В преддверии курултая и грядущего подписания в Вильнюсе соглашения об ассоциации Украины с ЕС вопросы о положении крымских татар звучат не только в Крыму, но и на европейском уровне. Почему так происходит? И чего ждать нам, простым крымчанам? На эти и другие вопросы мы попросили ответить заместителя председателя Совета организации Милли Фирка Васви Абдураимова.
— Что означает название вашей организации и чего вы добиваетесь в политическом смысле?
— Если совсем уж коротко – Милли Фирка в переводе с тюркского означает «Народная партия». Этим все сказано: все, что касается интересов народа, имеет прямое отношение к нашей организации.
Зарегистрирована она в марте 2007 года. Как и наши предшественники из исторической партии «Милли Фирка», созданной в 1917 году представителями крымскотатарской интеллигенции, которые являлись продолжателями дела великого просветителя Востока Исмаила Гаспринского, мы поставили перед собой цель возродить былую мощь и славу Крыма с его многоцветием языков и культур, прежде всего славянской и тюркской, в котором солидарно и комфортно должно быть всем: и крымским татарам, и русским, и украинцам…
Одной из важнейших наших задач является обеспечение гражданского мира и согласия в Крыму на основе взаимного уважения и толерантных отношений между всеми этническими сообществами, национальными группами, конфессиями и диаспорами полуострова. Без этого нет смысла в принципе говорить об интересах и правах крымскотатарского народа.
— В последнее время вопросы о положении депортированных и их интеграции все активнее муссируются не только на полуострове, но и в среде европейского политикума. Так, например, в конце августа Верховный комиссар ОБСЕ по делам национальных меньшинств Кнут Воллебек опубликовал доклад под названием «Интеграция ранее депортированных лиц в Крыму». А 27сентября в подкомитете Европарламента по правам человека глава Европейской дипломатической службы Восточного партнерства Дирк Шубель делал доклад о положении крымских татар. Что случилось? Почему Европа так активизировалась в последнее время? Меджлис проявляет активность на волне Евроинтеграции или есть еще какие-то причины?
— Я бы назвал эту активность имитацией бурной деятельности. Ничего странного в этом нет. Для полной легитимации евроинтеграции Украины в преддверии Вильнюсского саммита Восточного партнерства, на котором планируется подписание соглашения об ассоциации Украины с ЕС, для европейских комиссаров крайне важно заручиться если не полным согласием на то коренных жителей полуострова, то по крайней мере попытаться не допустить открытого выражения своего несогласия с новым внешнеполитическим курсом украинских властей.
Для этого надо было продемонстрировать заботу о крымских татарах, пообещать им решения их проблем и тем самым сделать их своими союзниками. В условиях для властей Украины, которые они должны выполнить, чтобы быть допущенными на порог Евросоюза, нет ни одного, связанного с Крымом, с восстановлением прав крымскотатарского народа. Геи в их списке есть, заключенные – есть, Тимошенко – есть… А вот Крыма и крымскотатарского народа – нет.
Что касается организации меджлис, их активность на европейском направлении тоже вполне понятна. Евроинтеграция Украины – их последний шанс сохраниться как структуре, претендующей на роль распорядителя судеб крымских татар. Дело в том, что меджлис является частью евроатлантического проекта в крымскотатарской среде. Они живут и кормятся этим. Как же им не быть активными?!
— Много вопросов о так называемом статусе коренного народа Украины, на который претендуют ваши национальные политики. Какие привилегии это может принести крымским татарам? Политические, финансовые? Или же это чисто гуманитарный аспект и никаких реальных привилегий данный статус не несет?
Если же все-таки статус коренного народа дает какие-то преимущества, то как это отразится на других народах, населяющих Крым? В среде этнических русских крымчан есть опасения, что при наличии у крымских татар такого статуса права русских будут ущемлены.
— Нельзя присвоить то, что определено каждому народу Всевышним. Крымские татары – коренные в Крыму потому, что сформировались на этой земле как народ в результате сложного исторического процесса. Знаете, каждый народ на земле является коренным на какой-то конкретной территории. Глупо оспаривать, например, что русские – коренные в России, украинцы – в Украине, греки – в Греции.
Другое дело, что в результате постоянной геополитической конкуренции нередко те или иные коренные народы, особенно если их численность невелика, их этнические территории становились объектами агрессии и захвата. Кровопролитные битвы за жизненные пространства диктуют свои правила, не всегда соответствующие существующему международному праву, которым регламентируются права коренных народов мира. Эти права одинаковы для всех народов, речь о привилегиях не идет.
Последним фундаментальным документом является Декларация прав коренных народов, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 13 сентября 2007 года. Признание крымскотатарского народа коренным народом де-юре будет означать лишь одно: будет создан правовой механизм по восстановлению исконных прав крымских татар как коллективных, так и индивидуальных. Мне совершенно непонятно, как восстановление прав одного народа может ущемить в правах какой-либо другой народ? Ну, к примеру, если будет реализовано право крымских татар учиться на родном языке, как это может отразиться на праве русских обучаться на русском?
— Много говорится о восстановлении справедливости в отношении депортированных. В чем, по-вашему, мнению, должна заключаться эта справедливость? Ведь если речь идет, скажем, о возвращении домов депортированным, то государство Украина не имеет финансовых возможностей вернуть пострадавшим семьям даже компенсации, ведь речь идет, если не ошибаюсь, о 90 тысячах домовладений. Откуда могут взяться такие средства? Если, скажем, отобрать у славян и отдать крымским татарам, то это уже будет несправедливость в отношении славян.
— Начнем с того, что еще в 1989 году насильственное выселение ряда народов бывшего СССР, в том числе и крымскотатарского, с мест их традиционного проживания было признано преступном и незаконным. На правовом уровне только в Российской Федерации в отношении репрессированных народов справедливость, о которой вы спрашиваете, восстановлена должным образом. Там принят и закон «О реабилитации репрессированных народов», в котором речь идет о восстановлении коллективных прав репрессированных народов, и закон «О реабилитации жертв политических репрессий», которым определен алгоритм восстановления прав в индивидуальном порядке.
Ничего этого в Украине до сих пор нет! Поэтому сегодня, говоря о восстановлении справедливости в отношении народов и этнических сообществ, репрессированных по национальному признаку в Украине, прежде всего надо начинать с принятия аналогичных законов о реабилитации.
Что касается механизма возвращения отнятого у крымских татар имущества или компенсации его, так это и должно быть подробно прописано в этих законах. И, конечно же, никто ни у кого отбирать ничего не собирается и не будет, если есть и действует право и закон. А вот их отсутствие и дает основания для разного рода провокаций и конфликтов в обществе. Знаете, у нас, у крымских татар, есть пословица: «Только смерть необратима, все остальное решаемо». Была бы только на то политическая воля…
— Ваш комментарий по поводу ситуации с домом Арендта?
— Это классический образчик того, как организация меджлис, а точнее, ее бессменное «вечное» руководство в лице Мустафы Джемилева и Рефата Чубарова умеет не решать крымскотатарские проблемы. При этом они умудряются, и довольно таки успешно, перекладывать собственные грехи на других.
Изначально здание передавалось под крымскотатарский культурный центр еще в прошлом веке. В принципе, вопрос давно можно было решить. Только культурный центр для меджлиса не представлял никакой ценности. Их привлекала только земля в самом центре Симферополя и возможность ее прихватизировать под будущий бизнес-центр, что успешно и сделал господин Джемилев через «Фонд Крым», который он также предусмотрительно прихватизировал, став единственным его учредителем.
У меджлиса есть и другая цель: спекулировать на национальных проблемах для нагнетания антирусской и антироссийской истерии для поддержания в Крыму высокого градуса конфликтогенности и межнационального противостояния с целью мобилизации вокруг себя крымских татар в качестве тарана для пробивания исключительно лично для себя тех или иных привилегий и преференций. Впрочем, они были рады и тем подачкам, которыми все эти годы власть одаривала их в виде депутатских мандатов, должностей, орденов и медалей.
Как бы это странно ни звучало, но в меджлисе весьма заинтересованы в том, чтобы ситуация с домом Арендта длилась как можно дольше: всегда есть повод сказать и пожаловаться своим поводырям и спонсорам за рубежом — вот, смотрите, как нам мешают русские шовинисты в Крыму, а крымская власть (бело-голубая) им потворствует, пожалейте нас, помогите (лучше конечно деньгами) и т.п.
Подобная тактика ими долгие годы успешно использовалась вокруг земли под Соборную мечеть на улице Ялтинской. Помните? Пока не пришел Василий Джарты и не снял причину конфликта – землю под Соборную мечеть выделили. И что? Вопли Чубарова сразу же прекратились, а строительство Соборной мечети до сих пор так и не начато.
Мне видится решение споров вокруг дома Арендта так: коль скоро здание официально признано памятником архитектуры и представляет историческую ценность, то его надо вернуть в государственную либо коммунальную собственность, в кратчайшие сроки отреставрировать и передать его под Крымскотатарский культурный центр, которому вполне хватит двухэтажного здания дома Арендта с его архитектурными и историческими достопримечательностями.
Лидия МИХАЙЛОВА, «Крымское эхо«