В Беларуси стартовала перепись населения, одним из главных вопросов которой стал языковой. Предыдущая перепись 2009 года зафиксировала резкое снижение количества белорусов, назвавших белорусский язык родным или указавших его как средство повседневного общения. При этом значительная часть белорусскоязычных говорит не на литературном белорусском, а на так называемой трасянке, которую одни белорусы считают смесью русского с белорусским, а другие — подлинным белорусским языком. Аналитический портал RuBaltic.Ru разбирался, что же такое трасянка.
Перепись населения — это инструмент не столько объективного отражения социальной реальности, сколько ее конструирования. Перепись отражает идеологические установки и запросы государства и даже отдельных переписчиков, поэтому и их результаты следует оценивать критически.
Так, первая организованная перепись населения на территории Беларуси состоялась в 1897 году в рамках Российской империи. Она зафиксировала, что основной язык населения — белорусский, правда, интерпретировала его как диалектную разновидность русского языка, наравне с великорусскими и малорусскими диалектами.
Советская перепись 1926 года проходила в атмосфере «коренизации» и «борьбы с русским великодержавным шовинизмом» и исходила из того, что белорусы и украинцы — это отдельные народы, а переписчики нередко «корректировали» ответы респондентов в идеологически правильном ключе, если те вдруг называли себя русскими или малороссами.
В советское время «родным» было принято считать язык «своей» этнической группы, независимо от того, владел им человек в своей повседневной жизни или нет.
В 2009 году вопрос о родном языке был переформулирован в соответствии с международными нормами как вопрос о языке, который был первым усвоен в детстве.
Очевидно, такая формулировка также сыграла свою роль в резком падении числа респондентов, назвавших белорусский родным.
В ходе нынешней переписи эта формулировка сохранена, что вызывает неудовольствие местных националистов.
Запутанности языковой ситуации в Беларуси придает и наличие такого феномена, как «трасянка». Под трасянкой (само слово изначально означало смесь низкокачественного сена и соломы) обычно понимают смешанную речь, включающую элементы русского и белорусского языков. Будучи распространенной преимущественно в сельской местности и среди горожан в первом поколении, в основном старшей возрастной группы, трасянка считается непрестижным просторечием, поэтому в качестве самостоятельного языкового явления нигде не фиксируется.
По всей видимости, значительная часть тех, кто указывает в качестве языка повседневного общения белорусский, на самом деле говорит на трасянке.
В современной массовой культуре Беларуси трасянку иногда используют для создания комического эффекта. Так, на трасянке говорит известный дуэт «Саша и Сирожа», а в свое время на одной из минских FM-радиостанций вещал виртуальный ди-джей Арнольд Кукушка, также использовавший трасянку.
Однако в целом будущее трасянки представляется печальным.
Если языковая политика в Беларуси не совершит кульбита в украинском духе, трасянка, скорее всего, будет окончательно вытеснена нормативным русским языком по мере естественной убыли старших поколений, а также продолжающейся депопуляции сельской местности и перетока населения в города.
Впрочем, это вполне закономерная судьба любого социально непрестижного просторечия.
Для белорусских националистов трасянка является «испорченным» языком, возникшим в результате отхода от «настоящего» белорусского языка под влиянием русской ассимиляции. Однако есть и противоположная точка зрения: что трасянка и есть настоящий народный белорусский язык, в отличие от искусственного литературного канона, сформированного под сильным польским влиянием и по принципу максимального удаления от русского.
С этой точки зрения, непопулярность литературного белорусского языка среди белорусов объясняется его искусственностью и удаленностью от народной речи, которая всегда была гораздо ближе к русскому языку.
Что считать «чистым» и «исконным» белорусским языком — вопрос запутанный, учитывая, что на протяжении столетий территория Беларуси находилась в зоне конкурирующих и разнонаправленных языковых тенденций. Древнерусская языковая традиция, сформировавшаяся под сильным церковнославянским влиянием, во времена Великого княжества Литовского и Речи Посполитой испытывала возрастающее давление со стороны польского языка, под влиянием которого стала формироваться так называемая «простая мова» — обиходный язык, использовавшийся в правовых актах (включая статуты ВКЛ), частной переписке и светской литературе.
Православная церковь продолжала придерживаться консервативной языковой традиции, ориентированной на церковнославянский.
С определенной точки зрения, «простая мова», которую в современной Беларуси обычно определяют как старобелорусский язык, также была своего рода «трасянкой», причудливо мешавшей церковнославянизмы, местные диалектизмы, польские, латинские и немецкие заимствования.
Этот язык на поверку оказался весьма неустойчив, и к началу XVIII века был практически полностью вытеснен нормативным польским, на который перешла литовско-русская аристократия. Речь простого народа также испытывала возрастающее влияние польского. И это несмотря на усилия православной и даже униатской церквей, которые пытались противостоять этому процессу, ориентируя своих прихожан на старую «славяно-русскую» традицию. Примером этого может быть «Букварь языка славенскаго», изданный в типографии униатского Троицкого монастыря в Вильне в 1767 году, то есть уже на излете Речи Посполитой, когда процессы культурной полонизации стремительно ускорялись.
В эпоху Российской империи проводилась политика борьбы с польскими влияниями на белорусов, в том числе и через «очистку» разговорной речи от полонизмов. Процесс «деполонизации» разговорного языка набирал обороты уже со второй половины XIX века и особенно активно шел в восточных областях, на что обращал внимание этнограф Евфимий Карский.
Напротив, самые полонизированные версии белорусских диалектов сложились в Виленской и Гродненской губерниях с их высоким процентом католического населения и наиболее сильным польским влиянием.
Учитывая, что идея отдельного белорусского языка возникла во многом в пику общерусской концепции (белорусские говоры — это диалектная разновидность русского языка), не мудрено, что именно эти наиболее полонизированные диалекты, нередко намеренно насыщаемые полонизмами или искусственно сконструированными словами, в конечном счете и легли в основу создаваемого языкового стандарта.
Соответственно, в рамках националистического дискурса все, что сближало белорусскую языковую практику с (обще)русской, стало интерпретироваться как чуждое, наносное и угрожающее белорусской идентичности.
Всеволод Шимов
Источник:RuBaltic.Ru