Отношение к Сталину в России подобно маятнику. Из гения он превращается в злодея-людоеда, а из него — снова в величайший ум истории. Беда в том, что и первое и второе состояние одинаково блокируют конструктивное отношение к эпохе его правления, не дают определить правильные и неправильные решения былого вождя и его соратников. Из-за этого из жизни Советского Союза середины века практически невозможно извлечь никаких уроков, использовать этот опыт для будущего. А ведь историческая наука (напомню для тех, кто об этом не знает) нужна не для восхваления или поношения каких-то личностей или систем управления, но для избежания ошибок прошлого в грядущем. Или для повторения былых побед на новых ветках исторического развития.
Жаркий августовский день подогревается огнем сражения. Земля, ныне называемая северо-восточным Китаем, а прежде бывшая — Маньчжурией, потонула в клубах дыма и пыли. Клинья советских танков, броня которых еще помнит камни Берлина и Кенигсберга, играючи рвут ровное маньчжурское поле, как будто предназначенное специально для них. Приземистые японские боевые машины пытаются им ответить своим огнем, да куда там — мелкокалиберные снаряды страны восходящего солнца отскакивают от русской стали, будто орехи. Военно-морская Япония построила крупнейшие в мире линкоры, первые авианосцы, но вот с техникой для сухопутных полей у нее было плохо. Немногочисленные мелкие танчики и самоходки, удобные для перевозки кораблями и высадки на острова, но беспомощные против железных континентальных монстров.