Народы и Нации (традиционалистский подход)

Центр Льва Гумилёва продолжает публикацию статей, посвящённых теме определения этноса и разграничения понятий «народа» и «нации». Статья П. Зарифуллина «Принципы Евразийско-Народнической организации Евразийского Союза» (о народах и нациях) вызвала широкую дискуссию на нашем сайте. Теперь мы предлагаем вниманием читателей фундаментальную статью Рустема Вахитова «Народы и Нации».

 Проблематичность определения народа

Что такое народы (этносы, нации)? Для обыденного сознания здесь никакой проблемы нет: скажем, русские и татары – это этносы, а шахтеры и шоферы – не этносы. Но так же  для обыденного сознания нет проблемы в сложнейшем и запутанном философском вопросе: «что такое человек?», так как для него, очевидно, что Иван – человек, а Каштанка — собака. Платон еще в V веке до н.э. заметил, что самое трудное – дать определение понятиям, которые большинство считает самоочевидными (ведь если люди считают, что это и так ясно каждому, значит, не нужно прилагать умственные усилия для определения и никто этим и не занимается). Когда же мы начинаем искать дефиницию народа, то сталкиваемся с целым рядом проблем: народ нельзя определить как совокупность людей, связанных общим происхождением, членом того или иного народа может стать человек, чьи биологические родители к нему не принадлежали (таковы американцы пакистанского или итальянского происхождения). Нельзя его и определить как совокупность людей, говорящих на одном языке, ведь есть различные народы, говорящие на одном языке (американцы, канадцы, австралийцы и англичане говорят на английском, часть бельгийцев, швейцарцев и французы – на французском) и наоборот, имеются народы, представители которых говорят на разных языках (до возникновения государства Израиль евреи говорили на нескольких еврейских языках – идиш, ладино, а то и на языках народов тех стран, где проживали еврейские общины). То же самое касается общности территории, ведь те же евреи долгие века жили  в разных странах и даже на разных континентах. Наконец, в качестве основного критерия называют особенности национального характера (скажем, все французы изящны, а все немцы – склонны к рассуждениям и сентиментальны), но зачастую это просто стереотипы, которые невозможно полностью подтвердить или опровергнуть на практике, если же брать отдельные примеры, то легко можно найти и безвкусного француза и несентиментального немца.

Таким образом,  при всей самоочевидности понятия «народ», дать ему непротиворечивое определение крайне трудно. В итоге возникает анекдотическая ситуация. Скажем, в России, как и в любой стране, существует преступное сообщество. Оно имеет свой язык («феня»), существенно отличающийся от литературного русского, свои обычаи и традиции, свою субкультуру (песни, сказания), самоназвание («блатные») и четкое осознание своей отличности от остального общества («фраеров»)  и даже свою систему самоуправления, напоминающую «государство в государстве» (со сбором налогов, формированием бюджета, судами и исполнением наказаний и даже войнами с враждебным ему государством). Что перед нами – этнос или своеобразная «профессиональная группа»? Казалось бы, очевидно, что «профессиональная группа», но если вдуматься, то преступное сообщество обладает теми чертами, которыми обычно наделяют этносы – свой язык, культура, осознание идентичности и противопоставление себя «чужим» и даже псевдогосударственные структуры. Значит, бытующие «самоочевидные» определения народа не дают возможности отделить народ от других сообществ людей, то есть не выполняют главного  предназначения логического определения.

Обратимся же к позициям специализированной науки об этносах – этнологии.

Примордиалистское понимание этносов и наций

В современной науке об этносах – этнологии до сих пор ведется спор между двумя школами – примордиалистской и конструктивистской, по-разному понимающими сущность этнического. Примордиалистская  школа господствовала на Западе вплоть до середины ХХ века, а в России – до 1990-х годов ХХ века и в значительной степени влиятельна по сей день.  С ее позиций этносы представляют собой реально объективно существующие человеческие сообщества, которые обладают особой внутренней субстанцией – этничностью, отличающей их от сообществ другого типа – профессиональных, религиозных и т.д. Примордиалисты отстаивают тесную преемственную связь между этносами доиндустриального общества и современными нациями, естественно, признавая определенные отличия между ними (например, этносы древности как правило не имели своих государств, тогда как нации государственно оформлены). Согласно позиции примордиализма в формировании современных наций преобладали объективные, а не субъективные факторы, они возникали вследствие не зависящих от нас социальных законов, а не вследствие одной лишь деятельности конкретных людей и их групп (политиков и идеологов национального самоопределения)[1].

 Примордиализм имеет две разновидности – радикальную, социобиологическую и умеренную – эволюционно-историческую.

Социобиологический примордиализм понимает этничность как биологический феномен («кровь», «гены»). Возникновение этой разновидности примордиализма связано с формированием мистической концепции «народного духа» (Volksgeist) в рамках немецкого «народнического» (volkisch) и расистского, ариосософского национализма XVIII-XIX веков (в частности, в творчестве представителей немецкого романтизма). Ранние немецкие националисты-романтики считали, что существует некий «народный дух» — иррациональное, сверхъестественное начало, который воплощается в различных народах и определяет их своеобразие и отличие друг от друга, и которое находит выражение в «крови» и в расе. С этой точки зрения «народный дух» передается с «кровью», то есть по наследству, таким образом, народ понимается как сообщество, происходящее от общих предков, связанное кровнородственными узами. В смычке национализма и расизма в Германии, как ни странно, решающую роль сыграли языковедческие исследования, у истоков которых также стояли националисты-романтики, такие как Якоб Гримм. Ими было обнаружено сходство между современными европейскими языками и  санскритом, на основе чего было создано учение о «языковых семьях», где отношения между языками уподоблялись кровнородственным отношениям (языки-прародители и языки-потомки). Как видим, из факта сходства языков делался вывод о кровнородственной связи говорящих на них народов, в частности из постулирования существования индоевропейской семьи языков был сделан вывод о  биологическом происхождении всех европейских народов, и прежде всего немцев, от праиндоевропейцев, мифических древних «арийцев», которые наделялись идеализированными чертами[2].

В наши дни расистская форма примордиализма, будучи скомпрометированной политической практикой национал-социалистов, имеет мало приверженцев  в среде исследователей-этнологов. Современный социобиологический примордиализм отталкивается не от мистики крови, а от положений генетической теории. Например, известный современный представитель примордиализма, биохимик и генетик Пьер Ван ден Берг утверждает, что  этносы – «расширенные родственные группы», возникающие вследствие того, что представители определенного народа генетически предрасположены к скрещиванию с сородичами. Особенности поведения, темперамента, пристрастия и антипатии, ценностные отличия представителей того или иного этноса здесь объясняются общей генетикой.

Своеобразную версию социобиологического примордиализма разработал советский этнолог Л.Н. Гумилев, которые видел в этносах, в отличие от общественно-экономических формаций,  природные феномены, неразрывно, на биохимическом, геофизическом и астрофизическом  уровнях связанные с той или иной территорией, ее почвами, климатом, флорой и фауной, а также с магнитными полями, излучением Солнца и т.п. Все эти факторы в совокупности создают «этническое поле», которое, воздействуя на организм человека, задает ему свои ритмы и диктует те или иные стереотипы поведения. Согласно Гумилеву, этничность не передается по наследству и родившийся младенец лишен этничности (этим теория Гумилева отличается от расизма, который провозглашает, что человек уже с рождения принадлежит к определенному этносу и тем более расе). Но общение с сородичами и единоплеменниками, нахождение в определенном ландшафте с его специфической флорой и фауной наделяет человека этничностью.

В настоящее время и на Западе, и в России мало сторонников радикального, социобиологического примордиализма. Большинство специалистов разделяют точку зрения, что человек не столько биологическое, сколько историко-культурное существо  и что в человеческой биологии нет ничего такого, что сделало бы человека человеком (иначе, дети, воспитанные в сообществах животных, становились бы полноценными людьми, а опыт показал, что это не так). Следовательно, такие сугубо человеческие феномены как этничность, также детерминируются не биологией, а культурой. Такова точка зрения умеренного историко-эволюционного примордиализма.

Согласно ему, на первый план среди отличительных черт этноса следует выдвигать не общность биологической природы, а общность культуры – единый язык, особенности коллективной психологии, систему ценностей, общее историческое прошлое, связанное с нахождением на одной территории, и самосознание принадлежности к данному этносу. Классическое определение этноса в рамках историко-эволюционного примордиализма дал крупнейший советский специалист – этнолог Ю. Бромлей: «этнос в узком смысле слова можно определить как совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями культуры и соответствующим психическим складом, а также сознанием своего единства и эндогамией»[3]. Умеренно-примордиалистское, историко-эволюционное понимание этносов было характерно для советского марксизма и нашло выражение в классическом сталинском определении нации, которая в марксизме понимались лишь как модернистская форма этноса: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры»[4].

Современные специалисты, как правило, не выделяют еще одно третье направление примордиализма, которое следовало бы назвать «теологический примордиализм»,  и которое считало сущностью этносов и наций не «кровь» и не культуру, а некий «Божественный дух» или «Божественный замысел».    Теологическими примордиалистами были представители русской религиозной философии – В.С. Соловьев, С.Н. Булгаков, для которых народы были воплощениями на земле Божественных замыслов и своеобразными мистическими живыми организмами. Теологический примордиализм русских философов следует отличать от немецких расистских концепций «народного духа», которые понимали кровь мистически и иррационалистически. Для представителей русской религиозной философии свойственно критическое отношение к отождествлению Божественного начала в человеке и «крови»[5].

Конструктивистское понимание этносов и наций

Начиная с 1950-х годов ХХ века этнологический примордиализм стремительно начинает терять позиции в западной науке. Причиной этому стал, прежде всего, факт, на который указал один из главных оппонентов примордиализма Бенедикт Андерсон:  «Теоретиков национализма часто ставили в тупик, если не сказать раздражали, следующие три парадокса: (1) Объективная современность наций в глазах историка, с одной стороны, — и субъективная их древность в глазах националиста, с другой…»[6]. Речь идет  о том, что исторические исследования показали, что нации образовались в Западной Европе не так уж и давно – в эпоху раннего Нового времени, а в других регионах и того позже – в Восточной Европе в XIX веке, в Азии и Африке – ХХ веке, так что весьма проблематично возводить их к какому-либо одному этносу, более высокой ступенью развития которого якобы является данная нация. Например, французская нация образовалась в эпоху Просвещения и Великой французской революции в результате соединения различных по культуре народов – гасконцев, бургундцев, бретонцев и т.д. Многие из них продолжали существовать еще в XIX и XX веках, так до конца и не «офранцузившись». В связи с этим сомнительно выглядит выражение типа: «французская культура XII века». Более того, после распада колониальной системы в 1950 — 1960-е годы, в Азии и Африке стремительно стали образовываться новые нации, включающие в себя самые разнообразные этнические группы. И это при  этом, что   еще несколько десятилетий назад народы Африки, которые впоследствии вошли в те или иные нации, даже не имели представления о такой общности как нация и национальность, их вместе с представлениями о национальном государстве и идеологии национализма им принесли колонизаторы-европейцы.

Эти многочисленные факты противоречили убеждению примордиалистов о естественном и устойчивом, практически вечном характере этносов и наций и тут же возникает альтернативная примордиализму школа западной этнологии – конструктивизм. Исходя из самого названия ее ясно, что основной ее тезис гласит: этносы и нации представляют собой искусственные образования, целенаправленно сконструированные, созданные интеллектуальными элитами (учеными, писателями, политиками, идеологами) на основе национального проекта – идеологии национализма, которая может выражаться не только в политических манифестах, но и в литературных произведениях, научных трудах и т.д. Согласно конструктивистам национализм не пробуждает нацию, которая до тех пор остается вещью-в-себе, а создает новую нацию там, где ее не было.

Таким образом, согласно конструктивистам никакой объективно существующей этничности нет, этничность – это не общая «кровь» или генетика и не национальный характер, это – способ идентификации индивидов, который существует лишь в сознаниях индивидов, и легко может быть изменен. Этничность – результат договоренности, она — субъективна, а не объективна и поэтому важным является самосознание этничности, то, как называет себя то или иное сообщество, репрезентирующее себя как этническое, как оно описывает свой «характер» и т.д. Один из главных теоретиков конструктивизма уже упоминавшийся нами Бенедикт Андерсон определяет нации и этносы как «воображаемые сообщества»: «я предлагаю следующее определение нации: это воображенное политическое сообщество, и воображается оно как что-то неизбежно ограниченное, но в то же время суверенное»[7]. Имеется в виду, конечно, не то, что нации – вообще некие фикции, а то, что реально существуют лишь рационально мыслящие индивиды, а народ, нация существует лишь в их головах, «в воображении», в силу того, что они себя идентифицируют именно этим, а не другим образом.

Конструктивисты отрицают преемственность между этносами доиндустриального общества и современными нациями, они подчеркивают, что нации  являются продуктами индустриализации, распространения всеобщего стандартизированного образования, развития науки и техники (в частности, книгопечатания, средств массовых коммуникаций и информации) и что в доиндустриальную эпоху этносы и этническая идентичность не играли такой важной роли, так как традиционное общество предлагало много других форм идентичности (сословие, религия и т.д.).

Критика конструктивизма и примордиализма

Несмотря на то, что в 1960 — 1970-е годы на Западе конструктивизм получил широкое распространение, так что ни одно современное исследование в области этнологии уже не может обойтись без учета достигнутых этой теорией результатов (прежде всего, тезисов о значении активности националистической интеллигенции в возникновении наций и о том, что нации – достояние лишь индустриального общества),  западная наука и философия конца XX — начала XXI века начинает проявлять определенный скепсис по отношению к классическому конструктивизму (хотя в России прозападно ориентированные интеллектуалы продолжают считать западную моду пятидесятилетней давности «последним словом» западной, или, как они выражаются, «мировой мысли»). Скепсис этот выразился в появлении постконструктивизма (И. Валлерстайн, Р. Брубейкер) и др., который  подверг классический конструктивизм операции деконструкции, разработанной в рамках постмодернистской философии. Ими было показано, что доведение до логического завершения тезиса конструктивизма о воображаемом характере наций и неэссенциальности этничности приводит к утверждению фиктивности этничности. Проще выражаясь, если конструктивисты были правы в том, что не существует этничности  как устойчивой сущности и нации — всего лишь воображаемые сообщества, существующие в головах индивидов, то никакой этничности как таковой не существует, это — иллюзия, которая мешает людям объединиться в глобальное, неэтническое посмодернистское сообщество. Тем более, что конструктивисты, по сути дела, сводят этничность к самосознанию и самоидентификации индивидов («русские являются этносом или нацией, потому что они считают себя русскими, включая в это самоопределение некие ценности и стереотипы поведения»), а как верно заметил постмодернистский философ А. Элез это делает невозможным научное определение этничности, так как порождает «порочный круг» в мышлении: «этнос» нельзя определить, не определив «этническое самосознание», а «этническое самосознание» нельзя определить, не определив «этнос»[8]. Вывод постконструктивистов: есть такое сообщество как граждане Российской Федерации или Франции, или такое сообщество как носители русского или французского языков, а сообщества русских или французов нет, это — не более чем фантом, который создан ошибкой самоопределения. Избавить людей от этой ошибки – значит, уничтожить этнос (не в смысле физической смерти людей, а в смысле их отказа от такой самоидентификации).

Итак, и примордиализм и конструктивизм, имея свои положительные стороны, в то же время оказываются тупиковыми теориями: примордиализм разбивается о факты изменчивости этносов, а конструктивизм, доведенный до логического конца, вообще лишает этнологию ее предмета исследования.

Любопытно заметить, что при всех противоречиях между примордиализмом и конструктивизмом, между ними немало общего и если мы поймем их диалектическую связь, то, возможно,  приблизимся к верному пониманию этничности. Так, не только примордиализм, но и конструктивизм отталкивается от идей философии европейского романтизма, только примордиализм заимствует у романтиков учение о мистике крови и о расе, а конструктивизм – учение о творчестве как демиургическом акте. В самом деле, конструктивисты утверждают, что интеллектуальная элита «творит» или конструирует народ как нечто новое, доселе не бывшее, подобно тому как Бог-демирург создает мир. Национальная элита или, назовем ее своим именем, националистическая интеллигенция здесь предстает как творческое, высшее начало – герои, а народ, который подвергается конструированию – как пассивные, косные индивидуумы – толпа. Перед нами романтическое возвеличение творческой личности, теория героя и толпы, которая, кстати, так же основательно и прочно разбита современной наукой как и биологизаторский примордиализм (о чем будет сказано ниже). Она не является всецело принадлежностью одного конструктивизма, как убеждены сами конструктивисты, отнюдь, его не чужд и примордиализм, который  как мы уже отмечали, тоже тесно связан с идеями европейских романтиков.  Для раннего немецкого народнического национализма, идеологи которого были одновременно создателями примордиалистской концепции этноса (концепции «народного духа») свойственно было стремление переделать имевшийся перед их глазами немецкий народ, избавить его от худших черт и сплотить в своеобразную общину (Volk), пронизанную кровным и духовно-мистическим единством. То же самое можно сказать и о немецких национал-социалистах, которые, безусловно, исповедовали примордиалистское, расистское понимание народа, и в то же время были откровенными конструктивистами в том смысле, что не только считали возможным, но и нужным переконструировать немецкий народ посредством евгенических мероприятий. Как справедливо отметил А. Иоффе в критическом отзыве на книгу идеолога конструктивизма С.Г. Кара-Мурзы «Демонтаж народа» из понимания этничности как биологической сущности вовсе не следует вечность и неизменность субстанции этноса, опыт показывает, что биологическую природу можно целенаправленно изменять, допустим, при помощи селекции[9]. Добавим к этому лишь то, что нужно учитывать и различие между конструктивистами и примордиалистами. Так, примордиалисты — идеологи немецкого национализма считали, что идеальная, пасторальная германская община, образ которой вдохновлял их на нациестроительство, существовала в реальности — в средние века,  а то и в легендарную эпоху арийцев и их задача – лишь воссоздать ее, используя современный им немецкий этнос как материал. Конечно, при этом наличествует и вера в то, что современный и немецкий этнос сохранял сущностную связь с древней германской общиной – некую субстанциональную немецкую идентичность. Строго говоря, это характерно для всех националистов, и создатели наций Африки и Азии утверждали, что они воплощают не бестелесную мечту, а воссоздают древнюю реальность. Вероятно, иначе вообще невозможно мобилизовать массы на нациестроительство, ведь для обыденного сознания свойственен стихийный примордиализм[10]. Конструктивисты же считают, что национальный проект – идеален и наличествует лишь в головах националистов и что поскольку нет никакой сущностной связи между этим проектом и материалом наличествующего этноса, то можно из чего угодно сделать что угодно, скажем, в Африке на материале негритянских племен сконструировать русскую национальную культуру (мы сознательно утрируем, чтобы сделать мысль конструктивистов понятной).

На этом намеренно абсурдном примере мы видим, что концепция творчества, лежащая в основе конструктивистского понимания этносов – это ренессансно-романтическая концепция творчества как демиургического акта. Если националистическая интеллигенция создает этнос  как Бог  — мир из ничего, то тогда, конечно, обратив негров в православие, обучив их говорить по-русски и  заставив их выучить Пушкина, можно создать русскую нацию в Африке. В реальности же из самой метафоры нации как конструкции следует невозможность этого:  ведь конструируя, мы используем материал и от характера материала зависит, что мы получим в конце; из автомобиля, разобрав его на части, можно собрать другой, лучший автомобиль, но нельзя – самолет. Точно также нациестроители не могут создать какую угодно нацию, они отталкиваются от уже имеющихся взглядов и стереотипов у того народа или народов, которые они собираются переконструировать или как выражается С.Г. Кара-Мурза, «пересобрать».

Основоположник французского структурализма Ролан Барт в своей статье «Смерть автора» хорошо показал порочность ренессансной, буржуазной, демиургической концепции творчества. «Фигура автора принадлежит новому времени; по-видимому, она формировалась нашим обществом по мере того, как с окончанием средних веков это общество стало открывать для себя (благодаря английскому эмпиризму, французскому рационализму и принципу личной веры, утвержденному Реформацией) достоинство индивида… говорит не автор, а язык как таковой; письмо есть изначально обезличенная деятельность …, позволяющая добиться того, что уже не «я», а сам язык действует..» — пишет Р. Барт[11]. Иначе говоря, структурализм доказывает, что творчество есть не возникновение из ничего совершено нового, в согласии с  свободной волей творца, под которым понимается человек или группа людей, творя, «автор» использует уже готовые культурные матрицы – язык, стили, практики письма, они его ограничивают, понуждают его говорить так а не иначе, в конечном итоге, автор превращается лишь в «пишущего», скриптора, инструмент, посредством которого язык, текст, воспроизводит сам себя. Та же самая логика может быть перенесена и на нациестроительство: разумеется, субъективно все представляется так, что националистическая интеллигенция свободно создает, «конструирует» ту или иную нацию, объективно же она ограничена в своем «творчестве» и вынуждена учитывать уже имеющиеся культурные матрицы этноса или этносов, который становятся материалом для будущей нации. К примеру, чешские «будители» не могли создать какую угодно нацию, из материала языка, преданий, культурных стереотипов западных славян могла получиться лишь та нация, что получилась – чешская.

Здесь невозможно не коснуться и вопроса о субстанциональности этничности, по поводу которого у конструктивистов так много путаницы, во многом, связанной с тем прискорбным разрывом между философией и частными науками, который, увы, наблюдается в наши дни. Специалисты-этнологи как правило, имеют весьма смутное представление о философии и ее проблемах, иначе они бы знали, что даже если считать системы ценностей, скрепляющие этносы и нации в единые сообщества,  принадлежностью человеческого сознания, из этого вовсе не следует, что они совершенно субъективны. Еще Иммануилом Кантом было введено понятие интерсубъективности опыта, которое позволяет избежать скатывания в солипсизм, ждущее тех, кто грубо номиналистски решает проблему универсалий (а именно ее, по сути, и обсуждают этнологи-конструктивисты, возможно, не подозревая об этом). Проще говоря, если некая система ценностей, объединяющая сообщество индивидуумов в этническое сообщество, существует в сознаниях этих индивидуумов в одном и том же виде, а это очевидно, если их коммуникация удачна,  то она превращается уже из индивидуальной системы ценностей в коллективную. В этом смысле мы может говорить уже о коллективном сознании данного сообщества, конечно, не в том смысле, что сообщество существует как особое живое существо со своими душой и характером, это было бы  слишком буквальным пониманием метафоры, а в том смысле, что мышление  да и деятельность всех индивидов, входящих в сообщество определяются одними и теми же ценностями и они мыслят и действуют как единое целое. Эта система ценностей и есть субстанция этничности, но не материальная, «кровяная», а вполне идеальная, умопостигаемая, но постоянно воплощаемая в  материальных артефактах данной этнической культуры (от национальных костюмов и гастрономических рецептов до песен и стихов). Безусловно, эти ценности создаются людьми («изобретателями» как называл их французский социолог Г. Тард), но создаются по определенным правилам и в соответствии с уже имеющимися образцовым ценностями, которые опять таки  суть содержимое коллективного сознания этноса. В этом смысле можно говорить об устойчивости систем этнических, национальных ценностей и об их относительной независимости от воли конкретных индивидов.  Тут уместно уподобление так понятой этничности и языка как противоположности речи. Еще Ф. де Соссюр предложил понимать язык как знаковую систему и правила ее дешифровки, коренящиеся в общественном сознании и позволяющие нам понимать речь – акты индивидуальной языковой деятельности.  И Соссюр же указал, что язык  напрямую не зависит от воли людей, которые им пользуются: мы не можем по своему почину переименовать стол в стул или отменить систему падежей, язык если и развивается, то по своим законам, сохраняя в неизменности свои внутренние формы. Точно также мы не можем по своему почину произвольно изменить базовые ценности национальной культуры.

Можно задаться вопросом: почему конструктивисты считают, что идея нации[12] существует лишь в головах индивидов, считающих себя принадлежащими к этой нации? Очевидно, потому что известен факт, что нации создаются, представляют собой искусственные, а не естественные феномены. Но строго говоря, из одного логически совершенно не следует второе. Стол также предмет искусственный, он не вырос из земли, а создан столяром по проекту инженера, но от этого «идея стола», или как определял ее А.Ф. Лосев, принцип организации, оформляющий и соединяющий доски и болты так, чтоб получился стол, а не шкаф, не перестает быть объективной, существующей «внутри» самого стола идеей (разумеется, речь не о пространственной локализации внепространственого принципа, а о его неразрывной связи с материей вещи), независимо от воль его создателей – инженера и столяра. И если инженер и  столяр договорятся, что якобы стола не существует, стол никуда не исчезнет. То же самое касается и нации: пусть она даже создана будителями, но существует она объективно, и система ценностей, объединяющих людей в нацию, также вполне объективна. Более того, как всякое произведение творчества она не вполне соответствует замыслу своих авторов и развивается сама по себе, по своим внутренним законам.

Еще одним противоречием конструктивизма является уверенность, что этносы так же конструируются, как и нации. Как замечает К.С. Шаров: «Классический конструктивизм, стремясь выявить «истинную» сущность нации и национализма, освободив ее от плотной вуали перенниалистской мифологии, в своей критике, правда, во многих случаях совершенно обоснованной, по меньшей мере «вместе с водой выплеснул и ребенка». … С одной стороны, модернисты утверждают, что мы не можем и не должны приписывать никакие черты современных наций и национализма более ранним, существовавшим до Нового времени общностям и настроениям, т.е. становиться на позиции «ретроспективного национализма» («презентизма»), поскольку это будет мешать нашему пониманию принципиально иных форм идентичностей, сообществ и взаимоотношений, существовавших в древности и в Средние века. Но тогда получается, что этнические общности, характерные для донационального периода, не могут рассматриваться в качестве социальных конструкций, созданных исходя из определенных интересов и для определенных целей, и, следовательно, являются вполне естественным, натуральным порождением природы, истории и культуры. С другой стороны, последователи модернизма непрестанно заявляют о принципиальной неприемлемости ими таких взглядов на этничность, которые напоминают примордиализм или перенниализм. Таким образом, оказывается, что классический модернизм в скрытой форме содержит в себе самом легко выявляемые противоречия и непоследовательность»[13]. Действительно, конструктивизм не учитывает того, что феномен творческого активного индивида или как его называет структуралистская философия «автора», как мы уже отмечали, появился лишь в эпоху Возрождения  и Просвещения и является порождением капитализма с его культом частной инициативы (в этом смысле интеллигенция, конструирующая нацию,  структурно тождественно предпринимателю, создающему свое «дело»). Спецификой же модели поведения человека традиционного общества было  понимание творчества как подражания (Платон) копирования образцов, средневековый ремесленник не стремился создать что-либо новое, до сих пор не бывшее,  а лишь воспроизвести «шедевр», средневековый ученный стремился не создать новую теорию, а разъяснить старую, всем известную. Творчество в современном понимании было в традиционном обществе явлением маргинальным и в том числе такая форма творчества как «нациестроительство» (это не говоря уже о том, что феномен нации как светского нерелигиозного сообщества вообще был немыслим до эпохи Просвещения). Из этого следует, что согласно логике самого конструктивизма этносы традиционного общества никак  не могли создаваться интеллектуальной элитой, подобно нациям общества модернистского.

Итак, нам нужно разобраться с отличиями традиционного и модернистского обществ.

Рустем Вахитов

(Продолжение)

 


[1] — подробно о примордиализме в этнологии  см. напр. Коркмазов А.Ю. Проблема этноса и этничности в науке http://science.ncstu.ru/articles/hs/11/02.pdf

[2] — Расизм и его корни http://jhistory.nfurman.com/lessons10/10-14.htm

[3] — Бромлей Ю. К вопросу о сущности этноса http://scepsis.ru/library/id_836.html

[4] — Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос  http://grachev62.narod.ru/stalin/t2/t2_48.htm

[5] -см. статью С.Н. Булгакова Расизм и христианство http://www.vehi.net/bulgakov/rasizm/rasizm.html

[6] — Андерсон Бенедикт Воображаемые сообщества. Размышление об истоках и распространении национализма http://publ.lib.ru/ARCHIVES/A/ANDERSON_Benedikt/_Anderson_B..html

 

[7] — Андерсон Бенедикт Воображаемые сообщества. Размышление об истоках и распространении национализма http://publ.lib.ru/ARCHIVES/A/ANDERSON_Benedikt/_Anderson_B..html

 

[8] — Филиппов В.Р. Фантом этничности (мое пост-конструктивистское непонимание этнической идентичности) http://ashpi.asu.ru/studies/2005/flppv.html

[9] — Иоффе Илья Антимарксизм и национальный вопрос (некоторые мысли по поводу книги С.Г. Кара-Мурзы «Демонтаж народа») http://left.ru/2007/11/ioffe163.phtml

[10] — об этом пишет С.Г. Кара-Мурза

[11] — Барт Р. Смерть автора http://www.philology.ru/literature1/barthes-94e.htm

[12] — слово «этничность» здесь вряд ли уместно, так как конструктивисты справедливо различают этносы и нации

[13] — Шаров К.С. Конструктивистская парадигма в изучении национализма и национальных вопросов. Национальная идентификация///Вестник МГУ. Политические науки 2006 №1 Серия 7 http://www.elibrary.az/cgi/ruirbis64r/cgiirbis_64.exe?C21COM=2&I21DBN=JURNAL&P21DBN=JURNAL&Z21ID=&Image_file_name=E:%5Cwww%5Cdocs%5Cjurnal%5C42j.htm&Image_file_mfn=178

Вам также может понравиться

Один комментарий

  1. 1

Добавить комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>