Лев Гумилёв
15 июня 1992 года, 21 год тому назад, ушёл из жизни Лев Николаевич Гумилёв, сын поэтов Николая Гумилёва и Анны Ахматовой, тоже поэт и известный историк-евразиец. Последнее, кажется, не случайно: псевдоним «Ахматова» молодая поэтесса Горенко взяла от бабки по материнской линии.
По преданию, она была татарской княжной, вышедшей из рода чингизидов, основанного последним ханом Золотой Орды Ахматом. Эта ахматовская бабушка проживала, между прочим, в Симбирской губернии, — так наша земля, между Европой и Азией, попадает ещё и в гумилёвский узор…
На рождение Льва Гумилева отозвалась Марина Цветаева:
Имя ребёнка – Лев.
Матери – Анна.
Что ж, осанна!
Маленькому царю…
…Рыжий львёныш
С глазами зелёными,
Страшное наследье тебе нести…
Анна Ахматова тоже предчувствовала беду, пишет в стихотворении «Колыбельная»:
…Долетают редко вести
К нашему крыльцу,
Подарили белый крестик
Твоему отцу.
Было горе, будет горе,
Горю нет конца,
Да хранит святой Егорий
Твоего отца.
Николай Гумилёв, дважды Георгиевский кавалер, добровольцем ушедший на фронт в 1914 году, расстрелян в 1921 чекистами за «антисоветский заговор». Анна Ахматова не раз попадала в опалу, была под угрозой ареста. Страшно сказалось это на их сыне.
Лев Гумилёв получает в качестве «наследства» 14 лет гулаговских лагерей, в два срока. Роковой 1937 год добрался до него в 1938: арестован «за папу», по обвинению в групповой попытке покушения на Сталина, Жданова, Ежова и Молотова; Норильский лагерь.
Освободился в 1943, воевал, закончил войну в Берлине, и получает срок «за маму», после августовского 1946 года постановления ЦК КПСС «О журналах «Звезда» и «Ленинград», направленного в первую очередь против Ахматовой и Зощенко. Освободился только в 1956 году после ХХ съезда КПСС. Полностью реабилитирован…
Но параллельно шла его жизнь в науке. В 1938 году в ленинградских «Крестах» на тюремных нарах Лев Гумилёв, студент 4-го курса истфака, подобно Архимеду, пугая сокамерников, вдруг вскричал: «Эврика!»:
— Я, кажется, сделал открытие, я нашёл пусковой механизм могучего естественного процесса, лежащего в основе рождения и гибели этносов, и дал ему отличное название: «пассионарность» — от латинского слова «passio» — «страсть».
Затем в лагерях, озарённый своей пассионарной теорией, он пишет историю Евразии. Он был сильнее тюремных тягот, потому что знал тайну истории:
… А я влачусь, как Ипполит,
С окровавленной головою,
И вижу – тайна бытия
Смертельна для чела земного,
И слово мчится вдоль нея,
Как конь вдоль берега морского.
Л. Гумилёв, 1934.
Интерес к истории Евразии зародился у Льва Николаевича с детства:
«Когда я был ребёнком, и читал Майн Рида, я неизменно сочувствовал индейцам, защищавшим свою землю от «бледнолицых». Но, поступив в университет, и начав изучать всеобщую историю на первом курсе, я с удивлением обнаружил, что в истории Евразии есть свои «индейцы» — тюрки и монголы. Я увидел, что аборигены евразийской степи так же мужественны, верны слову, наивны, как и коренные жители североамериканских прерий и лесов Канады. Но больше всего меня поразило другое.
Отношение цивилизованных европейцев к индейцам ничем не отличалось от их отношения к тюркам и монголам. И те и другие считались равно «дикими», отсталыми народами, лишёнными права на уважение к их самобытности.
«Господи, — подумал я, — да за что же им такие немилости?» Но моя попытка разобраться в вопросе столкнулась с немалыми сложностями. Целостной истории тюрок и монголов просто не было. Западная историография считала её «неполноценной историей». Тогда-то я и решил заняться этой темой сам».
Из «Завещания» Гумилева, написанном 25 марта 1954 года в «больничке» Омского исправительно-трудового лагеря:
«Я написал «Историю Хунну» для собственного удовольствия и утешения души. В ней нет ничего антисоветского… Поэтому в случае моей смерти, прошу рукопись не уничтожать, а передать в рукописный отдел Института Востоковедения АН СССР в Ленинграде. При редакционной правке, книга может быть напечатана; авторство моё может быть опущено. Я люблю науку больше, чем собственное тщеславие… Если книга напечатана не будет, разрешаю студентам и аспирантам пользоваться материалом без упоминания моего авторства, наука не должна страдать. Готические соборы строились безымянными мастерами; я согласен быть безымянным мастером науки».
В 1960 году выходит из печати первая монография Гумилева «Хунну», в 1961 он защищает докторскую диссертацию по теме «Древние тюрки», — они приносят ему мировую славу историка-востоковеда.
Умирая, он просит друзей сделать всё, чтобы спасти от окончательного развала СССР, потому что знает – в действительности это была древняя евразийская держава, на этот раз под интернациональным именем.
«То, что в связи с перестройкой происходит полное изменение императивов поведения людей и этносов, — это может пойти даже на пользу делу и помочь нам выйти из кризиса. Мы должны прежде всего осознать традиционные границы – временные и пространственные – нашей этнической общности, чётко понять, где свои, а где чужие… Если Россия и будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство». (Гумилёв Л. «Меня называют евразийцем…»)
Если… Колесо истории никому не дано остановить, и куда оно катится – никто не может сказать достоверно, поэтому благословим то, что осознаем его роковое движение, — говорит Лев Гумилёв в своём стихотворении об «Истории»:
…Чужие жизни и чужие смерти
Живут в чужих словах чужого дня.
Они живут, не возвратясь обратно,
Туда, где смерть нашла их и взяла,
Хоть в книгах полустёрты и невнятны
Их гневные, их страшные дела.
Они живут, туманя древней кровью,
Пролитой и истлевшею давно,
Доверчивых потомков изголовья.
Но всех прядёт судьбы веретено
В один узор…
Об авторе. Виктор Каменев, 57 лет. Живёт в Ульяновске. Лауреат премии имени Бориса Полевого журнала «Юность» за 2006 год по разделу «Литературная критика» (за статьи «Феномен Михаила Веллера» и «Броненосец Обломов»). Исследователь творчества И.А. Гончарова, сопредседатель Литературного «Обломов-клуба». Награждён Памятной медалью «200 лет со дня рождения И.А. Гончарова». Один из авторов «Симбирские персоналии. Н.М. Карамзин».Участвовал в двух Гумилёвских конгрессах, в том числе посвящённом 100-летнему юбилею историка.
— Гумилёв – это один из немногих наших не ангажированных историков-патриотов, его историческая концепция, вкупе с философией евразийства, может стать основанием российского мировоззрения в XXI веке, — считает Виктор Каменев. — Другой возможности сохранить свою независимость в XXI веке у России нет, если не брать в расчёт некую «историческую случайность», на которую можно надеяться, но лучше всё же не плошать.
