Выступление культуролога, писателя и музыканта Георгия Осипова на творческом вечере в магазине «Циолковский» “Скифский след в творчестве Василия Шукшина”
Василий Макарович Шукшин — мой нравственно-художественный компас начиная с семидесятых годов, в тогдашнем моем окружении не было ни специфических «славянофилов», ни (тем более) почвенников, этот человек не просто помог мне (в отличии от почти всего убогого поколения) выжить, но и, в каком-то смысле, спасти душу.
Но я расскажу впечатление совестского вундеркинда 70-х годов — разговор про пирамидон из фильма «Живёт такой парень». Он потом перекочевал к Мише Жванецкому. Пирамидон!
И никакого фурора, никакой сенсации в связи с Шукшиным не было. Только дамы в купальниках, которых Гайдай укрупнил в Бриллиантовой руке и про пирамидон. И больше ничего!
Не было никакого массового увлечения. Не мог он конкурировать с Пикулем, с Бондаревым. Настоящий русский панк был Василий Макарыч.
Появление сегодня Шукшина было бы весьма желательно и благодатно. Но это произойдет тогда, когда перестанут заниматься имитацией экзистенциальной битнической прозы западной (последних 30 лет) наши авторы, по переводам перекраивая её на свой манер. Вот когда появится человек, не знакомый с современными гаджетами — возвращение Шукшина станет возможным.
Был ведь Борис Рыжий популярнейший поэт, продолжатель дела Рубцова.
Но сейчас очень много соблазнов. Человеку, чтобы двигаться по линии Шукшина нужно двигаться в обратном направлении, а соблазны будут гнать его наоборот вперёд! Ведь если бы у Шукшина Егор Прокудин не пил бы «Rémy Martin», а курил марихуану — его бы сейчас на руках носили!
Почему Калина Красная аутентична? Да потому что он там не в джинсах появляется, а в галстуке, как мертвец. А в семидесятых мог бы уже смело с бакенбардами появиться. А он, выходя с зоны, покупает жалкий транзисторный приемник, вместо входивших в моду кассетных магнитофонов. Шукшин — он не модернист, он — пассеист. У него любовное, лакомое отношение к прошлому. Он пренебрегал многословием, пижонством, стилем — он просто снимал немолодых людей — стариков, старух, как в великолепном прологе «Печки-лавочки». Это было никому неинтересно. Если бы с этим не параллельно показывали «Эммануэль», может быть и сложилась бы у нас в Союзе прослойка живого общества патриотического. Но этого же не было!
Я хорошо помню семидесятые годы. Любая публикация на русском языке, где упоминался сленг, жаргон (особенно Василий Павлович Аксёнов в этом поднаторел) — это сразу становилось камильфо. Это отравило моё поколение.
Жаргон наркоманов, сутенёров, жалкий и убогих, презираемых в их буржуазном обществе. А у Шукшина вы не найдёте ни одного упоминания ни джинсов, ни марихуанны, ни джаза, ни синкопы (которую Паша Зарифуллин ввернул в лекцию).
Три-четыре строки, где русский человек выливает бутылку в раковину со словами «не дождётесь гады!», — и открывает газ! Это гораздо интереснее всех наших доморощенных Бэрроузов. Мещанское быдло, трафареты с фото Битлз моего детства, то что дурачки набивали на майку. А сейчас за это получают премии!
А Василий Макарыч жил тогда, когда Запад подступил очень близко. Был Levi’s, были хорошие сигареты, но он этим не пользовался, оставаясь самим собой. Он в гробу видал всю эзотерическую писанину, которой московские декаденты-дегенераты бравировали друг перед другом. Это был человек колоссальной внутренней свободы и (как раньше говорили) богатейшей внутренней духовной культуры. В крайнем случае я согласен на «Рэми-Мартин»!
И было видно, что человек это всё видел только в печатном виде.
И Слава Богу!
Поэтому мы здесь сегодня и собрались.
Релевантно:
Раджа, дарующий Волю (Скифская Сила Василия Шукшина)
Павел Зарифуллин и Георгий Осипов обсуждают “скифский след” в творчестве Василия Шукшина
