В конце октября в Риге пройдет еще одна конференция, посвященная теме конституционной реформе в Латвии. По букве эта реформа лишь предусматривает пополнение главного документа преамбулой, а по сути — кардинально меняет смысл всей Конституции. Авторы поправок считают, что подобные конференции придают затеянной ими реформе хотя бы видимость демократии, а под прикрытием той самой видимости они торопятся узаконить преобразования, которые иначе как государственным переворотом не назовешь…
Апостол Артис
Самым наглядным фактом, что к затеянной конституционной реформе подтянута «тяжелая артиллерия» (как в прямом, так и в переносном смысле этого понятия), является недавнее публичное выступление министра обороны Латвии Артиса ПАБРИКСА. В нем он сравнил Конституцию Латвии ни больше ни меньше, чем со Святым Писанием, которое «знают все, читало гораздо меньшее количество людей, и лишь немногие понимают суть этой книги книг…» Военный министр даже рискнул выступить в роли некоего апостола, толкующего непосвященным истинный смысл Конституции Латвии, а также «сущность и миссию» государства, в котором живут и которое считают своей родиной представители разных национальностей.
Толкователь документа на полном серьезе утверждает, что преамбула «приспосабливает универсальные ценности человечества к конкретной ситуации, времени и месту». В качестве «универсальных ценностей» в данной ситуации, в данное время и на данном месте выбраны латышская нация и латышский язык. Им по «универсальности» уступают даже демократия и благополучие.
Еще г–н Пабрикс заверяет, что «в ближайшем обозримом будущем национальным государствам в мире не предвидится альтернативы».
Возможно, министр это действительно краем уха услышал в каких–то Европах, но при этом он сам оказался в числе «не понимающих сущности» подобных мудрых умозаключений. Ведь в странах Европы основу национальных государств составляет нация, а в Латвии основой предлагается назначить этнос. Правда, министру обороны эту простую истину толковать бесполезно. Ведь одно дело — непонимание и совершенно другое — нежелание понимать.
Правда, в ходе своего публичного выступления военный министр оговорился, что «Латвия не является только латышским государством» и что «нас объединяют не общая кровь или гены, а совместно пролитая кровь и либерально–демократические ценности». Тем не менее выясняется, что на чашах весов «совместно пролитая кровь» никак не в силах перевесить «общую кровь», и потому преамбулу Конституции, фигурально выражаясь, предлагается писать исключительно второй.
Интересно, осознает ли г–н Пабрикс, что подобные его призывы могут привести к новой крови, на сей раз уже пролитой друг против друга? Ведь как военный министр он должен предусмотреть все варианты косвенно провоцируемого им самим противостояния…
Самым уязвимым местом как авторов поправок к Конституции, так и толкователей этих поправок является напоминание, что мы живем в Латвийской Республике, созданной не в 1991–м, а в 1918 году. И если взять это вполне справедливое утверждение за точку отсчета, выходит, это авторы поправок и его толкователи грубейшим образом нарушают Конституцию, принятую 15 февраля 1922 года.
Грешники и богохульники
В статье 2–й документа девяностолетней давности сказано, что «суверенная власть в Латвии принадлежит народу Латвии» — без всякого его деления на представителей государственной нации и неких «второсортных» представителей народа.
Показательно, что те же политики, которые сравнивали желание поправить статью Конституции о едином государственном языке, дописанную лишь в 1991 году, с угрозой апокалипсиса, теперь сами готовы с легкой руки нарушить одну из основных ее статей. Хотя удивляться тут нечему, ведь двойная мораль, нравится это кому или нет, давно стала визитной карточной латвийской политики в целом и многих латвийских политиков в частности.
Ущемлением статуса и прав почти половины латвийского общества нарушение Конституции не ограничивается. Ведь преамбула, которую правящие политики так торопятся вписать в Конституцию, носит неизменяемый характер. То есть части гарантированной той же 2–й статьей Конституции «суверенной власти» навеки лишается даже преамбулой возвышенная «этнически правильная» половина граждан.
Объясняя в духе и в параллелях г–на Пабрикса, можно сказать, что Бог создает камень, который сам не в силах поднять. Вернее, если вспомнить сравнение министром Конституции с Библией, создает его не Бог, а прикрывающиеся его именем грешники, богоотступники и богохульники.
Затея поспешной конституционной реформы не только грубо нарушает основы самой Конституции. Она вступает в противоречие с резолюцией 217–А Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948 года «Всеобщая декларация прав человека» и с резолюцией 3068 Генеральной Ассамблеи ООН от 30 ноября 1973 года, более широко известной как Международная конвенция о пресечении преступлений апартеида и наказании за него. По сути, она не просто легализует апартеид и диктатуру, а даже возводит их в статус основы Конституции. И все это происходит в Европе в начале третьего тысячелетия…
Что подсказывает здравый смысл
Правда, Брюссель далеко, и там чиновники заняты собственными экзистенциальными проблемами. Так что на них в этой ситуации особо рассчитывать не приходится.
Вопрос в том, куда смотрят спецслужбы Латвии? Куда смотрит, например, Бюро по защите Сатверсме? Ведь защита буквы и духа Конституции является если не его единственной, то главной задачей точно! Куда смотрит полиция безопасности? Или ее доблестные представители горазды только на то, чтобы преследовать неугодного ей и правящей элите журналиста Лато ЛАПСУ? А самодеятельность «мясников в масках хирургов» от латвийской политики, режущих по живому латвийское общество и противозаконно вживляющих в основной закон заведомо чуждый ему аппендикс, они воспринимают как плановую операцию или как профилактическую меру?
Спешку и суету правящих политиков можно понять. Поправки к Конституции для них остались последней соломкой, чтобы после грядущего поражения на следующих выборах хотя бы частично спасти те мнимые ценности, которыми они на протяжении четверти века подменяли социальную защиту, равноправие, экономическое развитие и благополучие.
Таким образом, обанкротившаяся политическая элита пытается оставить после себя некий памятник — правовому нигилизму, собственной несостоятельности и общественному легковерию. Но это чрезвычайно опасно. Попытка возвести бредовые идеи в ранг конституционных ценностей неизбежно дискредитирует саму Конституцию, создает прецедент неуважительного и вероломного отношения к ней.
Правда, имеет место иллюзия, что околоконституционная возня и новый виток противостояния общества могут хотя бы немного смягчить суровость поражения правящих партий на будущих выборах.
Ведь люди, готовые благополучие и равноправие заменить этническим противостоянием, до сих пор остались не только среди политиков, но также среди избирателей. Однако к будущим выборам, когда избиратель до кучи к существующим «историям успеха» на собственном кошельке прочувствует все прелести нового бюджета и перехода на евро, вторых, готовых обманываться, останется меньше, чем первых — норовящих обманывать. Так подсказывает здравый смысл…
Модрис Аузиньш, «Вести сегодня»