В начале ХХI в. Россия столкнулась как с геополитическими угрозами разрушения ее целостности, так и с вызовами глобализации. В связи с этим особую актуальность приобрели вопросы региональной политики и региональной идентичности. Согласно свидетельствам переписчиков, участвовавших во Всероссийской переписи населения 2010 г., среди вариантов национального самоопределения были зафиксированы «сибиряки». Неоднозначная реакция на эту ситуацию политиков, чиновников, ученых, широких кругов общественности является сегодня одной из самых обсуждаемых в сибирском Интернете. На специальном сайте была организована акция «Запишись сибиряком», которая призывала: «Друзья! Сибиряки! Согласно Конституции России, национальность гражданина определяется не по паспорту, не по указанию правительства, а по самоидентификации человека. В переписи населения 2010 года предусмотрена национальность «Сибиряк». В то же время московские чиновники и депутаты пытаются всячески воспрепятствовать нашей сибирской самоидентификации. Сибиряк — это не место жительства, не штамп в паспорте. Сибиряк — это состояние души. Скажи громко, что ты — СИБИРЯК! Впиши свою фамилию в списки сибиряков и скажи, что ты думаешь. Сибирь — не колония! Пока мы едины — мы непобедимы!»1.
Отношение в современном российском обществе к этому факту неоднозначно: от чувства гордости за сформировавшееся и официально зафиксированное региональное самосознание жителей сибирского региона до обвинения их в национализме и сепаратизме: «Собственно, эта акция была бы сродни смешным и идиотским выходкам типа «запиши себя эльфом», если бы устроители не прицепили к ней политику. Но они прицепили. Прицепили и национальный вопрос. В итоге акция приобрела черты такого не очень красивого явления, как сепаратизм, и такого совсем мерзкого, как НАЦИЗМ… оказывается, что для возникновения нации нужно только одно, сознавать себя членом этой самой нации. Ура! Нация «эльфов» существует, ибо соответствует всем критериям данного «обоснования»2.
Давайте попробуем разобраться, основываясь не только на имеющихся мнениях и публикациях, но и на материалах историко-этнографических экспедиций и этносоциологических опросов. Эти исследования проводились Омским государственным университетом имени Ф. М. Достоевского, Омским филиалом Института археологии и этнографии СО РАН, Сибирским культурным центром и Омской областной общественной организацией «Центр славянских традиций» под руководством автора в 1986-2011 гг. в различных регионах Сибири и Северного Казахстана.
Вопрос о самобытности сибиряков относится к дискуссионным и активно обсуждается учеными различных специальностей, как в нашей стране, так и за рубежом. Актуальность исследований этой тематики особенно возросла в последние годы, о чем свидетельствует целый ряд проведенных научных конференций и новых монографических работ3. Появился и электронный журнал «Сибирская ЗАИМКА». При поддержке Администрации губернатора Красноярского края с 2008 г. начинает издаваться ежегодный альманах «Национальность — сибиряк», который «призван помочь в решении целого ряда важных задач: сохранения атмосферы межнационального согласия как залога социальной стабильности, этнокультурного просветительства, воспитания толерантности и гражданского патриотизма»4. Правда, в 2011 г., по предложению общественной палаты национальностей Гражданской ассамблеи Красноярского края, было принято решение о смене названия этого альманаха на «Этно-Мир. О народах Красноярского края».
Заметим, что этимологическое толкование слова «Сибирь» отличается неопределенностью фонетического облика и языковой принадлежности5, есть сторонники монгольского, тюркского, славянского вариантов этимологии. Наибольшее распространение получила версия, связывающая происхождение этого термина с самоназванием одной из этнических групп – «сипыр», обитавших в конце первого тысячелетия в районе лесостепного Прииртышья6. «Сибирь – это не только энергетический, природно-ресурсный, важный геополитический регион России, но и своеобразная натуральная ее модель, в которой представлены все основные социокультурные составляющие российского общества – цивилизационные, этнические, конфессиональные. Это территория многовекового взаимодействия славянских, тюркско-монгольских, угро-финских, палеоазиатских народов, пространство диалога христианства, мусульманства, буддизма, шаманизма, взаимодействия земледельческого и кочевнического хозяйственного укладов, доиндустриального, индустриального и постиндустриального обществ»7.
Довольно часто можно встретить точку зрения, согласно которой Сибирь – это «иная, другая Россия»8. На протяжении нескольких веков она не только пугала своей отдаленностью, неизвестностью, каторгой и ссылкой, но и манила своими природными богатствами, романтикой свободы и обширными пространствами. Сибирь была тем местом, где открывались более широкие возможности для самореализации9. Для декабристов, а затем — и ссыльных народников, Сибирь с ее населением, не знавшим крепостного права, считалась поначалу обетованной землей, где они могли обрести свободного русского крестьянина, обладавшего в полной мере «землей» и «волей». И не важно, что сибирская действительность заставила их во многом разочароваться, и сибиряк оказался далек от рисуемого образа. Главное в том, что в этом можно усмотреть начало формирования колонизационного проекта «обрусения» Сибири, в котором реальность причудливо сочеталось с романтической эстетикой, народническими социальными идеалами и даже консервативными национальными проектами «единой и неделимой» России10.
Впервые в отечественной политике попытка обосновать региональную специфику была предпринята сибирскими областниками, развивавшими концепцию Сибири как особой области с присущими ей географическими, этнокультурными, политическими особенностями, а также специфическим региональным самосознанием11. Уже к середине XIX в. местные идеологи озаботились поиском сибирской идентичности. Афанасий П. Щапов выдвинул тезис о существующей здесь общности «европейско-сибирского, или великорусско-инородческого типа», а Николай М. Ядринцев – о новой «сибирско-русской народности»12. Становлению «сибирства» по мере роста населения способствовали замкнутость Сибири от европейской части России в связи с отдаленностью, природно-климатические условия, определенная свобода в жизнедеятельности пришлого населения и аборигенов, демократизм, относительно мирное сосуществование коренных народов и выходцев из Европейской России, а также — «наличие доминирующего этноса, как особого культурного ядра, скрепленного определенной религией, традициями, нравственностью, открытостью по отношению к коренным народам Сибири, при отсутствии идеологии расовой предубежденности; обилие земель и угодий»13.
В этнографической литературе можно встретить определение сибиряков в качестве одной из групп русского старожильческого населения Сибири (наряду с чалдонами, казаками, староверами (кержаками, раскольниками) и пр.). Среди современных исследователей нет общепринятой временной границы, отделяющей сибирских старожилов от переселенцев. Если в ранних работах старожилами считали «первых поселенщиков» конца XVI – XVIII вв., то позднее верхняя хронологическая рамка начала смещаться до второй половины XIХ в. (времени массовых переселений в Сибирь). Это обусловлено тем, что по мере проживания в Сибири бывшие переселенцы постепенно начинали осознавать себя сибиряками-старожилами. Переселенцами соответственно считали тех, кто переехал в Сибирь позднее, чем они или относительно недавно.
В настоящее время в народной среде «старожилами» называют тех, чьи предки прожили в Сибири 3-4 поколения, а также тех, кто родились и прожили в Сибири около 30 лет. Переселенцы (новоселы, российские/расейские/расея, самоходы, кацапы, хохлы, лапотоны/лапотники, поселенщики и пр.), как правило, помнили места своего исхода в Сибирь и соответственно называли себя витебскими, воронежскими, вятскими, курскими, смоленскими и др. Зачастую старожилы и переселенцы проживали в одном населенном пункте, образуя соответственно «сибирский /чалдонский» и «россейский» края. Встречались и случаи соседнего расположения деревень с различным составом населения. Так, например, в Большереченском районе Омской области до настоящего времени сохраняются Могильно-Старожильческое и Могильно-Посельское.
Современное население Сибири характеризуется неоднородностью, пестрым этническим, конфессиональным и социальным составом. Подавляющее большинство жителей сибирского региона, около 80%, приходится на русских. Анализ этносоциологических материалов свидетельствует о положительной динамике в формировании региональной сибирской идентичности в конце XX – начале XXI в. Так, в 1986-1988 гг. сибиряками назвали себя 15% опрошенных, в 1994 г. – 19% , в 2000 г. – 32%, в 2005 г. – 52%, в 2010 г. – 75%. Кроме того, значительная часть респондентов использовали топоним «сибиряк» при ответах на вопрос: «Как бы Вы себя назвали?»: «сибирячка, россиянка», «сибирский старожил», «коренная сибирячка», «сибиряк-чалдон», «сибирский казак», «православный сибиряк», «чисто русская сибирячка», «сибиряк-метис» и даже – «комнатный сибиряк». Первые варианты самоидентификации национальности «сибиряк» стали встречаться при опросах еще в начале 1990-х гг., что позволило нам сделать предположение о возможности перерастания этого топонима в этноним.
Тем не менее на сегодняшний день не существует единого мнения по поводу самого термина «сибиряки», несущего различную смысловую нагрузку. Учитывая данные исторических, этнографических и лингвистических источников, мы выделяем 5 основных подходов к определению этой дефиниции:
1) топонимический: «Сибиряки – это все люди, живущие на территории Сибири» (без этнической окраски);
2) историко-хронологический: «Сибиряки – это коренные, местные жители Сибири (аборигены), живущие здесь издавна», «Сибиряки – это люди, родившиеся и долго живущие в Сибири, но не те, которых насильственно заставляли в Сибирь ехать»;
3) психологический: «Сибиряки – это особый тип людей, обладающих сибирским характером: крепкие, сильные, здоровые, крупного телосложения, трудолюбивые, гостеприимные, демократичные, добрые, с хорошими адаптационными способностями и др.»;
4) антропологический: «Сибиряки – это «винегрет народов», особая смешанная общность, сложившаяся на основе русских, с вкраплениями казахских, татарских, украинских и многих других черт»;
5) этнокультурный: «Сибиряки – это субэтническая группа русского народа». Кроме того, термин «сибирский» часто используется для обозначения других групп. Так, например, среди казачества выделяются сибирские казаки, среди русских старообрядцев – сибирские кержаки, среди татар – сибирские татары и т.д.
Выявленные нами эти 5 подходов четко прослеживаются как в ответах жителей сибирского региона, так и при опросах представителей других регионов страны. В настоящее время идентифицируют себя с сибиряками около 80% опрошенных (самых разных национальностей), т.к. родились и живут в Сибири, считают, что обладают сибирским характером, любят свою малую родину. Остальные респонденты не назвали себя сибиряками в силу 3-х основных причин: т.к. «родились в другом регионе/переехали и живут здесь относительно недавно»; «не любят холод/испытывают от него неудобства»; «не соответствуют всем чертам сибирского характера». Интересно, что третью причину чаще всего называли люди, которые сами родились и проживают в Сибири, как и их предки.
Незначительная часть опрошенных определяют себя как чалдоны (челдоны) – «вечные, исконные, коренные сибиряки», «здешние уроженцы», «испокон веку тут живущие». Народная интерпретация этого термина сводится к нескольким вариантам, из которых наиболее часто встречается мнение, что «это люди, пришедшие/сосланные с Чала и Дона». Также считается, что чалдоны – это «первые русские, приплывшие в Сибирь на челнах», «потомки донских казаков». Подобная интерпретация этого термина фиксируется исследователями на всей территории Сибири. Если раньше, согласно Е.А. Аникину, прозвище «чалдон» являлось «ругательным словом для коренного сибиряка», то сейчас нам практически не встретилось его отрицательных характеристик. Некоторый пренебрежительный оттенок встречается среди населения, называющего чалдонов «желтопупыми», «желторотыми» и др. Но, наряду с этим, – «чалдоны – крылечки скоблены». В некоторых ответах указывалось, что «чалдоны – это особая сибирская национальность», отдельные респонденты называли ее в графе «Ваша этническая/национальная принадлежность»: «чалдон», «русско-украинская чалдонка», «русская чалдонка», а также – при определении национальности своих родителей, бабушек и дедушек. По антропологическому типу большинство этих людей можно условно отнести к метисным группам европеоидов и монголоидов. В большинстве своем – это люди коренастые, со смуглой кожей, черными волосами и темными глазами.
Сибирский регион относится к зонам активных межэтнических контактов. Согласно данным Всероссийской переписи населения 2002 г., здесь проживают представители около 200 различных народов. У многих респондентов, начиная с 1990-х гг., возникают определенные трудности при определении своей этнической идентичности: «не знаю, кто я, родители разной национальности», «никакой», «мультинациональная» и др. Среди вариантов ответов часто встречается смешанная или гибридная идентичность: «метис», «сибиряк-метис», «полурусок», «полукровка», «смешанная русско-украинско-белорусско-финская», «русская с немецкой помесью», «русский, но по крови – белорус», «русский татарин», «русская хохлушка», «русский немец», «русский татарин», «православный потомок Чингиз-хана» и даже — «русский француз». В результате наших исследований выявилось, что в семьях 70% опрошенных русских имеются близкие родственники других национальностей.
Согласно данным архивов загсов, в 1950-1970-е гг. в отдельных районах Западной Сибири межэтнические браки составляли от 38 до 73%, в 2000 г. – около 20%. На вопрос: «За человека какой национальности Вы предпочли бы выдать замуж свою дочь?» более половины опрошенных жителей Сибири ответили: «Не имеет значения, лишь бы человек был хороший, да любили б друг друга». Таким образом, мы приходим к выводу о том, что для сибиряков определяющую роль играют личностно-психологические характеристики человека, а не его этническая принадлежность.
Какие же черты характера присущи сибирякам? Проанализировав ответы респондентов на этот вопрос, мы получили следующие результаты: доброта, доброжелательность; сила характера (духа), выносливость, мужественность, стойкость; трудолюбие; гостеприимство, радушие; отзывчивость и щедрость; честность, справедливость; толерантность (снисходительность), терпимость, патриотизм. Также среди характерных для сибиряков черт часто назывались: общительность и открытость, веселый нрав и хорошее чувство юмора, крепкое (сибирское) здоровье, богатырское телосложение, красота, спокойствие, уравновешенность, независимость, любвеобильность, доверчивость, неприхотливость, изобретательность, угрюмость. Хотя и бытует поговорка «Сибиряк – не тот, кто не мерзнет, а тот, кто тепло одевается», во многих ответах подчеркивалось, что сибиряки любят русскую зиму, не боятся мороза и холода.
Нужно отметить, что существенное влияние на формирование образа русского и сибиряка оказало казачество, появившиеся в Сибири с походами атамана Ермака еще в конце XVI в. Общая восточнославянская основа, совместное проживание, занятия земледелием и скотоводством, охотой и рыболовством способствовали сближению казачьей и крестьянской культур. Но специфическая «особость» ощущалась казаками всегда, они четко отделяли себя от окружающего крестьянского населения («мужиков») и очень неохотно отдавали своих дочерей замуж за выходцев из крестьянских семей. По сравнению с сибирским крестьянством, казачество было более зажиточным, образованным и тяготело к городской, а не сельской культуре. Важными для казаков являлись представления о личной свободе и независимости, понятия чести и преданности воинскому долгу. Если сравнить современные представления о казаках, то выявится, что авто- и гетеростереотипы существенно отличаются. Так, согласно мнению самих казаков, характерными чертами для них являются смелость, воля, патриотизм, демократизм, сила, храбрость, мужественность, удаль, смекалка, любвеобильность. По мнению окружающего населения, казаки чаще всего – своевольные, гордые, непокорные, упрямые, драчливые, задиристые, бесшабашные, «гулящие».
Среди гетеростереотипов лидировали следующие черты характера сибиряков: здоровые, крепкие, сильные, стойкие, закаленные, морозов не боятся, деловитые, красивые, добрые, дружелюбные, гостеприимные, приветливые, патриотичные, самобытные. Наряду с этими встречались и негативные: суровые, молчаливые, угрюмые, ленивые, живут для себя, неотзывчивые, жадные, скупые, скрытные, недоверчивые, скучные. Мы проанализировали анкеты, где упор делался на отрицательные характеристики сибиряков. Оказалось, что чаще всего они принадлежат переселенцам русской национальности, прибывшим в Сибирь из других республик бывшего Советского Союза. Прожив длительный период времени на территории Казахстана, Киргизии или Узбекистана, они впитали в себя ментальность окружающего населения и в Сибири чувствуют себя чужаками. Зачастую недоумевают по поводу нескладывающихся с сибиряками дружественных отношений. «Почему они [сибиряки] лучше дружат с местными народами, а к нам относятся хуже, за своих не считают, ведь мы тоже – русские». Приведенные примеры свидетельствуют о том, что региональная идентичность для жителей Сибири зачастую является более значимой, чем этническая.
На вопрос «Есть ли разница между русскими Европейской России и русскими Сибири?» 83% респондентов ответили утвердительно. При уточняющих ответах выяснилось, что различия фиксируются прежде всего в самосознании, менталитете, чертах характера и образе жизни. По мнению опрошенных, люди в Сибири добрее, доверчивее, демократичнее, более искренние и неприхотливые. Считается, что в Европейской России люди избалованы благами цивилизации, более мягкие и капризные, подвержены влиянию западных стран, часто – самодовольные, бессердечные, подлые, продажные и жадные. Отдельные респонденты обращали внимание на то, что у жителей европейской части страны встречается пренебрежительное отношение к Сибири (как краю отдаленному, дикому, месту ссылки и каторги) и к сибирякам (как людям грубым, необразованным/некультурным). Наиболее часто из бытующих о Сибири представлений, встречаются следующие: «В Сибири всегда холодно», «Там медведи по улицам ходят», «Нет транспорта, дорог, все ходят пешком или ездят на оленях».
Респондентам было предложено назвать несколько ассоциаций, возникающих у них при слове «Сибирь». По частоте упоминаний лидировали следующие: холод (47,7% ответивших), снег (30,6%), Ермак (22,4%), обширная территория (20%), тайга (20%), лес (20%), медведи (20%), ссылка (18,8%), зима (17,6%), Родина (15,3%). Объединив все ассоциации по условно-тематическому признаку, мы получили 5 основных блоков.
1) Природно-климатические (49,9% от всех ответов): суровый климат, холод, зима, мороз, снег, сугробы, снеговик, метель, вьюга, гололед, красивая природа, тайга, лес, сосна, кедр, ель, поле, степь, болото, тундра, крутая местность, реки, нефть, газ, соболь, медведь, ежик, снегири, комары, морошка, ледяные горки, хоккей, коньки, лыжи, санки и др.
2) Личностно-психологические (19%): Родина, родной край, дом, моя жизнь, спокойствие, романтика, таинственность, вечность, свобода, выносливость, здоровье, веселая жизнь, доброта, тишина, сила, выносливость, крепость духа, твердый и стойкий характер, энергия, бодрость, друзья, любовь, хорошие люди, высокие, здоровые бородатые мужчины, красные носы, румяные щеки, «что-то страшное, холодное, необъятное», пьянка, компьютерная игра, А.В. Колчак, Ф.М. Достоевский, «Здесь без базара и всерьез! А имя этим землям – Сибирь!», «Как здесь оказались мои предки? На Украине теплее, и в горах не так холодно» и др.
3) Географические (13,8%): обширная территория, часть Азии, часть России, регион Российской Федерации, «Сибирь – кусок страны. Кусок мира», глубинка, окраина, отдалена от центра России, Западно-Сибирская низменность/равнина, Транссиб, Обь, Енисей, Иртыш, Омск, Томск, Новосибирск и др.
4) Исторические (8,9%): ссылка, тюрьма, острог, лагеря, каторга, каторжники, покорение Сибири, Ермак, казаки, военные заводы, привезенные из-за Урала и др.
5) Этнокультурные (8,4%). Здесь представлены различные народы, населяющие территорию Сибири, и особенности их культуры (аборигены, русские, татары, казахи, чукчи, ханты, манси, селькупы, ненцы, крепкие традиции, язычество, шаман, чум, баня, меховая одежда, валенки, унты, варежки, ушанка, малахай, пельмени, водка, строганина, кедровые орехи, песни и др.).
Таким образом, Сибирь воспринимается большинством ее жителей как особая территория с характерными природно-климатическими условиями, психологическими, историческими и этнокультурными особенностями. В формировании современных образов Сибири и сибиряков наибольшее влияние оказывает природно-климатический фактор (так, например, в Алтайском крае реже всего называют себя сибиряками, объясняя, что сибиряки – это те, кто живут на Севере). В некоторых случаях не относят себя к сибирякам люди, родившиеся или прожившие долгое время на Крайнем Севере и Дальнем Востоке («северяне» и «дальневосточники»). Встречаются респонденты, родившиеся и выросшие в Сибири, но не считающие себя настоящими сибиряками, т.к. «не любят морозов», «хотят жить на юге» или не обладают сибирским характером. Интересно, что подавляющее большинство образов, возникающих со словом «Сибирь», являются позитивными. Некоторые респонденты отдельно отмечали, что «Сибирь не такая, как о ней думают на Западе, она гораздо лучше».
Идеологи новых религиозных движений и культов, имеющих отношение к сибирскому региону, «нередко воскрешают не только легенды и Беловодье, но и миф о «золотом веке» (одну из первых в истории попыток осмысления принципов, лежащих в основе взаимоотношений природы и общества), в результате чего складывается устойчивый образ Сибири и России в целом как территории, с которой начнется духовное возрождение всего человечества»14.
Учитывая специфику России, где единство обеспечивается многообразием, можно сделать предположение о том, что устойчивая региональная идентичность послужит своеобразным «мостом» на пути формирования общероссийской гражданской идентичности. Не зря гениальный русский ученый М. В. Ломоносов считал, что «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Северным океаном».
Марина Жигунова,
кандидат исторических наук
г. Омск
1 Примечания http://babr.ru/sibir/. Дата обращения 25.03.2011 г.
2 sha-julin.livejournal.com. Дата обращения 25.03.2011 г.
3 Аблажей Н. Н. Сибирское областничество в эмиграции. Новосибирск: Издательство Института археологии и этнографии СО РАН, 2003. — 304 с.; Андюсев Б. Е. Сибирское краеведение. Хозяйство, быт, традиции, культура старожилов Енисейской губернии XIX — начала XX вв.: Учебное пособие для учащихся и студентов. — Красноярск: РИО КГПУ, 2003. – 336 с.; Вахтин Н. Б., Головко Е. В., Швайтцер П. Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания. – М.: Новое издательство, 2004. – 292 с.; Пальцев А. И. Менталитет и ценностные организации этнических общностей (на примере субэтноса сибиряков). – Новосибирск: Сибирское таможенное управление, 2001; Сверкунова Н. В. Региональная сибирская идентичность: опыт социологического исследования. — СПб.: НИИ Химии СПбГУ, 2002. — 192 с.; Сибирь. Проблемы сибирской идентичности /Под редакцией проф., акад. РАЕН А.О. Бороноева. – СПб.: Астерион, 2003. – 274 с. и др.
4 Национальность – сибиряк. — 2008. — № 1. – С. 4.
5 Аникин А. Е. Этимологический словарь русских диалектов Сибири: Заимствования из уральских, алтайских и палеоазиатских языков.- М., Новосибирск: Наука, 2000. — С. 493-494.
6 Сибирь в составе российской империи. — М.: Новое литературное обозрение, 2007. – С. 11; Шиловский М. В. Сибирь // Историческая энциклопедия Сибири. В 3-х т. – Новосибирск: Издательский Дом «Историческое наследие Сибири», 2009. – Т. III. С-Я. – С. 100.
7 Россия как цивилизация: сибирский ракурс. — Новосибирск: Сибирское Научное Издательство, 2008. — С. 6.
8 Родигина Н. Н. «Другая Россия»: образ Сибири в русской журнальной прессе второй половины XVIII-начала XX в. — Новосибирск: Изд. НГПУ, 2006. — 343 с.
9 W. Masiarz. Powstanie i rozwoj pierwszych parafii rzymskokatolickich na Syberii Wschodniej (1805-1937) // Kosciol katoliki na Siberii: z prac osrodka badan wschodnich Universytetu Wroclawskiego. — Wroclaw, 2002. — S. 139.
10 Ремнев А. В., Суворова Н. Г. Управляемая колонизация и стихийные миграционные процессы на азиатских окраинах Российской империи // Полития. 2010. № 3-4 (58-59). — С. 150-191.
11 Аблажей Н. Н. Сибирское областничество в эмиграции. Новосибирск: Издательство Института археологии и этнографии СО РАН, 2003. — С. 4-5; Шиловский М. В. Сибирское областничество в общественно-политической жизни региона. Новосибирск, 2008. — С. 67; Ядринцев Н. М. Сибирь как колония [1882 г.]. — Тюмень, 2000. — С. 52.
12 Сверкунова Н. В. Феномен сибиряка // Социологические исследования. — 1996. — № 8. — С. 91.
13 Бороноев А. О. «Сибирство» как форма территориальной идентичности // Сибирь. Проблемы сибирской идентичности. – СПб.: Асттерион, 2003. – С. 11; Сверкунова Н. В. Региональная сибирская идентичность: опыт социологического исследования. — СПб.: НИИ Химии СПбГУ, 2002. – С. 45-46.
14 Любимова Г. В. Образ Сибири в российских и зарубежных неорелигиозных учениях // Образ Сибири в общественном сознании россиян XVIII – начала XXI в. – Новосибирск: Издательство НГПУ, 2006. — С. 67.