Доклад Ильиной Юлии Игоревны (институт Востоковедения РАН, центр исследования общих проблем Востока) на конференции «Террористическая угроза Афганистану и странам Центральной Азии»
После недавнего объявления представителями террористической организации «Исламское государство» (далее – ИГ, з) о создании так называемого вилаята «Хорасан» на территории Афганистана стало понятно, что данная организация планирует расширять свою деятельность на территорию Исламской республики, а также по возможности и на территорию сопредельных государств. Безусловно, афганское правительство, отнеслось к необходимости противодействия данной угрозе, однако ведется оно (как и в случае с «Движением Талибан») в основном военными методами.
Тем не менее, самое опасное оружие «ИГ» — оружие идеологическое. Именно оно делает возможным вербовку боевиков и проведение террористических акций в самых различных регионах мира. Как показали последние события в Париже, где в ходе террористических актов погибли более ста человек, агентура «ИГ» существует и функционирует даже там, где это ранее не предполагалось. Ячейки ИГ появились не только в Европе, но и в странах Персидского залива, некоторые из которых сами внесли большой вклад в распространение радикального ислама салафитского направления в исламском мире.
Страны имеющие мусульманское население в том числе Афганистан, страны СНГ и Россия уже начинают активную работу в сфере изучения идеологического явления «ИГ» и вырабатывают тактику противодействия по большей части в связи с так называемым резким интересом собственного населения к именно практической стороне Ислама, что часто выливается в реакционное «пробуждение». С этой целью проводятся заседания политологов, философов, религиоведов, представителей духовенства. При этом практически уже изучены и принципы, и структура, особенности идеологии и методики работы «ИГ» и даже выработаны некоторые способы противодействия этому явлению, предпринимаются определенные шаги. Так, в результате съезда представителей мусульманского духовенства были изданы фетвы, которые запретили участие в террористической деятельности верующим. Но в данном отношении стоит обратить внимание на реальный опыт в данной сфере такой страны как Иран.
В то время когда все мусульманские страны пытаются бороться с экстремистским «пробуждением» в своих странах, то Иран не только сохраняет иммунитет к влиянию идей и призывов «ИГ», но и сам активно и весьма успешно борется с ним в Ираке и Сирии. Казалось бы, ответ на вопрос, почему ИГ не способна «подобрать ключ» к Ирану очевиден: абсолютное большинство населения Ирана – шииты, которые объявлены «ИГ» неверующими и подлежащими уничтожению.
Тем не менее, именно расколу между шиитами и суннитами, «ИГ» обязано своими военными успехами в Ираке, благодаря которым ему удалось взять под контроль значительную часть территории страны. Усиление «ИГ» в Ираке, а также в Сирии тем не менее не привело к эскалации межконфессиональной конфронтации, которая могла бы привести к окончательному коллапсу обеих государств, но, наоборот, консолидация населения как в Сирии, так и в Ираке способствовала эффективному отпору агрессии «ИГ» и других радикальных группировок.
Роль Ирана в организации идеологического противодействия религиозному экстремизму сводится к следующему:
1. Концепция исламского государства Р. Хомейни, на основе которой построена государственная система Ирана, является модернистической, то есть сочетает дух исламского права и современные формы и методы государственного управления такие, как прямые выборы, разделение функций власти, парламент и прочее.
2. Идеологи «ИГ» и схожих с ними движений, напротив, пытаются построить «чистое» исламское государство без каких-либо заимствований у стран Запада, которые они считают опасными нововведениями. Они пытаются воссоздать некое идеализированное государство, схожее с исламской общиной времен пророка Мухаммада и праведных халифов.
Эта задача является невыполнимой по трем причинам. Во-первых, идеал «ИГ» фактически очень сильно отличается от мусульманской общины первых десятилетий Хиджры. Во-вторых, «лубочная» картинка сильно расходится с практикой вследствие того, что большая часть боевиков имеет сугубо материальные мотивы. В-третьих, доскональная «реконструкция» исламской уммы 7-го века, без учета тех разительных изменений, которые произошли в экономике, международной политике, науке, технологиях, попросту не представляется возможным, что в конечном итоге, приводит к разочарованию последователей радикальной идеологии в своих идеалах.
3. В то же время иранский опыт государственного строительства доказал свою приверженность идеалам Ислама и жизнеспособность даже в условиях жесткого давления со стороны Запада. Причиной такой жизнеспособности является определенная гибкость системы, способность учитывать интересы различных групп среди правящей элиты, политические взгляды которых могут значительно отличаться. Безусловно, в Иране имеются факты преследования политических оппонентов. Яркий пример – лидер «Зеленого движения» Мир Хосейн Мусави и его жена, которые до сих пор находятся под домашним арестом. Тем не менее, если быть справедливым, то сложно сказать, что политическая оппозиция в Иране преследуется более жестко, чем в других странах Ближневосточного региона, в том числе в «нефтяных» монархиях Персидского Залива.
4. В Иране после Исламской революции было создано огромное количество произведений искусства в самых разных сферах: изобразительное искусство, кино, архитектура, скульптура и т.д. Вследствие резкого повышения уровня грамотности, получила развитие и иранская научная школа. Несмотря на санкции, страна осваивает производство многих видов промышленных товаров, включая автомобили, корабли, военную технику.
5. Что же касается «ИГ», то сама философия его является «антимодернизационной», отрицает необходимость, да, собственно и саму возможность развитие науки и культуры, не предлагая альтернативных путей развития.
6. Иран прилагал и прилагает немалые усилия для сближения различных направлений в Исламе и противодействия салафитскому экстремизму, в отличие от некоторых суннитских ученых запятнавших свою репутацию призывами к убийству сторонников правительства Башара-аль-Асада, среди которых оказались и всемирно-известные богословы-сунниты, в том числе и убитый в 2013-м году шейх Рамадан аль-Буты.
Реализуя свою политику на Ближнем Востоке, Иран опирается на поддержку России, которая не является просто мировой державой, имеющей политические интересы в регионе, но и сама является страной, где испокон веков проживают миллионы мусульман. Несмотря на скептицизм некоторых аналитиков, считающих, что союз России и Ирана имеет временный и исключительно прагматический характер, политическая реальность сегодняшнего дня демонстрирует, что у Ирана и России значительно больше общего, чем предполагалось ранее. Причем это касается как подходов к решению региональных проблем, так и противостояния глобальным вызовам, одним из которых является культурная и экономическая экспансия Запада.
Юлия Ильина