1999 год. Весна. Россия дружно отмечает двухсотлетие Александра Пушкина. Русский драматический академический театр приурочил к славному юбилею «Маленькие трагедии». Художником постановщиком трудится Геннадий Сотников. Спустя почти двадцать лет, теперь уже академический театр драмы имени А.С.Пушкина отметил день рождения поэта хрестоматийной «Капитанской дочкой» в постановке Андрея Борисова. Сотников и Борисов называли друг друга братьями и в этом братстве рождены шедевры, обогатившие российскую культуру. Искусство великая, чудесная штука, размывая временные рамки, пространства оно в силах соединить всех. Бережно сохраненные в архивах наброски выдающегося русского художника подают решение к спектаклю. Сотворчество Геннадия Сотникова и Андрея Борисова из спектакля в спектакль незримо продолжается. По факту последняя пушкинская проза здесь прозвучит как нравственный завет России, почтительное отношение к ее истории. Повествование приоткрывает саму природу творчества. Найден новый герой — Издатель — Автор (Степан Федоренко).
Невозможно поскучневший человек, в упадке сил духовных и физических, живущий вечно в долг, не обделенный воображением к счастью, издатель в поисках. Ему всегда не хватает малого — то денег, то сюжета, то удачи, возможно, самой судьбы. Издатель мечтает быть господином сочинителем хоть изредка, он мечтает о свободе. Сочинитель же иногда становится издателем и журналистом, «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». Контрасты… Гений, созерцание, вдохновение и истина. Муза дама капризная, не всякий день с нею в ладах, оба и издатель, и сочинитель зависят от ее настроений. Но оба незримо присутствуют в сюжете, в разворачивающихся событиях, акцентируя того или иного героя, более всего Пугачева. Издатель — автор (кстати, удивительно похожий на Александра Сергеевича. Правдоподобно – прекрасно рисует свет его тень), актер, человек от театра, возможно, сам вневременной дух театра. Сквозной персонаж, связующий всех — героев, зрителя, авторов, время и театр. Счастливая свобода творчества видеть себя и тем и этим, быть свидетелем всего вымысла или реальной истории с художествами.
Промозглый сырой Петербург с чадящими фонарями, унылая коморка с лампой, в углу огарок свечи, дающий слабый свет. Издатель голоден. «Чаю!», хозяйка приносит пустой чай. Но вот прислан сюжет от некто Петра Гринева и воображение несет в путешествие. Возникающие метаморфозы и снова контрасты. Издатель сидит, попивая чай, тут же возникает Пугачев, черпаком из бочки пьет студеную воду. Ступеньки питерские с извечным накатом, глядящие вниз. Столица блестящая, имперская. Степи раздольные, вольные и врата их разделяющие. Такое оно кино, основанное на реальных событиях, разворачивающихся во времена «русского бунта, бессмысленного и беспощадного».
И началось. Скудость сцены без излишней затейливости. Основная декорация острог с игрой масштабов и холодный гранит Петербурга. Как краткость сестра таланта, так и любая мелочь в помочь поймать образ. Острожный дух, стараясь втиснуть в рамки широкую степь, империя пытается развернуться. Государственность невозможна без рамок закона, но от них тесно да душно. Ослушный народ тяготится, любя вольницу. Мобильный помост заснеженная дорога и кибитка, и телега, и стол, и крест, и эшафот. Замечательные сценические решения художника Михаила Егорова играют на результат.
В «Заметке о русском театре» Пушкин говорит о равной значимости комедии и трагедии на сцене. Придерживаясь этих традиций, начало положено легким флером водевиля. Вступая в диалог с автором, Петруша Гринев вначале явится недорослем, судьба которого вот-вот решится. Помещичий быт семьи, строгий папинька премьер – майор в отставке, заботливая маминька, выписанный мусье, дворовые Акульки и Савельич, бесподобный дядька барчука.
Несмотря на бунт, на эпичность, возникающая время от времени камерность искреннее, правдивее и вовлекает зрителя скорее. Дворянский быт, усадьбы, русская старина. Музыка самого русского композитора для самого русского поэта. «Осень» Чайковского оплетающая дворянские усадьбы, акварельные российские пейзажи. Щемящая любовь, всегда уходящая, когда снег, когда непременно зима.
Лобанов Александр совершенный Емельян Пугачев. Верно преподнося сложный характер всероссийского бунтовщика, он покажет сущность Емельки, его внутреннее одиночество. В нем, несмотря на вольницу изначальная затравленность дикого зверя пойманного в клетку. Он заигрался, зашел очень далеко, стал заложником обстоятельств. Предчувствие судьбы его не обманет. Он будет этапирован в желанную Москву в клетке подобно зверю, будет звучать народная «Дубравушка», в которой вся линия его судьбы. Сопровождать его будет сам Суворов. А теперь он мается властью и все про себя понимает. Лениво-усталый, он ведет своих приспешников на Москву, к престолу царскому. Он мужицкий царь, царь-батюшка земной. Люди Пугачева, читай народ, колоритны и красивы, неглядючи на их различные увечья. Воля, бесшабашность кружит головы. У них у всех всего минутка, но минутка прожить жизнь королями мира. Хлопуша (Владимир Гоношенко) личность легендарная, ему убить и не заметить, он утомился убивать, порою ему скучно до зевоты. Ноздрей нет, успел щипцов понюхать, а суеты все ж мало. Хлопуша оправдан, он помнит Бога всеу, у каждого своя правда. Все они и Пугач, и его «подданные» любя волю обреченно ждут возмездия, понимая и принимая его справедливость.
Петруша Гринев (Евгений Кузьмин) олицетворение самой нравственности России. Крылатое «Береги честь смолоду» заявляет изначально о людях чести. Последнее произведение Пушкина в прозе не зря остается нравственным завещанием поэта России. Милость, милосердие, человеколюбие главнейшие составляющие нравственного кодекса народа. Савельич (Эдвардас Купшис) хорош и предан донельзя. Дядька барчука, преданность в чистом виде, ходит за ним, сколько б тому ни было, тот завсегда Савельичу дитятя. Не таким ли был Никита Козлов, несший барина на руках после дуэли? Бедный Швабрин (Илья Данилевский) потерянный малый и умен некстати. Презираемый всеми он уйдет проигравшим. Маша (Екатерина Зорина) так разно любимая обоими, проста и искренна. Капитанская дочка, заявленная в начале как трусиха, проявит в дальнейшем один из привлекательных женских характеров на сцене и в литературе. Удача комендантша Белогорской крепости в исполнении Александры Антюховой. Все на Василисе Егоровне. Решительная, стойкая, в чепце да при ключах, она всему голова. За ней, стоящей на авансцене солдатики-генералы больше похожи на потешные войска. Держа военный совет, за столом покрытым картой Российской империи и здесь они к ней прислушиваются. За этой картой угадываются мощь и пробуждение державы, конечная упорядоченность, несмотря на бунты ее терзающие. Смертоносные сцены осады крепости, где сам воздух черен, гул земли, стон, крики, проклятья. Повсюду рубленые тела, смерть воцарилась всюду. Вот оно, начав водевилькой, кончить кровавой драмой… Со слезами идущими от сердца в комендантше приятие судьбы.
В комической сцене с реестром, рапортующем о барских убытках, сотворенных злодеями обнаружена некоторая несуразица национального характера. Бог дал – миловали, а тут явился реестр да так некстати. Как бы Пугач не осердился. Обер-секретарь кончил читать и глянул немигающе-синющими глазенками. Абсурдность ситуации, упомнился тулупчик заячий… Но пронесет. Петруша сострадает своему случайному «другу».
Последняя встреча, последняя милость. Герой принимает решение, кулаки сжимаются. Сентиментальность не по Емельке, он ее боится и скрывает. Но «миловать так миловать»! У Петруши христианское сострадание к мятежной емельяновой душе. Рука остановиться в воздухе за крестом… Отношение к Пугачеву у самого Пушкина двояко. Если Петруша на протяжении всего спектакля обращается к издателю — автору, то сам Пушкин вопрошает Емельяна, пытаясь понять его. Он загадка. Никак его не оправдывая, он все ж любуется широтой его нрава, вольными порывами, вернее всего его выверенным национальным характером. Национальным характером в котором наперво щедрота души и правда сердца, но не логика ума. В какой-то степени они корни того самого бунта, безжалостного и беспощадного. Иррационально, таинственно, алогично, не практично — умом Россию не понять… Сцена, когда Пугач остается сам с собой, в ней сам Пушкин придет взглянуть на своего героя. В ней Емельян, как на распятии. Он прожил жизнь орлом, не вороном, «прошли мои часы, минуты…» поет Емельян. В изменчивом мире все равны, у каждого святого есть прошлое, у каждого грешника будущее и у всех надежда. «Капитанская дочка» о чести, о милосердии и о надежде. В ней Пугачев собственно явился главным героем. Вслед за Пушкиным всем последующим интерпретациям приходится невольно выпячивать его фигуру и исподволь ему сочувствовать. Он первопричина всего, через отношение к его спорной фигуре развиваются остальные характеры, он словно солнце вокруг чьей орбиты все крутится и разворачивается.
Сегодня смерть вошла в привычку, человеческий разум вовлечен в какое-то адское зазеркалье. Иные, уже нелюди, славя бога, несут смерть. Им человеческая жизнь — копеечка, убить да не заметить, что комарика прихлопнуть. Срежиссированные войны, что лет триста назад, что и сегодня разворачиваются по одному и тому же сюжету. Крестьянская война Емельки по некоторым историческим справкам имеет прозападнический след. Не вотще Екатерина боялась до смерти Емельяна. Не зря пыталась придать забвению всякий след о нем помнящий, даже само имя разбойника, в сердцах называя его Маркизом. Сами исторические места переименованы были тут же императрицей по окончанию войны. Вот вам и историческая Болотная площадь и царская милость, Емельке сперва отсекли голову, затем уж руки-ноги. Пушкин тут же, он станет свидетелем всей истории, кровавого финала. Зритель видит всё его глазами. Классовые представители, что он и она всё милуют. Прописные милосердие и человечность, уважение к человеческой жизни вообще. «И милость к падшим призывал…» — глас поэта есть глас Божий, через покаяние всем дается прощение, в конце у всех свет надежды. Несправедливости земного бытия окупаются наконец достижимой гармонией. В финале Александр Сергеевич остается как перед дуэлью, заслоняя собою Россию, словно бросая новым «Клеветникам России»: «о чем шумите вы, народные витии?», становясь летописью ее истории. Народ без истории превращается в древо без корней, без ее почитания становится толпой без будущего, у которой одно лишь сиротство и бесприютность.
Геннадий Сотников приезжал в Якутию за русским театром. Именно здесь он находил его, его традиции, школу, преемственность, духовность. Несуетливость северной души продиктованная самой природой края, этническим сознанием, родом из эпики Олонхо. Сохраняя русскую театральную школу, да собственно сам театр, Русский драматический театр ознаменовал свой 125-летний юбилей торжеством классики. По признанию режиссера истинный театр непременно содержит в себе Пушкина и Шекспира. Классика несет в себе незыблемые ценности, утрата которых ведет к потере всего человеческого. Она же всякий раз становится открытием, созвучием всему. Со сцены в этот вечер звучало упоительное пушкинское слово, звучащее гармонией во все времена, близкое из всех возможных к совершенству.
Мария Докторова