Рецензия на книгу: Вахитов Р.Р. Национальный вопрос в сословном обществе: этносословия современной России: сборник статей. М.: Страна Оз, 2016.– 224 с.
1. Дискуссия вокруг проекта Закона «о российской нации»
В последнее время в научном и экспертом сообществе актуализировались дискуссии вокруг вопроса о формировании современной российской нации. Начало этому было положено на заседании Совета по межнациональным отношениям в Астрахани 31 октября 2016 г., на котором бывший руководитель Миннаца Вячеслав Михайлов предложил разработать Закон «О единстве российской нации и управлении межэтническими отношениями». Позднее он пояснил, что цель принятия нового законопроекта заключается в том, чтобы «на высшем уровне закрепить понятие российской нации как «политического согражданства» и определить цель развития государства». Основным же мотивом для его разработки стало отсутствие понятия «российская нация» в Конституции РФ, где использован термин «многонациональный народ». По мнению В. Михайлова, новый закон мог бы обозначить «общегосударственную линию» и расшифровать сам термин «российская нация» не только в качестве гражданской нации, но и «особого вида цивилизации». При этом предполагалось, что понятие нации будет носить чисто политический характер, без какого-либо этнического наполнения.
Присутствовавший на заседании В. Путин поддержал данную инициативу и поручил президиуму совета подготовить законопроект до 1 августа. Однако последовавшая вслед за этим широкая общественная дискуссия, критические замечания со стороны научного сообщества, привели к тому, что от первоначального варианта идеологи данного проекта были вынуждены отказаться. Теперь вместо закона о единой российской нации будет разработан закон «Об основах государственной национальной политики». Как пояснил позднее руководитель рабочей группы по подготовке концепции законопроекта и один из его главных инициаторов академик Валерий Тишков, это вызвано «неготовностью общества воспринять идею единой нации».
Последние события на Украине, где победа прозападной оппозиции привела к глубокому общенациональному и общегосударственному кризису, вызвали волну националистической (не путать с патриотической) риторики в России. Лидеры общественных движений, идеологи и публицисты будто сговорившись, рассуждают о необходимости защиты русских (или, как иногда еще лукаво выражаются, «русскоязычного населения») на Украине. Призывы к объединению разделенного русского народа в одном национальном русском государстве звучат теперь не со страниц маргинальных националистических изданий в Интернете, а со страниц вполне респектабельных, практически официальных газет, где еще недавно лозунг «Россия для русских!» назывался абсурдным. Идеологи русского национализма, которые раньше негласно считались нежелательными персонами в крупных СМИ, публикуются в федеральных газетах, приглашаются на федеральные телеканалы. В самих этих газетах откровенно во всеуслышание звучат заявления о том, что никакого украинского народа и украинского языка якобы нет и что «украинство» — это проект австро-венгерской разведки и «детище проклятых большевиков». Прошу понять меня правильно; я вовсе не являюсь поклонником Степана Бандеры, но отрицать существование целого народа, имеющего свой собственный язык, многовековую культуру, литературную традицию – разве это не верх самого оголтелого национализма?
Еще не успели утихнуть в национальных республиках эмоции, вызванные скандальным заявлением Михаила Прохорова, как со схожим заявлением выступил директор центра геополитических экспертиз, правая рука лидера «неоевразийцев» Александра Дугина Валерий Коровин. В интервью Интернет-сайту «Клуб регионов» 22 января начавшегося 2013 года.
Русская национал-демократия – явление, которое появилось на политической сцене России не очень давно, во второй половине 2000-х. Фактически это первое оригинальное идеологическое и политическое течение, которое появилось после 1991 года и не уходит своими корнями в советское и имперское прошлое. Прозападный русофобский либерализм и зюгановско-прохановский национал-коммунизм, соперничество которых составляло политический лейтмотив 1990-х, идеологически оформились еще в позднесоветские годы, когда внутри КПСС сложились две группировки – русская партия, во главе с Е. Лигачевым и западническая, во главе с А. Яковлевым, а диссидентское движение также раскололось на либеральное крыло (Сахаров, Боннэр, Буковский и др.) и консервативно-почвенническое (А. Солженицын, И. Шафаревич и др.).
Можно предположить, что появление русской национал-демократии связано с разочарованием в В.В. Путине. Сейчас уже мало кто помнит, что в начале своего первого срока Путин воспринимался многими – и его сторонниками, и его противниками — как консерватор и даже почти как русский националист и именно тогда лагерь «красно-коричневых» покинули и перешли на сторону власти или как минимум «повернулись лицом» к власти многие, кто думал, что с приходом к власти Путина закончилась антирусская политика постсоветского государства, которая проявила себя во всей красе в «лихие 19990-е» (вспомним, к примеру, что тогда А. Проханов выступил с идей «пятой империи» и даже однажды пригласил для интервью в газету «Завтра» … А. Чубайса).
Но дальнейшие политические действия В.В. Путина разочаровали русских националистов. Особенное возмущение у них вызвала политика преференций кавказским республикам и прежде всего Чечне в обмен на их политическую лояльность Москве (программа преференций не ограничивалась финансовыми вливаниями и предполагала фактическое табу на критику каких бы то ни было действий членов кавказской диаспоры в центральной России вплоть до заявлений, что «терроризм не имеет национальности»). Эта политика путинского Кремля имела свои совершено очевидные причины – любым способом сохранить целостность Российской Федерации и предотвратить взрыв сепаратизма в ней. Можно сказать, что руководство России руководствовалось здесь преимущественно интересами государства (хотя вообще-то это сильное упрощение, потому что распад России приведет к тому, что огромное количество русских вдруг окажутся в независимых этнократических государствах Кавказа и Поволжья на правах нетитульного населения, неграждан, как это произошло с русскими Средней Азии и Прибалтики или же окажутся в приграничных беспокойных районах новой урезанной России, так что в этом смысле Путин совершенно прав, говоря, что сохранение целостности РФ в интересах русского народа).
Как бы то ни было русские национал-демократы – это те политики и идеологи, которые решили, что не нужно ждать и требовать от государства российского соблюдения прав русского народа, народ русский якобы сам должен взять свою судьбу в свои руки, то есть установить строй этнической демократии, когда правительство и государство напрямую будут зависеть от русской нации как гражданского общества, объединяющего преимущественно этнических русских (наиболее ярко это разочарование в государстве проявилось на примере Сергея Сергеева, который проделал эволюцию от охранителя в стиле Н.В. Устрялова до национал-демократа). Естественно в тех регионах, где количество этнических русских составляет меньше половины населения, а это прежде всего республики Кавказа, установить русскую этническую демократию не представляется возможным, поэтому русские нацдемы готовы отказаться от тих территорий, считая, что у русских земли и так слишком много и что эти территории их население все равно так и не вошли не в политическом, а в культурном смысле в состав России . Они убеждены, что от этого русское государство лишь станет крепче, а русский народ лишь съэкономит свои силы, которые сейчас тратятся на удержание империи.
Итак, надежды нацдемов – на русскую демократию. Причем под демократией понимается, естественно, политический механизм западной – европейской и англосаксонской демократии (недаром нацдемы любят поговорить о том, что русские – это европейский народ). Нацдемы активно апеллируют к опыту Запада Нового времени, когда действительно проект национализма сумел сплотить население территорий современных Франции, Германии и других стран и превратить их в политические нации – настолько сильные, что со временем они даже смогли обзавестись своими колониальными владениями. И что бы ни говорили сегодняшние апологеты гражданского национализма, эти политические нации первоначально формировались как нации этнические и мысль о том, что негр может быть членом французской и тем более немецкой нации еще в 19 веке воспринималась как абсурд. Либеральная демократия и вправду сыграла значительную роль в становлении этих наций – ее идеи объединили низы и средний класс в их противостоянии аристократии. Не будем забывать, что европейская аристократия была меньше всего заражена идеями национализма и даже зачастую была лишена национальной идентичности. Она представляла собой своеобразный наднациональный слой Европы (укажем хотя бы на представителей домов Габсбургов, Бурбонов, которые правили в различных странах, но были связаны родственными узами и общей субкультурой). Неудивительно, что именно аристократия стала главной силой, противостоявшей разделению Европы на демократические государства-нации и что антиаристократические «антифеодальные» революции проходили под националистическими лозунгами (вроде лозунга «Да здравствует нация!» у французских революционеров 18 века).
Но здесь русские национал-демократы совершают одну роковую для них ошибку. Они не обращают внимания на то, что политический механизм либеральной демократии устроен так, что приводит к власти представителей буржуазии. Первые либеральные демократии Европы и Америки были откровенными плутократиями, потому что в них существовал имущественный ценз и всей полнотой гражданских прав обладали лишь представители крупной и средней буржуазии, а малоимущие слои населения были этих прав лишены. Затем в результате борьбы городских низов и прежде всего пролетариев Запада, практически все слои населения, независимо от их имущественного состояния получили пассивное избирательное право. Тем не менее, система выдвижения кандидатов, конкурентной борьбы между ними, политической рекламы в демократиях Запада устроена так, что реальная власть все равно находится в руках крупной и средней буржуазии. Выиграть избирательную кампанию может либо очень богатый человек, либо человек, за которым стоят очень богатые люди. Кстати, в Конгрессе США в наши дни около половины депутатов (250 из 435) – миллионеры и можно быть уверенным, что другая половина представляет интересы официальных и неофициальных клубов миллионеров. Конечно, они вынуждены заигрывать с малообеспеченными слоями населения, потому что это – их избиратели, но учитывать их интересы они будут лишь до определенной степени.
Следовательно, если в России действительно будет установлена демократия западного типа, к власти придут представители буржуазии. 1990-е годы это очень ярко это показали: недаром же тот режим получил название «семибанкирщины». Нацдемы возразят, что это будет русская буржуазия и она будет работать на русскую нацию а не против нее, как французская буржуазия 18 века работала на французскую нацию, разрушая региональные перегородки, стягивая страну железными дорогами, сетью шоссе, создавая частные школы и высшие учебные заведения. Но, увы, мы живем не в 18 и не в 19, а в 21 веке и капитализм, который некогда был национальным феноменом, стал феноменом интернациональным, глобальным. Время национальной буржуазии, скрепляющей нацию и усиливающей национальное государство, прошло. Сейчас буржуазия – наднациональное сообщество, подобно европейской аристократии 18 века, только охватывает она не всю Европу, а весь мир. И русские буржуа, будь они трижды этническими русскими, не имеющие примесей тюркской, финской и кавказской кровей, войдя в это сообщество, будут руководствоваться не интересами народа, к которому они принадлежат по признаку происхождения, а интересами этого глобального сообщества (тем более, что войдут они в него не на первые роли, которые уже заняты буржуа из США, стран Евросоюза и Японии, а на вторые и даже на тридцать вторые роли). А то, что эти господа из элитарных международных организаций вовсе не озабочены интересами русского народа, вряд ли нужно доказывать…
Поэтому нет ничего страшнее для русского народа (да и для других народов России) либеральной буржуазной демократии. Впрочем, простые русские люди, для которых слово «демократия» уже лет 15 – страшное ругательство это понимают интуитивно, основываясь на личном опыте и здравомыслии. Чего не скажешь о господах интеллигентах, назвавших себя русскими националистами и предлагающих еще один «суперэффективный проект спасения русского народа», самого этого народа, естественно не спросив.
Рустем ВАХИТОВ
Центр Льва Гумилёва продолжает публикацию статей, посвящённых теме определения этноса и разграничения понятий «народа» и «нации». Статья П. Зарифуллина«Принципы Евразийско-Народнической организации Евразийского Союза» (о народах и нациях) вызвала широкую дискуссию на нашем сайте. Теперь мы предлагаем вниманием читателей фундаментальную статью Рустема Вахитова «Народы и Нации».
«Мы, научившиеся умирать и разучившиеся жить…должны… ожить и напитаться духом живым, обратившись к Родине, к России, к тому началу, что давало нам силы на смерть ….«С народом, за Родину!»
Сергей Эфрон «О добровольчестве»
1. Евразийская концепция монгольского ига в русской истории и ее предвосхищение у А.С. Хомякова
Признание некоторых положительных аспектов монгольского ига для России в наши дни принято считать новацией евразийской социально-философской и культурологической школы (П.Н. Савицкий, Н.С. Трубецкой, Г.В. Вернадский и др.), существовавшей в 1920-е-1930-е г.г. в русском зарубежье1. Более того, именно этот тезис евразийской историософии вызывал и вызывает больше всего нареканий и обвинений в том, что евразийцы якобы пытались в погоне за оригинальностью выдать величайшую трагедию национальной истории – монгольское иго за некое «благо». Так, эмигрантский историк А.А. Кизеветтер – постоянный оппонент евразийцев 20-30-х г.г. писал: «Весь этот апофеоз русско-татарского культурного единения (у евразийцев – Р.В.) производит весьма странное впечатление на человека, хотя бы несколько знакомого с фактами русской истории. …о каком-то культурном взаимодействии Руси и татарщины можно говорить … закрыв глаза на целый ряд красноречивых свидетельств, указывающих на то, что русское национальное самосознание вырастало не на почве тяготения к татарщине, а прямо наоборот на почве возмущения татарским игом и сознательного отталкивания от татарщины…»2. Подобные инвективы, в еще более резкой форме повторяют и современные критики евразийства. Скажем, А. Янов заявляет: «Татаро-монголы, огнем и мечом покорившие Русь, разорившие ее непомерной и унизительной данью, которую платила она на протяжении многих столетий, оставившие после себя пустыню и продавшие в рабство цвет русской молодежи, вдруг оказываются в пылу гумилевской полемики ангелами-хранителями русской государственности от злодейской Европы»3(полемические нападки А. Янова направлены против учения Л.Н. Гумилева, чья трактовка монгольского периода русской истории, как мы уже отмечали, отличается от трактовки классиков евразийства, но именно в упомянутом аспекте — защиты Ордой Руси от западной экспансии Л.Н. Гумилев и евразийцы 20-30-х г.г. единодушны4).
