После недавних выборов в парламент Латвии к власти снова пришли партии самых ярых националистов, у которых один из главных приоритетов – выдавливание из страны всего русского, и в первую очередь — уничтожение образования, школ национальных меньшинств. Уже началась массовая «зачистка» в русских школах – учителей (пусть даже специалистов с тридцатилетним стажем!), недостаточно владеющих государственным, латышским языком. А со следующего учебного года в школах нацменьшинств, скорее всего, введут пропорцию 80/20: когда лишь 20% от всех предметов будут преподавать на родном для детей языке, например, русский, литературу и, скажем, фольклор – и только. Противники очередной «реформы» образования уже готовятся к массовым акциям протеста.
Реформистов не остановить?
В Латвии война с русскими школами ведется фактически с первых лет независимости страны – с 1995 года (тогда приняли первый Закон об образовании). Наиболее мощный удар нанесли по школам в 2004-м, когда Министерство образования Латвийской Республики (ЛР) без каких-либо научных обоснований ввело в школах пропорцию 60/40. 60% от всех предметов в старших классах теперь должны были преподавать на латышском языке, а 40% позволили на русском (или каком-либо другом, — в зависимости от школы того или иного национального меньшинства, допустим, на белорусском, украинском или польском)…
Впрочем, могло быть еще хуже, ведь политики тогда решили полностью перевести все школы нацменьшинств на латышский. В новом Законе об образовании заранее прописали: в школах могут преподавать предметы ТОЛЬКО на государственном языке. Несколько лет подряд, до «реформы-2004», общественная организация Штаб защиты русских школ – на тот момент самая массовая в республике – устаивала многотысячные акции протеста, и в итоге активисты смогли хоть как-то защитить учебные заведения.
Парламентарии тогда вычеркнули из закона слово «только» — у школ появилась небольшая лазейка. А затем узаконили и упомянутую пропорцию 60/40. Никто предварительно не проводил никаких исследований: насколько пропорция 60/40 важна в школах нацменьшинств, не пострадает ли от такой реформы образование, смогут ли молодые люди нормально усваивать предметы, которые будут изучать на неродном языке, не упадет ли успеваемость русскоязычных детей в целом по стране? Куда там – это было политическое решение!
И вот в стране принимают уже новое политическое решение. Причем, сейчас русскую школу Латвии, скорее всего и как это ни прискорбно, не спасут уже никакие акции протеста, и правящие политики добьются своего: образование могут полностью перевести на латышский.
Один из главных противников уничтожения русского образования в Латвии – доктор педагогических наук, координатор Штаба защиты русских школ Яков Плинер, который в прошлом несколько созывов подряд был депутатам парламента ЛР.
— Русское образование в Латвии в большей степени урезано уже теперь, — говорит он вашему корреспонденту. — Вот уже десять лет как в старших классах (с 10-го по 12-й) закон обязывает преподавать 60% предметов на госязыке. Я и мои коллеги, которые не боялись выступать против совершенно дурацкой реформы, заранее предупреждали всех о том, насколько она опасна для образования. И вот итог. Она принесла много бед русской школе…
Следующим ударом по русскому образованию стало введение в 2012 году единого государственного централизованного экзамена по латышскому языку — для выпускников всех средних школ. Иными словами, русские и латышские дети должны были все сдавать — на равных. Это, разумеется, и нечестно, и откровенно вредно. Во-первых, для латышских детей государственный язык — это язык семьи. Они на нем говорят в кругу родственников, сверстников и так далее. Во-вторых, практически все предметы с 1-го класса они изучают на родном языке, плюс, понятно, — латышский и литературу.
А для русских детей латышский язык, по сути, — иностранный. В последние три года процент выполнения заданий на едином госэкзамене по латышскому у наших, русских, детей катастрофически снизился, что уменьшило их возможности учиться на бюджетных местах в государственных вузах. К слову, во всех государственных вузах давно уже обучение ведется только на латышском, а отдельные предметы могут преподавать на языках Евросоюза, например, на английском или немецком, но уж точно не на русском, — подчеркивает Яков Гдальевич.
Планомерная ассимиляция русских
Такие факты. В 1997 году по инициативе тогдашнего министра образования Мариса Гринблатса (от ультранационалистического политического объединения «Tevzemei un Brivibai», в переводе — «Отечеству и свободе») была принята норма: учителя школ нацменьшинств обязаны владеть латышским языком на высшую категорию (их в стране придумали тогда три – 1-ю, 2-ю и высшую — 3-ю). Учителя были вынуждены думать о сохранении себя в профессии, а не о качестве обучения и воспитания детей. А большая часть педагогов попросту потеряла работу: очень многие высококлассные специалисты, которые по двадцать-тридцать лет учили тому или иному предмету, не смогли сходу начать все преподавать на латышском языке. В обычной жизни они по-латышски говорили более чем сносно, но ведь, согласитесь, совсем другое дело – это преподавать на нем науки в школе…
В 1998 году распоряжением следующего министра Юриса Целминьша были запрещены любые российские учебники. На последнем пленарном заседании VI сейма (парламента) Латвии — 29 октября 1998-го приняли действующий и поныне Закон об образовании. В пункте 9 было сказано: с 1 сентября 2004 года образование в средних школах осуществляется только на госязыке. Начались акции протеста, которых в итоге, до 2004 года, состоялось около 200, во многих участвовали десятки тысяч человек – школьников, их родителей, учителей, представителей всевозможных общественных организаций.
По мнению Якова Плинера, не было бы тогда беспрецедентных акций протеста — и русские школы в Латвии власти ликвидировали бы уже году к 2007. Но школы, пусть и в урезанном виде, существуют и сегодня — вопреки воле правящих политиков. Хотя с 1998 года в Латвии уже ликвидированы почти 50% школ русских, а латышских – менее 12% (в основном последние закрывались «на селе», в небольших городках, где жутчайшая демографическая ситуация и происходит массовый отток молодых людей на заработки за границу)…
— И вот одиннадцать месяцев назад после очередного политического кризиса к власти пришла новый тогда премьер-министр Лаймдота Страуюма (она сохранила свой пост и после недавних, осенних, выборов в парламент), — продолжает Яков Гдальевич. — Тогда в приложении к коалиционному договору правительство Страуюмы определило: с 2014 года до 2018 перевести все государственные образовательные учреждения (включая и дошкольные!) на латышский язык обучения. Предполагалось в школах нацменьшинств оставить крайне мало: на русском — лишь собственно язык, а еще литературу и, допустим, фольклор (между прочим, этот предмет в Латвии для русских школ совершенно не разработан – нет ни программ, ни учебников, ни стандартов).
Соответствующие документы Министерство образования должно было подготовить до мая 2014-го – и начать реализовать это непотребство уже с 1 сентября. Однако под воздействием «внешних факторов» (события на Украине заставили все ведомства Латвии переключиться на решение других насущных проблем) и массовых акций протеста, которые снова проводил Штаб защиты русских школ, правительство ненадолго отложило наступление на русское образование. Документы по новой «реформе» Министерство образования планирует подготовить до конца этого года, а мощное наступление на русские школы начнется в 2015-м, — убежден собеседник.
Ревизор «с языком»
Но уже теперь Министерство образования грамотно обрабатывает учителей в школах нацменьшинств. За те месяцы, сколько у власти правительство Страуюмы, 55 учителей в школах нацменьшинств наказали за то, что они не владели госязыком на должном уровне. Об этом в Латвии уже сообщили почти все СМИ – как об отчете «о проделанной работе» всевозможных языковых инспекций. По сравнению с прошлым годом, количество наказанных учителей выросло (!) втрое. Такие проверки проходят как в рамках специальной программы «контроля за образованием», так и как реакция на разные жалобы, попросту — кляузы.
В Латвии, если говорить о кляузничестве, это дело стало весьма популярным, когда надо с кем-то свести счеты. Например, поругались соседки по лестничной клетке, и одна из них тут же звонит в Государственную языковую инспекцию или Центр государственного языка — и «доводит до сведения», что вторая, которая работает учительницей, «недостаточно знает латышский»: надо срочно отправить в соответствующую школу проверку! Так же сводят счеты и убирают конкурентов, увы, сами же учителя… Результатом такой проверки становится, как минимум, штраф, плюс – подтверждение разных дипломов, лицензий, очередная переаттестация, а как максимум – увольнение.
В этом году Центр государственного языка провел проверки в 99 школах: наказали в итоге не только 55 учителей, но еще и 24 помощников, кого-то оштрафовали на 35 евро (примерно 2 500 рублей) других до 280 евро. Наказанным учителям дали срок 3-4 месяца, после которых они должны пройти очередную обязательную проверку. Если во время проверки инспекторы определяют (причем, совершенно субъективно, поскольку, опять же, нет никаких научно разработанных методических пособий и регул!), что педагог недостаточно владеет госязыком, то директору школы рекомендуют рассмотреть вопрос «о соответствии учителя занимаемой должности», проще – гнать того вон.
А учителя боятся даже попробовать постоять за себя, поскольку это тут же будет грозить новой проверкой и, очевидно, – увольнением. В латвийских СМИ педагоги и директора выступают, как правило, анонимно, но иногда и находятся смельчаки. Так, директор 88-й Рижской средней школы Нина Лабада отрыто сказала в латвийской прессе следующее:
— Сегодня, если мне надо выбирать — или учитель с идеальным знанием латышского, или он хороший специалист по предмету, то я, как директор, конечно, выберу специалиста. Да, например, у молодых педагогов проблем с госязыком вообще нет, но общество не имеет права выдавливать учителей, которым остается несколько лет до пенсии – высококлассных специалистов, пусть и не очень владеющих латышским. Представьте, человеку через пять лет на пенсию, но вдруг приходит комиссия и говорит, что его уровень знания латышского языка недостаточен. То есть, человек лет тридцать отдал школе, он очень большой профессионал, — и его надо увольнять? Это одна проблема. А вот и другая. Если мы его уволим, то, кто придет на его место? А придет, понятно, молодой учитель, совершенно неопытный, зато хорошо знающий латышский, — замечает Нина Лабада.
Тогда в русскую школу придет, скорее всего, латышский педагог, ведь в вузах уже двадцать лет не готовят русских преподавателей (кроме как по русскому языку и литературе на еле-еле выживающем факультете филологии и славистики Латвийского университета). Учительский корпус – именно русские учителя, которым и сейчас, в среднем, «за 50», массово стареет. И спустя лет 15 Министерству образования ЛР уже не надо будет закрывать русские школы – сами закроются. Они сами «переведутся на латышский», ведь русских педагогов не останется, а будут только латышские – молодые из вузов…
Эстония, кстати, уже подошла к этому. Там ушел русский учитель на пенсию, – пришел ему на смену эстонец, и в меру сил и возможностей он обэстонивает русских детей. А в Латвии, как только русский учитель уходит на пенсию, ему судорожно начинают искать замену. Да, пока еще кого-то находят, но все чаще берут из вузов девочек-недоучек, причем, латышских, которые сами не умеют толком говорить по-русски (хоть и идут работать в школу нацменьшинств!). И чему такие девочки могут научить русских детей? Это горе и беда для русского образования…
Но вернемся «к теме». Нередко в Латвии директоров вызывают «на беседу» в Министерство образования — и занимаются там банальным шантажом: или мы направим в вашу школу очередную комиссию, или со следующего учебного года вы сами должны захотеть выбрать модель не 60/40, но 90/10 и, конечно, нигде не выступать против новой реформы. Что тогда делать директору? Догадайтесь…
Нам ни ООН, ни ОБСЕ, ни Гаага не закон!
— Кабинет министров разработал новые правила – N 468, и в 25-м приложении предлагают школам нацменьшинств четыре модели, — рассказывает Яков Плинер. — По всем им уже в 7-9 классах определили, что в русских школах латышский язык и литература преподается 5 уроков в неделю, а русский и литература – 3. Это, подчеркну, не для латышских школ, но – нацменьшинств. Далее. Во всех 7-9 классах, то есть, в основной школе, должны вводить пропорцию 60/40, а в старших классах – 80/20. Министерство уже обязало школы подготовить учебный план, как будут осуществлять все это.
Представьте себе, если недостаточно владеющий латышским языком учитель будет преподавать, например, физику или математику (причем, в основной школе, где дети только-только начинают уверенно открывать для себя «мир знаний»!), то — что начнется? Да, он сдал экзамен на необходимую категорию знания латышского языка, хорошо на нем разговаривает, книги читает. Но! Я вот свободно говорю по-латышски, у меня в дипломе написано — «учитель биологии и химии» средней школы, однако, если бы я стал эти предметы преподавать на латышском, то, скажу честно, посчитал бы себя халтурщиком.
И ведь одно дело недостаточно владеющий латышским учитель, другое – ученик. Дети уже теперь большую часть времени на уроках, где обязательный – латышский, ищут незнакомые слова в словарях, учебниках, и то, что не понимают, — не в состоянии усвоить, и это, как говорится, проходит мимо. В результате, уровень образования русских школьников, абсолютно объективно, становится хуже. Латышские политики уверенно маргинализируют русских!
Пресловутые 60/40 (а тем более, если 90/10!) и для 7–9 классов, — это, по моему мнению, насильственное облатышивание, ассимиляция, противоречащая букве и духу Всеобщей декларации прав человека, Гаагским рекомендациям в отношении прав на образование нацменьшинств, Европейской хартии региональных или миноритарных языков и другим международным документам, — подчеркивает Яков Гдальевич.
Да, по поводу Гаагских рекомендаций. Недавно в Латвии разгорелся крупный скандал. Бюро главного правозащитника Латвии, омбудсмена Юриса Янсонса подготовило исследование об образовании в стране, где он, фактически, исказил при переводе Гаагские рекомендации о правах нацменьшинств.
В частности, в документе, подготовленном на латышском языке для парламента ЛР, 13-я статья Гаагских рекомендаций излагается так: «В средней школе количество предметов, которые преподаются на государственном языке, нужно существенно увеличить. Результаты исследований указывают на взаимосвязь — чем прогрессивнее прирост, тем лучше ребенку». А в оригинале рекомендаций говорится: «Число предметов, преподаваемых в школах национальных меньшинств на государственном языке, должно постепенно увеличиваться. Согласно исследованиям, чем более постепенным будет это увеличение, тем лучше для ребенка». Без комментариев.
Речь идет о том самом омбудсмене, который ранее упорно насылал на русские школы проверяющих из Центра государственного языка, и потом немало учителей были оштрафованы за незнание латышского языка. Юрис Янсонс и работники его бюро только в этом году побывали в 49 школах, опросили более 200 учителей и свыше 3200 учеников. Омбудсмену не понравилось… Заметим, недавно в Латвии гостила верховный комиссар ОБСЕ по правам нацменьшинств Астрид Турс, и она прямо сказала – и политикам, и СМИ: «Поспешные реформы в сфере образования нацменьшинств нежелательны».
Параллельно со всем этим в Латвии на уровне парламента снова заговорили не только о закрытии русских школ, но и о переводе на латышский язык всех государственных и муниципальных русских детских садиков. Хотя мнение ОБСЕ по этому поводу следующее: «Первые годы обучения имеют решающее значение для развития ребенка. Согласно исследованиям в области образования, родной язык ребенка является идеальным средством обучения в детском саду. Государства должны, по мере возможности, создавать условия, позволяющие родителям иметь такой выбор». В нашем случае речь идет о возможно выбора – отдавать детей в русский садик или в латышский. Но о каком выборе может идти речь, если останутся лишь последние?
По мнению защитников образования на русском языке, в частности доктора педагогических наук Валерия Бухвалова, именно в школе осуществляется формирование и развитие русской культурной идентичности учащихся. Культурная идентичность начинается с языка, на котором формируется мышление и ценностная шкала человека. И детские сады, и школы трогать нельзя! А иначе та самая шкала ценностей попросту «поедет». Валерий Бухвалов пишет в буклете, изданном при содействии Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом:
«…Проблема формирования и развития русской культурной идентичности – это одна из главных проблем школьного и не только образования. Все вопросы исторической перспективы русской общины в Латвии следует рассматривать сквозь призму решений именно этой проблемы. Проще говоря, сохранение русской общины в Латвии как субъекта культуры во многом определяется формированием и сохранением национального мировоззрения. Государство, в 114 статье Конституции которого записано, что лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, имеют право на сохранение своего языка и национальной культуры, должно оказывать всяческое содействие для реализации этой нормы основного закона. Но мы прекрасно знаем, что этого в достаточной мере нет. Нет, потому что государство приняло решение об ассимиляции учащихся русских школ, не спросив родителей и самих детей, желают ли они ассимилироваться…
Да, в Латвию регулярно приезжают разные международные комиссары, хватает и всевозможных регул-конвенций. Но! Вопрос о преподавании на родном языке или преподавание только родного языка во многих евроконвенциях пишется через то самое «или». И это позволяет правительству вести нечистоплотные политические игры с явным нарушением Конституции. Например, Рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств (Совет Европы, 1994 год), Латвия подписала в 1995 году. В статье 14, пункте 2 сказано: «В регионах со значительным или традиционным присутствием лиц, принадлежащих к нацменьшинствам, стороны, насколько это возможно и в рамках своих образовательных систем, в случае достаточной потребности в этом, стремятся обеспечить, чтобы лица, принадлежащие к этим меньшинствам, имели надлежащие возможности изучать язык своего меньшинства или получать образование на этом языке». Поэтому, для новой латышизации русских школ в конвенции нет преград…»
И напоследок. В то время, как ни в одном парламенте ни одной страны мира не состояли ветераны Ваффен СС, в латвийском сейме один работал – Висвалдис Лацис. Когда он узнал, что русские школьники все же стараются изучать латышский язык и нередко на экзаменах в вузы даже получают выше оценки, чем латышские сверстники, прокричал с трибуны парламента: «Нам не нужен ваш латышский язык – нам нужно, чтобы вы знали свое место!». И печально, что его мнение разделяет большинство латышских политиков, хотя, конечно, вслух и с трибуны парламента об этом и не говорят…