Выступление Председателя Московского Евразийского Клуба Павла Зарифуллина на заседании Клуба «Aurora Expertum» по теме «Гуманитарные аспекты модернизации России».
На пороге постмодерна
Вопрос модернизации в России опять стоит в политической повестке дня. Но Россия эту модернизацию благополучно проходила, весь проект Российской империи – это проект перманентной модернизации, собственно говоря, сам проект Российской империи был создан для модернизации. Пока она была функцией – справлялись худо-бедно, как-то мы выжили, реорганизовали армию и промышленность, отстояли суверенитет, построили железные дороги, как-то вошли в капитализм. Проект Советского Союза, это тоже проект модернизации, Россия в форме Советского Союза – модернизационная Россия. Сейчас нет ни Советского Союза, нет ни Российской империи.
В XXI веке нам предлагают опять начать модернизацию, как-то удивительно, хотелось бы понять причину самой постановки такого рода вопроса. Сейчас стоит главный вопрос перед основными экономически состоятельными странами мира – это вопрос перехода от модернизации к постмодернизации, от индустриальной экономики к постиндустриальной. Об этом спорят крупнейшие западные философы, экономисты, эксперты.
США благополучно в постмодерн перешли с приходом мулата-социалиста в Белый дом (что невозможно было представить сто или десять лет назад). США уже в постмодерне, и у них «все в порядке», сейчас они «добьют» свою автомобильную промышленность, свой индустриальный сектор перебросят в страны Третьего мира и в Россию и окончательно в постмодерн «переедут». Франция еще не подошла к постмодерну, поэтому в Европе постоянные дискуссии, во Франции президент венгр, потомок венгра, а не турок или мавр, вот если бы был турок, то у них было все в порядке с постмодерном.
Постмодерн – это переход от индустриальной к чисто финансовой экономике, от промышленности к исключительно сфере услуг. Это и переход от мировоззренческого понимания человека, как мерила всех вещей. Теперь главное не человек, а его имя, бренд. Отсюда Аватар, «аватар» в постмодерне первичен, человек вторичен. Ещё это называется переход от «Обозночаемого» к «Обозначающему» в структуралистской филологии.
Неудавшийся красный постмодерн
Когда-то была идея советского постмодерна, после победы советского коммунизма, об этом заявил Хрущев в 1961 году, то, что мы через 20 лет в советский постмодерн въедем на красном коне. У нас будет коммунизм, у нас будут «люди летать», и наши технологии нам позволят бесплатно делать чудесные и необыкновенные вещи. А люди будут разве что услуги друг другу оказывать. И с энтузиазмом наш народ воспринял идею коммунистического постмодерна, а в СССР изобрели целый ряд технологий, которые уже можно было бы назвать постмодернистскими (по практически бесплатной энергии, «Наноботы», технологии сельскохозяйственного освоения мирового океана, создание группой Спартака Никанорова «оргоружия» и т.д.). Но в какой-то момент стало совершенно ясно, что мы не вытягиваем, “не попадаем” в новое общество, у нас просто человеческой энергии, воли, пассионарности и креатива на это не хватает. Тогда появилась идея «конвергенции», идея перемирия с Западом, идея Горбачева о том, что вот сами, мы не справляемся, а совместно с Западным сообществом это реально, идём им на встречу в каких-то вопросах, а они идут нам на встречу, происходит технологическая и организационная «синергия», и «Белый Север» торжественно попадает в «постмодерн». Такой вот социал-демократический Север.
Но выяснилось, что рационально, мы Западу не нужны, им вообще никто не нужен. Тогда идея была капитулировать и сдаться просто Западу. Пришел Ельцин, пришел Чубайс, предлагалось «делать как Чубайс» и все мы будем жить как в Америке, то есть «попадаем в постмодерн». А в итоге, утратив значительное количество своего модернизированного потенциала, своей промышленности, всё наработанное в течение 300 лет, Россия фактически по итогам «перестройки» отправилась в «Третий Мир». И только так и можно объяснить идею в очередной раз начать в России модернизацию.
Исчерпанность идеи модернизации в евразийских странах
Идея постмодернизации сегодня стоит перед большинством развитых государств, перед их обществами и экономками. В Европе эти идеи обсуждают постоянно, они постепенно в постмодерн переходят, какими-то частями, кластерами, не без проблем. Ведь это ещё и огромная интеллектуальная проблема, проблема смены вех, смены образа мышления (вспомним горбачёвское «новое мышление», ставшее огромной проблемой для «советского общества»). Для Турции – переход в новое политико-интеллектуально-экономическое качество – это вопрос государственного существования. Они думали (как и русские), что их «на халяву» Запад возьмёт в постмодерн, а туркам сказали, что не в Евросоюз, не в постмодерн им дороги нет.
Основная политическая проблема в Турции, где Генштаб борется с исламистами, именно мировоззренческая и футурологическая, потому что военные, правящие Турцией, надеялись, что Турция, какая есть – Цитадель Кемаля Ататюрка – переедет в новое технологическое общество, а выяснилось, что нет, совершенно все не так. Запад геноцид армян торжественно признал, Западный мир указал Турции на дверь.
Исламистский Иран пошел по своей дороге, начал «модернизацию без вестернизации» и достиг огромного прорыва в этом направлении. Я бывал в Иране, и «иранская картинка» впечатляет – кругом жидкокристаллические экраны, хорошие дороги, великолепные автобусы, всё технологизировано, а тут же девушки в хиджабах, никто не пьет и не хочется, потому, что никто не пьет. Победившая «модернизация без вестернизации». Технология + Традиция. Сегодня иранцы подошли к такому же состоянию, как в СССР в 80- тых годах, но надо дальше куда-то двигаться. Они думают, что раз они получали атомную бомбу, то всё итак замечательно. Но автоматом иранская экономика и иранское общество в новое технологическое, парадигмальное качество не перешло. У них нет еще тех технологий, которые чудесным образом иранскую экономику и общество преобразили. Опять тупик, поэтому молодежь у них настроена точно так же, как и советская в 80-тых годах.
Я вспоминаю, как во время «фисташковой революции» в Тегеране на площади Аргентины молодёжь орала, что она хочет свободы, макдонольдсов, хотели срывать косынки, и я им объяснял, что будет дальше (разгром иранского государства и его экономики, нищета и расслоение общества, колониальная экспансия Запада в Иран и т.д. – всё что мы пережили в «лихие 90-е»). Но молодые парни и девчата не слушали, потому что все учатся на своих ошибках, а не на чужих.
Если взять Китай то он находится на пике модернизации, они ещё не дошли до стадии постмодерна, они получают кайф от самой модернизации, им хорошо и когда дойдут, тогда и будет ясно, что с этой великой цивилизацией случится. Хотя их руководство именно сейчас начало активный интеллектуальный и технологический поиск в этом направлении.
Что такое «медведевская модернизация»?
Теперь снова к России. Первое предположение о появлении в политическом лексиконе власти термина «модернизация»:
Сегодняшняя идея «вернуться к модернизации» – это признание того, что Россия утратила 300 летний модернизационный задел и вернулась к состоянию Третьего мира или африканского общества. Удивляться этому не стоит. Я по долгу работы в Движении по защите прав народов с интересом изучал африканские сайты. Есть такой сайт Pamambuka News франко- и англоязычный. Меня заинтересовали теги, основные проблемы африканского общества, и я был поражен совпадением российских проблем с общеафриканскими: это нелегальная миграция, расслоение между богатыми и бедными, ресурсозависимая экономика, разделения этносов между различными государствами, рекордная смертность от несовершенства медицинского и технологического оборудования, коррупция, рекордный наркотрафик и рекордный же криминал. То есть получается, что всё «облако тэгов», спектр «болевых точек» общества у нас совпадают! Хотя мы не любим об этом говорить (про «северную Нигерию), но факт остается фактом.
А сейчас нам предлагают еще раз пройти по кругу модернизации, который русский народ прошел в течение столетий, отдав жертвы модернизации, уничтожив крестьянское хозяйство.
Второе предложение – почему возникла идея провести именно модернизацию, это предположение о политическом и идеологическом конформизме в высших этажах российской власти. Я просто представляю, как происходило это обсуждение:
Дворкович приходит к Медведеву на совещание и говорит, что давайте объявим постмодернизацию. И Нарышкин так смотрит на него и спрашивать: «А что это?». А ему объясняют, что это очень интересное, перспективное развитие для экономики, политики, общества. А он: « Зачем?» В этот момент Владислав Юрьевич занимает обе позиции, что постмодернизм хорошо и модернизм хорошо. Медведев говорит, что давайте пока модернизацию объявим, наши уши и уши народа не готовы к постмодернизации.
Так же было и с термином «консерватизм». В свое время я Дугину предлагал создание неоконсерватимного центра исследований. Была бы такая энергичная аллюзия на американских «неоконов». Сурков бы в МГУ Байдена и Сару привозил показать наших доморощенных бородатых «неоконов». Дугин ответил, что МГУ это не поймет, это для них упоминать просто страшно, давайте лучше простой и понятный консервативный центр. И в результате в этот Центр даже мухи не залетают. Зато он консервативный, посконный такой.
Думаю, что наши наиболее продвинутые чекисты предлагали Путину что-то «неоконсервативное», но премьер сказал, что это резко слишком, лучше просто «консерватизм» – понятно это, ясно. Хотя, что под этим подразумевается совершенно непонятно и не ясно.
После озвучивания термина «консерватизм» почему то вспоминается обер-прокурор Победоносцев, а после слов «модерн» и «модернизм», почему то арт-деко и Врубель. Это настолько уже устаревшие термины, устаревшие парадигмы, идеи, что удивительно как с этим можно бесконечно возиться. Похоже на игру с бесконечным перекладыванием спичек, которые падают на столе. А может быть отбросить эти спички и посмотреть, где мы сейчас находимся, и куда нужно двигаться дальше?
Русский Евразийский футуристический проект
Ведь у нас в принципе есть фундамент модернизированной экономики. Пока еще не добитой, а то, что было уничтожено в 90 годы – это тоже может не плохо по той причине, что это огромные якоря для экономики постмодерна. В Америке главная национальная проблема – это уничтожение собственного автомобильного сектора, вокруг него бьются все экономисты, эксперты, специалисты. А у нас автомобилестроение уничтожено, и ещё много чего, поэтому русским нечего терять, нет якорей никаких, а специалисты ещё есть. Может быть, поступить по-иному, переосмыслить постмодерн по-русски, чтобы понять, ориентировать наше общество на будущее? У нас совсем забыли про футуристические проекты, которые были так популярны еще в середине XX века, никто ничего не предлагает, все, что предлагает власть – это достаточно скромно, скучно. Поселок Сколково, где будут лауреаты школьных олимпиад сидеть под Гельманом и Вексельбергом, все мы прекрасно представляем – чем это кончится.
Наша задача – это оценить место России в мире, осмыслить смену парадигм модерна и постмодерна, и реально, что мы в этом состоянии можем предложить как нашему обществу, так и нашей цивилизации. Идеология, философия постмодерна, разработана в большей степени французскими структуралистами в 70 годах. Но давайте вспомним, откуда взялся структурализм – его создали русские евразийцы, Трубецкой и Якобсон, то есть наши русские люди придумали «знаковую систему», коды постмодерна!
Основа постмодерна согласно французским философам Делёзу и Гваттари – это ризома ( от французского корневище) – «гладкое пространство», сетевая цивилизация, самосинхронизирующаяся и самосохраняющаяся, в ней принципиально отсутствие Центра. Гладкое постмодернистское пространство предполагает и особое ризоматическое мышление, как не странно свойственное Русскому народу.
У нас под модерном понимают сверх усилия, мобилизацию, у нас было принято за каждую курицу, за каждое яйцо в инкубаторе ходить в атаку, так понимал модерн народ. Бесконечную модернизацию проводить, у нас нет сил. Еще одна модернизация наш народ угробит.
А постмодернизация – это глубоко русское явление. В России центра нет, Москва никакой не центр, потому что Наполеон, когда думал, что Москва центр – он пришел в Москву и сидел в ней, и обнаружил, что это не центр. Россия может существовать, и без Москвы, и без Санкт – Петербурга, она такая живая, активная, самосинхронизирующаяся, творческая. Это глубоко связано с нашими цивилизационными этапами развития. Евразийцы это прекрасно описали, что наша цивилизация формировалась в горизонтальном пространстве со времен скифов, татаро – монголов. Наша цивилизация номадическая. Русские – кочевники рек, степей. И наше пространство – особенное. Не случайно, что именно в России родилась геометрия Лобачевского, подразумевающая гиперболическое строение мира. Россия вызрела из этого. Наш народ гораздо более склонен к изобретению, удивительным выдумкам, нетривиальному мышлению. В российской культуре человек никогда не был мерилом всех вещей. То есть модерн был чуждым явлением в российской истории.
Мой приятель Максим Калашников собрал удивительный каталог русских новейших изобретений, согласно которому ясно, что газ, нефть и иные виды знакомой нам энергии несовершенны и бесконечно затратны, вредны для экологии. А русские придумали им 50 экономичных, бесконечных замен, по сути новые виды энергии. На самом деле корпорациям, которые управляют Россией и миром, подобной технологической революции реально не хочется, поэтому и постмодерн они дают дозировано (даже не «золотому миллиарду», а только США), им хочется заморозить время и еще раз отправить народы бегать по “модернистским рельсам”. (К слову, железнодорожный транспорт совершенно древняя, архаичная, устаревшая вещь – есть великолепные технологии “струнного транспорта”, которые рано или поздно заменят “железку”).
Я думаю, что освоив новые технологические возможности, предложив обществу реальные футуристические варианты, проекты, мы сможем провести свою русскую постмодернизацию. Говорить сегодня о модернизации – это кощунственно в первую очередь перед жертвами коллективизации, которая фактически уничтожила российское крестьянство. Вот это типичная модернизация в русском исполнении, хватит нам таких модернизацией!
Мы – евразийцы выдвигаем русский футуристический проект, ведь евразийцев в 20 годы называли православными футуристами. Это создание евразийского постмодернистиского проекта для России, и мы обещаем на одном из заседаний Авроры Экспертум его озвучить.
Это и проект нового человека. Я думаю, что будущее за высокими технологиями, но также за развитием духовной сферы человека, о которых западные постмодернисты забывают. Вообще, поскольку у нас цивилизация ризоматическая, номадическая, то будущий российский евразийский человек – кочевник, который будет кочевать по просторам России. С помощью, в том числе, советских технологий по строительству гигантских экранопланов и летающих городов. Ведь реально увидеть Россию можно только сверху!
Этот проект будет называться «От цивилизации Каина к цивилизации Авеля». Ведь Авель был кочевником.
Спасибо..