Скифский коммунизм наступил для всех пришедших 7 ноября в дождливый субботний вечер в Библиотекe им. Маяковского на этнофутуристическом лектории проекта “Белая индия”. Про что еще можно было говорить в такой день, годовщину Октябрьской революции, если не про советскую утопическую мечту о вечном рае для трудящихся.
Как ни странно, но эта лекция собрала максимальное количество слушателей, что приходили к нам на мероприятия и в более благоприятную погоду. Видимо, их привела эта самая мечта о рае на земле, ну или, стоит надеяться, исключительная харизма наших лекторов.
Павел Зарифуллин немного посетовал о том, как обильно его кормили и поили в Грузии, особое впечатление на лидера движения «Новые Скифы» и директор Евразийского центра Льва Гумилева произвели хачапури, размером со стол, и реки вина. Все его бытие восстало против этого рога изобилия, все же русскому человеку allinclusive противопоказан, русский человек в allinclusive быстро дохнет со скуки.
В данной работе рассматриваются особенности формирования агональной культуры Дикого поля. Опираясь на семиотический подход, а также теорию коммуникации Н.Лумана, убедительно показана структура агонального пространства культуры номадического типа, с ее центром и периферией, «истоком», который содержится в «диком поле». Понятие «дикого поля» определяется как место перманентной войны, оно объединяет черты «гладкого» и расчерченного пространств существования кочевых и оседлых типов культур. Агонистика, понимаемая как искусство реализации агона в условиях Дикого поля, опирается на особую семиотическую конструкцию, которую можно обозначить как «мерцающий канон», возникающий в условиях ритуализированной схватки.
Данная работа раскрывает особенности формирования агональной культуры Дикого поля. Под агоном мы понимаем феномен антропологической реальности, обладающий качествами состязательности, борьбы, он проникнут эросом, стремлением подчинить, но не уничтожить соперника. В определенных исторических условиях агон может быть доминирующей культурной темой, образуя агональную культуру.
В «Трактате о номадологии» Ж. Делез и Ф. Гваттари противопоставляют механизм государства и механизм войны, они пишут, что различие между военной машиной и механизмом государства можно проиллюстрировать конкретным примером из теории игр – шахмат и игры го. Шахматы – игра правительства и двора. Шахматные фигуры – элементы кода, имеющие внутреннее значение и внешние функции, из которых вытекают все ходы и комбинации. Фигуры обладают качеством: конь всегда остается конем, пешка пешкой, слон слоном. Арсенал игры го – фишки, простые арифметические единицы, зернышки и камешки. Фишки – элементы коллективной машины, обладающие не внутренними, а ситуативными качествами. Шахматы – это война, но война институализированная, урегулированная, война с фронтом, тылом, сражениями. Наоборот, война без линии фронта, без прямых столкно-вений, без тылов и до определенного момента без сражений – это партизанская война го.
в Историческом музее, в самом сердце Москвы расположилась выставка бурятского художника, скульптора Даши Намдакова с названием «Кочевник. Между небом и землей». Посвященная как древним кочевникам Евразии, так и персональным работам самого художника.
Название выставки говорящее об исключительном статусе кочевников в прошлом, свободном духе номадов, не терпящих границ и оград, придуманных оседлыми земледельцами. Кочевники вне времени, вне границ, в не каких либо рамок. Между небом и землёй…
В ЮАР торжественно открыли чемпионат мира по футболу, а к нему перестроили Soccer City Stadium в Йоханнесбурге, где Нельсон Мандела произносил торжественную речь после выхода из тюрьмы. Обновлённая арена – самая большая в Африке. Уникальная конструкция стадиона в виде гигантского африканского горшка работы архитекторов Boogertman & Partners поражает воображение.
Обращал ли кто-нибудь внимание на одну деталь генетико-биографической парадигмы Героя-сотера евразийских мифов? Среди устойчивого символического ряда, сопровождающего рождение и возмужание героя, малозаметно, но прочно присутствует компонент, недвусмысленно связывающий мессианического агента с номадным бытом, миром пастушеской воли, вечным архетипом бродяжеской свободы, экзистенциального странствования.
