Выступление на XIV Заседании Московского Евразийского Клуба
I
Природа межнациональных конфликтов обычно рассматривается с политической, экономической, религиозной точек зрения, однако всегда есть нечто иррациональное, что не помещается в общепринятые схемы анализа. А значит, существует риск, что упущена истинная причина. Главной особенностью предлагаемого здесь подхода является попытка рассматривать такие конфликты в масштабе цивилизации. Методология изучения цивилизаций находится в настоящее время на стадии формирования, но уже понятно, что цивилизация пока самое масштабное явление из числа человеческих сообществ, которое доступно для научного анализа. Без понимания природы функционирования цивилизаций вряд ли получится прийти к пониманию картины существования человечества в целом.
Определяя цивилизацию «как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей», Сэмюэль Хантингтон совершает ошибку, полагая, что «столкновений цивилизаций» лежит в природе конфликтов, нарастающих лишь в настоящее время. Если обратиться к истории Руси-России, то мы убедимся, что принадлежа к определённому типу цивилизации, она с самого начала своего исторического бытия, последовательно вступала в конфликты с другими типами. Более того, мы обнаружим, что именно благодаря этим конфликтам инициировалось развитие древнерусской, а затем российской государственности и культуры, менталитета государствообразующего суперэтноса – русских.
Здесь необходима существенная оговорка. Для отдельного человека, личности, такие явления, как вооружённый конфликт, война, насильственные узы зависимости, оккупация и т.п. являются катастрофическими. Они наносят психические травмы разной степени тяжести вплоть до гибели. Только высочайшая степень мотивированности поведения может примирить личность с подобными потрясениями. Однако если отойти от мерила отдельной личности, уменьшив масштаб до семьи, поколения, рода, этноса и т.п., то мы увидим, что для этих социальных структур негативные, казалось бы, процессы играют, подчас, позитивную роль. Знаменитая фраза Фридриха Ницше «То, что не убивает нас, делает нас сильнее», в реальности гораздо больше подходит к человеческим сообществам, чем к отдельным людям. Конфликт является своеобразной проверкой жизнеспособности, способом мобилизации человеческого сообщества. И чем масштабнее это сообщество, тем большая степень конфликтности требуется для того, чтобы оно смогло реализовать свой потенциал. Сказанное не является оправданием любых форм насилия и не умаляет роли и ценности личности. Однако игнорирование социальных структур как макросуществ, действующих по иным законам, нежели отдельно взятые люди, наделённых собственной «логикой поведения», неизбежно будет искажать наше восприятие событий. И от их искажения, в итоге, пострадает та же личность.
Начальный период существования Руси характеризуется последовательным рядом столкновений с представителями цивилизации кочевников. Изначально будучи федерацией городов с наёмной администрацией в лице приглашаемого князя и его дружины, Русь в VIII-X веках вступает в затяжной военный конфликт с Хазарским Каганатом, соседним степным государством. Власть кагана была гораздо более централизована, иерархично выстроена и связана с государственным культом, чем власть русского князя. В ходе этого конфликта Русью перенимается как самоназвание правителя, «каган», так и, частично, способ хазарского администрирования. Уже к 839 году относится первое упоминание о «Русском каганате». Титулом «кагана» продолжают по инерции после разрушения Хазарии Святославом именоваться киевские великие князья. В Слове о законе и благодати митрополит Иларион с гордостью именует Ярослава Владимировича «каганом». Таким образом, мы видим, что первое же «межцивилизационное» столкновение приводит к «апгрейду» древнерусской государственности, обогащению национального самосознания, и, естественно, к вливанию в состав великого княжества новых этносов.
Все последующие крупные военные конфликты, в которые вступала Русь, развивались по той же схеме и каждый раз нечто меняли в структуре страны, её культуре и менталитете населения. Имеет смысл наметить основные этапы этой эволюции через конфликт вплоть до XX столетия, а затем рассмотреть под этим углом зрения симптомы межэтнической розни уже внутри России, наметившиеся в первом десятилетии нашего века.
II
Обычно причины войны анализируются с точки зрения политической ситуации, на момент её начала, или стратегии, которой руководствовались инициаторы боевых действий. Однако если рассматривать историческое событие как единый процесс, включающий его назревание, реализацию и результаты, то почему бы не видеть в итогах войны её истинную цель? На это возражают, что далеко не всегда «цель», осуществившаяся по факту, совпадает с известными нам планами противников. Однако в этом принципе недетерминированности результата, заключена как раз важная тайна человеческой истории, наличие которой необходимо, скрепя сердце, признать для всех сторонников жёсткой предопределённости бытия. Иначе история превратится в долгосрочный конспирологический проект всезнающих демиургов-политиков (учёных, магов, провидцев, ангелов, демонов…).
Всегда помимо ожидаемого результата (например, приращения территории, получения выгод, самозащиты и т.п.) война приносит некие плоды, не учитывавшиеся стратегическими планами как победившей, так и проигравшей сторон. Они-то и являются наиболее интересным предметом для рассмотрения, поскольку их достижение явно выходят за рамки человеческой осведомлённости. Эти плоды являются своеобразным свидетельством наличия неких закономерностей исторического развития, которые пока доступны для нашего понимания лишь пост фактум.
В X веке противниками древнерусского государства выступали не одни кочевники. Сложно не заметить, что после болгарских походов и византийской войны Святослава, его сын принимает крещение именно по греческому обряду, придав кириллической письменности (носителем которой были болгары) статус официального. Можно по-разному интерпретировать мотивы, толкнувшие правящий слой Руси к принятию этих решений, но то, что православие и кириллица были усвоены именно после военных конфликтов с их носителями является фактом. Именно эти разновидности религии и письменности стали опорами для древнерусской идентичности. Память сразу подсовывает популярный образ из триллера, когда пища, поглощаемая неким фантастическим существом, чуть ли не напрямую участвует в строительство его тела, тут же приводя к трансформации облика.
Ещё больше эту картину напоминает следующее крупное столкновение со степной цивилизацией – половцами в конце XI-XII веках. Русь, слабым звеном которой являлось отсутствие большого конного войска, получает его после серии половецких походов. Военно-политическое движение чёрных клобуков (частично ассимилированных кипчаков) создало матрицу для будущего массового военного сословия России – казачества. Происходит породнение русской и половецкой аристократий. В столкновениях с внешним противником половецкое и русское войско выступают единым фронтом. Последнее обстоятельство объективно послужило триггером, приведшим к противостоянию русских княжеств с наиболее могущественным государством, порождённым цивилизацией кочевников, – империей Чинигсхана.
Впервые княжества Руси столкнулись с огромной, находящейся в становлении, регулярно модернизирующейся имперской машиной. Немаловажной чертой Золотой Орды было то, что её государственная структура была в основных чертах заимствована из Китая, признавшего в Чингисхане нового императора Поднебесной. Полтораста лет понадобилось, чтобы опыт имперского администрирования был усвоен и вот, во 2-й половине XIV века разгорается борьба за главенство над заново объединённой (теперь уже извне) землёй Рюриковичей. К этому моменту, благодаря ордынским нормам, были созданы предпосылки для единой системы коммуникаций (ямы), прогрессивных форм налогообложения (таможенная система) и др.
Главным достижением, которое Русь переняла от Орды, стал опыт управления оседлыми и кочевыми народами в рамках единой государственности. Если на Западе подобный синтез так никогда и не состоялся, то на Востоке срок жизни оседло-кочевых империй оказался более кратким (государства Чингизидов, Тимуридов) или происходило превращению кочевников в земледельцев (Османская империя).
Поэтому появившееся в середине XVI века Московское Царство оказалось в равной степени наследником как византийской, так и ордынской государственности. В этом плане военные конфликты с западными орденами (начиная с Ледового побоища и заканчивая Грюнвальдской битвой) практически ничего не дали для развития русской государственности. Возможно потому, что, как правило, заканчивались победами русских и их союзников.
Роман Багдасаров.