Общегражданская, этническая и региональная идентичности – являются одними из основных видов социальной идентичности. В современной гуманитарной науке они рассматриваются, прежде всего, в контексте выполнения функции консолидации общества, приверженности к территориальной целостности, а также формирования благоприятного социально-психологического самочувствия граждан[1].
1. Национальная идентичность сегодня
Почему национальная идентичность — это государственная проблема №1. Разве это важно? Экономика, технологии, внешняя политика – вот что важно!
Распад СССР закономерно привел к разрушению общесоюзной, надэтнической идентичности, которая в условиях того времени была сформулирована в обобщенной идеологеме «единый советский народ». В 90-е годы, но уже в рамках Российской Федерации, постепенно начали набирать обороты процессы, связанные с ухудшением межэтнических отношений, ростом культурного отчуждения и дезинтеграции ее народов.
На этом фоне в постсоветском пространстве интегрирующую функцию стала выполнять актуализированная, субъективно значимая этническая идентичность. В результате в российских республиках уровень региональной и этнической идентичности, особенно в 90-е годы, стал заметно превосходить общероссийскую идентичность, а люди, которые «ощущали близость, единство со всеми гражданами России», составляли меньшинство. Так, в начале 2000-х годов часто ощущали связь с людьми той же национальности до 50% и более респондентов, а с россиянами такую связь чувствовали не более трети [2].
В этих условиях для российского государства одним их важнейших направлений внутренней политики стало формирование общероссийской гражданской идентичности, обеспечивающей консолидацию населения страны на основе общих ценностей и приоритетов. Именно с этого момента внимание государства к межнациональной сфере стало носить целенаправленный и стратегический характер. В 2012 г. В. Путин своим Указом утвердил «Стратегию государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года», в которой сформулированы фундаментальные положения в области национальной политики, в том числе ее основополагающие целевые ориентиры, к которым отнесены, в первую очередь, укрепление общероссийского гражданского самосознания и сохранение этнокультурой самобытности народов страны. Были созданы Совет при Президенте РФ по национальным отношениям (2012), Федеральное агентство по делам национальностей (2015).
Социологическая служба Левада-Центр опубликовала опрос граждан России, предметом которого стало изучение национальной идентичности и гордости. Согласно исследованию, только 9% россиян связывают национальную идентичность с верой предков. Наибольший показатель (53%) пришелся на ответ, согласно которому россиян делает единой нацией общее историческое прошлое.
«Несмотря на событийный контекст 2018 года (церковный раскол в Украине), который сопровождал опросы в этом году и гипотетически мог повлиять на общественное мнение, место религии в национальной идентификации за прошедший год осталось без изменений – только 9% ответили, что, думая о своем народе, они вспоминают о религии и вере», -говорится в пресс-релизе соцслужбы. У «воцерковленных» респондентов религиозный фактор оказался выше — 19%, хотя и «не вошел в первую пятерку наиболее популярных позиций, уступив истории, территории, природе и государству».
Российское правительство планирует потратить 3,1 млрд рублей на укрепление российской гражданской идентичности на основе духовно-нравственных и культурных ценностей народов РФ. Об этом 15 мая написал «Коммерсант» со ссылкой на рабочие материалы по национальным проектам 2018–2024 годов, над которыми будет работать новое правительство Дмитрия Медведева.
Противоречивые процессы, запустившиеся с распадом советской государственности, привели к глубинным трансформациям массового сознания, в том числе и у нынешних представителей башкирского общества, в котором демонтаж общегражданской (советской) идентичности привел, особенно в 90-е годы, к доминированию региональной, этнической, религиозной и других форм групповых идентичностей. Сегодня наметился обратный процесс – постепенной реинтеграции постсоветских общностей в новый российский проект, основанный на доминировании интересов и ценностей «большого общества» (по терминологии социолога А. Ахиезера), который в идеале должен собрать разнородный российский социум в единую систему, объединенную общенациональными целями и задачами. Однако данные процессы имеют нелинейный характер; и пример Республики Башкортостан показывает, что различные этнические группы региона по-разному реагируют на инициативы федерального центра в сфере нациестроительства, национальных отношений, что, в свою очередь, делает актуальным поиск новых интеграционных механизмов, решения коммуникативных задач, призванных сгладить, неизбежно возникающие в этих условиях, конфликтные ситуации.
Особую актуальность указанные вопросы имеют для современного башкирского общества, переживающего в настоящий момент сложную трансформацию связанную с переходом от аграрного к городскому типу существования, которая с одной стороны носит объективный характер, с другой, осложнена целым комплексом нерешенных проблем, главной из которых остается отсутствие устойчивой национальной идентичности, способной не только собрать разрозненные башкирские субгруппы и субкультуры на основе новых постаграрных ценностей, но и включающей в себя общегражданские установки, противостоящие крайним формам национализма, локализма и регионального сепаратизма.
К настоящему моменту общая численность башкир в мире составляет около 1,6 миллиона человек. В России проживает 1 584 554 башкир (четвертый по численности народ РФ), из них 1 172 287 в Башкортостане.
Сложные и противоречивые процессы, запустившиеся в современной России с распадом Советского Союза, привели к глубинным трансформациям массового сознания, в том числе у нынешних представителей башкирского общества, в котором демонтаж общегражданской (советской) идентичности привел не только смене на региональную или этническую идентичность, но и к восстановлению идентичности религиозной (главным образом исламской). Однако природа данного социокультурного феномена крайне неоднозначна, поскольку «исламская» идентичность в современном башкирском обществе сосуществует, а зачастую и конкурирует с этнической, общегражданской, локальной и другими формами групповой идентичностей. Неясно также, что стоит за ней в содержательном плане: что это? закономерное восстановление дореволюционной традиции или давление социальной архаики, вышедшей сегодня на поверхность общественной жизни из нижних слоев культуры (как движение к антимодернистскому полюсу); явление, порождённое структурами «общества потребления», Постмодерна или объективный результат внутренней динамики противоречивого, но при этом прогрессивно развивающегося социума?
Кроме того, феномен религиозной идентичности сам по себе имеет двойную направленность. С одной стороны, он является инструментом для поддержания субъективной реальности отдельной личности. С другой – может использоваться правящими элитами в качестве инструмента социальной инженерии (к примеру, в рамках нациестроительства) или как одна из опор власти. Исторический опыт (в том числе и современной России) свидетельствует о том, что религиозная идентичность, так же как и этническая, может становиться объектом внимания со стороны различных политических сил, с успехом использующих эти ценности в своих идеологических доктринах и тем самым обеспечивающих себе широкую социальную поддержку.
В настоящее время определить точное количество мусульман в Башкортостане невозможно вследствие отсутствия данных о религиозности населения в последних всероссийских переписях (2002, 2010). Однако в переписных материалах нашел полное отражение этнический состав населения страны. Исходя из того, что религиозным предпочтением башкир и татар республики является ислам, можно определить верхнюю планку численности приверженцев мусульманской веры на ее территории. Так согласно материалам переписи 2010 г. в Башкортостане проживало 1 172 287 чел. башкир (29,5% от всего населения республики) и 1 120 702 чел. татар (25,4% от всего населения республики), т. е. к этническим мусульманам можно отнести 54,9% населения РБ.
Рассматривается проблематика современной религиозности русских мусульман. Представлены результаты интервьюирования русских мусульман г. Ижевска в 2008-2009 гг. Выявляются способы идентификации современных русских мусульман. В представленных дискурсивных практиках «мусульманскость» раскрывается как дискурсивное поле, воспроизводящее конфессиональные различия как специфические означающие, всегда уже включенные в символическую систему современного общества.
Вымывание из медийного пространства микрособытийной информации о жизни в сельской местности в кавказском пространстве проблемой не кажется, став нормой. События и люди, утверждающие миропорядок в сельской территории в информационной конкуренции поглощены блоком многопрофильной политики на информационных ресурсах.
Между тем, маленькие радости жизни в окружении кавказской природы — сохранились. Конкурсы по этнокультурным знаниям, чемпионаты на футбольном поле, огражденном пирамидальными тополями, чтобы мяч не уплыл по речке Кенже, всплеск фантазии в композициях мастера-прикладника Мухамеда Каскулова, этнический конкурс «Черкешенка», и даже новомодная библионочь, — всё случается в престижном пригороде Нальчика, в Кенже. И откуда миру знать, что в Кенже хранится эталон Адыгской культуры, точнее, он витает в пространстве над ним.
Госпрограмму Татарстана «Сохранение национальной идентичности татарского народа» могут продлить на три года. По предложению Минкульта РТ, второй этап программы будет действовать с 2017 по 2019 годы, сообщает сайт «Национальный Акцент».
