Азамат Буранчин

Время в картинах Андрея Тарковского

Творчество советского режиссёра, сценариста театра и кино Андрея Арсеньевича Тарковского (1932-1986) представляет собой значительное и необычное явление в мировой культуре. Это художник, который оказал огромное влияние не только на российский, но и в целом мировой кинематограф. Его фильмы «Иваново детство», «Андрей Рублёв», «Солярис», «Зеркало», «Сталкер», «Ностальгия», «Жертвоприношение», отличающиеся оригинальностью, узнаваемой стилистикой и философской глубиной, входят в золотой фонд мирового кино, признаны классикой киноискусства.

Между тем, поверхностные оценки картин А. Тарковского, как слишком сложных для восприятия или имеющих затянутый характер, до сих пор остаются устойчивыми стереотипами массового сознания, встречаются они порой и у представителей культурной интеллигенции. Парадоксальным образом то, что является характерным и новаторским почерком мастера, зачастую не осознается как его оригинальное достижение, остается за рамками критического анализа.

Наглядной иллюстрацией этого может служить высказывание режиссёра А. Кончаловского, с которым они вместе начинали свой творческий путь, но в последующем резко разошлись на почве разницы идейно-эстетических подходов в киноискусстве. «Для меня картины Тарковского слишком длинны, им недостает чувства меры, надо бы их перемонтировать. Они как прекрасная музыка, исполняемая слишком медленно. Сыграйте соль-минорную симфонию Моцарта, замедлив раза в три. Никогда не мог понять, зачем Андрею такая медлительность. Но он неизменно был уверен, что именно такой ритм и создает нужное восприятие», – отмечал А. Кончаловский в книге воспоминаний [1, с. 88].

В значительной степени подобные мнения коренятся в непонимании духовного генезиса А. Тарковского, специфики его мировоззрения, истоки которого нужно искать не в реалиях советской действительности, а в культуре и установках Серебряного века, непосредственным проводником которых выступил его отец Арсений Тарковский, оказавший исключительно глубокое влияние на своего сына. И многое в судьбе и в социально-психологическом портрете режиссера можно понять лишь через призму жизни и творчества самого писателя.

Причины возникновения экопротестов в Республике Башкортостан (на примере движения в защиту шихана Куштау)

Одним из главных условий стабильного состояния и развития общества является наличие слаженного и эффективного механизма взаимодействия между населением и институтами власти. Вместе с тем отсутствие должного внимания государства к насущным потребностям граждан приводит к социальной напряженности, трансформирующейся в некоторых случаях в гражданскую протестную активность [1, с. 7]. Данная проблема остается одной из наиболее актуальных для Российской Федерации на современном этапе, особенно в условиях проведения специальной военной операции на Украине.

В этой связи большой интерес представляет конфликт вокруг башкирского шихана Куштау, который наряду с Химкимским лесом, Шиесом в Архангельской области, стал одним из наиболее резонансных событий в стране в рамках протестного экодвижения. Кроме того, он также является одним из редких примеров, когда участникам протеста, в условиях жесткого противостояния с властями, удалось добиться поставленных целей.

Предыстория конфликта

В рамках советской модели модернизации Башкирия была выбрана в качестве наиболее перспективного региона для производства кальцинированной соды в стране, поскольку еще в 1936 г. геологоразведка обнаружила, что стерлитамакские горы Шиханы (Шахтау, Торатау, Юрактау и Куштау) располагают огромными запасами необходимого сырья.

Доктрина евразийства: опыт социально-философского осмысления

Рецензия на книгу: Вахитов Р.Р. Евразийство: Логос. Эйдос. Символ. Миф. – СПб.: Владимир Даль, 2023. – 239 с.

Евразийство как оригинальное идейно-мировоззренческое и общественно-политическое течение, возникшее в среде русской эмиграции 1920-1930-х годов, до сих пор остается предметом широких общественных и научных дискуссий. В этой связи безусловный интерес вызывает вышедшая в 2023 году в издательстве «Владимир Даль» (Санкт-Петербург) книга известного ученого, философа и исследователя евразийства Рустема Вахитова: «Евразийство: Логос. Эйдос. Символ. Миф» [1].

Данная монография посвящена трудам и идеям двух основоположников евразийства – Н.С. Трубецкого и П.Н. Савицкого, и стала итогом 20-летней работы самого автора. Таким образом, объект исследования строго очерчен – это т.н. «классическое евразийство» 1920-х гг., сущность которого Р. Вахитов раскрывает опираясь на диалектический метод А.Ф. Лосева.

Это важный момент, поскольку кроме «правого», существовало еще и «левое», кламарское евразийство 1927-1929 гг., евразийство 1930-х годов, а также советское биологизаторское евразийство Л.Н. Гумилева. После распада СССР возникли и постсоветские версии неоевразийства, включая его политические проекты. К примеру, в 2011 году в России было организованно движение «Новые скифы». Основателем и идейным вдохновителем современного «скифства» стал писатель, участник международного евразийского движения и директор «Центра Льва Гумилева» Павел Зарифуллин.

В начале монографии автор дает определение данному течению и небольшую историческую справку. Классическое евразийство или евразийство 1920-1930-х годов, по определению Р. Вахитова, – это междисциплинарная социально-философская, историософская, геополитическая доктрина, которая видела в России особую евро-азиатскую, славяно-туранскую цивилизацию («Евразию» в специфически-узком, а не в широком, принятом в географии смысле) со своим особым культурным ликом, отличающуюся от Запада и от Востока.

Легенды башкирского рока: творчество группы «Дервиш-хан»

Группа «Дервиш-хан» является одной из самых популярных и легендарных команд башкирского рока, возникших на волне 1990-х годов. На их творчестве выросло уже несколько поколений молодежи, а многие песни, выдержав испытание временем, стали безусловными хитами башкирской эстрады и частью национальной культуры.

Возникновению данного социокультурного феномена способствовал целый ряд причин и условий различного характера, из которых в качестве основных можно выделить несколько факторов.

Башкирский рок как явление социума

К концу 1980-х годов башкирское общество, пройдя через процесс советской модернизации, постепенно стало терять фундаменталистские черты, присущие для аграрного традиционализма. К этому моменту выросло совершенно новое поколение башкирской молодежи, которое, в отличие от своих родителей, искало другие формы самовыражения, иной культурный язык. Ее уже слабо привлекала «старая», основанная на сельском фольклоре, башкирская советская эстрада. Что, в сущности, было закономерным итогом урбанизации общества, набиравшей обороты в условиях советской действительности. При этом возникшая субкультура, несмотря на то, что она развивалась параллельно с рок-движением СССР, была феноменом именно башкирского социума, отражала специфику его внутреннего развития.

Так, в отличие от русского, башкирский рок был тесно связан с народной культурой, фактически вырос на этой «почве». Это хорошо видно на материале таких групп, как «Рух», «Каравансарай» и, конечно, «Дервиш-хан». Башкирский рок и сегодня преимущественно явление не городской, а сельской культуры. Все ее яркие представители либо выходцы из деревни, либо носители ее традиций. Соответственно, их творчество напрямую связано с традиционным типом сознания и мышления. Отсюда и специфическое отношение к миру, особенное восприятие основных проявлений жизни, ясное «логическое» творчество. Для сравнения: культовые фигуры советского рока – Виктор Цой, Константин Кинчев, Борис Гребенщиков, Вячеслав Бутусов, Егор Летов, Эдмунд Шклярский и другие – были горожанами во втором или третьем поколении.

На башкирский рок наложило свой отпечаток и политическое движение за суверенитет республики, массовое воодушевление населения республики, связанное с надеждами на духовное возрождение народа. Этот всеобщий подъем тоже отразился на творчестве башкирских групп того времени, в результате чего внутри рок-движения появилось целое направление с песнями национально-патриотического характера.

Мемориальная политика в Республике Башкортостан в контексте специальной военной операции на Украине

В последние годы вопросы исторического познания в России, принципов мемориальной политики, находятся в числе приоритетных и актуальных задач в текущей повестке страны. Это обусловлено как внутренними процессами общественной консолидации на основе гражданского патриотизма, так и внешними попытками пересмотра истории на постсоветском пространстве и в мире в целом.
Печальным и поучительным примером в этом смысле можно считать современную Украину, которая являясь частью евразийской цивилизации и единого культурно-исторического процесса, связанного с Россией и Восточной Европой, решила исключить себя из общего исторического контекста и написать свою историю с позиций ультранационализма, а также мифологем, ориентированных на западноевропейские ценности.
В этой связи интересным представляется положительный опыт Республики Башкортостан, в которой региональные власти уже давно и последовательно реализуют стратегию по гражданско-патриотическому воспитанию населения в рамках государственной национальной политики, с опорой на местные исторические нарративы.
Так, большим событием для жителей республики, ее культурной и национальной общественности, стало открытие 11 октября в Уфе памятника Герою России, легендарному генералу 112-ой Башкирской кавалерийской дивизии Минигали Шаймуратову.
На церемонии открытия присутствовали Глава Башкортостана Радий Хабиров, врио Главы Донецкой Народной Республики Денис Пушилин, помощник президента Российской Федерации Владимир Мединский, генеральный инспектор Министерства обороны РФ Валерий Баранов и др.

Азамат Буранчин. Рецензия на книги Павла Зарифуллина

Павел Зарифуллин является не только современным идеологом и организатором евразийского движения в России, общественным деятелем, мыслителем, путешественником и этнографом, но и оригинальным писателем, автором таких книг как «Звериный стиль Ивана-царевича» (СПб, 2016) и «Белая Индия. Поиски Царства Пресвитера Иоанна» (СПб, 2017).

«Этнический фактор» в национальной политике Республики Башкортостан (по итогам правления Р. Хамитова)

Республика Башкортостан, являясь одним из наиболее сложных и крупных субъектов Российской Федерации, пережила с 1985 г. смену нескольких форм региональной власти. Во всех случаях демонтаж одной политсистемы и установление другой сопровождался болезненным политическим кризисом, сменой властной элиты, а также ростом противоречий в национальной сфере. Первая была вызвана кризисом советской государственности, процессами децентрализации системы и резкой регионализацией местных политических и социальных структур (1985-1991 гг.). Вторая волна была связана с установлением авторитарно-номенклатурного режима М. Рахимова существовавшего фактически 20 лет и завершившегося очередной сменой властной элиты (1993-2010 гг.). Становление третьей политической формы региональной власти началось с назначения федеральным центром Р. Хамитова главой региона, и закончилась с приходом в качестве врио Главы РБ Р. Хабирова в октябре 2018 г. (2010-2018 гг.).

Какие причины вызывают падение одного режима и закладывают основы для формирования новой политсистемы? По мнению автора статьи, во всех случаях неорганичной смены власти в Башкирии можно выделить один и тот же набор системных (институциональных) противоречий, главными из которых являются проблемы в межэтнической сфере и отход от сложившихся принципов «советской национальной политики». Первая и вторая смена власти были рассмотрены в статье «Системные кризисы в авторитарных режимах (на примере Республики Башкортостан)», написанной еще в 2010 г. сразу же после завершения «эпохи Рахимова» [1]. В данном исследовании речь уже идет о предварительных итогах руководства Р.З. Хамитова на посту Главы РБ.

Динамика социальных изменений в Республике Башкортостан в контексте межэтнических и конфессиональных отношений

Общепринято, что основными причинами способствующими распространению деструктивных процессов, в том числе экстремистского характера, являются длительные периоды социально-экономической нестабильности, сопровождающиеся, с одной стороны, социальной дифференциацией граждан, бедностью, с другой – низкой эффективностью работы государственного аппарата, общественных институтов, отсутствием надежных механизмов правовой защиты населения. К сожалению, это по-прежнему остается актуальной проблемой и для современной России. К примеру, несмотря на то, что в период экономического подъема в 2000-е годы доходы российского населения ощутимо выросли по сравнению с этапом реформ 1990-х годов, показатели неравенства в России остаются одними из самых высоких в мире. В этих условиях попытки правительства провести болезненные реформы в пенсионной сфере, лишь красноречиво обнажили все противоречия, накопившиеся в социально-экономической сфере страны. Как утверждает авторитетный российский социолог О. Шкаратан: «Де-факто осуществляемая властями социальная политика не достигает декларируемых целей; возможности налоговых мер по перераспределению богатств в пользу наиболее нуждающихся слоев населения остаются нереализованными. Весомая часть россиян живет в условиях бедности, многие из них при этом работают, но их доходы лишь незначительно превышают прожиточный минимум. В то же время отсутствие существенных результатов в эгалитарной политике государства сопровождается ростом числа олигархов, что позволяет сделать выводы о недостаточной реализации имеющегося потенциала по сокращению неравенства в России» [1, с. 6].

Общегражданская идентичность в контексте формирования башкирской городской культуры

Противоречивые процессы, запустившиеся с распадом советской государственности, привели к глубинным трансформациям массового сознания, в том числе и у нынешних представителей башкирского общества, в котором демонтаж общегражданской (советской) идентичности привел, особенно в 90-е годы, к доминированию региональной, этнической, религиозной и других форм групповых идентичностей. Сегодня наметился обратный процесс – постепенной реинтеграции постсоветских общностей в новый российский проект, основанный на доминировании интересов и ценностей «большого общества» (по терминологии социолога А. Ахиезера), который в идеале должен собрать разнородный российский социум в единую систему, объединенную общенациональными целями и задачами. Однако данные процессы имеют нелинейный характер; и пример Республики Башкортостан показывает, что различные этнические группы региона по-разному реагируют на инициативы федерального центра в сфере нациестроительства, национальных отношений, что, в свою очередь, делает актуальным поиск новых интеграционных механизмов, решения коммуникативных задач, призванных сгладить, неизбежно возникающие в этих условиях, конфликтные ситуации.
Особую актуальность указанные вопросы имеют для современного башкирского общества, переживающего в настоящий момент сложную трансформацию связанную с переходом от аграрного к городскому типу существования, которая с одной стороны носит объективный характер, с другой, осложнена целым комплексом нерешенных проблем, главной из которых остается отсутствие устойчивой национальной идентичности, способной не только собрать разрозненные башкирские субгруппы и субкультуры на основе новых постаграрных ценностей, но и включающей в себя общегражданские установки, противостоящие крайним формам национализма, локализма и регионального сепаратизма.
К настоящему моменту общая численность башкир в мире составляет около 1,6 миллиона человек. В России проживает 1 584 554 башкир (четвертый по численности народ РФ), из них 1 172 287 в Башкортостане.

Исламская идентичность в современном башкирском обществе: истоки, содержание, перспективы

Сложные и противоречивые процессы, запустившиеся в современной России с распадом Советского Союза, привели к глубинным трансформациям массового сознания, в том числе у нынешних представителей башкирского общества, в котором демонтаж общегражданской (советской) идентичности привел не только смене на региональную или этническую идентичность, но и к восстановлению идентичности религиозной (главным образом исламской). Однако природа данного социокультурного феномена крайне неоднозначна, поскольку «исламская» идентичность в современном башкирском обществе сосуществует, а зачастую и конкурирует с этнической, общегражданской, локальной и другими формами групповой идентичностей. Неясно также, что стоит за ней в содержательном плане: что это? закономерное восстановление дореволюционной традиции или давление социальной архаики, вышедшей сегодня на поверхность общественной жизни из нижних слоев культуры (как движение к антимодернистскому полюсу); явление, порождённое структурами «общества потребления», Постмодерна или объективный результат внутренней динамики противоречивого, но при этом прогрессивно развивающегося социума?

Кроме того, феномен религиозной идентичности сам по себе имеет двойную направленность. С одной стороны, он является инструментом для поддержания субъективной реальности отдельной личности. С другой – может использоваться правящими элитами в качестве инструмента социальной инженерии (к примеру, в рамках нациестроительства) или как одна из опор власти. Исторический опыт (в том числе и современной России) свидетельствует о том, что религиозная идентичность, так же как и этническая, может становиться объектом внимания со стороны различных политических сил, с успехом использующих эти ценности в своих идеологических доктринах и тем самым обеспечивающих себе широкую социальную поддержку.

В настоящее время определить точное количество мусульман в Башкортостане невозможно вследствие отсутствия данных о религиозности населения в последних всероссийских переписях (2002, 2010). Однако в переписных материалах нашел полное отражение этнический состав населения страны. Исходя из того, что религиозным предпочтением башкир и татар республики является ислам, можно определить верхнюю планку численности приверженцев мусульманской веры на ее территории. Так согласно материалам переписи 2010 г. в Башкортостане проживало 1 172 287 чел. башкир (29,5% от всего населения республики) и 1 120 702 чел. татар (25,4% от всего населения республики), т. е. к этническим мусульманам можно отнести 54,9% населения РБ.

Search the site