Активизировавшееся последнее время обсуждение поморского этнополитического движения, организованное ИА Regnum приобрело однобокий формат информационного давления и обструкции. Это вызывает серьезную озабоченность гражданских общественных организаций, в частности, и Гражданскую Ассамблею Северо-Запада. Особенно возмущают заявления директора Института этнологии и антропологии РАН Валерия Тишкова.
Также смущает и тот факт, что ИА Regnum, предоставляя информационную площадку таким людям, не уделяет внимание гражданским организациям. Мы также писали в редакцию, но наши вопросы остались без ответа.
В своем комментарии на тему признания поморов коренным малочисленным народом он говорит о том, что «поморы – не особый этнос, а подгруппа русских, наряду с устьинцами и камчадалами». Он, правда, оговаривается, что «это не исключает возможности их включения в состав коренных малочисленных народов», но по факту это первый довод, которым руководствуется Институт этнологии и антропологии РАН, когда «признает» ту или иную этнографическую группу «коренным малочисленным народом». Такое же решение было принято в отношении казачества, какая же судьба ждет и тех, кто назвался при переписи «сибиряком».
Это расистская позиция и Тишков, раз он стоит на этих позициях, выходит расист. Нет никаких оснований какие-то этнографические группы угро-финнов считать коренными малочисленными народами, а этнографические группы славян таковыми не считать. Поэтому крайне странно видеть первыми же словами комментария те слова, что подчеркивают русские корни поморов.
Другой довод – это «ведение традиционного образа жизни». Но в законе N 104-ФЗ «Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации» нет прямых указаний, что под традиционным образом жизни подразумевается именно племенной уклад. Если какой-то народ традиционно жил за счет рыбного промысла и в какой-то момент сменил деревянные лодочки на современные баркасы – это еще не значит, что он сменил традиционный образ жизни на что-то еще. К тому же традиционный образ жизни может сочетаться с современными индустриальными формами социальных отношений, производства, и поддерживаться за счет них, как это происходит с аборигенным населением Канады, где аборигены владеют акциями крупных кампаний, промышленными мощностями и с этого обеспечивают свои традиции. Вести традиционный образ жизни и обеспечивать себя традиционными промыслами – разные вещи. У нас это часто путают. Нет никакого конфликта в том, что человек утром едет в офис в центре Архангельска, а вечером возвращается в свой двухэтажный финский снаружи и глубоко традиционный, «украшенный» изнутри кибасами и традиционной «большой» семьей, особняк.
Что касается самого закона о коренных малочисленных народах, принятый не без экспертной и деятельной поддержки Института этнологии и антропологии РАН и лично Валерия Тишкова, то этот закон ущербен. Именно закрепленные в нем положения и приводят к тому, что народы России утрачивают право на собственную землю и готовятся защищать ее в самых радикальных формах.
Поморы начали заявлять о своей этнической особенности не потому что хотят обособиться по указке из какой-нибудь Норвегии. Поморы – это случай этногенеза в условиях глубокой социальной несправедливости, приведшей к вымиранию как минимум половины населенных пунктов, считавшихся поморскими. В этом виноваты не какие-то всеобщие процессы урбанизации, как пытался убедить самих поморов чиновник из Минрегионразвития на IV Поморском съезде 17 сентября 2011, ведь известно, что бедные едут зарабатывать в города, а богатые – бегут из городов в пригороды. Виноваты корпорации, которые добывают алмазы и увозят их в Москву, ничего не оставляя ни Архангельску, ни поморам. Виноваты в не меньшей мере и те люди, которые подводят под это этнографическое рейдерство законодательную базу, среди которых Институт этнологии и антропологии РАН. По большому счету, это «кровавые алмазы», так как без них поморам не на что финансировать культурные программы, это обрекает их на путь этнополитической активности, которая со временем примет радикальные, но вполне справедливые формы.
Статус коренного малочисленного народа – единственная законодательно допустимая в России форма защитить свое право на региональные ресурсы и оставить хоть какие-то деньги в регионе и, в прямом смысле, в народе. Люди, которые сопротивляются этому – это люди, которые хотят видеть на русском севере полуразрушенные-полусгнившие лачуги и развалившиеся в труху лодочки вместо современных новостроек и коттеджей с передовым конвенционным отоплением и ведущим к ним современным подогреваемым дорогам северо-европейского типа.
Странно также и то, что вопрос о включении того или иного народа решает Институт этнологии и антропологии РАН. В конституции нет никаких ограничений на тот счет, кого считать отдельным народом, а кого не считать таковым. Любая провозглашенная общность, обладая устойчивой идентичностью, является отдельным народом. Если у него есть «традиционный образ жизни» и определенная численность, то этот народ является коренным и малочисленным.
Формально по конституции признать отдельным народом можно даже эльфов и гоблинов, если их идентичность является устойчивой и как-то обеспечивается через этнически окрашенные социальные практики. Красноречивое подтверждение устойчивости таких идентичностей являются бытовое использование родного языка или трансляция идентичности следующему поколению. Оценить устойчивость идентичностей должны социологи, они должны дать оценку является ли такая идентичность ролевой игрой воспитанных Интернетом кидалтов или это действительно устойчивая этническая идентичность. Институт этнологии и антропологии РАН должен заниматься изучением горшков, черепков и переселением народов, а не давать оценку на тему того, кто может быть коренным малочисленным народам, а кто им быть не может. Тем более, руководствоваться при этом расистскими идеями в духе «это не коренной малочисленный народ, это разновидность русских».
Также подозрительно выглядят слова Тишкова о том, что как только поморы «переселятся в города, они немедленно потеряют право на поддержку их в качестве представителей коренных малочисленных народов». Это явная дискриминация. Переселяясь в город, поморы перестают быть коренными? Или малочисленными? А может перестают быть народом?
Важен вопрос и о финансировании праздников, мероприятий по поддержанию идентичности и этнолингвистических мероприятий, обеспечивающих права народов на инаковость и сопротивление унификации. Русская национальная культура поддерживается на федеральном уровне путем финансирования Федеральным агентством по культуре и кинематографии всяких «Цитаделей» Михалкова, а как же должна поддерживаться культура поморов, которую даже не признают в Москве? Национально-культурную автономию им не позволят учредить. Институт этнологии и антропологии РАН считает поморов русскими, а русские в русском субъекте федерации НКА учредить не могут. Остается внутриэтническое перераспределения средств ренты от природных ресурсов, в которой поморам отказывают.
Вместо того чтобы шельмовать со статусами этнографических общностей и давать коррупционные административные указания подменять в результатах переписи «помор», «сибиряк», «казак», записывая их «русскими», стоит действительно задуматься о том, чтобы написать более справедливые законы, основанные на субсидиарности, открывающие народам России доступ к ресурсам своей земли, и позволяющие им самим финансировать свой язык, культуру и образование. Только так гражданское общество перестанет быть анекдотом, а национальная политика – вечным вопросом без ответов.
Виталий Трофимов-Трофимов, этноконфликтолог
вице-президент Гражданской Ассамблеи Северо-Запада,
координатор Движения по защите прав народов
«Статус коренного малочисленного народа – единственная законодательно допустимая в России форма защитить свое право на региональные ресурсы и оставить хоть какие-то деньги в регионе и, в прямом смысле, в народе. Люди, которые сопротивляются этому – это люди, которые хотят видеть на русском севере полуразрушенные-полусгнившие лачуги и развалившиеся в труху лодочки вместо современных новостроек и коттеджей с передовым конвенционным отоплением и ведущим к ним современным подогреваемым дорогам северо-европейского типа.
Вместо того чтобы шельмовать со статусами этнографических общностей и давать коррупционные административные указания подменять в результатах переписи «помор», «сибиряк», «казак», записывая их «русскими», стоит действительно задуматься о том, чтобы написать более справедливые законы, основанные на субсидиарности, открывающие народам России доступ к ресурсам своей земли, и позволяющие им самим финансировать свой язык, культуру и образование. Только так гражданское общество перестанет быть анекдотом, а национальная политика – вечным вопросом без ответов» — золотые слова! Я уже говорил о том, что пора уже все население нашей Родины считать «коренным малочисленным народом», если это хоть как-то будет мешать «распилу» и хищению природных ресурсов, переводу капиталов в другие страны, и прочему беспределу, который творят крупные корпорации в сговоре с чиновниками.
Всем здравствуйте.
Я русский американец. Последнее всё же временно. Я вернусь в Россию. Но к делу.
Поморы, на мой взгляд, действительно самобытная группа русского народа и даже более того — это группа, заслуживающая всемерной поддержки, компенсации всех страданий от коммунистячины и даже статуса отдельного народа. Как-то русофобы — Ленин и Ко затеяли в отношении белорусов и малоросов (про галичан я этого не утверждаю — то другое). И так же стоит сделать и для казаков. Есть несколько моментов, четко обозначающих такую самобытность поморов: (1) Поморы никогда не знали крепостной зависимости, в отличие от подавл.числа ост.части рус.народа; (2) Поморы сказали своё веское слово в истории — как в науке (один Ломоносов чего стоит!), так и в гос.строительстве (освоение Сибири); (3) Поморы обладают уникальным диалектом/языком русского языка; (4) Поморы в религии несколько отличны от ост.русских — пропорции православия и старообрядчества неск.иные, чем в ост.России. Всего этого, на мой взгляд, достаточно, чтобы дать поморам авт.статус — пусть не республики, но хотя бы авт.области/округа. А идеальным было бы создание Поморского края, объединяющего Мурманскую и сев.половину Архангельской областей, беломорское побережье Карелии (компенсируя ей эту потерю вепсскими селами востока Ленобласти и Вологодщины) и п-в Канин Ненции до Тиманского кряжа. И нечто аналогичное ввести и для казаков повсеместно. Ведь сила (и сила русского народа) не в однообразии-унификации (ложе Прокруста ещё никому пользы не приносило), а в единстве, и в том числе в единстве разнообразия. Да, мы русские — разные; белоголовые и смуглые, окающие и акающие, живущие у Студённого моря и среди ковыльных степей — но мы русские, и негоже нам не ценить, не уважать наших же региональных оттенков. Они наше богатство, и их все должно сберечь.