Ровно полвека назад покинул этот мир Юкио Мисима
Способ ухода из жизни не велит описывать Роскомнадзор, потому скажем лишь, что прославленный писатель и апологет самурайского духа сделал это традиционным самурайским способом. И с ним группа соратников из «Общества щита». Ну, вы поняли, о чем речь. А перед тем он явился на военную базу Итигая в Токио и взял в заложники ее командующего генерала Масита. Мисима вышел к солдатам и призвал их выступить на защиту традиционных японских ценностей. Но солдаты в ответ кричали ему и его соратникам «Убирайся! Освободи генерала!». И тогда…
Япония переживала экономическое чудо и. одновременно, превращались в охвостье Запада, покорного американского вассала, как будто из древнего замка сегунов сделали суши-бар для заокеанских туристов. Страна, которой даже не позволено иметь полноценную армию. Против этого восстал Мисима, это был отчаянный, обреченный на поражение мятеж Традиции, подобный такому же безумному восстанию самураев против реформ Мэйдзи – с мечами против винтовок и артиллерии.
Он мог бы повторить классическую фразу: «Во мне умер великий актер». А еще – режиссер, воин, атлет. И, прежде всего – Писатель.
С творчеством Мисимы я познакомился в девяностые. В подвальном магазинчике наткнулся на книгу в пестрой суперобложке. «Золотой храм», рассказы, пьесы. Переводчик – Григорий Чхартишвили, будущий Борис Акунин.
Тогда, в окаянные девяностые чтение Мисимы (и еще Лавкрафта, которого я открыл тогда же) было глотком живой воды в атмосфере всеобщей деградации и продажности постперестроечной России. А еще был знаменитый фильм Пола Шредера «Мисима. Жизнь в четырех главах» с его знаменитым саундтреком.
Потом, по мере того как приобретал все новые книги Мисимы, находил параллели с нашим временем. В «Несущих конях» Япония начала 1930-х – как Россия эпохи Гайдара и Чубайса. Растет безработица? Что ж, будет больше конкуренции на рынке труда. Разоряются рыбаки? Не вписались в рынок. Против этого восстал молодой Исао – и погиб, как позже погибнет его создатель. «Не будет встающего красного диска, не будет благородных сосен, не будет сияющего моря».
С каждой новой прочитанной книгой открывалась мне новая грань творчества последнего самурая. Приобретая новые сборники его прозы, все большие по объему прочитанные книги дарил друзьям, знакомым девушкам.
Мир Мисимы – пугающе великолепен. Восходящее солнце, чьи блики играют на лезвии самурайского меча, кровавые потроха на фоне белоснежных хризантем, обнаженные ныряльщицы средь волн прибоя, генерал, военный преступник, заботливо взращивающий пионы – ровно по числу жертв, убитых по его приказу, блистающий Золотой храм, который скоро воспылает, юношеский дневник сновидений… «Что в море купаться, то Данта читать».
Читать Мисиму – все равно что совершать чайную церемонию или смаковать сакэ. И хоть порой читательскому сознанию приходится блуждать в хитросплетениях различий между Большой и Малой Колесницами Будды… Ну так и Достоевского не поймешь, если не разбираешься в Православии. Кстати, Мисиму иногда называют «японский Достоевский». С той существенной разницей, что у Федора Михайловича красота спасет мир. А Мисиме ближе любимая фраза Бориса Савинкова «Морали нет, есть только красота».
Юкио Мисима (Кимитакэ Хираока), сын высокопоставленных родителей, внук сахалинского губернатора-коррупционера. Псевдоним, который он взял себе, означает «Зачарованный смертью дьявол» — вызов что для правоверных христиан, что для буддистов.
Мисима – один из самых неполиткорректных писателей ХХ века, его проза – как красная тряпка для любой дуры-цензуры.
«Патриотизм». Двойной суицид, однозначно 18+ по российским законам.
«Золотой храм». Вандализм, богохульство – монашек Мидзогути жжет храм.
«Несущие кони» — политическое убийство, экстремизм, если не терроризм!
«Мой друг Гитлер» — ну уж совсем ни в какие ворота! И что с того, что пьеса, написанная в стиле национальных театров ноо и кабуки, вовсе не апологетика фюрера, она – о судьбе друзей тирана, у которого по определению не может быть друзей, только подданные. Вместо Рема и Штрассера можно поставить Бухарина и Зиновьева или Сенеку и Петрония.
И нетрадиционные отношения (для самураев весьма традиционные) – где намеками, где открытым текстом.
Так что, если вы терпеть не можете политкорректность – читайте Мисиму!
Кони несли его с гибельным восторгом к обрыву. Чуть помедленнее… Ему было всего сорок пять.
Что стало с душой Мисимы по смерти? Следуя догматам буддизма, она должна обрести новую телесную оболочку. Где теперь его мятежная душа?
Может, она вновь воплотилась на русских просторах? Исао зовут Санькя, детки-малолетки из «Черной обезьяны» забивают моряка, которого разлюбило море. Когда я читаю Захара Прилепина, невольно вспоминается Юкио Мисима. Мне кажется, душа Мисимы нашла свое новое обиталище.
Другой век, другая страна. У нас своя Итигая, даже две – Донбасс и Шиес.
Наша Спарта, наш «Варяг», наши Фермопилы, наша Брестская крепость.
Взойдешь на гору – там мертвые.
Выйдешь в море – и там мертвые.
Примерно так поется в гимне камикадзе «Уми юкаба».
Но лучи восходящего солнца разрывают тьму. И загадочно улыбается Будда, и расправляет над миром чудесные крылья золотой павлин.
***
Росчерк меча как росчерк пера.
Разум погас,
Остывает тело.
Последние строки биографии
Начертаны кровью
Анатолий Беднов