«Русский казак» появился после Гражданской войны

Хотя и до Гражданской войны казаков называли и считали русскими (такого мнения придерживались в том числе казаки дворяне), но в массовом сознании казаков этнонимы «казак» и «русский» (великоросс) стали тождественны только после Гражданской войны.

«Хотя всем, и едва ли не целому свету, по древности, а паче по храбрости в военных делах, не менее же и по удальству, о находящихся в России Донских Козаках известно; но с коих времян и из каких людей они при своем месте начало свое возымели, уповательно, мало кто ведает, ибо и сами они о себе прямого начала своего сказать не могут, а мнят, будто они от некоих вольных людей, а более от Черкес и Горских народов, взялися, и для того считают себя природою не от Московских людей, и думают заподлинно только обрусевши, живучи при России, а не Русскими людьми быть. По такому их воображению никогда себя Московскими не имянуют, ниже любят, кто их Москалем назовет, и отвечают на то, что «Я де, не Москаль, но Руской, и то по закону и по вере Православной, а не по природе». (А. Ригельман. «История, или повествование о Донских казаках…». 1778)

А. Филонов в своих «Очерках Дона» (1859) с удивлением писал:

«Вот уже третий день я еду по степям и третий же день, как меня занимают все одне и те же мысли. Остановишься на станции, и тебя непременно спросят: «А что у вас на Руси?». Удивительно! Казаки будто не считают себя русскими, и в то же время целые полки их берегут Россию. Они стоят за Русь; они ее дети – все от атамана до простого казака; они русские; в них та же православная вера, то же рвение за честь царя, но все спрашивают «вы русский?» и «вы из России?»… Странно!»

Из письма священника из станицы Островской Петра Маргаритоева о «положении духовенства в Донском Войске», опубликованного в «Православном обозрении» в 1863 году:

«Духовенство Донской епархии, по силе Войскового Уложения, утвержденного в 1835 году, разделено на два рода – русское* и донское; первое, как происходящее из русского духовенства, пишется по клировым ведомостям духовного происхождения, а последнее, происходящее из казаков, казачьего происхождения. Духовенству казачьего происхождения, тем же Уложением, предоставлены особые права и преимущества, между прочим – право пользоваться поземельными довольствиями в Войске, а духовенство русское не только лишено этих прав, но даже не дозволено ему иметь безмездно свои домы для проживания на время служения при церквах станичных.

*Русские – этот эпитет я буду употреблять везде о духовенстве духовного происхождения. Он общеупотребителен у нас на Дону. Донцы великороссийского человека, какого бы он происхождения ни был, хотя бы принадлежал к высшим классам, всегда в своих кружках, в частных между собою разговорах чествуют: — русак, русман, мужик и проч.

Это постановление обязательно не только для одного русского духовенства на Дону, но для всех вообще иногороднего происхождения людей, проживающих почему либо в Войске…

Запрещение русскому духовенству пользоваться поземельными довольствиями мало того, что лишает оное единственного источника к поддержанию своего благосостояния, — оно разъединяет его в духе с пасомыми, заставляет последних иногда смотреть на духовенство, как на пришельцев, своих «дармоедов», и относиться к ним холодно и недоверчиво, что само собою вредит пастырскому влиянию священников на прихожан.

Положим, что некоторые из духовных русских, при лучших отношениях прихожан, несмотря на это положение, кое-чем пользуются в станицах; но это пользование часто соединяется с чрезвычайными затруднениями, огорчениями и своего рода потерями. Например, многие из нас имеют свои домы на чужое имя, — на имя какого-нибудь донца, благодетеля…

Другой пример: наступило время сенокоса, — жители все собрались для совета о разделе травяных угодий. Из нас русских некоторые священники идут на общественный сбор просить травы; предлагают председателю сбора, станичному атаману; атаман докладывает обществу. Начинается суждение. О чем же? – начинаются друг у друга расспросы – не обидел ли священник кого делом или словом, или может быть не уважил чью-либо просьбу и проч. Если что-либо из подобного найдется за ним, претендатель встает, чтобы подать голос против священника; к нему присоединяются прежде родственники, потом посторонние, и наконец, когда составится довольно сильная партия, начинают кричать: «не давать – он не стоит того – он такой-сякой»…

Если же когда и удовлетворяют священника в просьбе, то общество награждая его травой почти всегда приговаривает: «хотя вы, батюшка, не наш (т. е. иногородный) да добрый священник – надо дать вам: в добрый час!»

При помощи Истории Войска Донского, написанной и поднесенной графу Платову донцом, Донских учебных заведений директором, Алексеем Поповым, многие донцы помешались на мысли, что они ни мало не-сродни России, что они особый, далеко высший, народ от русского, и что происхождением своим они обязаны Амазонкам и Скифосарматам.

Духовенство казачьего происхождения, во многих своих членах, проникнуто недоброжелательством к русским. Оно так же не любит русских, как и их соотчичи.

Ибо казак духовный, исключая немногих священников, всегда одобрит глупца казака, если сей последний изобьет до полусмерти русского мужичка или торговца за то, что тот, встретясь с ним, не скинет перед ним шапки, и даже будет рукоплескать ему, если он в добавок повлечет жертву свою к станичному атаману, или в станичное правление, и несправедливым судом вымучит от него рубль или два за бесчестье! В таких же отношениях очень многие из донского духовенства находятся и к русскому, от чего жизнь последних там, где священники казаки, или в смеси с русскими, самая беспокойная и тягостная. Будучи симпатичны с прихожанами по роду и духу, а особенно по сильным родственным связям, и взаимно антипатичны к русским, они, насколько захотят, могут вредить нам. Например, нужно им расстроить нас с прихожанами? Расстраивают легко и скоро, ибо с их стороны, в таком случае, нужно сказать только несколько слов, и слова их без размышления будут приняты к делу. Нужно лишить нас чего-либо из средств к жизни? Лишают и как нельзя лучше одним намеком на то, что мы русские, их «дармоеды»… Нужно обесславить наше доброе имя? Обесславливают и не только в приходе, но и на стороне, — ибо и там, если живут казаки, всегда поверят им и будут сочувствовать. Бывали и такие случаи, что духовенство казачьего происхождения доводило прихожан, не говоря о нисшем клире, до такой степени негодования против священников русского происхождения, что первые составляли общественные приговоры об удалении последних от себя их приходов и ходатайствовали у епархиального начальства о выводе из своих станиц, в чем, едва ли не всегда, и успевали.

А сколько опять, во всякое время, доводится иногородному духовенству выносить сердечной скорби от несправедливого предпочтения ему казачьего духовенства?

Если современная письменность заявляет о мире, любви и единении, то зачем же такое разъединение и в правах, и в средствах к жизни, и в родопроисхождении?.. Не все ли мы одинаково служим и Богу и людям, и не все ли принадлежим к одному отечеству и происходим из одного славянского племени?
Заявляя о сем во всеуслышание, я покорно прошу своих соотчичей по происхождению, особенно ученых, возвысить, подобно мне, свой голос в защиту своего положения». (Петр Маргаритоев. «Голос с Дона». «Православное обозрение», том 10. 1863)

Исследователь обычного права донских казаков М. Харузин заметил:

«Иногородних казаки не любят, обзывают «русскими», «русью» и всячески притесняют, хотя по словам самих же станичников не могут без них обойтись, потому что «русский и плетень огородит, русский и коваль, он же землекоп, и портной, и плотник, и овчинник, и пустовал, и чернорабочий, и торговец»…
Особенно в прежние времена тяжело было положение «русских»; завидя напр. казака иногородний еще издали обязан был поклониться ему; ежели он этого не сделает, то «самый последний казачишка» мог совершенно безнаказанно побить его. Даже и в настоящее время, при решении тяжбы «русского» с казаком в станичных судах, нередко применяется правило: «казака на мужика менять не приходится». С своей стороны и иногородние терпеть не могут казаков…

— Ишь – русь-то!.. Русь ты проклятая!
Крестьянин остановился и, обернувшись, к ближе всех стоявшему казаку:
— Ну, русь; добро. Да ты то кто? Ведь и ты оттуда же, и ты русь…
— Как это я русь?! удивился казак.
— Ругаться лезешь?.. Русь! Ишь ты… Мы тебе такую русь покажем – зашумели в толпе.
— Расея ты, говорю – продолжал крестьянин, обращаясь все к тому же казаку: — Что ж коли не Расея?
— Расея. Нечего финтить то; казак – так и называй, а то знаем и сами, что Расея.
— Ну, значит, все одно.
— Все одно да не то… прыток больно!
— Что ж, коли не одно?
— Что ж?! Мы Расея, да не то, что вы: вы мужики, а мы казаки, царские, значит, слуги. Вот оно что!
— Все ныне то царю служим, возражал крестьянин.
— Эх горе – воскликнул в сторонке стоявший старик-казак: ныне на тихом Дону три земли сошлись!..
— Не так ты говоришь, перебил его другой казак: так оно… то есть вот как… земля то, значит, одна, да фамилия то не одна: то казак, то русский, а то — и вовсе хохол…» (М. Харузин. «Сведения о казацких общинах на Дону. Материалы для обычного права». 1885)

Однако в первый год XX века В. Соловьев, изучавший говор донских казаков, записал:

«Под словом «Россия» казаки и до сих пор не представляют себе и Донской области. Россия и Дон для них понятия, исключающие друг друга. В разговоре не с казаком они обыкновенно говорят «У вас в России – у нас на Дону». Точно также и слово «русский» они всегда противополагают слову «казак». Регулярные войска они всегда называют русскими войсками. Если предложить любому казаку вопрос: «разве Вы не русский?» Он всегда ответит: нет, я казак!». Простой казак смотрит на крестьянина свысока, и назвать казака мужиком, — значит, нанести ему кровную обиду. Под словом «русский» казаки уразумеют собственно великоросса, или всякого не казака, говорящего великорусским говором. Говорящих же по малорусски, или только с малорусским акцентом, называют обыкновенно хохлами. С таким значением употребляют в разговоре слова «Россия» и «русский» не только простые казаки, но, в силу вековой привычки, и образованные». (В. Соловьев. «Особенности говора донских казаков». 1900)

Подобное самосознание наблюдалось в начале XX века и в других казачьих областях, например, в Терском Войске:

«Говорят наурцы на великорусском наречии, но себя не называют русскими. «Вы русский?» спрашивает приезжий наурца. «Нет, – ответит он, – я казак». (П. Востриков. «Станица Наурская». СМОМПК. 1904)

Затем то же разделение было отмечено казачьим историком Е. Савельевым:

«Казак называет русским только великоросса, малоросса же величает просто хохлом. «Стояли в России, ходили в хохлатчину, вернулись на Дон», говорят казаки. Да и сами великороссы и малороссы (Слободской Украины) на вопрос: «откуда вы» — всегда отвечают: «мы из России, а пришли к вам на Дон». (Е. Савельев. «Типы донских казаков и особенности их говора». 1908)

В хрестоматийном романе М. Шолохова «Тихий Дон» (1928-1940), в котором описывается период Гражданской войны, читаем:

— Ты кто?
— Я-то казак, а ты не из цыганев?
— Нет. Мы с тобой обое русские.
— Брешешь!
— Казаки от русских произошли. Знаешь про это?
— А я тебе говорю — казаки от казаков ведутся.
— В старину от помещиков бежали крепостные, их-то и прозвали казаками.
— Иди-ка, ты, милый человек, своим путем, — сжимая опухшие пальцы в кулак, сдержанно-злобно посоветовал Алексей-безрукий и заморгал чаще.
— Сволочь поселилась!.. Ишь поганка, в мужиков захотел переделать!

«Обрусевший казак. Жил в Москве».

— Илья Митрич, из каких народов Ленин будет? Словом, где он родился и произрастал?
— Ленин-то? Русский.
— Хо?!
— Нет, браток, ты, видать, плохо об нем знаешь… Знаешь, каких он кровей? Наших. Сам он из донских казаков…
— Нет, Чикамасов! Он русский…

«- Ты, Гришка, подумай. Парень ты не глупой. Ты должен уразуметь, что казак — он как был казак, так казаком и останется. Вонючая Русь у нас не должна править».

«…Гутарит, что на Чертковой стоит чужая войска — болшаки эти самые. Русь на нас войной идет…»

Главный герой романа Григорий Мелехов размышляет:

«В старину, слышно, Дон татары обижали, шли отнимать землю, неволить. Теперь — Русь. Нет! не помирюсь я! Чужие они мне и всем-то казакам».

Вам также может понравиться

Добавить комментарий

Ваш email не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Вы можете использовать данные HTML теги: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <s> <strike> <strong>