В спорах о наиболее приемлемой для России социально-эконом
Поморская артель – самобытный образец народного предприятия, где каждый имеет право на свою долю в общем улове, Все, добытое, собирается в общий котел (отсюда, наверное, и родилось понятие «котляна») и распределяется между ее участниками с выделением четко определенных долей для коршшика (кормщика), его помощника и т.д. Это несколько напоминает правила дележа добычи у пиратов Карибского с той разницей, что речь идет не о награбленном богатстве, а о добытом тяжким трудом охотников-звероб
Приведем выдержки из устава новоземельских промышленников:
О нелишении в промысле пая больных и умерших
Ежели у кого на судне промышленник сделается болен и должность свою отправлять будет не в состоянии, то на такого человека с других котляных судов из промысла паю не требовать, а из своей добычи доли его не лишать. Равным поступать и в рассуждении того, кому на судне смерть случится, принадлежащую ему из всего промысла долю отдавать его близким.
О вывозе людей с разбитых судов
С разбитых судов людей вывозить без всякой платы, и когда не станет у них своего припасу, то кормить их безденежно, в том с ними договоров не иметь и писем (расписок. – Прим. А.Б.) не брать, а хотя кто их и возьмет, однако в действо оные не производить.
При этом поморские уставы защищали право собственности: достаточно было воткнуть в береговой песок рядом с тушей убитого зверя палку – и никто не смел позариться на чужое. И не случайно избы в поморских селах не запирались, только подпирались батожком, чтобы соседи знали: хозяина нет дома. (Насколько мне известно, тот же обычай не бытовал и среди однодворцев некоторых южнорусских губерний). Честность отличала и соседей поморов – коми, в чьем языке отсутствовало слово «вор». Однако влияние уголовной ссылки (при этом среди «политических» оказывалось немало явных уголовников, высланных их других губерний по приговору сельского схода за «порочное поведение» или «нарушения общественного порядка»), более близкое знакомство поморских крестьян-отходни
Поморская артель не подавляла инициативы и предприимчивости ее участников. Помор мог в любое время выйти из артели и заниматься промыслами самостоятельно, препятствий к этому не чинилось. Так же коршшик имел возможность, продавая рыбу, разбогатеть, обзавестись собственным судном и начать самостоятельную промысловую деятельность.
Следует сказать и то, что сильное влияние на формирование поморской трудовой и деловой этики оказывало старообрядчество
***
За которым человеком сыщется какое воровство, или татьба, или какое скаредное дело, кто сироту обидит или деньги в рост давал, того в промышленный поход не брать.
***
И хотя принятые бедственные люди промышляют из-за хлеба и доли не просят, но, по превосходному разуму, долю им дать.
***
…От веков повелено начатки промыслу нищим давать, мореходных и промышленных людей вдовам и сиротам. Зверя давать мерного, а не детыша. И кожа чтобы не резана, не колота.
Которые от многие службы морские пришли в глубокую старость, давать по тому же.
В бочках пропащую рыбу сиротам не давать, а добрую себе не оставлять. (Люта неистовая жадность. Сытости не имеет деньголюбивая душа и на последнее зло идет).
Кто свою братью, морскую сиротину, в пир созвать постыдится, того устыдится Христос на суде своем…
Справедливость и солидарность, присущие поморам, диктовались самими условиями их тяжелого и опасного, иной раз безрезультатного труда: «Кто в море не хаживал, тот Бога не маливал». Индивидуалисту, думающему только о своем прибытке, обманывающему и обкрадывающему товарищей, в море путь заказан.
Конечно, не стоит чрезмерно идеализировать поморское хозяйствование. В то время капитализм уже властно стучался в ворота поморского мира. Тот же Петр Ефименко писал и о жадных судовладельцах, и об алчных торговцах, скупающих рыбу и ворвань у поморов по дешевке и продающих им привозной хлеб втридорога. Полемизировал с Николаем Данилевским (основоположник русской геополитики, совершивший несколько экспедиций в Поморье с целью изучения рыбного хозяйства в крае; его предложения позволили усовершенствоват
Неслучайно в период революции и Гражданской войны поморские крестьяне симпатизировали эсерам с их лозунгом «Земля и Воля, Лес и Воля, Море и Воля», а главой правительства освобожденной от большевиков Северной области стал народный социалист Николай Чайковский (всем, знакомым с историей народничества, конечно же, известен «процесс чайковцев»).
Интересен и то, что именно в Архангельске начинал свое восхождение к славе знаменитый хирург-офтальмол
Анатолий Беднов
О любопытном факте сообщает Иван Солоневич в » Народной Монархии» . В центральных и южных губерниях русские артельщики нередко приглашали татар исполнять роль общественного казначея. Причина тут в мусульманском вероисповедании, гарантировавшем трезвенное поведение хранителя общих денег.