали экзаменом. Хвала Всевышнему, власть, Министерство внутренних дел по Татарстану выдержали его, а божье наказание постигло зачинщиков. Как говорится, да убережет нас Аллах от этого и в будущем, но совсем исключать повторения нельзя. Тем более, если учесть готовящуюся Универсиаду. Подобные массовые мероприятия всегда привлекают террористов и экстремистов. Думаю, что благодаря бдительности ответственных республиканских органов Татарстан и далее будет оставаться регионом, свободным от внешних проявлений всяческого радикализма и экстремизма.
Думаю это черта, за которой отношения с республиками больше не будут строиться на договорах