К вопросу понимания жизни как страдания (на примере стихотворения Шакарима Кудайбердыулы «Если бы я встретил пророка Моисея»)

Одним из путей преодоления духовного кризиса личности в современной культуре может быть вдумчивое, аксиологически направленное преподавание литературы в школе и вузе. В национальной и мировой литературе хранится кладезь жизненной мудрости, закладываются основания ценностного диалога с самим собой и через себя – с личностью автора. Именно в таком, эмоционально наполненном диалоге, ярче чем в ходе рационального анализа, происходит погружение в пространство главных жизненных ценностей. По сути, масштаб воплощённых в произведении идей и их глубина, сила переижвания и становятся косвенными показателями величины и значимости самого творца.
Знакомясь с произведениями казахского поэта начала 20 века Шакарима Кудайбердыулы, можно встретить в них имена всемирно известных личностей. Среди них религиозные пророки, авторы различных учений Востока и Запада. Например, в стихотворении, начинающемся со слов «Если бы я встретил пророка Моисея», касаясь различных пророчеств, Шакарим говорит об искажении многих древних учений.
Читая строки «Держась за руку Будды, с ним не буду расставаться», мы замечаем, как учение Будды вошло в сердце Шакарима. Здесь речь идет не о распространении буддизма на земле как религии (на это у Шакарима взгляд иной), а скорее о личности и взглядах Будды. Для Шакарима представители восточной и западной цивилизации не чужие. Для него дороже всего гармония человечских душ. Общность этих взгядов проявляется по многим проблемам. Одна из них касается проблемы «жизнь-страдание».
На Востоке к пониманию жизни как страдания впервые пришел Будда, и это стало центральной проблемой раскрытия человеческого бытия.
Страдание – основное чувство человека, и причиной его является отсутствие возможностей исполнения желаний. В учении о дхарме «жизнь – дукха (старадание)», а значит, целью жизни является преодоление дукхи.
В начале 20 века причиной основных страданий казахов были нестабильные политические события. Это и привело к трагической гибели казахского поэта-мыслителя. Но не за свою жизнь печалился поэт. В те трудные времена, находясь вне времени, он сравнивал жизнь с тучами и ветрами перед тем, как взойдет солнце. В стихотворении, начинающемся со слов «Здравстуй, единственный брат Абдыгали!», он пишет о своей жизни так:

Мне эта жизнь кажется раем,
Там нет страданий,
как в вашем аду.
Ни на кого не держу зла я
[1, 220].
(Подстрочный перевод А.Б. Сейсекеновой)

В своем труде «О жизни, о душе» Шакарим вступает в полемику относительно философии жизни как старадания с немецким мыслителем Шопенгауэром: «Человек по имени Шопенгауэр в своей Новой философии пишет, что «Жизнь – это ад, там нет никакой радости». И вся Европа поддерживала Шопенгауэра в этом. Но мы не удивляемся его новой философии, потому что жизнь – не ад, а – рай. Природных богатств хватит всем людям на земле. Весь этот земной рай человек сам превратил в ад. Не зная об этом, Шопенгауэр всю мировую волю назывет злом. Если бы люди воспринимали друг друга как родню и пользовались дарами природы сообща, то весь мир стал бы раем» [2].
Если Шопенгауэр, воспринимая учение Будды об избавлении человека «от ненужных желании» как единственную истину, считал материальный мир злом, то Шакарим учение Будды о мире понимал по-иному. Ведь на самом деле понятие «дукхи» в учении Будды также подразумевало правильное понимание жизни с точки зрения проявленного. Даже если жизнь является страданием, это означало, что необходимо искать выход, найти свой путь. Говоря о «дукхе», исследователь индийской философии М. Томпсон пишет: «Впрочем, это вовсе не означает, что счастье является недостижимой категорией» [3, 86]. Будда проповедовал человеку не идти за «ложным желанием», и Шакарим призывал к тому же – отличать истинное от ложного, говорил о неправильности ухода от истинных радостей жизни.
Против мысли Шопенгауэра об уничтожении жизни как злой воли выступал и Лев Толстой. В своей «Исповеди» он, как и Будда, при виде старого больного человека после долгих раздумий о смерти находит смысл жизни. Л. Толстой выступает против идеи «уничтожения себя из-за бессмысленности жизни» Шопенгауэра и пишет следующее: «Что ж, я один с Шопенгауэром так умен, что понял бессмысленность и зло жизни? Рассуждение о суете жизни не так хитро, и его делают давно и все самые простые люди, а жили и живут. Что ж, они-то все живут и никогда и не думают сомневаться в разумности жизни? Мое знание, подвержденное мудростью мудрецов, открыло мне, что все на свете – органическое и неорганическое – все необыкновенно умно устроено, только мое одно положение глупо» [4, 37].
Шакарим как мыслитель глубоко исследовал происхождение страданий. В итоге он пришел к выводу, что страдание сначала появилось у людей в голове на основе ложных представлении о жизни, а биосфера, представленная телесным миром, является загадочной красотой, где нет зла и все зависит от отношения человека к этому миру.

Нәпсi көзiн байлаған адамзаттан
Айуан артық бiледi өмiр жайын [1, 263].
У людей глаза зашорены собственным Эго,
А природа мудра и лучше знает жизнь
[1, 263].

В «Трех истинах» Шакарим пишет: «Люди, хотя они и не так далеко ушли от животных в своих инстинктах, проявлять полноту и глубину ума могут только они. Но человек тем не менее – не высший Творец, каковым является природа» [5, 29]. Шакарим здесь имел в виду – насколько бы человек ни был сознательным, он не может сотворить природу.
Е. Блаватская в книге «О происхождении зла» пишет об отрицании жизни: «Буддийскому философу известно, что продолжительность чередования жизней каждого человека (если только он не достигнет нирваны «намеренно» или, как говорят каббалисты, если он не «возьмет царство Божие силой») аллегорически представлена в виде истории о сорока девяти днях, проведенных Гаутамой Буддой под деревом Бо. А индусский мудрец знает, в свою очередь, что ему надлежит зажечь первый и погасить сорок девятый огонь, прежде чем он достигнет окончательного освобождения. Зная все это, мудрец и философ терпеливо ждут естественного часа своего освобождения; в то время как их злосчастный подражатель — европейский пессимист — всегда готов совершить самоубийство, которое с такой уверенностью пропагандирует. Не зная о том, что гидра существования имеет бесчисленное множество голов, он не может относиться к жизни с таким же философским презрением, с каким относится к смерти, и потому не способен следовать мудрому примеру своих восточных братьев» [6].
Достижение нирваны индусами как освобождения от ложных представлении о мире не является отрицанием жизни и анализируется как победа души над ложными желаниями и остановкой колеса сансары. В этой же книге Е. Блаватская пишет: «Сам Будда является для каждого из нас примером исключительной силы воли, но это была воля к жизни, а не к отказу от нее. Согласно его учению, зло будет существовать всегда, но оно существует не в самой материи, которая вечна, а только в создаваемых ею иллюзиях: в изменчивости и превращениях материи рождается жизнь, но эти изменения условны, и эта жизнь эфемерна. В то же самое время зло не только неотвратимо, но и необходимо. Ибо если мы можем отличать добро от зла и свет от тьмы и ценить первое, избегая второго, то только благодаря существованию контрастов между ними» [6].
Шакарим, исследуя историю разных религий, говорит, какому искажению подверглись слова древних поэтов-ришов. Их мы видим вследствие появления различных сект.

Будданың ұстап бiлегiн,
Айрылмай бiрге жүремiн.
Жәдiгөй, бақсы, ламаға
Шоқынды елiң бiлемiн
[7, 112].

Начальные две строки переводятся как: «Держась за руку Будды, с ним не буду расставаться». А в последних двух строках говорится об искажении учения Будды. Шакарим обращается к самому Будде такими словами: «Твое учение исказилось, теперь твой народ поклоняется идолам» [7, 112].
Мы, конечно, не намерены сделать из Шакарима буддиста. Он не входил ни в какой мистический орден, не был религиозным служителем. Скорее, здесь можно отметить отличительную особенность этих людей, их душевные качества, не разделяющиеся на «я» и «ты». В этом и заключается суть учения Шакарима о совести как о создателе. Эти люди всегда чувствуют вертикальную связь между собой сквозь века.
М. Бахтин в своей концепции о диалогизме, рассматривая любой текст как открытую структуру, его интертекстуальную способность объясняет следующими простыми словами: «Два сопоставленных чужих высказывания, не знающих ничего друг о друге, если только они хоть краешком касаются одной и той же темы (мысли), неизбежно вступают друг с другом в диалогические отношения. Они соприкасаются друг с другом на территории общей темы, общей мысли» [8, 293].
В буддизме ум есть «майя» – иллюзия. Это объясняет тотальное безумие масс, порождаемое «майей». Такое же коллективное безумство масс отражено в поэме Абая Кунанбаева «Масгут». Когда в «Масгуте» люди стали пить «дурную» дождевую воду, то они начали сходить с ума. И эти безумцы, наборот, обвинили Масгута и халифа сумасшедшими.
Современные дзен-буддисты, а точнее Экхарт Толле в своей книге «Новая земля» пишет: «Величайшее достижение человечества – это не созданные им произведения искусства, науки и технологии, а способность обнаруживать и распознавать нарушения и безумие в себе» [9,7].
«Майя» также означает вуаль. Через эту вуаль человек не видит настоящую реальность. Порождает дукху не что иное как человеческий ум. Ведь дукха – это страдание, неудовлетворение жизнью. Понятие «майя» в прозведениях Шакарима обнаруживется как «челевеческий ум, завуалированный нафсом или ненасытным Эго». В произведениях Шакарима ум порождает страдание:

«Не душа правила, а тело,
поэтому ум начал страдать» [1, 156].
(подстрочный перевод. А.Б. Сейсекенова)

Современный ум человека причисляет к самым пагубным страстям наркотики, а наркоманов и алкоголиков считает низкой породой человечества. А тогда, как говорит Шакарим в стихотворении «Страсть и любовь», алкоголизм и алчность, вещизм и наркотики – по степени одинаковые страсти [1, 62].
«Поэтому ум не может дать правильную помощь,
и человек зверски поедает другого человека» [1, 56].
Если говорить словами буддистов, ум, подчиняясь «ложному «я», вместо того, чтобы дать человеку правильную мысль, прибавляет много негативных мыслей, которые вредят ему. Эгоизм человека порождает «ложное я». Ум всегда сравнивает себя с другим, ум обижается, ум страдает, ум завидует, ум ненавидит. В Буддизме ум и сознание – разные понятия. Сознание означает «Сознание Будды». Сознание ничем не обусловлено, оно априорно чистое. Центральной проблемой поэта и философа Шакарима тоже является отличие ума и «чистого ума». А у Абая это означает «светлый ум»:

Если ум не светлый,
Живет жизнью животного [10, 227].

Итак, «чистый ум» может быть только в чистой души, а ум, порождаемый эго, живет заблуждением. Сознание, или чистый ум, стремится к единству мира, ум стремится быть разделенным. Ум, порожденный эго, хочет, чтобы весь мир был «моим». Абай пишет:
Все, что ты считаешь «моим» – «Его» (Создателя). [10, 212].
В интервью с современным индийским мыслителем Шри Бхаваганом, Киара Уиндрайдер, говоря об уме, выделяет его интересную мысль: «Бхагаван учит тому, что нет ничего того, что называется «личным умом». Да, у нас есть индивидуальные мысли, но они всего лишь эманации того, что Бхагаван определяет как Древний Ум, коллективную мыслесферу человечества, которая существует с начала текущей цивилизации. Все наши страхи, несостоятельность, беспокойство и боль; всё наше вожделение, дурные привычки, незащищённость и жадность; вся наша ненависть, гнев, ревность, осуждение принадлежат этой мыслесфере. Кроме того, многие наши импульсы творить добро, красоту, стремление к счастью, к мужественным поступкам, также находятся в этой мыслесфере. Наш ум можно представить в виде приёмной радиостанции, улавливающей частоты в зависимости от состояния нашего ума или здоровья, переживания и различных астрологических факторов. Наши индивидуальные переживания или жизненный опыт тоже вносят свои коррективы в тип частот, которые мы выбираем» [11].
Аллегорическим перевоплощением Древнего Ума можно назвать Мефистофеля Гете. Можно ли все умом решать? Есть и много закономерностей появления барокко, сентиментализма, романтизма и, конечно, модернистских течений. Весь вопрос состоит в направлении мыслей всего человечества. Служит ли человек человеку или он служит богатству, славе и креслу? Для чего дана жизнь человеку?
А это уже снова – вопросы личностного развития. То, что ученик или студент не всегда выскажет в открытой беседе с педагогом, он невольно обсудит в процессе самодиалога – внутреннего размышления, если таковое будет порождено его эмоциональным откликом на встретившийся ему в данный момент художественный текст. Формирование личности – процесс сложный, не поддающийся прямому регулированию. В нем значительную роль приобретает художественное творчество, обладающее способностью пробуждать в душе человека внутренние творческие силы, направляющие его по пути восхождения.

Сайсекенова А.Б.

Список литературы

1. Кудайбердыулы Ш. Произведения. Стихи, поэмы, проза. – Алматы, 1988, 560 с.
2. Абай// 1994, №9. С 30.
3. Томпсон М .Восточная философия. – Москва, 2000. 384 с.
4. Тостой Л.Н. Избранное. – Ростов на Дону, 1998 . 544c.
5. Кудайбердыулы Ш. Три истины. – Алматы, 1991, 80с.
6. Блаватская Е. О происхождении зла. /http://www.theosophy.ru/lib/hpb-zlo.htm/
7. Кудайбердыулы Ш. Жолсыз жаза, Өлеңдер мен поэмалар. Алматы, 1988, 256 б.
8. Бахтин М. Эстетика словесного творчества. – Москва, 1979, 424 с.
9. Толле Э. Новая земля. Появления нового сознания. – 293 с. http://www.tolle.ru/new_earth_index.
10. Абай (Ибраһим Кунанбаев). – Алматы, 1986, Т. 1, 304 с.
11. Уиндрайдер К. Вечера с Бхагаваном. http://www.svet-ural.com/bhagavan.php].

Евразийство

Вам также может понравиться

Добавить комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>