Два года назад на Южном Урале стартовали первые спецоперации. Редкие малочисленные башкирские салафитские джамааты взялись за оружие, но их выступления подавили. Затем последовали крупные зачистки, проведенные сотрудниками МВД и УФСБ. Эксперты не исключают — рано или поздно стрельба в регионе может возобновиться.
Мини-война
Считается, что салафия (в переводе с арабского языка – предки, предшественники), как направление в исламе, возникло на арабском востоке, на рубеже 13-14 веков. Одним из основателей, по мнению историков, является исламский правовед и теолог Ибн Таймия. В России отношение к сторонникам этого движения, придерживающимся идеалов раннего мусульманства, отрицательное, что связано с деятельностью салафитского сопротивления на Северном Кавказе. На Южном Урале общины последователей Ибн Таймии стали формироваться в конце 20 века.
Вооруженные столкновения в Башкирии начались в марте 2010-го. В город Октябрьский, расположенный на юго-западе республики, были стянуты около 500 полицейских и бойцов внутренних войск. В результате спецмероприятий удалось накрыть подпольную группу. Ее лидера, Башира Плиева, задержали на следующий день в соседней Челябинской области.
Летом история продолжилась. Отряд «аскинского джамаата», состоящий из пяти человек, совершил рейд по лесистым хребтам Башкирии, Пермского края и Свердловской области. На трассе Пермь-Екатеринбург подпольщики уничтожили пост дэпээсников. На подмогу уральским силовикам выдвинулось подразделение спецназа ФСБ из Москвы. Охота продолжалась несколько недель. Жители Аскинского района, откуда были родом партизаны, никого не выдали. Настигли и перебили моджахедов неподалеку, в «чужом», Архангельском районе. Информацию о расположении «душманов» спецназовцам передали тамошние обитатели.
В феврале 2011-го очередная акция в Октябрьском. Стражи порядка повязали главу джамаата Ильнура Шакирьянова и троих его сторонников. Осенью того же года крупные облавы провели в Баймаке и Сибае. Участвовали до двух тысяч «федералов». Задержали 20 мусульман, четырех из них арестовали.
«Странности» мини-войны
Аналитик Урал Сулейманов написал о деятельности проповедников радикальных исламистов в Башкирии еще 13 лет назад. По его словам, вряд ли республике грозит перспектива партизанской войны, но существования проблемы он не отрицает и выражает озабоченность в связи с тем, что региональная общественность предпочитает фактически игнорировать тему.
— Скажите, насколько салафизм популярен среди мусульман Башкирии?
— Не очень популярен, но успел укорениться в некоторых общинах. Это является следствием разгула миссионеров в 1990-е и кадрового голода при массовом строительстве мечетей. Тогда всем в глаза бросались улыбчивые братья-мормоны в белых рубашках с бейджиками. А студенты-арабы и проповедники с Ближнего Востока спокойно работали и успели кое-что сделать.
— Не кажется ли Вам, что события по типу аскинских могут повториться?
— В ближайшее время повтора таких событий не прогнозирую. Там все довольно непросто с этой группой. Начиная с непривычного пути обращения (не на Кавказе и не в Татарстане, а на северных вахтах), оснащения, навыков оборудования схронов и заканчивая временем активизации. Серьезные люди, с опытом войны с ваххабитами в Чечне, говорили мне — всплеск активности группы «странно» совпал со сменой руководства республики. Очень уж наглядная демонстрация того, что старый президент Муртаза Рахимов уже не контролировал ситуацию. Да и «кровожадность» при ликвидации, когда уничтожили абсолютно всех, хотя имелись шансы взять живьем и получить ценнейшие источники информации, наводит на определенные мысли… Короче говоря, осталось много вопросов, и не только у меня. А вот более шумные события в Октябрьском в общественном сознании скорее отнесены к вульгарному бандитизму под удобной вывеской.
— Как, по-Вашему, будет развиваться ситуация?
— Широкомасштабного зреющего конфликта сейчас нет. Социально активная часть молодежи, даже если не может реализоваться здесь, свободно уезжает на заработки или на учебу. Выбравших радикальные течения немного, их в состоянии «профилактировать» спецслужбы и традиционные религиозные организации. Но в случае реализации негативного сценария и дальнейшего погружения в застой локальные вылазки возможны. Ряд немногочисленных общин по-прежнему находится под плотным контролем салафитов. Так что нельзя исключать появления отдельных радикальных маргинальных групп. Но их быстро задавят спецподразделения МВД и ФСБ.
— А каково отношение общества к проблеме?
— Большинство, причем абсолютное, равнодушно. В редких случаях, при появлении новых фактов, люди отрицают очевидное и просто игнорируют. Иногда доходит до буквальных истерик обычных граждан при попытках обсудить с ними реальное положение вещей. Часть не самых раскрученных политиков иногда использует тему для спекуляций, а представители правоохранителей и спецслужб — ради получения очередных званий и наград.
Граница
Сейчас на юго-востоке Пермского края, куда позапрошлым летом башкирские подпольщики совершили вылазку, и на юго-западе Свердловской области, где пролегала часть их маршрута, тишина. Разбросанные вперемешку русские и мусульманские деревни завалены снегом. Сарана, Озерки, Юва, Дегтярка, Усть-Бугалыш, Адилева, Сорокино, Седяш, Ненастье, Бартым, Тюш… В мае 2011-го на пресс-конференции в Екатеринбурге заместитель начальника УФСБ Игорь Перевощиков сказал: «В Башкирии были обнаружены лесные лагеря. Есть данные, что они (боевики – Д.К.) и по территории Свердловской области перемещались, здесь у них были контакты. Оперативная работа в этом отношении ведется».
Теперь повсюду стужа, лед и сугробы. Зимой здесь не повоюешь. Зато летом – вполне. Представим – «духи» вербуют в Башкирии людей и по таежным хребтам идут на север. Седлают стратегическую трассу Екатеринбург-Пермь или одноименную железную дорогу, а потом пускают под откос составы и расстреливают автомобили, громят посты МВД. Партизанщина в чистом виде. В случае опасности сразу возвращаются на юг – края глухие. Конечно, есть вероятность, что среднеуральские «аборигены» не станут контактировать и вызовут полицию. Правда, при хорошей подготовке, соблюдении конспирации, сохранении высокого темпа передвижения и творческом планировании ускользнуть от преследования не составит особого труда. Но только в теплое время года.
Договориться и принять
Юлдаш Юсупов — заведующий отделом этнологии Института гуманитарных исследований Академии наук РБ.
— На Ваш взгляд, широко ли распространен феномен в республике?
— Давайте сразу оговоримся: салафизм нельзя считать болезнью нашего общества. Это элемент процесса религиозного развития. То, что салафизм является источником религиозного экстремизма – миф, который, то ли по злому умыслу, то ли по глупости, запустили политические деятели. Идеи экстремизма могут распространяться в любой среде. В первую очередь — в социально неблагоприятной. К сожалению, нет каких-либо статистических данных по религиозной ситуации в Башкортостане. Большинство специалистов-социологов опирается или на собственный опыт, интервьюирование отдельных лиц, или же занимается откровенной профанацией. Единственное, что можно сказать: салафизм — религиозная система для молодых. Как правило, чаще это люди возрастом от 20 до 50 лет, общественники. В целом, социально активные. К тому же, салафизм прост в понимании, более того — в нем развита молодежная субкультура, а ей присущ протест.
— Как Вы считаете, в чем причина событий лета 2010 года в Аскинском и Архангельском районах?
— Здесь, конечно же, сыграл роль объективный религиозный фактор. Действовали люди, «заряженные» идеей свержения власти и установления законов шариата. Эти ребята были известны в своих кругах, известно было их политическое мировоззрение. Потомупоявление «аскинских партизан» не стало ни для кого неожиданностью. Салафитские джамааты более открыты, чем мы себе представляем. Они, как до аскинских событий, так и после, постоянно находились под чутким контролем органов. Подобных общин несколько на всю Башкирию. Число активных прихожан не превышает десятков человек, а внешний вид выдает их за километры. Будущие «аскинские партизаны» посещали одну мечеть, уроки, носили бороды… В общем, как эти носители джихадитстких идей выпали из под контроля – мне представить сложно.
— Чем может быть обусловлено пристрастное отношение республиканских силовиков к местным мусульманским неофициальным организациям?
— Дело в том, что в российской правоохранительной системе силен личностный мотив. Часто образы, полученные во время войн в Афганистане, Таджикистане, Чечне, переносятся на салафитов Башкирии. В свою очередь, внешний вид, риторика последних действительно провоцируют сотрудников. Причем как простого «опера», так и генерала. Если участники джамаатов не принимаются большинством светского населения республики, то, что говорить о защитниках этого самого населения. Прибавьте стереотипы о «страшных бородачах», созданные СМИ. Сейчас салафиты стремятся интегрироваться в общественную структуру Башкортостана, стать ее частью. Она для них легитимна. Они признают институт муфтията,с ними можно и нужно работать. Но, в первую очередь, надо осознать: салафиты – реальность религиозной системы республики. Пока же у них есть только одна дорога – замыкание в рамках собственных общин. Самое страшное в том, что именно социум определил им этот путь.
— Существует ли угроза повторения аскинских событий?
— Естественно. Учитывая общественную гиперактивность салафитов, их излишнюю эмоциональность, можно предположить, что они все время будут стараться оказаться в центре внимания. К тому же, измышления на тему салафизма открыто подталкивают часть нашего общества к гражданскому противостоянию.
***
Вернувшись в Екатеринбург, вдруг вспомнил: во время поиска работы пришел в очередную редакцию, рассказываю о своей специализации – войны, Кавказ, и, между прочим, исламские партизаны в горах соседней Башкирии. Очередной редакционный начальник смотрит на меня абсолютно непонимающими глазами. Собравшись, изрекает: «А поактуальней, поинтересней?» Парирую: «Ну, если только сейчас под окнами начиненное тротилом авто бабахнет». Да уж. Собеседование завершилось, практически не начинаясь. Вместе с тем, подтвердив занятную печальную тенденцию: даже на Урале многие (прежде всего, в СМИ) до сих пор почему-то не допускают — в будущем профессия военкора для медиа-пространства региона, вероятно, окажется одной из основных. А что до власти и общества, то они уже сейчас должны озаботиться ситуацией вокруг башкирского салафизма. И если выбор сделают в пользу «контртеррористических операций», подобных кавказским, станет только хуже. Жесткое силовое решение вызовет ответную негативную реакцию. Значит, нужен взвешенный спокойный диалог.
ИСКУССТВО ВОЙНЫ
Один комментарий
Написать ответ →