Столкновениям в селе Кёнделен стороны поспешили найти объяснение, спасительное от своего начальства и для него — от еще более высокого начальства. А именно «колхозные разборки» жителей двух сел. Но не понятно, при чем здесь конный пробег столичных джигитов к месту битвы 18 века и почему «драка» перекинулась на Нальчик и Баксан. Да, причины многих конфликтов на Кавказе связаны с землей, но не совсем «по-колхозному».
Были и другие традиционные объяснения случившегося, например, «провокация внутренних и внешних деструктивных сил». Вину внутренних «педалировать» нельзя, поскольку это либо кабардинские, либо балкарские «этнические культурные группировки», уважаемые в народе. Которые к тому же и сами слегка струхнули от случившегося мордобоя и вообще хотели, как лучше. А внешние деструктивные силы налетели на местные форумы только на второй день, страшно ругались, призывали защитить «свой народ» и «могилы предков в селе Кёнделен под Нальчиком». Для местного уха это звучит примерно как: «Ужгород под Киевом».
Версия спора за сенокос местное начальство не спасла. Глава КБР Юрий Коков «по семейным обстоятельствам» попросился из Нальчика куда-нибудь в Москву. На пост главы республики заступил его однофамилец Казбек Коков, сын первого главы КБР Валерия Кокова. А Юрий Александрович и получил почетную должность замсекретаря Совбеза РФ. Почетную в том смысле, что с нее можно через год – два с почетом уйти на пенсию. Но можно и задержаться, получая разные важные правительственные задания. Например, еще один заместитель секретаря Совета Безопасности Российской Федерации, бывший глава МВД Рашид Нургалиев, курирует строительство беседки над первобытными наскальными рисунками «Бесовы следки» в Карелии. Но отвлеклись.
Не успели соцсети отшутиться: «Никогда такого не было, и вот опять», как передала привет чечено-ингушская граница. Главы Чечни и Ингушетии Рамзан Кадыров и Юнус-Бек Евкуров подписали соглашение о границе, завершившее, наконец, раздел Чечено-Ингушской АССР. Республика Ингушетия, существующая в новой России более четверти века (т.е. не считая периода автономной области РСФСР в 1924 – 1934 годах), получила свою восточную границу. Правда, пока не известно, какую. Соглашение оказалось настолько замечательным («там только леса и заброшенные села», «обменяли метр за метр»), что карту решили пока не публиковать и даже депутатам республиканских парламентов пока не показывать («ратифицируем в надлежащий момент»).
Народ в недоумении: какие развалины часовни 14 века, если предмет спора — весь Сунженский район бывшей Чечено-Ингушетии, очень даже населенный?! В 1993 году тогдашние главы Чечни и Ингушетии Джохар Дудаев и Руслан Аушев договорились без лишних формальностей, что Сунженский район переходит под управление Ингушетии, но две станицы с чеченским населением (русского уже почти не оставалось) — Ассиновская и Серноводская — получают особый статус. Через 10 лет уже Ахмат-Хаджи Кадыров и Мурат Зязиков подписали протокол, в котором фигурировали два Сунженских района — в составе Чеченской республики (те же две станицы) и в составе Ингушской республики (примерно 85% бывшего района; важно: сегодняшние границы этого района значительно расширены и он занимает почти половину территории Ингушетии). В обоих случаях советы старейшин покивали головами, дескать, тысячи лет граница между чеченцами и ингушами здесь была.
Но что-то пошло не так и ингушская сторона напомнила, что Дудуев и Аушев вообще-то договорились весь Сунженский район считать ингушским. На что чеченская сторона напомнила, что в 1934 году при объединении Чеченской АО и Ингушской АО весь Сунженский район был чеченским. Ну и началось. Даже про мнение старейшин забыли. Мнение, кстати, небесспорное, поскольку до 1929 года на месте Сунженского района существовал Сунженский казачий округ, 97% населения которого составляли русские и украинцы (самоопределение «казак» было исключено из переписей), а чеченцы и ингуши вместе составляли чуть более 500 человек. До казаков же степь междуречья Терека и нижней Сунжи населяли в основном тюрки-ногаи, а еще раньше — ираноязычные аланы.
В 1648 году заключая Вестфальский мир по окончании Тридцатилетней войны, кровопролитнейшей и по настоящему первой мировой, европейские державы заложили многие основы современного международного права. И в частности договорились, что никакие «преданья старины глубокой», «исторические границы» и даже ссылки на Святое Писание не могут быть основанием для территориальных претензий. На Кавказе же любой подросток как дважды два докажет вам, что когда его предки «шашлык-долма» кушали, предки соседей… ну, в общем, неважно.
Здесь все народы безумно древние. Уже четыре тысячи лет до н.э. предки адыгов населяли не только восточное, но и южное побережье Черного моря, а вайнахи (чеченцы, ингуши) и дагестанцы — наследники изумительной Хирбет-керакской культуры, раскинувшейся в ту эпоху до Сирии. Грубо говоря, хатты, передавшие свое имя первому государству ариев, Хеттской державе, и урарты — это родственники наших кавказцев. Ареал их расселения на Кавказе, на границе со степью, как и у всех горцев был «пульсирующим»: в периоды могущества кочевников им приходилось уходить дальше в горы, а в периоды кризиса Степи (бескормица, эпизоотия) они теснили степняков, возвращаясь к Каспию и Тереку.
Но ведь и кочевники были всегда, а знаменитые киммерийцы это, скорее всего, одна из ветвей тех же ираноязычных скифов – сарматов – алан – осетин. Кто кого «вытеснил» первым? Кочевники аланы добрались до Главного Кавказского хребта в 5-6 веках под давлением других кочевников. Т.е. сами стали теснимыми горцами (и благодаря этому сохранились!). Кого они вытеснили, сказать трудно. Вероятно в бассейне Кубани (Карачаево-Черкессия) — адыгов, а в бассейне Терека (Кабардино-Балкария) — вайнахов. Во всяком случае, в языке сванов по другую сторону хребта лингвисты нашли явные следы взаимодействия с нахскими языками.
В 372 году Волгу с востока перешли гунны, первые тюрки в Европе. Затем были авары, хазары, печенеги и, наконец, половцы. Сначала западные аланы усваивали половецкий (кыпчакский) язык как лингва франка в огромном треугольнике от Причерноморья до Булгарии и Хорезма. Этому способствовала простота половецкого и сильные различия аланских диалектов (даже сегодня в маленькой Северной Осетии — Алании говорят на двух сильно различающихся диалектах). После разгрома Алании монголами, половецкий язык постепенно вытеснил диалекты западных алан. Возник новый народ, у которого в каждой долине было особое название, часто по имени реки. После революции из этих названий выбрали два для разных республик: карачаевцы и балкарцы. Но до сего дня сохранилось у них и общее самоназвание. Это… «алан». Они имеют полное право считать себя потомками алан, так же как французы считают себя потомками галлов. Кстати, приняв ислам, они не разобрали, а сохранили христианские храмы алан на реке Зеленчук.
И вот, что здесь не совсем понятно. Аланское царство было уничтожено монголами, основавшими Золотую Орду. Крымское ханство — последний в Европе наследник Золотой Орды. 18 сентября 1708 года у горы Канжаль кабардинцы разгромили крымского хана Каплан-Герая. Балкарцы в битве не участвовали, а село Кёнделен появилось только в конце 19 века, когда царское правительство выделило участок, скажем прямо, кабардинских земель для поселения малоземельных горцев. Так в чем же дело? История — дама сговорчивая, в войске хана были и адыги, в то же время найти свидетельства сотрудничества кабардинцев и балкарцев «в ту эпоху» тоже не вопрос. Вполне можно было бы чуть иначе расставить акценты и устроить совместный конный пробег на гору.
Но нельзя. Вся идеология летит к чертям. Для карачаево-балкарских интеллектуалов черкесы и кабардинцы — «пришельцы с нижней Кубани», захватившие аланские земли всего-то 500 с небольшим лет назад. Если признать их коренными, то тогда придется признать коренными, о, ужас, и русских, пришедших на Терек и Кавказ чуть меньше 500 лет назад с присоединением Астраханского ханства Иваном Грозным. Русские пришли даже раньше ногайцев, откочевавших на Кавказ с берегов Эмбы под давлением калмыков! Принципами поступаться нельзя.
Это относится и к кабардинским интеллектуалам. Скажем так же прямо, цель пробега — показать, «кто в доме хозяин». Многие годы всплески конфликта в Ольстере между протестантами (сторонниками союза с Британией) и католиками (сторонниками воссоединения с Ирландией) приходились на 12 июля, день, когда в 1690 году армия первых разбила армию вторых на реке Бойн. Через 18 лет (в год Канжальской битвы, о которой они, конечно, и не слышали) многие из победителей-протестантов были еще живы, здоровы, бодры и ежегодно под звуки волынок и барабанов шли маршем через католические кварталы именно с этой целью: показать, кто в доме хозяин. Каждый может найти информацию о последней гражданской войне в Ольстере с тысячами жертв и беженцев, с городскими боями, казнями, терактами. Превратим Нальчик в Белфаст?
Ну да ладно. Главное, не поддаваться пессимизму. Так, полпред президента РФ в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Матовников считает, что конфликт в Кёнделене «не стоит выеденного яйца»: «Проехали всадники и проехали, обратно проехали и хорошо». Главное, чтобы местные власти заранее готовились к «подобным национальным праздникам» и «профилактировали» их с помощью старейшин.
Очень ценное замечание товарища Матовникова. Поскольку некоторые события на Кавказе имеют тенденции сходные с камнепадами. Раз уж подняли вопрос чечено-ингушской границы, то наверняка вспомнят и про тлеющие «братские недоразумения» на чечено-дагестанской и ингушско-осетинской границах.
В Дагестане компактно живут до 100 тысяч чеченцев-аккинцев и еще в начале 18 века жили они до самого Каспийского моря, ловили в нем рыбу, но временами ловили и лошадей на левом, казачьем берегу Терека, что, в конце концов, закончилось для них нехорошо. И они мечтают вернуться к морю. Это не «вброс деструктива» с нашей стороны. Это реально существующие настроения народа. Вот что, например, говорил в 2006 году ныне покойный председатель парламента Чеченской Республики Дукуваха Абдурахманов: «Мы никогда в жизни не забывали и не забудем, что ряд чеченских районов находится на территории Дагестана. Наши предки жили у Каспийского моря, мы имели свободный выход на Каспий, а через него на восток. Так почему мы сегодня искусственно, силой изолированы от него?». Случился скандал? Да нет. Через две недели после того интервью Дукуваха Баштаевич был награжден федеральным орденом Почета и оставался на своем посту до 2015 года.
А в Пригородном районе Северной Осетии и после конфликта 1992 года остались до 30 тысяч ингушей. Зубами держатся за родную землю и апеллируют к закону РСФСР 1991 года «О реабилитации репрессированных народов», который признавал право ингушей, на восстановление «национально-территориальных границ, существовавших до их
антиконституционного насильственного изменения». Но всегда есть свое «но». Закон нельзя рассматривать по принципу: «Здесь играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачивали». Если ингуши хотят оставить за собой Сунженский район, который не принадлежал им в 1930-х, то вряд ли имеют право требовать возвращения Пригородного. Во всяком случае, не стоит при этом ссылаться на закон 1991 года.
Кстати, в Чечне и Ингушетии бытует народное поверье, что два левобережных района Терека — Наурский и Щелковской — были переданы ЧИАССР при ее восстановлении в 1957 году в качестве компенсации за оставшийся у Осетии Пригородный район. Но, во-первых, потеряла этот район не Чечня, а Ингушетия. И получила «за него» населенный когда-то русскими Сунженский район. Во-вторых, никаких следов документа, подтверждающего это поверье, нет. Просто «экономическая целесообразность»: Ставрополь далеко, Грозный рядом, казакам же лучше будет. В общем, что-то вроде передачи Крыма Украине.
И таких «мин» на Кавказе заложены десятки. Горы вообще плохо приспосабливаются к современному типу хозяйства. А у нас к тому же не получились создать альпийские луга, где коровы дают молочные батончики Milky Way. Кавказские горы «пульсируют» и выбрасывают «излишки» населения на равнину. Еще 50 лет назад существовал целостный ареал азербайджанского населения в полосе Дербента, а севернее вдоль Каспийского моря — кумыков. Сегодня в Дербенте азербайджанцев не более трети, а кумыков в некогда кумыкских Избербаше и Махачкале только каждый седьмой. Хрупкий мир здесь держится на отказе от территориально-этнического деления. Хотя при возвращении чеченцев-аккинцев в Новолакский район Дагестана найти землю для массового переселения оттуда лакцев удалось с большим трудом после нескольких конфликтов. Не обратно же в горы им возвращаться, откуда их «добровольно-принудительно» переселяли, да и сел тех уже нет. Потеснились, как всегда, кумыки.
Вот, что происходит и на Центральном Кавказе. Конфликты между балкарцами и кабардинцами, между карачаевцами и черкесами «запрограммированы географией». Но здесь, в отличие от Дагестана, в каждой республике только по два «коренных» народа (небольшие группы абазинов и ногайцев в КЧР просто на стороне «своих» больших союзников). А двоим все же договориться труднее, чем тридцати: здесь хитрые и многослойные коалиции и союзы невозможны. Вроде бы была в 1950-х годах идея при возвращении балкарцев расселить их не вдоль Кавказского хребта, т.е. разрезая все долины на балкарские верховья и кабардинские низовья, а «поперек», отдав им несколько долин целиком, т.е. дав возможность сформировать свой относительно полноценный экономический комплекс. Но споткнулись на Баксане: без него балкарцы получали «слишком мало», с ним — «слишком много». В общем, идея оказалась «буржуазно-националистической». И хорошего решения проблемы, которая «не стоит выеденного яйца», на сегодня нет. Будут новые конфликты.
«По полной» теснятся и русские. Их больше нет в Наурском и Щелковском районах и всё меньше в Кизляре и бывших станицах на левобережье Терека в Дагестане. Да и в остальных республиках Кавказа тоже. До недавнего времени Кремль мало волновало экстенсивное, вширь, «развитие» Кавказа плюс получаемая местными элитами «административная рента» на грани и за гранью шантажа.
Примеры? Вот три не самых значимых. Без последствий осталось «предложение», едва не переросшее в кампанию, по образованию нового федерального округа в составе Дагестана, Калмыкии и Астраханской области (почему бы не «Большого Дагестана» сразу?). А в 2009 году Москву просто «утерли»: из Дагестана буквально силой выдворили новоназначенного начальника УФНС, этнического русского. Профессионала высокого класса, к тому же имевшего опыт работы в другой республике. Вооруженные люди, выводившие чиновника из кабинета, доходчиво объяснили ему, что он «ломает старинные местные обычаи», согласно которым, например, пост председателя Госсовета республики поочередно занимают аварцы и даргинцы, а пост начальника УФНС — всегда лезгинский.
А вспомните странное нападение в 2010 году террористов на «ремонтированную, да так и недоремонтированную» Баксанскую ГЭС в Кабардино-Балкарии. Президент Дмитрий Медведев тогда настолько расстроился, что тоже как-то странно пообещал «в случае повторения» уволить к чертям руководителей компаний, чьи объекты подвергнутся нападениям. Террористы так испугались за карьерный рост местных хозяйственников, что нападения на ремонтируемые предприятия, мосты и дороги прекратились.
Но кое-что в последние годы все-таки изменилось и не только Кремль, но теперь и большинство дагестанцев убедилось: существующая система «справедливого раздела» бюджетных потоков завела республику в глухой тупик. Бесконтрольных потоков больше нет, элитам еще удается что-то делить между собой, но делиться со «своим народом» уже не получается. В начале октября прошлого года Владимир Путин назначил главой Республики Дагестан Владимира Васильева. Тоже, конечно, не всё пошло гладко. Так, едва Васильев взялся за проблему пастбищ Ногайского района, как местные конспирологи тут же предположили, что «ногайцы победят аварцев», потому что отец Васильева — казах, а это «почти ногаец». Но «процесс пошел».
Единственный процесс, который может вывести Кавказ из тупика. Переход от экстенсивного к интенсивному развитию. При котором республикам в идеале будет не хватать рабочих рук. То, о необходимости чего говорилось лет 30 (и 70 лет до того), но чего толком не делалось даже при СССР, не говоря о рыночной России. Не по злому умыслу, а просто потому, что гораздо проще «развивать то, что уже развито», открывать индустриальные парки в Подмосковье, Ленинградской области, Казани, Калуге, чем делать что-то почти с нуля. Но выхода нет. И речь не о том, чтобы вбухать триллионы: 90% их останется у тех, кто вбухивает, а 10% местные элиты освоят, даже не икнув.
Речь о тщательно выверенных шагах, которые должны запустить самостоятельное развитие. Какой гвалт подняла либеральная общественность по поводу передачи в собственность Чеченской Республики акций «Чеченнефтехимпрома»! «Путин подарил Кадырову нефтяную компанию» — один из самых мягких заголовков. Это та же общественность, для которой: «Чечня живет на дотациях Москвы» — в списке главных обвинений в адрес «режыма». Для «Роснефти» «Чеченнефтехимпром» периферийный, малозначимый актив. В Чечне он может перезапустить индустриализацию.
Ну, да, есть мыслители, которые считают, что добившись экономической самодостаточности, кавказские республики оторвутся от Москвы. Не оторвутся. Как раз ваххабитам экономическая отсталость не мешала. А экономические нити развитых экономик связывают прочнее любых других. Вот цена вопроса.
Альберт Акопян (Урумов), EADdaily